За что наказывают учеников

Глава 32 Воспоминания о весне радуют в холодные дни

Эпоха Красного Солнца. Год 281. Сезон выпадения инея

Появляется первый иней Ром-Белиат. Красная цитадель

*серебряной гуашью*

После рокового поединка в павильоне Красных Кленов минуло вот уже три седмицы, но до сих пор Яниэр с ужасом и гневом вспоминал увиденное тогда. Пролившаяся на землю священная кровь Учителя — алая, яркостью своей затмевавшая самые яркие осенние листья! — день и ночь стояла у него перед глазами, словно кошмарный мираж.

Мощь духовного оружия столь могущественного боевого жреца, как Элиар, считалась непревзойденной. Коготь Дракона обладал огромной разрушительной силой: даже не коснувшись, клинок легко мог погубить человека своими эманациями. Смертоносное лезвие сабли-гаддарэ, черное и блестящее, словно зеркальное стекло, было тоньше волоса, тоньше ажурного крылышка цикады. Уж если оно коснется тебя — впору читать последние молитвы. Если успеешь, конечно.

Учитель же не просто позволил хищно изогнутому клинку коснуться себя, задеть и пройти вскользь, — он пропустил удар сильный и точный, который рассек не только кожу и мышцы, но и связки, сухожилия, крупные кровеносные сосуды и сложные сплетения нервов… Кроме этого, был серьезно поврежден правый плечевой сустав и, самое ужасное, один из основных, важнейших парных меридианов — течение цвета по нему полностью прекратилось. Восстановить подобное повреждение не сумел бы ни один врачеватель, даже превосходный, даже самый лучший… такой, как он сам. Несмотря на то, что Яниэр применил все свое незаурядное мастерство, ему едва удалось сохранить Учителю руку.

Даже это оказалось очень и очень нелегко. Но большее, увы, было недостижимо.

Слабое шевеление в невесомых шелковых покрывалах привлекло внимание Яниэра, все эти дни практически не отходившего от постели наставника. Кажется, Красный Феникс наконец очнулся от беспамятства. Хвала небожителям! Первый ученик перевел дух, чувствуя, как с души у него падает тяжкий груз.

— Элиар? — с трудом открыв глаза, тихо позвал Учитель. И, обведя мутным взглядом укутанную полумраком комнату, в которой не было никого, кроме Яниэра, необычно строго спросил: — Где мой Второй ученик?

Яниэр почувствовал болезненный укол: несправедливо, что, едва придя в себя, наставник первым делом осведомился об Элиаре, совершенно не заботясь о собственном плачевном состоянии. Да еще и говорил с ним гораздо холоднее обычного.

— За последние двадцать дней ваш Второй ученик не появлялся в Ром-Белиате и не давал о себе знать, — тем не менее внешне спокойно ответил Яниэр, ничем не выдав своего огорчения.

— Двадцать дней? — Красный Феникс нахмурил брови и, кажется, неприятно удивился.

— Да, мессир. Последние двадцать дней вас терзала сильнейшая лихорадка. Это неудивительно — вы были тяжко ранены и потеряли много крови… очень много.

Яниэр сказал правду: ровно двадцать дней его светлость мессир Элирий Лестер Лар провел в оцепенении лихорадки. Первые несколько суток дались сложнее прочих: кожа Совершенного была так горяча, что при прикосновении почти обжигала. Лихорадка усиливалась, но понемногу Яниэру, искусно употребившему все свои умения, удалось совладать с нею. Наконец жар, истязавший тело наставника, стал утихать. Учителя продолжало немного лихорадить и сейчас, но общее состояние очевидно улучшилось: он пошел на поправку.

— Все это время мессир не приходил в себя, — осторожно добавил Яниэр, понимая, что Красному Фениксу может стать дурно от таких пугающих новостей. — И я очень рад, что вы наконец в сознании. Сейчас вам все еще плохо, но не волнуйтесь — постепенно самочувствие вашей светлости станет лучше…

В тот же миг Яниэр вздрогнул, ощутив почти не скрываемое вторжение в ментальное поле: цепкой мыслью своей Учитель скоро проверил целостность их духовной связи и целостность тонкой печати Запертого Солнца. Столь нервное, нетерпеливое и грубое воздействие было так не похоже на обычную филигранную манеру наставника, что Яниэр опешил. Убедившись, что все в порядке, Учитель успокоился и устало прикрыл глаза, как показалось, с большим облегчением: Первый ученик по-прежнему был ему подконтролен.

Понимая уязвимость наставника в сложившихся непростых обстоятельствах, Яниэр стерпел эту унизительную проверку и ничего не сказал.

— Что произошло за эти двадцать дней? — не глядя на него, бесцветным голосом поинтересовался Красный Феникс.

— Ничего, требующего вашего срочного вмешательства, — с готовностью доложил Яниэр. — В храме все спокойно. Всем известно, что дни листопада Учитель намеревался провести в павильоне Красных Кленов. Каждый год в это время Учитель остается там не менее месяца, а потому ваше длительное отсутствие никого не насторожило и не вызвало вопросов. Элиар пропал и с момента нашей последней встречи никак не проявлял себя. Пока не выбран и не назначен новый Стратилат, делами Тайной Страты временно руководит Шандор. Дожидаясь ваших личных распоряжений, я не объявлял Второго ученика вне закона и не предпринимал попыток разыскивать его. Никто, кроме меня, не знает о случившемся.

Яниэр ностальгически вздохнул, припомнив уединенный и изысканный павильон Красных Кленов, расположенный в живописных горах вблизи Ром-Белиата. Там путников ждали изумительно красивые виды, вкусный воздух, тишина и полная гармония с природой. О, как приятно было бродить по многоцветному лесу, наполненному туманной свежестью и терпким запахом прелой листвы! А кроме того — и это было главной причиной ежегодных длительных визитов Учителя, — в том месте на поверхность выходили горячие минеральные воды, способные восстанавливать духовную энергию. Эти удивительные свойства активизировались осенью, когда кленовая листва окрашивалась в алый. Примерно за месяц вода в источнике также постепенно набирала алый цвет и становилась похожа на густое вино, после чего вновь начинала бледнеть.

Сила Красного источника была велика. Посещать его без дурных последствий для физического и ментального здоровья мог только великий жрец — более слабым совершенствующимся красная вода грозила необратимым духовным искажением. Каждой осенью в яркие дни листопада, когда источник был на пике активности, Учитель обязательно ездил в павильон Красных Кленов, чтобы восполнить силу лотосной крови, и обыкновенно брал с собой Яниэра. Сам Яниэр заходил в источник редко и с предельной осторожностью. Как правило, он только прислуживал наставнику, бдительно следя, чтобы во время омовения ничто не повредило течению энергии по меридианам Красного Феникса. Гораздо проще было получать энергию от самого Учителя во время двойного совершенствования, чем впитывать ее из источника и преобразовывать длительной медитацией так, чтобы она усвоилась полностью.

Только вот в этом году, увы, Учителю не удалось отдохнуть и восстановиться, даже хуже того: перед грядущей войной с Бенну он был совершенно обессилен. С беспокойством поглядывая на наставника, бледность лица которого сулила возможный близкий обморок, готовый поухаживать Яниэр взял в руки чашу со сладким целебным настоем.

Но Красный Феникс упрямо покачал головой и зашевелился в постели, кажется, намереваясь сесть. Подойдя ближе, Яниэр осторожно помог ему приподняться и откинуться на высокие подушки.

— Слушай меня, душа моя, — с отчетливым холодком в голосе раздельно произнес Учитель. — Сегодня же от моего имени публично и с соблюдением всех формальностей объяви всем, что Элиар снят с должности Стратилата и отлучен от храма Закатного Солнца. Отныне и навеки путь в Ром-Белиат для него закрыт. Если когда-нибудь впредь волчонок осмелится вернуться, чтобы посмотреть мне в глаза, я не должен даже узнать об этом. Такова моя воля.

Красный Феникс привычно держал лицо, но Яниэр знал его слишком долго, чтобы не научиться различать, что скрывается под этой великолепной бесстрастной маской. Очевидная печаль Учителя из-за того, что непутевый Второй ученик предал его и покинул навсегда, остро резанула по сердцу Яниэра, но Первый ученик вновь никак не проявил своих эмоций. И без того случившееся давалось им обоим нелегко.

— Слушаюсь, ваша светлость, — только и сумел вымолвить Яниэр, склонив голову. — Мне жаль, что Элиар подвел вас и оказался недостойным учеником.

— Не будем об этом. — Учитель поджал губы. — Кроме тебя, душа моя, у меня нет и никогда не было других учеников.

Яниэр вспомнил об Агнии и почел за лучшее снова промолчать. Настроение наставника было ему понятно.

Желая утолить жажду, Красный Феникс потянулся было к чаше, которую по-прежнему держал Первый ученик… но рука, конечно, не послушалась — попытка естественного движения отозвалась резкой болью. Закусив губу, чтобы не застонать, наставник посмотрел на него очень встревоженным, очень тяжелым взглядом.

— Яниэр… что с рукой? — прямо спросил Красный Феникс. — Совсем плохо?

— Учитель поправится, и это главное, — как можно более успокаивающим тоном сказал Яниэр, опустив глаза.

— Не бойся говорить со мной открыто, душа моя.

— Учитель поправится, — твердо повторил Яниэр и, опустившись на колени подле постели наставника, продолжил гораздо более аккуратно: — Однако полученные повреждения слишком серьезны, чтобы пройти бесследно. К сожалению, Учитель не сможет владеть правой рукой в той же мере, что прежде. Физическую рану я смогу исцелить полностью, но дух клинка проник гораздо глубже. Энергетические каналы правой руки заблокированы… и больше не будут активны.

Непросто было произнести такое. Но солгать наставнику и тем самым напрасно обнадежить его Яниэр не мог. Правда никогда не приносит облегчения: только боль. Но порой это та самая благотворная боль, которую наносит врачеватель, очищая и зашивая обильно кровоточащие раны. Боль, которая необходима для исцеления.

Вспомнив о желании Учителя пить, Яниэр поднес к губам Красного Феникса чашу и дал сделать несколько неглубоких глотков.

Учитель молчит. Почему? Острое лезвие молчания поразило Яниэра в самое сердце, и казалось, сейчас он захлебнется, утонет в этой тревожной тишине.

— Мессир… вы так молчаливы…

Учитель ничего не ответил — только легко коснулся его губ, приказывая замолчать, и тут же бессильно уронил искалеченную руку обратно на покрывало. В этот миг сердце Яниэра разбилось от боли и сострадания, а на глазах проступили горячие слезы. Он понимал, каких усилий стоило наставнику это простое движение. Яниэр поспешно отвернулся, избегая смотреть Учителю в лицо, чтобы тот не увидел его отчаяния, и поднялся на ноги.

Он знал: сейчас наставник с трудом мог чувствовать конечность… за исключением, конечно, облаком окутывающей ее жгучей боли.

Яниэр с тоской подумал, что и сам косвенно виновен в теперешнем состоянии Учителя: в конце концов, именно его действия привели к срыву Элиара, не говоря уж о назревающем противостоянии с Бенну. Сердце Первого ученика наполнилось невыразимой горечью.

— Не нужно переживать, душа моя, — овладев собой, размеренно и безэмоционально произнес его светлость мессир Элирий Лестер Лар. — В конце концов, боевые жрецы обязаны управлять обеими руками одинаково хорошо. Наконец-то эта способность пригодится. Нет причин для волнений.

Учитель коротко поморщился, пытаясь скрыть боль, и Яниэр только вздохнул. Будучи прекрасно вышколенным учеником, он не подал виду, что замечает то, что наставник желает скрыть. Но он знал: Учителя ждет невыразимая, непрекращающаяся мука. За минувшие дни Яниэр уже подобрал наилучший состав снадобья, способного снять болезненный синдром отмирания части энергетических каналов, но, увы, отныне это снадобье Учитель вынужден будет принимать постоянно. Яниэр знал: в критические моменты Первородные могут подниматься над любой болью, временно отделяя сознание от тела, но для этого требуется особая концентрация. И даже Первородные не в состоянии удерживать ее постоянно, а это значит, без сильнейших средств теперь не обойтись.

Учитель надел знакомую маску и делал вид, будто ничего не произошло, в то время как произошло нечто очень важное. Может, Яниэру и самому хотелось бы сейчас отрешиться, не думать о том, чем это грозит им всем в будущем… но не для того его назначили на должность Стратега. А назначили его именно за способность быстро и четко анализировать любую ситуацию, даже ту, что касалась лично его или самых близких людей. И этот анализ давно был произведен.

Его светлость мессир Элирий Лестер Лар, Красный Феникс Лианора, наместник небожителей на земле, проиграл поединок и потерял свое духовное оружие. Учитель уступил ученику, скованному к тому же большой печатью контроля Запертого Солнца, которая почиталась непревзойденной. Яниэр вновь и вновь ломал голову над этой ситуацией, но так и не смог понять, как это произошло. Как могли небожители отвернуться от своего избранника, облеченного их благословением? Как могли предать его в руки простого смертного, пусть даже и одаренного талантом полукровки с примесью священной крови богоизбранного народа Совершенных в жилах? Это был позор! Но если бы дело ограничивалось только позором…

Среди Первородных было в порядке вещей сражаться на дуэли за титул. По священному праву силы, которому испокон веков следовали на Лианоре, победа в поединке означала, что отныне Элиар должен занять позицию выше, чем его побежденный Учитель. Однако в данном случае подобный исход был невозможен. Для жреца не существовало позиции выше, чем сан Великого Иерофанта, и этот сан считался пожизненным. Элиар не посмеет претендовать на него.

Учитель не произнес этого вслух, но у Яниэра не было и тени сомнений, как надлежит действовать.

Никто не должен узнать о случившемся, а потому он будет молчать. И, Первый ученик почему-то ни мгновения не сомневался в этом, Элиар будет молчать также. Все останется по-прежнему, будто ничего и не было. Только духовный клинок Элиара, Коготь Дракона, вкусив крови Первородного, закалившись в горниле священного лотосного огня, станет еще сильнее, еще яростнее, чем прежде.

Они оба знали, что Учитель не может позволить себе проявить слабость и потерять лицо перед своим учеником. И также они оба знали, что произошла катастрофа.

Это был их последний разговор об Элиаре. С того самого дня на пороге прохладного месяца хризантем Учитель перестал говорить о своем Втором ученике: за все последующие долгие годы наставник не проронил о нем более ни слова, не задал ни одного вопроса, даже имени не упомянул. Казалось, Красный Феникс стер его из своей памяти… как будто и вправду у него никогда не бывало Второго ученика.

— Рад слышать, что вы в добром расположении духа, ваша светлость, — ободряюще улыбнулся Яниэр. — Правильный настрой весьма благоприятен для выздоровления. Все минувшие двадцать дней я поддерживал вас и питал ваши меридианы цветом, но сейчас вам нужно поесть обычную пищу. С позволения мессира, я приготовлю традиционную весеннюю лапшу с имбирным соусом. Имбирь способствует активизации внутренних резервов организма и будет вам весьма полезен. Думаю, вам также можно будет пригубить маленькую пиалу осеннего вина с лепестками хризантем.

Всем известно, что Учитель крайне разборчив в пище, а сезонная лапша была очень простым блюдом. Однако имбирный соус, приготовленный Яниэром, густой и ароматный, имел особенный изысканный вкус и неизменно радовал наставника в день, когда его было принято готовить и есть — в день начала сезона зерновых дождей.

Яниэр приближался к кухне всего один раз в году — когда готовил для Учителя это старинное блюдо. Он вставал засветло, замешивал тесто, резал и вручную вытягивал его до нужного состояния, делая порцию длинной и тонкой полупрозрачной домашней лапши, после чего принимался за традиционный сладковатый соус. Это был ежегодный ритуал подношения пищи, сближающий Учителя и ученика. Ритуал, который оба они очень любили.

Конечно, сейчас за окнами заканчивалась осень, а вовсе не весна, и для лапши с имбирным соусом был не сезон. Но Учитель сделался очень слаб и нуждался в заботе и выхаживании… Яниэр надеялся, что в этот трудный период блюдо, собственноручно приготовленное им, поддержит и приободрит наставника, напоминая о беззаботных днях в прошлом.

Потому что впереди их ждали совсем другие дни: долгие и тягостные дни восстановления от удара непревзойденного духовного оружия Когтя Дракона.