Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Глава 26. Визит свекрови

Юрл и Сирил смотрели на меня с явным удивлением — выражалась я, конечно, нередко, но никогда прежде не позволяла себе такого тона по отношению к другим. Ненависть, с которой я сверлила Марис взглядом, была мне и вовсе не свойственна.

Лорд Тиу, которым оказался заурядный мужчина средних лет, стоял в стороне, не вмешиваясь, не высказывая угроз, как это делала Фирруза д’Арлейн.

Выжидал? Оценивал ситуацию?

— Талира! Что ты себе позволяешь?! Мы уже двадцать мин...

— Эта женщина, Марис, не переступит черты моих земель. Никогда. Пошла вон, Марис, — повторила я с холодной решимостью.

Они что, решили сделать вид что не слышали меня в первый раз?

— Как тебе не стыдно так обращаться с собственной свекровью, Тали! — Фирруза д'Арлейн пустилась в притворные страдания. — Я всё расскажу Кайросу!

Конечно, расскажет. Уверена, она писала ему постоянно, рассказывая и частичную правду, и то, чего вовсе никогда не случалось.

— У вас проблемы со слухом? — я наклонила голову, устремив взгляд на свекровь. — Я уже сказала, что вы не имеете и никогда не имели права обращаться ко мне, используя сокращенное имя. Должна ли я понимать это как намерение оскорбить меня?

Холодность моего голоса и прямое обвинение ошеломили её настолько, что она замолчала, оглядываясь по сторонам в поисках поддержки.

Лица присутствующих выражали разное: равнодушие на лице патрульного, недовольство и враждебность — у мужчин на заставе.

Никто не поддерживал вдовствующую баронессу. Фирруза д’Арлейн находилась на моей земле.

— Как смеете вы так разговаривать с баронессой д'Арлейн? — наконец громко и неожиданно властно произнесла Марис, ее низкий, зычный голос разорвал фоновый гомон. Этот голос пробудил во мне целый поток воспоминаний — как она приказала пороть Яру той дождливой ночью, как говорила что мое слово ничего не значит, как приказывала мне отойти. Она открыто ненавидела свою бледную, тощую немощную «хозяйку».

И была примером остальным слугам.

— Пошла вон, Марис! Юрл, убери эту женщину и передай всем, что ей запрещено даже приближаться к Синей Трястине. Никогда, ни за какие деньги! — Меня почти трясло, но я усилием заставила себя успокоиться: дрожащая хозяйка не внушает уверенности.

Юрл двинулся к Марис, явно намереваясь схватить её за локоть и увести прочь.

— Тали… Талира! Марис со мной. Она моя помощница и… — Фирруза д'Арлейн была явно растеряна.

— Мне всё равно, — перебила я. — Эта женщина — враг мне и враг Синей Трясины. Либо она уходит, либо вы все уходите.

— Да как ты можешь так говорить! Я немедленно напишу Кайросу, — её голос выдал раздражение: ей явно не нравилось, что я осмелилась так с ней обращаться. Скорее всего, ей плевать на Марис, но она пыталась утвердить своё главенство. Вот только… кроме жалоб сыну, у неё не было аргументов.

— Пишите, — мне надоел этот бессмысленный разговор, и даже волнение немного утихло. Ничего не изменилось: они по-прежнему считали, что вправе вытирать об меня ноги. — Если это всё, позвольте откланяться. У меня много дел. Доброго пути, — я разворачивала Корицу, показывая, что разговор закончен.

— Ты не можешь…

— Миледи д'Арлейн! — внезапно раздался голос лорда Тиу, перекрывая протесты Фиррузы д'Арлейн, которая, казалось, не могла смириться с такой реальностью. — Можно вас на минуту?

Интерес и подозрение — всё, что можно было заметить на его лице.

Я не доверяла ему, пожалуй, больше, чем кому-либо, и не понимала, зачем они прибыли сюда, хотя догадывалась, что их визит не сулит мне ничего хорошего. В то же время я не хотела сейчас обострять конфликт с мужем — мне предстояло принять королевского представителя, и я хотела, чтобы всё выглядело идеально.

Спешившись, я направилась к нему, и это позволило им рассмотреть меня как следует.

— Талира?… — голос свекрови сорвался. Даже Марис, которая сначала смотрела на меня с явным превосходством, не смогла скрыть удивления и уставилась на меня, широко раскрыв глаза. — Но как…

Лорд Тиу, по-видимому, ожидал увидеть меня не такой, какой меня описывали муж и свекровь, но и он не был готов к тому, что перед ним предстанет вполне здоровая женщина с отросшими волосами и естественным румянцем.

— Лорд Тиу? Вы хотели поговорить?

Помощник мужа быстро овладел собой и отошёл со мной в сторону, на несколько шагов. Движения мужчины были стремительными, но не лишёнными уверенности; артикуляция — богатой, и что-то в его поведении сильно настораживало меня.

— Ваша Милость, — в отличие от моей свекрови, помощник мужа не позволял себе фамильярных обращений, — для семьи д’Арлейн сейчас наступили нелёгкие времена. Скоро баронессу посетит делегация из Терезии, и у неё множество дел.

— Вы хотели сказать «вдовствующую баронессу», милорд? — я сразу заметила, что он обращается к свекрови так, словно новой баронессы, меня, не существовало. Впрочем, Фирруза д'Арлейн и сама так себя представляла.

Глаза мужчины сузились, наполнившись ещё большей настороженностью и подозрением. Очевидно, моё поведение вновь не совпало с ожиданиями, навеянными словами других. Взгляд бегло скользил по моему лицу, изучая его, пока не остановились на ярко красной ленте, вплетённой в мою косу у правого виска.

— Конечно… вдовствующая баронесса…

— Я не против принять Фиррузу д’Арлейн в своём доме. Но не вместе с Марис. Эта женщина обращалась со мной, и не только со мной, так, словно мы были животными, — я не могла прочесть выражение его лица, но в глазах мужчины что-то мелькнуло. — Я открыто назвала её врагом своим и врагом Синей Трясины.

— И что же, вы выгоните свою свекровь, которая проделала такой путь, лишь бы не видеть служанку, к которой испытываете личную неприязнь?

Он проверял мои границы. Прощупывал, можно ли продавить меня, надавить на нормы приличия, на совесть. Делал вид будто мой конфликт был незначительным и глупым.

— Вы не ребёнок, лорд Тиу. Служанка не осмелилась бы действовать подобным образом без приказа, — холодно ответила я, оставляя ему додумывать, чей именно был приказ. — Мой ответ «да»: я не впущу сюда Фиррузу д’Арлейн, да и вас тоже, если Марис ступит на мою землю.

Мой ответ его не удивил. Мужчина деловито кивнул и отошёл к свекрови; они принялись что-то бурно обсуждать, и до меня доносились лишь обрывки реплик.

«Как она смеет…!»

«Я не давала никаких…»

«Нам следует поддержать вашего сына…»

«Это всего лишь служанка»

«Дайте мне поговорить с Тали»

«Теряет терпение… Его милость просил…»

О да, я действительно теряла терпение. Ещё минута — и я уйду. Только сейчас я заметила, что другие служанки тоже смотрели на меня во все глаза.

Они помнили меня, но я не помнила их имён. Лишь знала, что все они были свидетелями моих унижений в доме мужа.

Гулкие шаги раздались по широкой, мощёной дороге — это были шаги четырёх человек. Марис осталась за заставой, и её взгляд, полный неприкрытой ненависти, прожигал меня насквозь. Ей впервые открыто указали, что в этой иерархии я, бастард, стою выше неё, и сделать это вынуждена была сама Фирруза д’Арлейн.

— Идите за мной, — я никак не прокомментировала это решение, лишь передала Корицу Сирилу, который шёл рядом, и направилась в сторону площади и поместья за ней.

Шла не оборачиваясь, игнорируя бормотания свекрови, которая уже успела несколько раз оскорбить меня, называя сокращённым именем и угрожая. В такой ситуации моё поведение никому не покажется грубым.

Синяя Трясина была чудесна, и прекрасный летний день лишь подчёркивал её красоту: высокие деревья, многие из которых я запретила вырубать, создавали прохладную тень, а журчание воды в дренажных каналах придавало местности романтическое очарование леса у ручья.

Шаги гостей звучали приглушённо — мягкие сапоги бесшумно скользили по чистой мостовой, на которой никогда не скапливалась грязь. Гулять здесь было приятно и удобно. Резкий контраст по сравнению с ярмаркой Арлайна, откуда никто не возвращался с чистым подолом.

Небольшие группы людей, оживлённо переговариваясь, перемещались между торговыми лавками и повозками — пока к нам приезжали не за развлечениями, а за товаром. Хотя пиво и выпечку, конечно, покупали.

Всё будет. Со временем здесь появится и постоялый двор, и больше лавок.

Высокие двухэтажные дома на сваях, с просторными верандами, стояли чуть поодаль от площади, но их внушительная высота уже придавала месту городской облик. Я почти не сомневалась, что прибывшие задирали головы, разглядывая эти необычные строения.

В это время почти каждый прохожий считал своим долгом поприветствовать меня.

— Миледи д'Арлейн, здравствуйте.

— Приятного дня, миледи!

Справа от нас виднелась новая деревянная лавка, постоянное здание, выделяющееся среди других лавок своей высотой и наличием… застеклённого окна, которое, казалось, было лишено практической цели: совсем рядом находилась широкая арка, позволяющая свободно заходить внутрь.

Но это окно выполняло роль рекламы.

Пока мы продали всего два застеклённых окна, и каждый раз за ними приезжали ничем не примечательные люди — представители королевских знакомых? Меня это мало беспокоило: я отправила письмо представителю графа ан Дорна, сообщив о нашем новом, необычном товаре, и он должен был прибыть в Синюю Трясину через несколько дней. Совсем скоро слухи разлетятся и среди торговцев, видевших наш продукт воочию, и пожелавших перепродать его подороже.

— Что это, Тали? Откуда? — спросила Фирруза д’Арлейн, недовольная тем, что я не обращаю на неё внимания. Она догнала меня и схватила за руку.

Я развернулась так резко, что волосы хлестнули по лицу. Но, обернувшись, увидела, что женщина даже не смотрит в мою сторону — её взгляд был устремлён на окно, высокие дома, мощёную площадь, ухоженные кусты и довольных, опрятно одетых людей вокруг.

— Предупреждаю вас в последний раз: если вы ещё раз назовёте меня сокращённым именем, на что у вас никогда не было права, вы покинете Синюю Трясину вслед за Марис. Вы оскорбляете меня, хозяйку этой земли.

Лорд Тиу, осознав, что наш конфликт снова разгорается, подошёл ближе и попытался слегка отгородить меня от свекрови.

— Я — мать твоего мужа и имею право так тебя называть. Мы — семья! Это земли моего сына, — Фирруза д'Арлейн, наконец, повернула голову в мою сторону. Её взгляд метался по моему лицу, она всё ещё не могла поверить, насколько я изменилась.

— Это мой вдовий надел, не земли Кайроса. Что же касается того, что мы — семья… — мне пришла в голову идея. — Тогда, дорогая свекровь, вы явно не будете против, если я стану называть вас Фира?

Казалось, даже лорд Тиу издал ошарашенный вдох, не говоря уже о служанках Фиррузы д’Арлейн.

Лицо моей свекрови покрыли некрасивые пятна гнева и возмущения — столь оскорбительным для неё оказалось моё обращение. В аристократических кругах сокращённые имена символизировали особое расположение и близость.

Воспоминание остро вспыхнуло в сознании: огромный мужчина, сидящий у моей постели, его потемневший взгляд, горячие губы, совсем рядом с моими.

«— Назови меня по имени. Тео.»

Встряхнула головой, отгоняя ургов образ герцога прочь из своих мыслей.

— Как ты смеешь, Тали?! Я — благородного происхождения, баро…

— Как и я! — резко перебила её. — Я баронесса д’Арлейн и признанная дочь графа Керьи.

Женщина дрожала от ярости, как и я, наверное. Её губы беззвучно повторяли слово «баронесса», и меня внезапно осенило, почему она так рьяно стремилась обращаться ко мне по сокращённому имени.

Потому что так общались с простолюдинами. Она никогда не считала меня благородной, ровней себе, баронессой. В её глазах я оставалась бастардом, дикаркой, и таким обращением, вместе с тоном её голоса, она всем это демонстрировала.

— Леди, прошу вас… — снова попытался вмешаться лорд Тиу.

— Вы можете войти на мои земли, миледи, только если дадите мне слово, что будете вести себя так, как подобает благородной даме, соблюдая правила приличия и этикета. В противном случае, думаю, ваш визит придётся отменить.

Задрав голову, я не сводила взгляда с высокой женщины, сузив глаза и не позволяя себе даже моргнуть. Несмотря на шум на площади, мне казалось, что вокруг нас образовался вакуум.

Я не могла позволить себе проиграть.

— Я всегда веду себя с достоинством, как и подобает благородной леди! — наконец ответила Фирруза д'Арлейн, не выдержав моего взгляда.

Я лишь усмехнулась: она не произнесла моего имени, но её ответ прозвучал как своеобразная капитуляция — без признания своей неправоты.

Повернулась и, не говоря ни слова, направилась к поместью на небольшом холме, куда вела широкая мощёная дорога с площади. По обе стороны дороги располагались глубокие дренажные канавы, а вдали, в лесу, виднелся наш «производственный район».

Оказавшись во внутреннем дворе, таком же мощеном, как и площадь, я повернулась к гостям, которые, вертя головами, оглядывали ухоженное пространство с тремя большими зданиями, два из которых всё ещё находились в процессе строительства.

В отличие от других строений, здания поместья были каменными на первом этаже и деревянными на втором, создавая иллюзию того, что полы не стояли на сваях. Однако это было не совсем так: все полы в доме находились на значительном возвышении, и при строительстве использовались не только камни, но и кирпичи, а также тщательно обработанное дерево.

— Как видите, пока достроено только первое здание, но вскоре будут готовы и остальные. Ваш извозчик может оставить повозку и лошадей в конюшне и под крытым навесом рядом. Там же находится другой вход в главное здание, через который можно занести багаж в ваши комнаты.

Фирруза д'Арлейн не сразу поняла, что внимание всех направлено на неё; она продолжала мотать головой, поглощённая осмотром. Только через минуту она сообразила, что её ждут, и кивнула одной из двух оставшихся служанок, чтобы та указала путь извозчику.

— Пройдёмте внутрь, — не дождавшись ответа, я начала подниматься по короткой лестнице и оказалась сначала в прихожей, а затем и в огромном зале, высотой в два этажа. Широкая парадная лестница вела на второй этаж, по обе её стороны стояли растения в массивных глиняных вазах. Три высоких застеклённых окна открывали вид на зелёный лес за поместьем. Здесь же, поддерживаемый резными деревянными колоннами, располагался окружной внутренний балкон с дверями, ведущими в покои и комнаты на втором этаже.

Моя свекровь не скрывала восхищения; её взгляд скользил по залу с таким удовлетворением и восторгом, что это почти пугало меня.

Она смотрела на этот зал, над которым я трудилась так долго, так, будто… он принадлежал ей.

***

— И где же покои для баронессы? — спросила Фирруза д'Арлейн, явственно воодушевлённая, и я усилием воли отогнала от себя нехорошее предчувствие.

Она не сможет причинить мне вред или отобрать мои земли.

— Мои покои находятся с другой стороны, — холодно ответила я. — Шиам, покажи миледи д'Арлейн и лорду Тиу покои, которые мы для них отвели, — указала рукой на дверь, ведущую в коридор с множеством комнат. — Я дам вам время освежиться. После этого вы можете пройти в малую гостиную, где вам предложат закуски и напитки. Шиам покажет вам дорогу.

В этот момент на балконе второго этажа появилась Яра, и, заметив бывшую хозяйку, застыла на месте. Сегодня подруга выглядела особенно миловидной: в нарядном платье и с самодельными украшениями из разноцветного стекла, с которыми она в последнее время экспериментировала. Даже в ее толстой темной косе, ниспадающей до середины бедра, были вплетены эти яркие стекляшки.

Увидев Яру, Фирруза д'Арлейн сперва удивилась, нахмурилась, но вскоре узнала её.

— Чего застыла? — рявкнула она на мою подругу. — Натаскай мне горячей воды. Надеюсь, рядом с моими покоями найдётся место для ванной? Иначе мне потребуются другие комнаты.

Яра дёрнулась, но осталась на месте, явно борясь с призраками прошлого. Никто уже давно не разговаривал с ней подобным тоном. Она бросила на меня взгляд, полный отчаяния, её тонкие пальцы нервно перебирали кончик косы.

— Яра не служанка в этом доме, и вы не вправе ей приказывать, — твёрдо произнесла я. — Если я узнаю, что это повторилось, вам придется покинуть мои земли. Надеюсь, вам достаточно одного предупреждения.

— Но… — Фирруза д'Арлейн снова попыталась что-то возразить, но натолкнулась на напряжённый взгляд лорда Тиу и замолчала. — Мы очень устали. Прикажи своим слугам натаскать воды, Талира.

— В этом нет необходимости. Шиам, покажи им купальни, если гости желают освежиться.

Свекровь снова открыла рот, словно собираясь что-то сказать, но, передумав, последовала за Шиам, не удосужившись ни поблагодарить меня, ни сказать хоть слово. А я… ощутила, будто силы разом покинули меня.

Эта… женщина буквально высасывала из меня жизненную энергию.

— Тали, — Яра быстро спустилась вниз и подбежала ко мне. — Ты в порядке?

Я кивнула, сделав глубокий, успокаивающий вдох.

— Ты помнишь задание, Яра. Не думаю, что они на самом деле устали. Постарайся подслушать их разговоры, но будь осторожна. И помни, что ты здесь не служанка, если тебя заметят и попытаются что-то приказать.

Пора начинать.

Среди слуг отца всегда ходили разговоры о том, что в старинном поместье есть множество тайных проходов, но я не была уверена, есть ли такие ходы и в доме мужа. Во всяком случае, я ничего о них не знала.

Однако, планируя строительство собственного поместья, я подумала, что это может быть невероятно полезными.

Запутанной системы тайных переходов у нас не было — лишь несколько тесных комнат за стенами, не больше шкафа, где мог спрятаться один крупный или двое худощавых людей. Также были замаскированные отверстия, позволяющие подслушивать и наблюдать. Входы в эти тайные комнаты были надёжно скрыты, чаще всего в подсобных помещениях.

Я не случайно разместила свекровь и лорда Тиу рядом с малой гостиной. Надеюсь, они не выдержат и начнут обсуждать цели своего приезда, то, о чём попросил их мой муж. А мне нужно в последний раз убедиться, что все «актеры» находятся на своих местах, прежде чем помощник мужа отправится осматривать моё производство.

Менее чем через час Яра постучала в дверь моих покоев. Открыв дверь, я сначала даже не узнала её — настолько она была запыхавшейся, бледной и растрёпанной.

— Тали… Тали…

Так, похоже у кого-то истерика.

— Успокойся, — я впустила подругу внутрь и крепко обняла, почувствовав, как её трясёт от страха. — Что случилось, Ярушка? Расскажи.

***

Слова Яры были страшными, и мне едва удалось успокоить свою воинственную подругу, которая готова была «вырвать патлы урговой Монике», одной из трёх служанок, и настаивала, чтобы я немедленно выгнала «уважаемых гостей».

Спираль волнения и гнева закручивалась в груди, пока я приближалась к малой гостиной, где находились свекровь и лорд Тиу. Мысли хаотично метались, словно испуганные тараканы, — нужно было продумать манеру поведения, которая позволила бы нам одержать победу. Или, хотя бы, выйти из этой ситуации без потерь.

«Выгони их! Ты не слышала, как они говорили о тебе! Лорд Тиу сказал, что, увидев тебя, муж точно не выпустит тебя, скорее всего, из постели, а мамаша барона ответила, что в таком случае ты исчезнешь ещё до его возвращения. Она не допустит "такое, как Тали", в свой дом; по её словам, ты и так запятнала его своим присутствием».

Такое, как Тали…

Выходит, Кайрос послал их сюда с одной целью, но они вдвоём придумали и другую.

Оказавшись рядом с малой гостиной, я ненадолго задержалась, наблюдая за ними из секретной комнаты. Похоже, разговоры давно закончились; лорд Тиу нервно ходил по комнате, его лицо отражало многочисленные сомнения. А вот Фирруза д'Арлейн не стеснялась. Она трогала наши резные скамьи с прибитыми подушками, сшитыми строго по размеру, чтобы сидеть было удобно и тепло, открывала и закрывала полки и дверцы новенького буфета, проводила потным пальцем по стеклу высокого светлого окна, выходящего во внутренний двор, и разглядывала своё отражение — полное самодовольства.

Я вошла в комнату без стука — была хозяйкой. За мной, словно тень, следовала Шиам с подносом, на котором лежала свежая выпечка, соленья, пузатая амфора с вином, ещё одна — с водой, и керамические кружки для гостей.

— Миледи д'Арлейн, — поприветствовал меня лорд Тиу, но свекровь никак не отреагировала — она внимательно изучала стык рамы и стекла, наверняка сравнивая его со своим единственным окошком из слюды.

Села на скамейку, сохраняя идеальную осанку, и кивком попросила Шиам поставить закуски и напитки на низкий столик передо мной. Свекровь даже не обернулась, демонстративно игнорируя меня перед моими же слугами.

— Ну наконец-то, — пробормотала она, явно намекая, что я слишком задержалась. Она просто не могла не пытаться оскорбить меня, и, не имея возможности называть по короткому имени, начала другую игру.

По традиции я, как хозяйка этих земель, должна была поприветствовать её перед началом трапезы. Фирруза д'Арлейн ожидала, что я стану это делать… когда она даже не повернулась ко мне?

Сдержанно хмыкнув, я откинулась на спинку скамейки и, наклонив голову, пристально посмотрела на лорда Тиу. Шиам, стоявшая рядом, нервно выдохнула, а Моника настороженно поглядывала на вдовствующую баронессу из-под густой чёлки.

Спокойствие, Тали. Не смотри на Монику, если не можешь сдержать эмоций.

— Чего же ты ждёшь? — спросила Фирруза д'Арлейн, всё так же не оборачиваясь, теперь оценивая крепление занавесок и плотность ткани.

Моё молчание стало ей ответом.

— Миледи д'Арлейн… — начал было лорд Тиу, но я хлестнула его таким непреклонным взглядом, что он сразу замолчал. — Миледи Фирруза…

Свекровь наконец обернулась, громко вдохнув, словно делая нам всем великое одолжение, лишь затем, чтобы увидеть меня, повернувшуюся к лорду Тиу.

— У меня во рту не было ни капли воды уже много часов! Как можно так обращаться с гостями… — поняв, что я не реагирую, она раздражённо рявкнула: — Да посмотри же ты на меня!

— Собираетесь ли вы вести себя так, как подобает благородным гостям, с уважением к этому дому, его земле и хозяйке? Или намерены продолжать демонстрировать полное незнание элементарных правил поведения?! — произнесла я так громко, что меня услышали не только все в комнате, но и служанка Фиррузы д'Арлейн за дверью.

— Что?.. Ты заставляешь себя ждать, так с гостями не обращаются! Я — баронесса д'Арлейн! — женщина взвилась, тоже повысив голос, но я не смотрела на неё, сосредоточив внимание на лорде Тиу, который прямо сейчас осознавал что наш конфликт оказался намного, намного хуже чем он когда-либо ожидал.

— Воду вам подали сразу. Если вам что-то не нравится — уходите. Я вас не приглашала, это была просьба моего мужа, но он не предупредил меня, что гости не знают элементарных правил приличия.

— Да как ты смеешь…

— Миледи, пожалуйста, мы все слишком напряжены и говорим лишнее… — лорд Тиу попытался унять назревающий конфликт, но я прервала его.

— Уходите. Сейчас же, — ледяным голосом произнесла я, вставая и открывая дверь, показывая, что это не пустая угроза.

Это подействовало на Фиррузу д'Арлейн странным образом. Казалось, она до последнего не верила, что я действительно выгоню её. Она взглянула на лорда Тиу так, словно говорила «сделай что-нибудь», но он ответил ей взглядом, полным беспомощного сожаления, будто говоря: «вы сами это начали, я предупреждал».

— Я… желаю остаться, — произнесла Фирруза д'Арлейн, теперь уже отводя глаза.

— Если вы хотите остаться, поклянитесь именем Первородной, что начнете вести себя с благородством и достоинством, соблюдая хотя бы минимальные правила приличия, — бросила я громко, прекрасно понимая, насколько унижают её эти слова.

При её же слугах. Несомненно, после этой поездки их уволят за то, что были свидетелями унижения своей госпожи.

Наши взгляды встретились, и я увидела это.

Ненависть.

Чёрную, густую, удушающую ненависть. Она сквозила в напряжённой челюсти, резко очерченных носогубных складках, раздувающихся ноздрях и, больше всего, в её глазах.

Свекровь могла бы уйти; её план вполне мог быть приведён в действие и без её присутствия. Но ей хотелось видеть мой крах собственными глазами — тот миг, когда меня, сломленную, сокрушённую, закуют и уведут на глазах у тех, кто приветствовал меня с уважением при въезде в поместье. На глазах у тех, кто сейчас видел ее унижение.

— Я веду себя так, как и подобает благородной гостье… — произнесла она едва слышно.

— Нет, — отчеканила я громко, и по комнате пронёсся взволнованный вздох. Пружина внутри меня сжалась; всё тело было напряжено, как никогда. — Я хочу, чтобы вы пообещали что начнете вести себя согласно приличиям в чужом доме, в моём доме, как и подобает благородной гостье.

Молчание затянулось. Фирруза д'Арлейн несколько раз открывала и закрывала рот, осознавая, что если не даст обещания, ей придётся просто уйти. Узкое лицо с высокими дугами бровей исказилось от злости.

Моника тоже впервые бросила на меня взгляд, полный страха.

Бойся.

У тебя ещё есть три часа, чтобы исправить положение — возможно, это изменит твою судьбу.

— Миледи, прошу вас, Его Милость не желает, чтобы две самые близкие ему женщины конфликтовали из-за столь незначительного повода. Уверен, никто из нас не хочет зла друг другу, — вмешался лорд Тиу.

О, как же он ошибался.

Не сводя взгляда со свекрови, я подняла одну бровь, давая понять: либо она произносит эти слова, либо уходит. Выбор был за ней.

— Я… начну вести себя согласно правилам... Обещаю, — выдавила она едва слышно, и я широко улыбнулась, давая понять, что ждала именно этого.

— Именем Первородной? Начнёте уважать хозяйку? — низким голосом уточнила я.

— Д… да.

Она не простит мне этого. Никогда. Я только что приобрела врага, который никогда не изменит своего мнения. Возможно, будь я мягче и податливее, сумела бы с ней ужиться, продемонстрировав полезность, умения, деньги и ресурсность.

Но я не собиралась даже пытаться. Не после того, что услышала от Яры. Я до последнего старалась вести себя цивилизованно и решить дело мирно.

— Ну что же. Приветствую вас, милорд и миледи, в нашем доме, милостью Первородной Велирии. Прошу, отведайте Зоряного Вина в знак того, что вам… сейчас рады под этой крышей.

Фирруза д'Арлейн, вероятно, надеялась, что после этого в комнате воцарится тягостное молчание, но я спокойно беседовала с лордом Тиу. Ей хотелось бы, чтобы я утопала в сожалениях о том, как обошлась с ней, но моё поведение оставалось безупречным: закуски подавались вовремя, вино не кончалось, а беседа с помощником мужа была вполне продуктивной. Он расспрашивал о том, сколько часов экономит дорога и сколько времени строилось поместье. Я отвечала, на что могла, но сознательно многое скрывала, указывая, что мне придётся уточнить детали со «своими людьми».

Все это время Фирруза д'Арлейн оставалась в стороне, бесконечно далёкая, несмотря на то, что сидела всего в нескольких метрах, всё больше осознавая, что её молчание и демонстративная обида никому не интересны. Никто не собирался просить у неё прощения, интересоваться, все ли с ней хорошо.

— Можете ли вы показать нам своё производство? — словно случайно поинтересовался лорд Тиу, уже предвидя мой ответ.

— Нет, — улыбнулась я. — Вы сами понимаете, наши мастера не желают раскрывать свои секреты, и я уважаю их желание.

Никто не верил, что я не знаю секретов производства, особенно после того, как у нас появилась стабильная дорога, возможно, лучшая в королевстве, процветающее, отлаженное как часы, производство соли, кирпичей, а теперь и стекла.

В итоге Фирруза д'Арлейн и лорд Тиу решили самостоятельно прогуляться по территории, хотя я сразу предупредила, что к большинству производств им не будет прохода. Их это не смутило — казалось, свекровь просто не желала находиться со мной в одной комнате, но и не собиралась показывать, что я одержала верх в нашей невидимой схватке. Я же удалилась в свои покои, пообещав вкусный обед через два часа, на котором, к сожалению, я не смогу присутствовать из-за занятости.

Вместо этого я проверила Яру, велев ей оставаться в своих покоях после уничтожения… улик и не высовываться. Подруга совсем не умела скрывать свои эмоции и сразу же выдала бы нас.

А ведь все происходящее было нам на руку.

Мы ждали. Казалось, я отсюда слышала перестук копыт, шорох дорогих попон, переговоры представителей Ордена, гул толпы, расступающейся перед ними.

— Миледи! — тихий стук в дверь и испуганный голос Йулиу заставили меня вскочить. Сердце колотилось где-то в горле, дыхание стало неровным. — Там… на заставе…

— Впустите их, — прошептала я с волнением, быстрыми шагами проходя через главный зал, затем через прихожую и, наконец, выходя во внутренний двор.

Свекровь уже была здесь; её тонкие губы едва сжерживали довольную улыбку. Она не сожалела — ни секунды. Женщина вновь осматривала внутренний двор так, будто поместье принадлежало ей. Лорд Тиу, напротив, не смотрел на меня, сосредоточив свой хмурый взгляд на большой приближающейся группе представителей Ордена Первородной.

— Что… что случилось? — удивлённо, но не взволнованно спросила я. Нельзя выдавать наличие у нас секретных комнат, все должны поверить что всё произошло случайно.

— Миледи д'Арлейн. Против вас выдвинуто обвинение в том, что вы храните и применяете настойку, прерывающую беременность и убивающую будущее дитя Первородной. Отойдите с нашего пути — мы должны обыскать ваши покои.

***

Я без колебаний впустила неожиданно многочисленных представителей Ордена — пусть ищут. Служанки ушли с ними, готовые проводить их в любые покои.

— Как же так? У меня не хранится ничего незаконного, я послушная дочь Первородной и никогда бы так не поступила! — воскликнула я, сжав кулаки и отчаянно осматриваясь. Вроде как, нужно показать сильные чувства, если меня обвиняют. Эмоции — то, что отличает честного человека от лжеца, и если я буду слишком спокойна, мне не поверят.

— А как же проклятые серебряные пластины, которые ты продавала в огромном количестве, Тали? Все только об этом и говорят в высшем свете. Какой позор! — Фирруза д'Арлейн схватилась за сердце, вызвав несколько сочувственных вздохов, а кто-то из представителей Ордена даже подставил ей руку.

Она вновь назвала меня сокращённым именем и напомнила о «проступке», за который я уже понесла наказание — буквально своей кровью. Мой шокированный взгляд не смутил её, свекровь лишь махала своей рукой перед лицом, словно ей было жарко, демонстрируя степень своего истощения и расстройства.

Лорд Тиу молчал, хотя явно чувствовал себя немного не в своей тарелке.

— Брат Зоринак! — обратилась я к знакомому представителю Ордена, всегда встречавшему меня в храме Арлайна. — Я уже заплатила за своё преступление с проклятыми пластинами. Я сама хотела искупить свой грех, как можно скорее, и Первородная простила меня — через боль и кровь. Вы сами знаете, что я сделаю всё, чтобы доказать свою преданность Ордену!

Надеюсь, я не переиграла с ролью оскорбленной жертвы. Впрочем, многое в моих словах было правдой. Не потому что я была так предана Первородной Велирии — будь моя воля, я бы гуляла по проклятым землям каждый день, — но я была сосредоточена на том, чтобы у меня и моих людей был безопасный дом.

А орден во многом гарантировал эту безопасность.

— Что ещё можно ожидать от бастарда, — Фирруза д'Арлейн показательно вздохнула, драматично и жалобно. — Само их рождение противоречит воле Велирии. А я ведь старалась принять тебя в семью, Тали, а ты нам платишь таким образом! Но ничего, Орден разберётся.

Конечно, разберётся.

Вот только сказанного Фиррузой д'Арлейн было недостаточно. Как же мне заставить её признать хотя бы часть своей вины, когда рядом столько представителей Ордена?

— Это неправда. Вы всегда меня ненавидели и оскорбляете даже сейчас, хотя я не менее пяти раз сказала, что у вас нет права называть меня этим именем. Все это слышали. Брат Зоринак, как я могу доказать Ордену свою преданность? Я не делала того, в чём меня обвиняют!

— Мы обязаны осмотреть дом и ваши покои, это очень серьёзное обвинение, миледи д'Арлейн, — мужчина, который обычно встречал меня чуть ли не с объятиями, сейчас был холоден, отстранён.

Меня готовились увести: рядом со мной стояли двое рослых храмовников, не давая сделать и шага. Фирруза д'Арлейн только этого и ждала — ведь тогда земли временно перейдут под управление Кайроса, моего ближайшего родственника, пока будет решаться моя судьба. И кто знает, может, в Обители на Скорбном Хребте я буду настолько измучена, что подпишу всё что угодно, лишь бы выбраться.

Свекровь осматривала всё по-хозяйски, прицельно вглядывалась, явно желая поскорее закончить с формальностями и войти в дом, чтобы осмотреть каждый уголок и выбрать себе лучшие покои. Алчность читалась в каждом её движении — видимо, возвращаться в тёмный, сырой особняк со старой, простой мебелью, скрипящими холодными полами, закрытыми окнами и непроходимой грязью за дверями ей было совсем не по душе.

— Миледи д'Арлейн невиновна! Её муж никогда даже не бывал в Синей Трясине, зачем бы ей понадобилась эта настойка! — внезапно из-за спин храмовников выступил Кири — рослый, крепкий, охваченный негодованием. Он попытался оттеснить храмовников от меня, но двое других схватили его, силой оттаскивая прочь.

Даже им удерживать его давалось непросто.

— Вы же знаете, миледи Талира даже из тех пластин постоянно жертвовала храму! — в голосе юноши звучало отчаяние, а глаза блестели от слёз. — Миледи делает всё для людей, за те пластины её уже почти искалечили, избили так, что она не могла подняться, только за то, что пыталась помочь людям! У миледи нет ни единого украшения, ни платья из дома барона, а теперь мамаша её мужа, который и пальцем не пошевелил ради нашей хозяйки, приходит и пытается отнять Синюю Трясину, которую миледи строила, сама, своими руками, столько времени!

С каждым его словом я чувствовала себя всё более уязвимой. В груди разлилось обжигающее, щемящее чувство; комок в горле мешал дышать, и я поняла, что мои глаза наполняются слезами.

— Да! Мы никогда не видели милорда, даже его посланники приезжали сюда от силы два раза. Ни разу он не передал даже медяка! Миледи и Яра в первые дни спали на полу, на лежаках из сена, как простолюдинки, сами готовили и разводили костры, — вперед вышел совсем старенький Германн. — Зачем бы ей эта настойка, у миледи и времени нет смотреть на мужчин.

Вокруг зазвучали и другие голоса, защищавшие меня. Жители Синей Трясины один за другим подтягивались к внутреннему двору. Невыносимое жжение в груди перешло на всё тело, и я не выдержала — расплакалась от благодарности, склонив голову, чтобы не показывать своих слёз. Перед глазами болталась светлая косичка с красной лентой. Мои люди... Наши земли окружены баронством, родственники жителей Синей Трясины живут на землях Кайроса; они знали, что могли навлечь на себя гнев д'Арлейнов, но всё равно защищали меня.

Всё будет хорошо. Как мне дать им понять это? Не надо так рваться, Кири, всё будет хорошо.

Тем временем на площади перед поместьем начала собираться толпа — торговцы и проезжие, решившие взглянуть, что же заставило храмовников появиться здесь в таком количестве.

— Да это потому, что ты с ним спишь! — внезапно влезла Фирруза д'Арлейн, почувствовав, что линия её обвинения рушится. Она буквально тыкала пальцем в Кири. — Рослый, симпатичный, и взгляните, как он смотрит на Тали — сразу видно, что влюблён! Как тебе не стыдно изменять моему сыну, который сейчас делает всё для Его Величества! — похоже, свекровь уже и сама начинала верить своим обвинениям. Её узкое лицо раскраснелось, волосы растрепались.

Лорд Тиу, видя, что ситуация выходит даже за пределы их жестокого плана, попытался схватить её за руку, чтобы остановить, но не успел. Фирруза д'Арлейн подошла ко мне, готовясь высказать всё, что накопилось.

— Я не могла поверить, что сын привёл домой бастарда, и сразу знала, что у нас будут проблемы! Вот до чего дошло! Неудивительно, что ты впустила в свою постель простолюдина. Какой позор!

Она вообще понимала, что сейчас унижала не только меня, но и своего сына?

— Миледи Фирруза! — лорд Тиу быстро шагнул к ней и оттащил прочь, избавиться от таких слухов будет непросто, они могли навредить и репутации Кайроса. Хотя, конечно, если я исчезну навсегда, его доброе имя не пострадает. Помощник моего мужа что-то быстро зашептал, и Фирруза д'Арлейн замерла, поняв, что зашла слишком далеко. В её руках откуда-то появился платок, и она приложила его к глазам, в которых не было ни слезинки, а ухоженная рука, унизанная тяжёлыми украшениями, вновь легла на сердце.

Что дальше? Будет рассказывать, как я довела её до слёз?

Она уже приоткрыла рот, чтобы выдать ещё что-то, но тут из поместья наконец вернулись храмовники, все четверо, а за ними выскочили одна за другой Шиу, Моника и Йулиу. Весь внутренний двор замер в ожидании, но тишина казалась оглушающей. Мужчина, стоявший справа от меня, положил тяжёлую руку мне на плечо, убеждаясь, что я не попытаюсь сбежать.

— Ну… — прочитала я по губам Фиррузы д'Арлейн, но теперь лорд Тиу почти заслонял её, не позволяя совершать новые ошибки. Ему за это наверняка достанется — вдовствующая баронесса непременно нажалуется сыну.

— Мы ничего не нашли. Извините за доставленные неприятности, миледи д'Арлейн, — представитель Ордена выглядел очень недовольным и кивнул тому, кто держал меня; тяжёлая рука исчезла с моего плеча в тот же миг.

Как и вес тревоги, что словно придавил меня к земле… Страх, что мы с Ярой могли что-то пропустить. Я подняла глаза к темнеющему небу и сморгнула слёзы эмоций, которые так тяжело было сдержать, именно сегодня. Всё из-за Кири… а потом и Германна, и всех остальных.

Но всё ещё не было закончено.

Фирруза д'Арлейн, казалось, не осознавала, что произошло. Она подошла к представителю Ордена, отвечавшему за осмотр дома, и требовательно потянула его за рукав, требуя внимания. На таком расстоянии я не слышала их голосов, лишь улавливала сердитые фразы: «не нашли», «ничего», «тратить время». Постепенно разговор становился всё громче, а выражение на лице свекрови — всё более потерянным.

— Покажи им, где она лежит! — приказала она… Монике. А та уже давно не поднимала глаз от земли, понимая, что все обещания баронессы оказались пустыми. Точнее, невыполнимыми, если Синяя Трясина останется за мной.

И сейчас девушка потеряет работу, которая оплачивалась в три раза выше, чем другие в округе. А перед этим все узнают, что она предала столь любимую хозяйку Синей Трясины, нанявшись служанкой по указке моей свекрови и подбросив мне настойку.

— Я не... я не знаю, что произошло. Я не понимаю, о чём вы, — хотелось бы знать, что Моника испытывала в этот момент. Чувствовала ли она едкое сожаление, желание провалиться сквозь землю? У неё ведь здесь, в Синей Трясине, живут родственники...

— Покажи им! — рявкнула свекровь, и я, закусив губу, с последним всхлипом втянула воздух. Окончательно обуздав свои эмоции, я бросила на Фиррузу д’Арлейн жёсткий, непримиримый взгляд.

Расправив плечи, направилась к ней.

Шаг. Ещё один.

— Брат Зоринак, — громко позвала я, желая привлечь внимание. — Я хочу сделать объявление. И обвинение.

Стояла в самой середине внутреннего двора, напротив свекрови, ожидая, пока стихнут многочисленные голоса. Моя роль, роль хозяйки, означала, что остальные должны были расступиться и слушать. Только Фирруза д'Арлейн продолжала обращаться к храмовнику, но и он обернулся ко мне, и она была вынуждена сдаться.

— Миледи д'Арлейн, я слушаю вас, — подошёл ко мне брат Зоринак, когда шум голосов утих.

— Все вы стали свидетелями страшного оговора, совершённого женщиной, которая утверждает, что приняла меня в свою семью. Миледи Фирруза д'Арлейн знала, что наказание за такой проступок будет ужасающе суровым и может искалечить меня навсегда, но всё равно оговорила! Вы слышали её слова: она ненавидит меня, она пыталась публично унизить, обвинить в связи с другим мужчиной, и это при том, что она открыто игнорировала мой запрет на использование короткого имени.

С каждым моим словом свекровь всё сильнее бледнела — она явно не ожидала, что я осмелюсь обвинять её в ответ. Возможно, если бы она не устроила такую отвратительную сцену во время поиска настойки, мне было бы сложнее убедить Орден...

— Миледи д'Арлейн, это недоразумение… — лорд Тиу вновь попытался выступить примерителем, но его прервал брат Зоринак, жестом призвав к тишине, поскольку я обращалась именно к нему, старшему представителю Ордена.

— Миледи Фирруза д'Арлейн назвала меня бастардом, несмотря на то что мой отец искупил свою вину перед Орденом и признал меня. Таким образом, она проявила неуважение к Первородной, отвергнув её волю! — после этих слов свекровь в страхе прижала платок к губам. Впервые — в настоящем страхе. — И, конечно, вы помните, какой я приехала сюда. Помните, брат Зоринак, как я впервые пришла в храм. Жизнь в поместье мужа, рядом с его матерью и её «заботой», почти убила меня. Я не верю, что в том состоянии могла бы выносить здоровых будущих сынов и дочерей Богини.

— Это неправда! Она лжёт! — у Фиррузы д'Арлейн, похоже, начиналась истерика. Она дышала прерывисто и беспокойно искала глазами лорда Тиу.

— Я обвиняю Фиррузу д'Арлейн в попытке искалечить меня на почве ненависти и неприятия воли Первородной. Она попыталась сделать это сама, в поместье, а когда не вышло, явилась в мой дом и оговорила меня, надеясь сделать это руками Ордена.

— Это не так! Это просто глупое недоразумение, ты неправильно всё поняла… — кажется, до неё наконец начало доходить, что я серьёзно намерена вытащить наружу все грязные подробности, запятнать её имя перед множеством свидетелей. Чтобы каждый знал, что она мелочная, жестокая женщина, способная искалечить собственную невестку.

— Это очень серьёзное обвинение, миледи д'Арлейн, — брат Зоринак, как мне кажется, полностью верил мне. Он собственными глазами видел, как вела себя Фирруза д'Арлейн и помнил какой впервые меня встретил. — Я согласен, что пребывание в поместье со вдовствующей баронессой опасно для вас и наносит значительный урон вашему здоровью. В этом случае Орден имеет право вмешаться. Что же касается других обвинений… мы их расследуем.

Я не особо надеялась на то, что они что-то найдут; моё обвинение было слишком необычным, разве что, я смогу как-то доказать что она пыталась меня отравить, однако я и сама не была в этом уверена.

Но я жаждала официального признания того, что пребывание в поместье для меня опасно, чтобы Кайрос раз и навсегда оставил свои попытки. И хотела публично, громко запятнать имя Фиррузы д'Арлейн — чтобы Орден, окружающие, а потом и высший свет увидели её истинное лицо. Посмотрим, как теперь они будут распространять обо мне грязные слухи.

— Дорогая свекровь, лорд Тиу! — громко заявила я. — Вы враги мне и враги Синей Трясины. Убирайтесь и никогда больше не показывайтесь на этой земле. Патрульные получат указания разворачивать вас и ваших людей ещё на подходе.

— Миледи, нам следует обсудить это! Не принимайте поспешных решений, уверен, Его Милость…

— Ты не можешь так говорить, Тали… — свекровь, видимо, хотела кричать, но вместо этого издала невнятный хрип. Какой позор: её обвинили не только в неуважении к воле богини, признали, что её дом опасен для жизни, но и объявили врагом независимой, хоть и крохотной территории. — Подумай, я не желала тебе зла, ты неправильно всё поняла.

— Убирайтесь, — низким голосом повторила я. — Ваши вещи будут возвращены с извозчиком.

Я была полностью опустошена; тело дрожало от нервного напряжения. Этот день, казалось, длился вечность. А ведь мне ещё предстояло показать себя идеальной хозяйкой перед Орденом, сделать пожертвования, возможно, намекнуть на постройку храма здесь — это их ещё больше задобрит.

Где только найти силы…

Светящиеся и гордые взгляды вокруг говорили, что я могу всё. И это были не только глаза влюблённого Кири, чьи слова я никогда не забуду, но и глаза старого Германна, ошарашенного Бейрта, довольного Олешана, осознавшего, что д'Арлейны ещё долго не осмелятся сюда сунуться, и хитрой, расчётливой Эльзы.

Я любила их. Каждого из них.

— Заприте её в одной из гостевых комнат, пока мы не решим, что с ней делать, — я указала на трясущуюся бледную Монику, и Сирил тут же подхватил её под локоть. — И позовите её родственников. Брат Зоринак, приглашаю вас и всех представителей Ордена на трапезу, уверена, вам будет не лишним подкрепиться перед дорогой.

На растерянных свекровь и лорда Тиу я не смотрела, хотя свекровь, похоже, рыдала по-настоящему. Я понимала, что история с ними ещё не закончена — наверняка помощник моего мужа немедленно отправит письмо Кайросу, и я бы очень многое отдала, чтобы увидеть его содержание. Теперь-то муж не сможет обвинять меня во лжи и избалованности.

Сама я тоже собиралась ему написать. Но не для того, чтобы жаловаться. Я предложу ему сделку, раз уж дела его, если верить подслушанному Ярой разговору, настолько печальны.