За что наказывают учеников

Глава 14 Прикоснувшийся к солнцуЧасть 1

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон холодной воды

Родники оттаивают Ангу. Журавлиная Высота

*черной тушью*

На следующий вечер после прибытия их посольства и бесславного начала переговоров его светлость мессир Элирий Лестер Лар вместе с Агнией Ивицей Лирой также появились в Ангу.

Это означало только одно: Яниэр все же взял на себя смелость открыть портал в Красную цитадель. Первый ученик сообщил верховному жрецу о провале возложенной на него дипломатической миссии, после чего Красный Феникс принял решение вмешаться.

С одной стороны, незапланированное появление Учителя успокаивало, снимая ответственность за последующее ведение трудных и длительных переговоров, с другой стороны — весьма тревожило, демонстрируя их собственную неопытность, постыдную беспомощность и то, что ситуация и вправду стала критической. Всю ночь, практически не смыкая глаз, Элиар напряженно размышлял об этом. Сознание Видящего то и дело срывалось в неясные и мучительные пророческие видения, но разгадать их смысл он так и не сумел. Что-то темное и неспокойное, что-то муторное ждало их всех в будущем.

С досадой Элиар отметил и то, что, несмотря на спонтанность и срочность визита, Учитель не позабыл прихватить с собою докучливую Третью ученицу, да еще и избавил ее от всех тягот долгого пути в снегах, которые они с Первым учеником в полной мере испытали на себе.

Назавтра был назначен новый раунд высочайших переговоров, в которых должен был принимать участие Великий Иерофант Ром-Белиата собственной персоной. Но, увы, вступить в дискуссию с Яргалом и тем самым попытаться спасти ситуацию Учитель не успел: ночью произошла катастрофа, похоронившая последние надежды на благоприятный исход миссии.

Яргал был убит.

На рассвете войдя в покои владетеля Севера, слуги обнаружили шокирующую картину: их господин был мертв, а его супруга преспокойно сидела рядом с окровавленным ножом в руке. Под воздействием сильного ментального внушения она перерезала Яргалу горло, пока тот спал. Должно быть, психика несчастной не выдержала, и она лишилась рассудка.

Созвав всех придворных и гостей, о преждевременном уходе из жизни владетеля Севера официально объявили в тронном зале. Элиар не сразу сообразил, что к чему, а вот услыхавший эти новости Яниэр покачнулся от потрясения и побледнел как смерть. Конечно, Первый ученик никогда не осмелился бы открыть портал и привести Учителя в Ангу, если бы только мог предположить заранее, чем будет грозить такое решение.

Постепенно смысл случившегося стал доходить и до Элиара. Выходит, позвав на помощь Учителя, они сами, своими руками заманили его в ловушку, подставили под удар. Какими бестолковыми оказались их действия! Пытаясь спасти дипломатическую миссию, они окончательно погубили ее… и погубили Учителя, по роковой случайности вызвав в Ангу аккурат в момент совершения убийства. Несомненно, обстоятельства смерти Яргала недвусмысленно бросали тень на знаменитого своими ментальными атаками Красного Феникса. Других жрецов, способных оказать воздействие подобной силы, тонкое, филигранное воздействие, незаметно лишающее воли и исподволь толкающее на убийство, среди них не было.

Конечно, все это только догадки и косвенные доказательства: предъявить на их основании официальные обвинения невозможно. Но и запретить думать так было нельзя.

Дальнейшие события развивались стремительно; настроения в обществе менялись скоро, как облака на осеннем небе. Весть о скоропостижной кончине владетеля Севера, совпавшей с внезапным визитом Красного Феникса, пожаром разнеслась по Неприсоединившемуся городу и всколыхнула его ледяное спокойствие. Неудачная, случившаяся так не вовремя смерть упрямого Яргала объединила северян против Ром-Белиата — и против Яниэра. Последний мало того что пользовался сомнительной славой выкормыша и прислужника Совершенных, так вдобавок лично привел в Ангу враждебное посольство, а потом и Красного Феникса.

Как глупые молодые птицы, угодили они в силки, но кто так умело расставил их? В чьих мыслях вызрел столь безупречно хитроумный план? Элиар ломал голову над этой загадкой, но для решения было все еще слишком мало сведений, мало фактов. Им противостоял кто-то расчетливый, кто-то терпеливый. Кто-то, кто все тщательно продумал загодя и не оставил следов.

Разумных предположений, впрочем, было не так уж много. Врагов следовало искать в Бенну. Выходит, убийство подстроил известный своим коварством Игнаций, верховный жрец храма Полуденного Солнца? Но как удалось ему рассчитать все так точно? Красный Волк помрачнел. Если это и вправду был Игнаций, вне всякого сомнения, будущий главный враг Ром-Белиата перехитрил их всех, ловко манипулируя слабостями, о которых стало ему известно. Слабостями каждого из них.

Их обманули, обвели вокруг пальца. Никакого предательства, никакого тайного военного союза Ангу и Бенну, о котором он подозревал, в существовании которого настойчиво пытался убедить Яниэра, в действительности до сей поры не было. Все это затеяли, чтобы подставить Учителя и на самом деле организовать этот желанный союз.

Итак, итог был неутешителен: посольство в Ангу завершилось колоссальным стратегическим поражением. На пороге великой войны они потеряли сильного союзника, взамен обретя непримиримого врага.

После смерти Яргала следующим законным претендентом на титул владетеля Севера считался Яниэр, но спешно созванный совет старейшин Ангу ожидаемо решил иначе. Выяснилось, что вопрос, кто будет наследовать бездетному Яргалу, все еще оставался открытым. Среди близнецов Янара была признана старшим ребенком, имеющим преимущественное право на престол, и началась тонкая политическая игра: согласно древним обычаям, женщины не могли самостоятельно управлять Неприсоединившимся городом, а значит, от ее имени делать это будет совет старейшин. Такое положение устанавливалось временно и должно было сохраняться до тех самых пор, пока Янара не выйдет замуж и не перейдет в дом супруга, перестав принадлежать дому своего отца. Только тогда Яниэр сможет унаследовать власть над Серебряной Звездой Севера.

Оппозиция влиянию Совершенных всегда была сильна в Ангу, а уж после убийства Яргала не было ни шанса, что ставленнику Ром-Белиата однажды позволят править Севером. Таким образом, несчастная Янара была обречена стать вечной девой-владетельницей и до смерти своей хранить престол Ангу от родного брата…

Вечером этого долгого безумного дня Элиар испросил разрешения на аудиенцию и, нетерпеливо расхаживая взад и вперед по коридору, караулил покои Учителя. Стоящие на страже личные Каратели, повсюду сопровождавшие Великого Иерофанта, за все это время не шевельнулись и, кажется, не сделали ни единого вдоха.

Спустя вечность томительного ожидания двери раскрылись, и на пороге появился Яниэр. Поджав губы, он сделал приглашающий жест и, не произнеся ни слова, быстро проследовал мимо. В воздухе повисло напряжение. Так же молча Элиар вошел внутрь, нерешительно пересек пустую комнату, обстановкой напоминавшую рабочий кабинет, и оказался в опочивальне.

Учитель сидел в полумраке перед большим овальным зеркалом. Почти все свечи были уже погашены: опочивальню приготовили для сна. В глубоком полукруглом алькове, отделенном от посторонних взоров тяжелой портьерой, скрывалась кровать под богато украшенным сверкающим горным хрусталем балдахином с серебряными позументами и кистями. Сейчас портьера была приподнята, парчовые занавеси балдахина, бледно-голубые, с длинной бахромою, разведены в стороны, схваченные толстыми витыми шнурами, и Элиар, не удержавшись, бросил взгляд на разобранное просторное ложе со множеством нарядных покрывал и шелковых подушек, вышитых северными гербовыми звездами.

Но, похоже, сегодня Учитель не планировал спать: он находился в заменяющем сон управляемом медитативном трансе, который позволял восстанавливать силы гораздо быстрее и эффективнее. Каждый мускул тела, расслабленный и мягкий, наполнялся энергией осознанно. Глаза цвета циан были плотно закрыты; брови, нередко сведенные, словно два клинка, в недовольной и высокомерной гримасе, сейчас оставались спокойны. Светлый лик приобрел пугающе-бессмысленное выражение: идеальная правильность черт казалась искусственной, а холодная красота — неживой. В это мгновение совершенством своим Учитель походил на статую божества канувшего в небытие великого народа мореходов.

Однако безупречный покой этот был обманчив. Также владеющий ментальной техникой осознанного сна Красный Волк знал, что при должном уровне мастерства ничто происходящее вокруг не остается незамеченным для находящегося в медитативном трансе, а потому, сделав еще пару шагов вперед, согнулся в долгом и низком поклоне.

Отдыхает ли Учитель когда-нибудь, как обычные люди? Элиар не был уверен. Возможно, в личных покоях в господской башне Красной цитадели, окруженный верными Карателями и выставленными оповещающими иллюзиями? Да, скорее всего: там, где чувствовал себя в безопасности, Учитель мог позволить себе расслабление. Но здесь, в чужом краю, в стане врага, вряд ли он станет безмятежно спать.

Тем временем, опершись руками о резные подлокотники, Учитель поднялся. Острому взгляду ученика стало очевидно, как сильно утомлен наставник: в медлительных, текучих движениях сквозила непривычная, почти не скрываемая усталость.

— Помоги мне, — без выражения приказал Совершенный.

Эта просьба смутила Элиара. Он повиновался, мысленно сожалея, что привыкший к идеально отлаженному ритуалу переодевания Учитель вынужден испытывать затруднения от его неуклюжего содействия. Зашуршали дорогие ткани. Находись они сейчас в храме Закатного Солнца, метнувшиеся к верховному жрецу храмовые служки скоро и ловко освободили бы того от грузных церемониальных одеяний, каждую застежку, ленту и потайной крючок которых давно изучили; а после облачили бы своего господина в более свободные и комфортные одеяния для сна. Сам он возился намного дольше, от смущения своего только путаясь и затягивая и без того непростой процесс; тщательно следя за тем, чтобы, снимая один за другим слои верхних и нижних одежд, случайно не коснуться священного тела наместника небожителей. Когда с переодеванием было покончено и Учитель вновь опустился в кресло, Элиар стянул с его ног высокие дорожные сапоги, взамен надев мягкие туфли.

Оставалось только высвободить из высокой заколки собранные в традиционную прическу волосы. Аккуратно вытянув шпильку и распустив тугой узел длинных черных прядей, Элиар чуть заметно улыбнулся своим мыслям. Все-таки пагубное пристрастие Совершенных к украшениям не зря вошло в легенды. Одних только крупных каменьев на титульных одеждах Великого Иерофанта хватило бы, чтобы купить табун из тысячи чистопородных лошадей со сбруей в придачу. А подо всем этим пышным великолепием обнаружились еще два широких браслета, застегнутых на предплечьях Учителя, и множество тонких, как волос, изящно перевитых обручей, красовавшихся на запястьях. Узкую талию неплотно облегала цепочка-змея с поблескивающими в темноте рубиновыми глазками.

Страсть к драгоценностям, как и страсть к господству, была известной болезнью выходцев из Лианора.

— Начинай свой доклад, волчонок, — полуприкрыв глаза, без предисловий велел Учитель.

Вытянувшись в струнку за его плечом, Элиар привычно четко, не отнимая лишнего времени, рассказал все, что стало ему известно за последние несколько дней. Учитель сам вычленит важное и потребует полных сведений, если будет необходимо. На самый конец доклада Красный Волк припас наиболее щекотливые моменты, касающиеся распоряжений Яниэра, в исполнении которых он поневоле принимал участие, и тайной встречи с Янарой. Когда речь дошла до неприятного инцидента с чтением личного письма Учителя, язык Элиара словно прирос к небу, и, кратко заметив, что поручение выполнено, он замолчал и потупился, усиленно разглядывая ничем не примечательный рисунок на ковре под его ногами.

Некоторое время Учитель также безмолвствовал.

— Это все? — наконец спросил он.

Элиар неуверенно кивнул. Все-таки эпизод с чтением письма не так уж важен, чтобы беспокоить наставника отдельным упоминанием. Он вынужден был сделать это, чтобы успокоить встревоженную Янару.

— Невероятно, — в привычной манере растягивая слова, почти нараспев произнес Учитель, глядя в зеркало и — за неимением достойного собеседника — словно бы обращаясь к самому себе. — Когда-то я дал обещание не возвращаться на север, и вот я нарушил его. Можно было предположить, что добром это не кончится. Земля здесь помнит иные времена, земля помнит великие события. Память еще жива. Как тяжело… Я видел, как время обращает горы в песок и пыль. Но горы Ангу все еще стоят. Да, спустя годы и годы белые горы Ангу остаются все такими же: безмолвными и холодными, незыблемыми, неизменными в своем величии. Я задыхаюсь от тягостного воздуха прошлого, которое словно бы никогда не умирало.

Элиар почтительно внимал неспешной речи наставника, как и всегда, не слишком понимая ее глубинный смысл. Когда Учитель принимался говорить что-то возвышенное и отвлеченное, понять его было мудрено.

— И что же — злой рок вновь преследует меня здесь. Срыв дипломатической миссии, аннулированная договоренность с Ангу, плод долгих и трудных переговоров, — ваша с Яниэром вина. Вы вынудили меня явиться и лично решать созданные вами проблемы. С самого начала все идет не так, как следует.

Учитель задумался и медленно, словно пробуя на язык, произнес следующую неприятную фразу:

— Что это — глупость или измена?

Элиар напряженно молчал, не смея оправдываться. Произнесенные Учителем опасные слова поразили и напугали его. Без труда догадавшись о произведенном им впечатлении, Красный Феникс усмехнулся.

— Я отправил тебя с Яниэром, чтобы ты имел возможность внимательнее ознакомиться с особенностями его великолепной техники. Это то, что действительно стоит изучить. Но я отправил тебя с Яниэром не затем, чтобы ты, почуяв на себе удавку его силы, бросился усердно исполнять любые его прихоти. Или покорность твоя такова, что тебе все равно, кому служить?

— Не сами ли вы учили меня смирению, мессир? — осторожно заметил Элиар. Глядя в хорошо знакомые циановые глаза, отражавшиеся в зеркале, он отметил залегшие под ними тревожные угольно-черные тени. Прямой взгляд на Красного Феникса был недопустим. И все же Элиар смотрел ему в глаза неотрывно, потому что сейчас контакт взглядов был не прямым, возможным только благодаря отражению, а значит, не мог считаться запрещенным. — И разве не должно младшему ученику слушаться старшего? Не таковы ли непреложные законы храмовой иерархии?

Учитель не отреагировал: возразить ему было нечего. Он сделал вид, что не услышал сказанных слов. И все же он был недоволен.

— Я виноват, — смекнув, в чем дело, просто сказал Красный Волк. — Мне не следует слушаться кого-то, кроме вас, даже если это ваш Первый ученик. Этого больше не повторится, ваша светлость.

— Вы оба такие глупцы.

В голосе Учителя сквозила тяжелая, многолетняя усталость. Но Элиар с облегчением перевел дух. Глупцы — это хорошо. Во всяком случае, не так плохо, как изменники.

— Я понимаю, с чем тебе пришлось столкнулся, волчонок. — Красный Феникс покачал головой. — Понимаю, что ты не смог бы ослушаться Яниэра. Он — прямой потомок Призрачного жреца. В былые времена Призрачный жрец держал в своих ледяных когтях обширные земли Материка и по воле своей мог насылать гибельную стужу на целые города. На севере же, в краю вечных льдов, Призрачный жрец был непобедим: само дыхание его становилось смертоносно, а взгляд в мгновение ока вымораживал кровь. Именно поэтому он основал свой город здесь, привел людей в эти холодные земли. Сила Яниэра имеет ту же цикличную природу: в середине лета она слабеет, а зимой достигает апогея. Яниэр даже внешне очень похож на своего знаменитого предка: волосы основателя Ангу были такими же белыми, точно свежевыпавший снег.

Элиар пораженно слушал. Как же много всего помнит Учитель! Как много всего, ныне вошедшего в летописи, видел он своими глазами! В неверном и скудном освещении Элиару на миг показалось, будто в стекающих по плечам смоляных волосах Учителя он различает, словно паутинки, тончайшие кипенно-белые нити седины. Только показалось. Конечно, нет — то было знаменитое священное серебро чистой крови небожителей.

— Грех было не воспользоваться нашим преимуществом, и в Городе-Солнце приняли решение начать крупномасштабное вторжение зимой. — Учитель погрузился в давние воспоминания. — Зимняя война изнурительна, она выматывает физически и морально, опустошает, вытягивает все ресурсы. День за днем люди терпят голод и болезни, холод и все напасти природы. Дисциплина падает, смертность растет. Но возбужденные и увлеченные вселяемым Призрачным жрецом боевым духом воины Лианора не замечали неудобств. Они меньше спали, меньше ели, меньше отдыхали. Зздоровье их сделалось несокрушимо. Никакими иными способами, никакими посулами или принуждением не добиться подобной выносливости, управляемости и фанатичной преданности. Такова была сила Призрачного жреца: впереди нашей армии шли только страх и смерть.

Красный Феникс со вздохом откинулся в кресле. Овальное зеркало вновь отразило взгляд, подобный клинку с нанесенным на острие редким ядом. Даже покоящийся в ножнах, он вызывал приступ удушливого, сжимающего сердце страха, а воздетый к небу, чтобы разить, не знал пощады.

— Увы, разлад погубил нас, — сухо продолжил Учитель. — Прежде чем делить Материк, его нужно было завоевать. Для этого силы Лианора должны были быть едины. Мы все так считали. Но Призрачный жрец решил иначе: по каким-то причинам он предал родной Город-Солнце и выступил на собственной стороне. Опираясь на безграничную популярность в военных кругах, он занялся организацией заговора. Это был великий жрец и превосходный стратег, чьи блистательные планы порой граничили с безрассудством, но, к восторгу военных, неизменно оказывались верны. С его помощью в ту зиму Совершенные продвинулись далеко вглубь Материка. Под рукой Призрачного жреца послушно маршировала победоносная армия, равной которой мир еще не знал, и значительная часть этой армии была предана ему беззаветно. Мы облекли его властью, размах которой стал представлять опасность для нас самих, и в конце концов ситуация вышла из-под контроля. Так среди сил Лианора на Материке произошел раскол. Так был основан город Ангу, Неприсоединившийся город, всегда стоящий особняком.