Зверь 5

Глава 11

Уход влево. Когти мелькают возле лица. Тут же ловлю за холодную кисть, переношу вес тела направо и танцевальным па отправляю девчонку обратно. Еле-еле успеваю отдернуть руку, когда голова девочки поворачивается к ладони.

Зубищи клацают с металлическим лязгом, словно девчуля проаппгрейдила себя у кузнеца. Да уж, такими выростами толстый кабель перекусить можно за один присест.

— Иии!!! — обиженный визг раздается, когда девочка расластанной лягушкой шлепается возле взрослой девушки.

На её спине видны три рваные раны, самая малая с кленовый лист величиной. И эти раны уже не кровоточат, превратившись в гнилые впадины.

Кстати говоря, девушка даже не сходит с места, продолжая загадочно улыбаться. Я хмыкнул в ответ:

— Это что, обучение? Натаскиваешь мелкую?

Девушка улыбается ещё шире, а сбоку слышится писк:

— За спиной!

В такие секунды вряд ли Чопля будет шутить, поэтому я сразу же ухожу с линии возможной атаки, но…

Блин, вот как я упустил из вида мальчишку?

Петька от испуга сделал пару шагов назад и провалился по колено в холодную ловушку, сделанную при помощи воды и мха. А за мальчишкой тут же выросла ещё одна мавка. Рослая женщина схватила мальца и прижала к полной груди. Её зубы тоже удлинились, выставляя на показ клыки, которым даже медведь бы позавидовал. Петька попытался было трепыхнуться, но куда там…

Его крепко держали синеватые руки, а ладонь правой ещё и рот прикрывала, чтобы мальчишка не мог завопить. Я только видел, как раздуваются его ноздри, да как вращаются в орбитах глаза.

Во как! Так это было не обучение, а отвлечение! И я попался на эту уловку!

Как же хитро… Переключили внимание на себя, заставили мальчишку засунуть за спину, а потом подобрались по воде, где они скользят тише водомерок.

— Девчули, не стоит делать глупостей! Предупреждаю, мы ещё можем разойтись миром! — поднял я руки, сделав шаг назад.

— А если мы не хотим миром? — спросила та, которая начала разговор. — Если мы хотим иначе?

— Чо, пля? Иначе? Тогда ваши зубы украсят нашу коллекцию, — пискнула Чопля. — Мы с вами вошкаться не собираемся! Лично последний клык пальцами выдерну!

— Так у вас есть коллекция зубов от мавок? — грудным голосом проговорила вторая мавка. — Значит, правду нам про вас там мышка говорила.

— Какая мышка? — тут же ухватился я за возможность получить информацию.

— Да появилась одна недавно. С красными губками и елейным голоском, — проговорила Ядзя. — С ней ещё такой мужчина представительный был, нам всё глазки строил и улыбался так ласково.

— А глазки тьмой налиты и возле виска крестик виден? — на всякий случай закинул я удочку.

— Неужто знакомы? — спросила первая. — Прямо один в один описал. Значит, мы правильно на вас вышли…

— Неправильно вы на нас вышли, — покачал я головой. — Мы с миром идем. К тому же девчоночку, чуть младше вашей мелкой, нужно освободить. Она сестренка вот этого мальчика…

Юльча оскалилась, когда я показал на неё, зашевелилась.

— Врешь, поди? — наклонила голову Ядзя, возле которой поднялась на ноги и обиженно уставилась на меня самая младшая. — Нам сказали, что тебе веры быть не должно! Ведьмакам никогда нет веры!

— Что же, раз не поверите в правду, то придется вам навек успокоиться, — поджал я губы. — И быстрой смерти я вам обещать не буду… Вот это как раз истинная правда!

С этими словами я вытащил из кармана небольшую ампулу и быстро проглотил. Внутри разгорелся жар доменной печи. Волосы начали приподниматься и потрескивать. Между ними пару раз проскочили небольшие молнии.

Смесь из толченых когтей гепарда, панциря огненной сороконожки и яичной соколиной скорлупы щедро сдобрили ионизированным раствором серебра. Ещё и зарядили электродами пойманной грозовой молнией. Благодаря этой смеси в моих венах разлился электрический ток, а скорость восприятия подскочила на необыкновенно высокий уровень.

Мавки переглянулись. Они мне явно не верили. А ведь у меня такие честные глазки, пусть сейчас и горящие синим огнем…

— Я вижу недоверие на ваших лицах? Хм… Ну что же, я могу подтвердить, что не хочу лишних жертв. Я не враг вам, пока вас не заказали существа из Кцыни! Да если и закажут, то обещаю, что не возьму заказ, — как можно медленнее произнес я. — Отпустите мальчика, сделайте вид, что не видели нас никогда и мы разойдемся, как в пруду кораблики. Это самое большее, что я могу для вас сделать…

Мавки снова переглянулись, а потом та, что удерживала Петра, покачала головой:

— Мне кажется, что ты врешь. Никто не сможет устоять против трех мавок. Ты один, а нас трое…

Как же она медленно говорила… После принятия смеси время ускорило свой ход, зато замедлило существ.

— А устройте спарринг? — верно поняла мой взгляд Чопля. — Просто помашетесь и поймете — стоит нас хавать или отвалить пока в памяти.

— Просто драка? — подняла бровь Ядзя. — А если увлечемся?

— Я не дам вам увлечься, — помотал я головой. — Так что? Договор? Если я вас троих побеждаю, то вы отпускаете нас с миром, а если ваша возьмет, тогда… схрямкаете нас без зазрения совести.

— Договор! — кивнула Ядзя. — Ядвига, отпусти мальчика. Всё одно он никуда не денется.

— Петь, подожди пару минут, сейчас мы с красавицами поводим хоровод и пойдём дальше, — сказал я, когда названная Ядвигой мавка отпустила мальчика.

— Хорошо, дядя Эдгарт, я подожду, — кивнул мальчик.

Я видел, как он потер губы — несладкой на вкус была ладонь мавки. Но держался молодцом, не скулил, не ныл, не просился обратно.

Мы с мавками вышли на относительно чистую лужайку. Они встали вокруг меня в углах невидимого равностороннего треугольника. Маленькая Юльча постаралась зайти за спину — я только усмехнулся на такую хитрость.

Она собралась напасть со спины на меня? Три раза ха!

— Ну что же, начнём на счёт «три»? — спросил я, глубоко вдохнув и выдохнув. — Раз, два…

Мавки не стали дожидаться последнего счёта, а разом рванули ко мне. Как я и ожидал, тактика нападения не отличалась оригинальностью — выставленные руки с выросшими когтищами, оскаленные зубы, ставка на скорость и внезапность.

Отход в сторону и легкий шлепок по попке Ядвиги. Такой шлепок, что мавка взвизгнула, когда твердая ладонь соприкоснулась с упругой плотью. Вот не могу я удержаться от такого хулиганства. Просто не могу! Девушка пытается меня достать, но когти вспарывают только утреннюю свежесть лесного воздуха. Меня уже нет на месте…

Перемещение ступни по осоке и щелбан подскочившей Юрче. Лёгкий щелбан, ненавязчивый, чтобы мозги из маленькой головки не выскочили наружу. Силу всё-таки приходится рассчитывать, чтобы не навредить мелюзге. Снова клацают металлом зубищи, но снова впустую. Меня уже нет и там, где раздается звук.

Легкий прыжок и делаю почти идеальный шпагат, пропуская под собой Ядзю. Мавка проносится мимо с диким рыком, разворачивается и вновь прыгает в атаку. Что же, на этот раз я не ускользаю, а приближаюсь и блокирую удары двух рук. После этого щипаю за соски и тут же отпрыгиваю назад, чтобы не попасть под новый удар.

Тремя скользящими шагами оказываюсь на расстоянии уверенного выдоха, а уже оттуда кричу развернувшимся и покрасневшим мавкам:

— Может, достаточно? Я только шалю, но могу и кое-чего похлеще провернуть!

— И мы можем кое-чего похлеще! — отвечает Ядзя, после чего вся троица бросается ко мне одновременно.

Мда, и на что они надеются?

Уворот, присед, блок…

Визг, лязгание, рычание…

Хихиканье Чопли, шлепки по коже ниже спины, шутки-прибаутки…

Комья влажной земли вылетают из-под когтистых ног, когда мавки прыгают вперёд. Комары с тревожным звоном разлетаются в стороны, чтобы не попасть в усеянную зубищами пасть. Скрюченные пальцы ловят воздух.

Уход, пируэт, шлепок. Присед, па, пендаль. Прыжок, изгиб, щелбан…

Я играю с ними, как кошка с мышкой. Я вижу их бессилие, их злобу и раздражение. Но вместе с тем, я вижу в их глазах недоумение и страх. Они не понимают — что происходит. Они видят юркую цель, видят её рядом, но достать не могут. Никак не получается…

Наконец, мне эта игра надоедает и я начинаю кружить возле них, дергая за мокрые рубашки. Рубашки трещат, полосы ткани рвутся на ленты, а этими лентами я закручиваю вихри рядом с женщинами. Не прошло и минуты, как все три оказались притянуты друг к другу.

Они словно три мухи попали в сети опытного паука. А сам «паук» присел возле них на корточки и усмехнулся:

— Ну что, хорош? Или ещё потанцуем? Скоро солнце выйдет из-за горизонта и тогда вам придется несладко. Пока что мы можем расстаться относительными друзьями. Как вы к этому относитесь?

— Ни за что! Ты наш враг! И мы разорвем тебя! — прорычала раненным щенком Юльча.

— Малышка, если я был вашим врагом, то сейчас жонглировал бы вашими головами. Ведь вы в моих руках. Но я вам не враг, так что сейчас отпущу вас и…

— Он наш друг, — пронесся над поверхностью пруда знакомый голос.

Мы невольно обернулись к водной глади. Мавкам пришлось попрыгать на месте, чтобы всем троим посмотреть на ровную рябь. Из воды показалась голова красивой девушки, созданная из мельчайших капелек. И на голове этой девушки красовалась корона. Хотя она и была тоже создана из воды, но я смог оценить тонкую работу природы, затейливо сложившие кораллы в таком обруче.

— Чего это за новая мокрица? — буркнула Чопля.

— Кто-то из знакомых, но я не узнаю её, — ответил я, не оглядываясь.

Водяная девушка высунулась до уровня груди и если бы продолжила высовываться дальше, то я вряд ли бы удержался от сглатывания при виде появляющихся «дынек». Однако, создание из воды остановилось на уровне пуританских настроений и не стала смущать Петьку.

Да-да, Петьку. Я-то чего — титек не видел, что ли?

И голос… Я уже слышал его раньше. Правда, в других обстоятельствах, но тоже рядом с водой.

— Помощница Водяного? — спросила Ядзя.

Впрочем, этот вопрос звучал скорее как утверждение. Девушка из воды наклонила голову. Я усмехнулся. Так вот откуда я её знаю — это та самая русалка, которая предупреждала меня об опасности. Та самая, которая попросила берегиню помочь мне, а та…

— Я сочувствую вашей утрате, — произнес я, глядя на водяную девушку. — Алёна мне очень нравилась.

— Эта та берегиня? — снова встряла Чопля. — Прикольная тетка. Мне она тоже по кайфу пришлась, а какие она сырники стряпала…

— Алёна про вас тоже хорошо отзывалась, — сказала русалка, а потом посмотрела на мавок. — Сёстры, эти люди на стороне добра. Окажите им посильную помощь.

— Но нам сказали… — проговорила Ядзя.

— Вас обманули, — безапелляционно оборвала её русалка. — Общий враг хочет сделать черную работу чужими руками. Этот человек — наш друг! Если вам нужно подтверждение Водяного, то…

— Нет-нет, не нужно тревожить господина, — тут же помотала головой Ядзя. — Мы верим, правда, сёстры?

— Правда-правда, — закивала Ядвига.

— А вот я не верю, — обиженно буркнула Юльча. — Он мне щелбанов надавал!

Русалка улыбнулась — мелкие капельки изогнулись, делая девушку ещё красивее. Она показала на маленькую мавку:

— Освободи её, дитя недавно стало мавкой. Она ещё не знает, что её ждёт.

Неожиданная просьба. Конечно, русалки и мавки знают, что их ждет в конце цикла и чем дальше, тем конец будет хуже. Это расплата за силу и долгую жизнь. Но если мавки и русалки прожили в таком состоянии меньше семи лет, то их ещё можно отпустить безболезненно. Правда, есть одно «но»…

— Я могу освободить только по её собственной просьбе. И если она не выкажет такого желания, то…

— Я не хочу! Мне лучше с сёстрами, — проговорила мавка-малявка.

— Юльча, у тебя появился такой шанс, — вздохнула Ядзя. — Если бы я в своё время получила такой шанс, то не раздумывала бы… К тому же он наш друг. Я верю помощнице Водяного. И я слышала про берегиню по имени Алёна. Эдгарт и в самом деле наш друг.

— Но, сёстры… — посмотрела на остальных Юльча.

— Юльча, чем дольше ты проживешь мавкой, тем страшнее будет смерть. В конце концов, если тебя не убьёт какой-нибудь ведьмак, то тебе самой опостылеет жизнь и ты выйдешь в полдень на солнце. И страшная, страшная боль заставит сойти с ума, а после ты распадешься на гнилушки. Сейчас… Лучше принять избавление от руки друга, чем от лап врага, — вздохнула Ядвига.

— Скоро взойдет солнце, — напомнил я.

— Дай нам время, Эдгарт, — миролюбиво спросила Ядзя.

Я кивнул и в несколько движений освободил связанную троицу. После этого доверительно повернулся к ним спиной и подошел к Петьке.

— Ты как?

— Офигительно, — прошептал тот. — Я видел, как ты сражаешься, дядя Эдгарт. Это было круто. Научишь?

— Обязательно, — проговорил я, оглядывая мальчишку.

Ран и ранок на теле не было, а это значило, что мавка не оставила ядовитых следов на память. Что же, это не плохо.

Взглянул на троицу. Мавки склонились друг к другу, только израненные спины обратились к небу. Мда, мало приглядное зрелище.

Я подошел к берегу пруда, присел возле торчащей головы. Подскочила Чопля. Русалка взглянула на меня:

— Поступи правильно, ведьмак.

— Скажи, кто играет против нас? Кого нам остерегаться? — спросил я.

— Ты слишком много просишь, — покачала русалка головой. — Но знай — ты будешь недоволен тем, что узнаешь, когда придет время.

— А сейчас?

— Когда придет время…

— Подруга, вообще-то мы и ради тебя стараемся, — произнесла Чопля. — Могла бы напрячь булки или открыть ротик пошире…

— Не всё в моих силах, и не вся информация может выйти наружу, — ответила русалка. — Кощея и его спутницу вы знаете, а вот их новый помощник… Он может доставить вам проблем. И это он привел вас в Кцыню…

— Кто он?

Русалка только улыбнулась в ответ. Похоже, что и в самом деле не всё может сказать.

— А кто стырил фрагменты меча? Это-то ты можешь сказать? — не выдержала Чопля.

— Бывшая спутница Кощея. И это всё, что я узнала и что я могу сказать, — прожурчала русалка. — Я и так сказала много. Ведьмак, помоги малой мавке. Её судьба незавидна, так что отпусти её…

— Если сёстры уговорят, — сказал я. — То без проблем.

— Нет, я вообще не понимаю, почему нельзя сказать — что ждёт нас в Кцыне, — заявила Чопля. — И ещё…

Русалка не стала ждать, пока моя служанка выдаст всё своё возмущение. Вмиг красивая головка ухнула вниз, только булькнула масса воды, из которой только что состояло лицо и корона. Капли брызнули в разные стороны, причем большая часть попала на Чоплю.

— Вот же слизь подколодная! — буркнула Чопля, утираясь. — Встречу её вживую — обязательно хвост обглодаю!

Я только хмыкнул в ответ. Повернулся к мавкам. Они уже закончили беседу и повернулись ко мне — две девушки в порванных рубашках, показывающих соблазнительные тела, а между ними мелкая девчонка, утирающая нос рукавом.

— Она согласна, ведьмак, — проговорила Ядзя.

— Я должен услышать это от неё, — помотал я головой.

Юльча посмотрела на одну мавку, на другую. Они одобрительно ей кивнули в ответ.

— Я… я согласна, — произнесла маленькая девочка.

— Тогда прощайтесь, — ответил я. — Времени осталось мало…

Мавки начали обниматься. Старшие что-то шептали младшей, а та кивала. Слёзы текли у неё по щекам.

Я вытащил из нагрудного кармана небольшой флакончик со святой водой. Зачерпнул в сорванный лист лопуха воды из пруда. Капнул каплю святой воды в набранный лоток. Должно хватить.

Выпрямился и увидел, как Юльча освободилась из объятий старших мавок и пошла ко мне навстречу.

— Иди сюда, малой, — послышался голос Чопли. — Это будет выглядеть не очень.

Петька отошел в сторону. Я слышал за спиной его шаги.

Юльча подошла и встала передо мной. Утерла нос рукавом и шмыгнула. Потом дерзко взглянула в ответ.

— Сколько времени ты мавка? — задал я официальный вопрос.

— Четыре года, — ответила малая.

— Ты хочешь отпустить своё тело на волю?

— Да, хочу. Я… я не хочу быть мавкой.

Я опустил щепоть в воду. Зачерпнул, брызнул водой на Юльчу и произнес:

— Крещу тебя во имя Отца, Сына и Святого Духа! Будь свободной, юная душа!

Капли воды, попавшие на кожу девочки, начали светиться, набирать силу света, словно внутри Юльчи включили прожектор, который постепенно пробивался сквозь кожу. Постепенно Юльча полностью засветилась изнутри. Девочка улыбнулась мне, оглянулась на сестер и помахала им рукой.

Девушки кивнули ей, а потом… Потом кожа девочки треснула, рассыпалась пепельными хлопьями на зеленую осоку, а на её месте появилась светящаяся светом фигура с золотистыми крыльями. Эта фигура взмахнула руками. С неба упал вниз солнечный луч, ударивший в ноги девочки. После произошла вспышка, на миг ослепившая всех присутствующих, и фигура девочки пропала.

— Вот и всё, — выдохнул я. — Всё закончилось…

Я взглянул на мавок, кивнул им. Они кивнули в ответ, после этого двинулись в сторону пруда. Одновременно вошли в него, а потом тихо растворились в водной глади.

— Ну что, пошли дальше? — спросила Чопля. — Вроде больше никаких титькастых подруг не предвидится.

Я вздохнул. Всё-таки мавки не по своей воле становятся такими. Мавками становятся малолетние дети, умершие без крещения или задушенные или проклятые своими матерями. Также мавкой может стать ребёнок, умерший на Русальной неделе. Они вырастают и становятся полнотелыми красотками, заманивающими мужчин в чащобы, болота и прочие гибельные места.

— А кто такие мавки? — спросил Петька. — Я про таких не слышал.

— Не слышал? — хмыкнула Чопля. — Тогда я расскажу.

Она начала рассказывать…

Я уже слышал про это, а вот Петьке было интересно.

И в ведьмачьих историях это звучало немного иначе, чем рассказывал Чопля.

История эта началась на берегах реки Ра, которая приблизительно совпадает с нынешней Волгой, но в древности она была значительно полноводней. Случилось так, что однажды бог Семаргл встретил здесь богиню ночи — Купальницу. Они поженились, у них родились мальчик Купала, названный в честь матери, и девочка Кострома.

По преданию, когда-то давным-давно, в день Купалы к Ра — реке прилетела птица смерти — Сирин. Она пела чудесные песни. Но кто слушал ее — тот забывал обо всем на свете. Он следовал за Сирином в царство Нави. Не послушались Купала и Кострома предостережений своей матери Купальницы, тайком от нее побежали они в чисто полюшко — послушать птицу Сирина, и от того приключилось несчастье.

Судьба разлучила брата и сестру. Младенца Купалу по велению Повелителя Тьмы гуси-лебеди и птица Сирин унесли за тридевять земель. Прошло много лет.

Кострома росла одна и выросла она писаной красавицей. И однажды Кострома, гуляя по берегу реки, сплела венок. Она хвалилась, что ветру не сорвать с ее головы венок. По поверью это означало, что она не выйдет замуж. За похвальбу боги ее наказали. Ветер сорвал венок и унес на воду, там его подобрал Купала, проплывавший мимо в лодке. Плыл он в ладье, увидел проплывающий мимо венок, да и поднял его, а по обычаям того времени, если юноша брал в руки венок, сплетенный девушкой, то обязан был на ней жениться.

Купала и не возражал — очень ему приглянулась незнакомка. И Кострома полюбила прекрасного юношу с первого взгляда. Сыграли они свадьбу. И лишь после этого боги сообщили Купале, что женился он на собственной сестре!

Такой позор можно было смыть только смертью. Бросилась Кострома к темному лесному озеру, нырнула в него с головой, но не утонула, а превратилась в лесную русалку — Мавку. Погиб и ее брат, ринувшийся в костер.

Месть богов удалась, но мало было в том для них радости: вышла она слишком жестокой. Небожители, раскаявшись, решили вернуть Купалу и Кострому к жизни. Но даровать им вновь человеческий облик было нельзя, а потому превратили их в цветок Иван-да-Марья, где желтым, огненным, цветом сияет Купала, сине-фиолетовым, как придонные воды лесного озера, — Кострома.

Раньше этот цветок так и назывался — Купала-да-Мавка. Лишь потом его переименовали: Купала стал Иваном, а несчастную его сестру нарекли в честь Богородицы — Марией. Так цветок обрел новое имя — Иван-да-Марья. Он самый главный на обоих праздниках, Купалы и Костромы…