Командир 3 За гранью

Глава 5

Пока я звонил наркому (хорошо хоть, что на месте застал) и пытался, не сказав лишнего, выпросить серьезную охрану для важного объекта, политрук со своими людьми как-то быстро исчез.

Была мысль придержать его до тех пор, пока не появятся сотрудники НКВД, но не срослось. Подозрительно шустрым оказался этот политработник, наверное, и правда боялся нарваться на неприятности, затянув со снятием охраны. Пришлось поневоле оставаться на даче и дожидаться прибытия людей от наркома.

Берия, кстати сказать, особо не интересовался для какого объекта понадобилась сильная охрана, достаточно было просто сказать, что это очень важно. Единственное, нарком даже не приказал, а попросил заехать к нему и рассказать, что происходит.

Жена, пока я решал этот вопрос, не сидела без дела, она активно изучала постройки, вошла, что называется во вкус кладоискательства. Она сама догадалась обследовать их в бестелесном состоянии, и не зря, обнаружила в доме сразу три тайника с интересным содержимым.

Она любовалась драгоценными безделушками, обнаруженными в этих тайниках, и обследовала другие постройки, а я пока поковылял в подземный архив.

Решил полистать выбранные наобум дела и посмотреть, чем по большей части грешат ответственные работники.

Набрал с десяток папок, уселся за массивный стол в очень неудобное кресло, больше похожее на большой стул, и, прежде чем начать изучать дела, по наитию задал Аресу вопрос:

— Арес, а у вас есть какой-нибудь способ, с помощью которого можно было бы по-быстрому изучить все, что здесь хранится? Меня, собственно, интересует есть ли здесь дела людей из списка, который передал мне брат.

Арес со смешком отшутился, что о работе секретарем даже не мечтал, но при этом пообещал помочь. Как я и думал, у них есть возможность изучать документы, правда, я даже предположить не мог, что это можно делать с такой скоростью.

Не успел я посмотреть до конца первое личное дело (пухлую папку, на содержимое которой у меня ушло минут десять), как Арес задумчиво произнес:

— Знаешь, Сергей, а ведь с этим архивом что-то не так.

Он немного помолчал и добавил:

— Дел людей из того списка здесь нет, но есть кое-что поинтереснее

Он снова выдержал многозначительную паузу, нагнетая интригу, а потом предложил посмотреть одну из папок и подсказал, где её найти.

Эта папка оказалась ни много ни мало, а моим личным делом, и я, изучая хранящиеся в ней документы, натурально охренел.

Если говорить коротко, в папке был очень качественно подобран компромат на меня, но фишка была в том, что весь он был сфабрикован. Его очень грамотно подогнали под реальные события, да так, что доказать свою невиновность мне было бы очень сложно. Нет, если провести действительно дотошную проверку, можно понять, что все это филькина грамота. Только вот есть один момент: попади это в руки местных следователей, сомневаюсь я, что кто-то станет досконально проверять достоверность доказательств, проще ведь выбить признания и не загружать себя лишней работой.

Если все остальные хранящиеся здесь дела сфабрикованы по такому же принципу, то понятно, что кто-то подготовил нехилую такую акцию по устранению неугодных. Притом этот вредитель — кто-то очень информированный, имеющий доступ к настоящим личным делам сотрудников из разных наркоматов.

Можно только предположить, что таких информированных много и что над подготовкой этой, по сути, диверсии работала серьезная организация, возможности которой поражают.

Но это все ладно, не мой уровень, и не мне над этим голову ломать. Свои соображения на этот счёт я, конечно, выскажу, а дальше пусть работают люди, которые разбираются во всех этих играх люди работают. Меня сейчас больше волнует другое.

Почему именно меня втянули в это дело?

Нет, неожиданное дополнительное наследство в виде прекрасной дачи — это хорошо, и я постараюсь оставить её себе, но вот содержимое архива — это подстава, и возникает вопрос: в кому это надо? Кому я так насолил, что именно меня выбрали для этой игры?

Размышления перебил Арес, который неожиданно произнес:

— Сергей, мне разрешили использовать для помощи тебе значительные вычислительные мощности, и это уже принесло кое-какой результат. В общем, здесь хранятся не только сфабрикованные дела, но и вполне себе настоящие тоже. Кто-то пытается разыграть очень закрученную комбинацию. Наши аналитики пока не могут однозначно сказать, с какой целью все это затеяли, но некоторые выводы они уже смогли сделать. Помимо того, чтобы дискредитировать тебя в глазах руководства — это я про твою папку с компроматом, — здесь явно подготовлена операция по прикрытию некоторых сотрудников, замеченных в, если можно так выразиться, неблаговидных делах. К такому выводу наши специалисты пришли именно из-за твоего дела. Его ваши следователи должны изучить и проверить очень досконально, чтобы сделать соответствующие выводы по остальным хранящимся здесь документам. На всю эту схему указывает в том числе и расположение хранящихся здесь документов. Их сложили так, чтобы назначенные на это дело люди разбирали в первую очередь поддельные документы.

В общем, дальше Арес рассказал, где, по их мнению, находятся настоящие дела, а где сфабрикованные, и отдельно выделил процентов десять от всего архива с неоднозначными папками. В них собрана по большей части достоверная информация с небольшими, но очень явно выраженными подделками.

Говоря другими словами, все в этих неоднозначных делах сделано так, чтобы первые вопросы у следствия возникли именно по сфабрикованному компромату. По мнению Ареса, именно эти неоднозначные папки как раз и указывают на людей, которых неизвестные пытаются прикрыть и защитить от дальнейших проверок.

Как-то все слишком мутно, как по мне. Но опять же, это не мой уровень, соответственно, и не мне судить. На первый взгляд, все сходится, но ломать голову по этому поводу я и не подумаю.

Единственное, что я не поленился сделать до появления охраны, это сложить на стол все дела, входящие в эти неоднозначные десять процентов, слегка облегчив таким образом работу для следователей. Ещё я перекидал все дела без подтасовок на полки одной стены, убрав оттуда все остальное.

Говоря проще, разделил на три очевидные части хранящиеся здесь документы.

Понятно, что ответственные товарищи наверняка спросят, как я успел сделать все это за столь короткое время, и ответа для них у меня нет, но я очень надеюсь, что задать мне все свои каверзные вопросы у следователей не получится.

Что-то мне подсказывает, что в свете происходящего моя жизнь может кардинально измениться, и не факт, что в лучшую сторону. Как бы не спрятали меня в какую-нибудь тьмутаракань.

Глупо, наверное, на это рассчитывать, но по-другому поступить я не мог, мало ли как подойдут к решению проблемы следователи, может, и не обратят внимание на такие мелкие несуразности.

Пока я занимался в подвале дома бумагами, Настя обнаружила на территории дачи ещё одно очень хорошо замаскированное место, которое оказалось подземным бетонным бункером.

Мы трудом разобрались, как его вскрыть, слишком уж заморочено был устроен вход, который без запуска системы противовесов открыть было проблемно. Если бы не помощь и подсказки Ареса, провозились бы мы долго, а так справились как раз к прибытию на дачу внушительной процессии во главе с наркомом.

Всё-таки, как ни крути, а чуйка у Берии развита не по-детски в чем я убедился в очередной раз. Не зря же он примчался лично, как будто ему заняться нечем. Да и сам он подтвердил это, сказав:

— Сам решил посмотреть, для чего нужна охрана, вряд ли ты потревожил бы меня по незначительному поводу.

Так что обследовали убежище, которое мы только что нашли, уже прибывшие с ним бойцы. На самом деле ничего такого серьёзного они там не обнаружили. По сути, это было просто оборудованное для жизни бетонное помещение, способное вместить с комфортом шесть человек. Можно было даже больше, но спальных мест там было именно шесть.

Бункер делился на три зоны, каждая из которых состояла из нескольких комнат. Эти зоны можно было назвать так. Во-первых, жилая, где как раз была спальня, а ещё кухня и что-то вроде кают-компании. Дальше — складская, это были несколько комнат, битком забитых продуктами длительного хранения. И такой себе арсенал, где помимо большого количества разнообразного стрелкового оружия обнаружились ещё и крупнокалиберные пулемёты с парой восьмидесятимиллиметровых минометов.

Берия, лично осмотревший это хозяйство, только головой покачал, выругавшись на родном наречии, и много внимания ему уделять не стал. А вот выслушав мои соображения по поводу архива, насел на меня как в последний раз. Задолбал вопросами, что и как, а главное — почему я пришёл к таким выводам. Моя надежда, что никто не обратит внимание на то, что я удивительно быстро разобрался с хранящимися здесь бумагами, нисколько не оправдалась.

Если бы не помощь Ареса, думаю, добром бы не кончилось моё желание помочь им разобраться в этом наследстве. Я реально прошёл по краю, заставив Берию смотреть на меня если не подозрительно, то близко к этому. Да и как иначе, если я аргументировал свои знания нечеловеческой наблюдательностью, упирая на то, что готовили эти документы, по моему мнению, девять человек, и я рассортировал все быстро, потому что опирался на разницу в почерках этих девятерых.

Я и сам понимал, что нес несусветную пургу, но старался звучать убедительно и указал на кое-какие особенности составления документов, благодаря которым я, дескать, и разложил все по полочкам.

В общем, отбился и даже немного понаглел, заявив, что раз уж дача мне досталась в наследство, хотелось бы все это как можно скорее переоформить документально.

Берия на это моё заявление сверкнул стеклышками очков и ответил, что как только закончат работать с документами, так сразу…

Уже когда мы собрались отправляться в город, я неожиданно даже для себя произнес, обращаясь к Берии:

— На самом деле есть ещё один вопрос, который требует вашего участия — тут я увидел, что Берия смотрит на меня даже с каким-то раздражением, и заторопился. — Я хотел бы рассказать одну историю непосредственно товарищу Сталину, потому что без него в решении этого вопроса не обойтись, но подумал, что будет неправильно прыгать через голову непосредственного начальника, поэтому и затеял сейчас этот разговор

Берия, глядя на меня уже заинтересованно, произнес:

— Даже тааак. Ну рассказывай, что у тебя есть такого, что требует участия самого товарища Сталина.

Ну я и рассказал про брата, который, по сути, приехал меня убивать, а когда сам попал под раздачу, решил, что его тоже под шумок списали, и передал мне бумаги с фамилиями людей, которые работали на иностранных банкиров, в надежде таким образом отомстить своим убийцам.

Берия, поначалу слушавший меня с определённым скепсисом, сильно поменялся в лице, когда взглянул на листы с фамилиями причастных, которые я ему передал.

Почему-то у меня не было ни малейших сомнений, что он, вроде бы лишь бегло просмотрев бумаги, запомнил всех упомянутых там людей.

Он выслушал меня до конца, не перебивая, и пожевал губами.

— Едем к товарищу Сталину, — сказал он и, немного подумав, добавил. — Правильно сделал, что показал это… — тут он встряхнул бумажками, — сначала мне, я этого не забуду.

Мне только и осталось, что кивнуть, как бы давая понять, что я его услышал и всё принял.

Дальше мы отправили Настю на моей машине в сопровождении охраны обратно в ведомственную гостиницу, а сами сдвинули в объезд Москвы, как оказалось, на другую дачу к руководителю государства…

Интерлюдия

Сталин смотрел в окно на машину, в которой уезжал Захаров, и спросил, даже не поворачиваясь к стоявшему рядом Берии:

— Что скажешь, Лаврентий?

— Сейчас всех скопом трогать нельзя. Думаю, тут надо действовать осторожно. Чистить, конечно, потихоньку ряды врагов, но без перегибов, предварительно подбирая им замену. Уже после войны можно и нужно всерьёз заняться прополкой этой гнили. Что насчет предложения Захарова ответить банкирам зеркально — мне кажется это утопией. Нам с этим не справиться, а проблем можем нажить очень много.

— Проблем, говоришь, много можем нажить? А если не будем отвечать, то не наживем, да?

— Нам даже просто некому поручить такое дело. Про коминтерн в свете открывшихся обстоятельств и речи идти не может, а разведка нахрапом не справится. Стоит одной акции сорваться, и на нас ополчится весь мир, оно того не стоит.

— Доля правды в твоих словах есть, но и оставлять всё без ответа не дело. Правильно твой Захаров говорит: играют они нами, как сами хотят.

— Захаров — парень горячий, он ещё не избавился от юношеского максимализма и не может в полной мере понять, какими могут быть последствия подобного противостояния. Это ведь даже не с Гитлером схлестнуться воевать придётся, считай, со всей финансовой верхушкой, действительно с мировым капиталом.

— А есть ли у нас выбор, Лаврентий? — спросил Сталин, повернувшись наконец к собеседнику, и сам тут же ответил на свой вопрос: — Нет у нас выбора, так что бояться мы не будем, но и горячиться — тоже.

Сталин неторопливо закурил и начал говорить уже совершенно другим тоном.

— Значит так, Лаврентий. Захарова попроси подготовить аналитическую записку по этой теме, именно по противостоянию или, как он говорит, по ответке. Сам займись этим непонятным архивом и начинай работать по спискам. Через неделю жду от тебя предложений.

— Недели недостаточно, товарищ Сталин, слишком много всего нужно сделать.

— А ты постарайся. Через неделю встречаемся. У нас нет времени на раскачку. И ещё: подумай над тем, чтобы отправить Захарова в Америку. Он не раз удивлял нас нестандартным подходом к делу, может, и там увидит что-то, способное помочь в будущем противостоянии.

Конец интерлюдии.

После встречи со Сталиным меня обуревали двойственные чувства. С одной стороны, то, что он очень харизматичный человек и расслабиться в его присутствии просто невозможно, это неоспоримый факт. Но с другой стороны, мне он показался уставшим если не от самой жизни, то от разнообразных интриг точно. При этом, наблюдая, как он изучает списки от моего брата, я поймал себя на мысли, что мне очень не хотелось бы, чтобы там была моя фамилия.

Он вроде не делал он ничего такого, и даже лицо у него осталось спокойным, только вот все равно исходила от него при этом какая-то необузданная, я бы даже сказал, животная ярость от которой буквально в дрожь бросало. Что говорить, если даже Берия в этот момент, казалось, стал меньше ростом и невольно заерзал на стуле.

В общем, одно слово — вождь, и этим все сказано.

Что понравилось, он умел слушать, не торопился делать выводы и тем более принимать какие-либо решения. Удивило меня, что я услышал от него вопрос, как бы я поступил в этой ситуации.

Что греха таить, я не сдержался и выдал все, что накопилось ещё с прошлой жизни. Нет, не стал распинаться, что, дескать, если оставить все как есть, то страна будет обречена на поражение в будущей холодной войне и развал. Вместо этого просто предложил ответить возомнившим себя пупами земли финансистам той же монетой. Говоря другими словами, на все их пакости ответить банальным отстрелом виновных в этих самых пакостях и даже дать намек, откуда ветер дует. Тогда они уж точно задумаются, стоит ли им продолжать подобные игры.

Как раз это моё предложение о намёке и не понравилось присутствующим, Берия даже поперхнулся и ехидно уточнил, правильно ли он меня понял.

Ну да, меня слегка несло, спору нет, но и не воспользоваться предоставленной мне возможностью высказать свою точку зрения на проблему я не мог в принципе. С трудом сдержался, чтобы не попросить позволить мне поучаствовать в ответке, очень уж хотелось.

Уже когда я вернулся в гостиницу, объявился притихший было Арес и предложил провести эксперимент. Оказывается, их учёные, подглядывавшие за нами с Настей до того, как я их шуганул, успели снять некоторые данные, позволившие им прийти к выводу, что я теоретически могу во время занятия с женой любовью передать ей часть накопившейся в ядре энергии.

Все бы ничего, но заниматься сексом под наблюдением любопытных глаз…

В общем, я послал Ареса пусть и в иносказательной форме, но по понятному адресу. Как-то не готов я пока к подобным подвигам, а при мысли, что эти учёные будут в такой момент разглядывать мою жену, и вовсе сатанеть начал.

Не поругались с ним в полном понимании этого слова, но губы друг на друга, что называется, надули.

Не знаю, как Аресу, а мне было реально пофиг. Я напрочь вымотался за этот день и физически, и морально. Видимо, рановато мне так активничать. Но ночи я все равно ждал с нетерпением. Всё-таки та феерия чувств, которая накрыла нас с Настей прошлой ночью, оказалась той ещё штукой, способной и мёртвого заставить очнуться. Обломался и, похоже, переоценил свои силы. Забыл про запланированную на вечер Настей учёбу, и пока она там училась, я вырубился и очнулся только утром, как говорится, голодным и злым.

Беда в том, что разбудили меня ни свет ни заря ранним утром, и сделал это самолично нарком, которого, естественно, посылать в дальние да не следует. Собственно, как и шутить на тему слишком большого внимания к моей персоне с его стороны. Стоило посмотреть на его осунувшееся серьёзное лицо, как я поневоле подобрался. сосредоточился и приготовился внимательно слушать.

Хотел от меня нарком ни много ни мало, а получить что-то типа методички по подготовке исполнителей воли начальства за рубежом. Говоря проще, он хотел, чтобы я изложил свои мысли по подготовке будущих ликвидаторов в частности и работе нашей агентуры за рубежом в целом.

Не моя, конечно, тема, но учитывая уйму прочитанных в прошлом мире книг, я, наверное, найду, что предложить.

Только этой задачей Берия не ограничился и ненавязчиво предложил ещё подумать, в качестве кого меня можно отправить в США, чтобы я там на месте поводил жалом и выдал на гора какие-нибудь рекомендации. Какие точно и на какую тему, он не уточнил, а на заданный мной вопрос отмахнулся и ошарашил, что я должен сам там определиться, что нашей стране будет интересно и полезно.

Сказать, что я охренел от такого подхода к делу, ничего не сказать. Только и смог, что выдавить:

— Без жены не поеду.

Берия хмыкнул и ответил:

— Тогда и о ней думай, в качестве кого она туда отправится.

Уже только когда проводил его на выход, подумал: «блин, похоже, я забыл передать старшим товарищам ещё и номера счетов, полученные от брата как нельзя кстати. Не знаю, сколько на них хранится денег, но куда их потратить, я точно придумаю».