Баронесса. Эхо забытой цивилизации

Глава 30. Ариадна д’Арлейн. Калдерра

Девушка расправила руками безупречное шелковое платье, затем встала и покружилась перед полированным серебряным зеркалом. Оттуда на неё смотрела хорошенькая, румяная девушка с пышной фигурой и толстой темной косой.

Её покои в поместье… нет, в замке герцога были великолепны. Стены украшали гобелены с охотничьими и лесными сценами, освещённые свечами в кованых железных держателях, закреплённых вдоль стен. У окна, узкого, и, о чудо, покрытого слюдой, стоял резной сундук, служивший для хранения одежды и личных вещей. На полу лежал плотный шерстяной ковер, смягчавший холод каменных плит. Всё здесь, от тяжёлого дубового кресла до бронзового кувшина для воды на столике, говорило о высоком статусе. И Ариадна чувствовала себя принцессой.

Принцессой, которая может стать почти королевой.

Во многих странах герцоги стояли наравне с королями, и если Эмиль Джеро, как все и ожидали, подпишет соглашение с Теоденом Дрейгорном, это вознесет герцога на такой уровень, где выше него будет только Его Величество.

Лилеана не обманула.

Ариадне всё ещё было трудно поверить, что всё сложилось именно так. Мать герцога, миледи Керилин Дрейгорн, приняла её в замке, поселила в светлых покоях в том же крыле, где жила сама и где жил бы Теоден, если бы не проводил всё своё свободное время в городском доме…

— Друзья Гарвина — и мои друзья, — с улыбкой сказала тогда Керилин Дрейгорн, принимая Ариадну, и девушка впервые поняла, каким образом любовница её брата смогла наладить отношения с матерью герцога.

Лилеана была знакома с Гарвином, младшим братом Теодена Дрейгорна. Гарвин в последнее время исчез из столицы, хотя прежде молодой аристократ не пропускал ни одного бала и наверняка сопровождал бы делегацию…

— Миледи Дрейгорн просила передать, что повозка будет готова через два часа, — сообщила служанка, заглянув в комнату, и Ариадна холодно её поблагодарила. С самого начала она решила демонстрировать свой статус: в конце концов, она — их будущая хозяйка. Её мать всегда говорила, что дружить со слугами не следует, а отношение прислуги — один из важнейших показателей главенства.

Именно поэтому матушка так настойчиво требовала, чтобы никто из слуг не смел помогать Талире. Это отличало хозяйку от простой нахлебницы, которую брат привёл в дом, как говорила её мать.

Мысли о доме были неприятны: Ариадна знала, что между матерью и Талирой произошёл жестокий, отвратительный, ужасный конфликт. Ужас заключался в том, что об этом знали все — Тали, судя по всему, не собиралась скрывать вердиктов Ордена и, в отместку за всё, что с ней произошло в поместье, рассказывала об конфликте каждому встречному, благородному или простому.

И в храме Первородной её слова лишь подтверждали.

Кто бы мог подумать, что Тали окажется настолько мелочной? Подумаешь, выселили её, и служанки не помогали? Она ведь сама выросла среди служанок, чего ещё ожидала?

Но сейчас Ариадне нужно было думать о себе — нельзя открыто вставать на сторону матери. Она будущая жена герцога, её репутация должна быть безупречной! Поэтому нужно притвориться, что она ничего не знает о конфликте между матерью и женой брата и вообще, выше всех грязных слухов!

— Чего медлишь? Помоги мне уложить волосы! — нельзя было ехать на первую «официальную» встречу с Теоденом как простушка. Она попросила служанку соорудить высокий пучок, обвитый множеством кос с украшениями. На трёх шпильках даже был жемчуг — эти шпильки ей щедро подарил брат, когда добыча жемчуга на участке Силвердауна шла полным ходом, и Кайрос верил, что вскоре разбогатеет. Он даже подарил десять таких шпилек Лилеане — больше, чем собственной сестре!

К сожалению, добыча жемчуга закончилась полной неудачей — совершенно неожиданно он словно иссяк, и сколько бы ныряльщики ни старались, не могли ничего добыть. Брат оказался в долгах, но Ариадна не волновалась — она скоро станет герцогиней, и, в отличие от Кайроса, Теоден вовремя отказался от этого участка.

— Вы прекрасно выглядите, Ваша Светлость, — похвалила Ариадна свою будущую свекровь, и та улыбнулась ей, однако в её глазах оставался холод.

Ну ничего. Мать говорила, что борьба за главенство с вдовствующей герцогиней будет непростой, но до свадьбы Ариадна собиралась держаться невинно и ласково.

Когда повозка тронулась, Ариадна изредка махала рукой горожанам, которые смотрели на неё и Керилин Дрейгорн с восторгом и благоговением — герцога и его семью здесь любили, а Ариадна, проведя столько времени с вдовствующей герцогиней, заработала себе репутацию, если не будущей герцогини, то, по крайней мере, той, в ком Теоден Дрейгорн по-настоящему заинтересован.

Она слышала разговоры среди горожан и слуг: люди шептались, смотрели на неё с интересом и иногда даже со страхом, взволнованно перешёптывались, когда она начала жить в замке.

— Не забудьте упомянуть Гарвина, — напомнила вдовствующая герцогиня, и Ариадна едва сдержалась, чтобы не закатить глаза. Возможно, она немного приукрасила степень своего общения с Его Светлостью во время тура делегации. Теперь матушка Теодена Дрейгорна считала, что у девушки есть некое влияние на герцога, и просила замолвить слово за младшего сына.

— Обязательно, — сладко улыбнулась Ариадна.

Интересно, заботил ли вообще Керилин Дрейгорн её старший сын? За эти недели в замке она только и слышала, что «Гарвин — то», «Гарвин — это». Младший сын был самым лучшим, самым красивым, самым умным, а «Тео слишком суров с ним, отправил его поднимать восточные деревни герцогства».

— Прибыли! — вдовствующая герцогиня дождалась, пока ей подадут руку, прежде чем выйти из повозки, и Ариадна поняла, что ей стоит перенимать эту манеру — не спускаться самой, даже если это очень просто.

— Да хранит вас свет Первородной. Его Светлости, к сожалению, сейчас нет дома, — к ним вышла ключница, явно взволнованная, словно не ожидала их прихода.

— Приведите меня в мои покои. Я устала. Это моя гостья, Ариадна д'Арлейн, сестра камергера Его Величества и близкая подруга Тео и Гарвина.

Ариадна холодно улыбнулась и кивнула ключнице, помня заветы матушки.

— Я могу разместить вас только в гостевых покоях, — с трудом произнесла полноватая служанка, побледнев. — Ваши покои были переделаны по приказу Его Светлости...

Вдовствующая герцогиня побледнела, затем покраснела и, сердито выдохнув, прижала шелковый платок к губам.

— Как он мог?! Наверняка переделал мои покои под очередной кабинет!

Ариадна сочувственно покачала головой, про себя думая, что, когда станет герцогиней, у Керилин Дрейгорн не будет «личных» покоев — ни в замке, ни в городском доме, который был по размеру почти как поместье д'Арлейн.

И находился в самом центре огромного красивого города!

Судя по всему, присутствие матери для Теодена было не так уж важно, а значит, та могла бы жить в столице… или в своём вдовьем наделе.

— Илвар! Где Тео? — Вдовствующая герцогиня заметила молодого мужчину, подошедшего к ним.

— Миледи, пожалуйста, пройдёмте внутрь, — очевидно, этот Илвар занимал значимую позицию в доме. Ариадна уловила его подозрительный взгляд, лишённый восхищения или пиетета, направленный в её сторону.

Кто он такой?

Она уже собиралась представиться и поинтересоваться его должностью, когда заметила, что Илвар смотрит куда-то за её спину. Обернувшись, она застыла, на миг забыв, как дышать. К воротам приближался огромный мужчина, которого она узнала сразу — вряд ли хоть кто-то в королевстве мог сравниться с герцогом Дрейгорном в росте.

Ариадна никогда не видела его таким.

Он даже не смотрел на них, все его внимание было сосредоточено на девушке, идущей рядом с ним — невысокой, худощавой, лицо её было скрыто тенью капюшона. Теоден, казалось, был ранен: он держался за плечо, и это объясняло, почему до сегодняшнего дня он не находил времени принять её и даже свою матушку.

Герцог и незнакомка тихо спорили.

Внимание мужчины было настолько сосредоточено на девушке рядом с ним, что посторонний мог бы подумать, будто это его дитя или любимая. Однако Ариадна знала, что сердце герцога свободно — он позволял себе лишь безопасные, временные отношения с постоянными любовницами и не был известен своей легкомысленностью. Идеальный кандидат в мужья.

А сейчас он смотрел на эту девушку так, словно пытался удержать её одним лишь взглядом — взглядом, в котором смешались одержимость и едва сдерживаемая тревога. В его глазах было нечто неумолимое, будто он безмолвно приказывал ей подчиниться, оставаться рядом и следовать его воле, как будто он пытался утвердить над девушкой свою власть.

Ариадна, увидев этот взгляд, почувствовала, как земля уходит из-под ног: герцог был явно слишком увлечён незнакомкой в плаще. Теоден нависал над девушкой, подавлял, пытался донести до неё свою мысль, но та, подняв к нему лицо, ответила что-то, тихо и упрямо, а потом осторожно положила руку на его грудь.

И это прикосновение изменило герцога в мгновение ока — из его взгляда сразу же ушла вся жесткость. Теоден Дрейгорн задержал взгляд на её ладони, затем накрыл её руку своей, закованной в перчатку, огромной, рядом с её миниатюрной ладошкой.

«Ничего страшного», — зло подумала Ариадна. — «Просто безродная любовница герцога. Теоден Дрейгорн — мужчина чести и долга, он женится на подходящей кандидатке. Одной девкой больше, одной меньше… хотя обидно, конечно, что он уже успел завести себе ещё одну…»

Её мысли прервались, когда герцог жестом подозвал ключницу и выдал ей несколько указаний. Та сразу кивнула, и вскоре к незнакомке подъехал всадник, ведя под уздцы спокойную кобылку.

Теоден помог девушке подняться на лошадь с величайшей осторожностью, и делал это слишком долго, будто не мог отнять от неё рук. Но вскоре ему пришлось отойти на шаг, наблюдая, как девушка и её спутник скрылись вдали.

— Ну наконец-то! Тео! — вдовствующая герцогиня устала от невнимания сына.

Герцог обернулся, и в его взгляде, скользнувшем по ним, не было ни капли интереса, словно они были лишь малозначительными частями пейзажа. Особенно когда он смотрел на Ариадну. Контролируемое, но не скрываемое безразличие, в глазах не промелькнуло ни любопытства, ни заботы — лишь едва ощутимая досада от вынужденной паузы.

А Ариадна вся вспотела от волнения, выставив немаленькую грудь вперёд, понимая, что сейчас состоится её первый настоящий разговор с герцогом, в новом ключе. Она была гостьей его матери, у неё было некое одобрение вдовствующей герцогини, население уже частично принимало её, а ведь это была лишь первая часть плана Лилеаны…

— Матушка, миледи д'Арлейн, — его низкий хрипловатый голос вызвал в ней странную реакцию, заставив покраснеть, пока она смущённо поднимала глаза на высокого мужчину. — Признаться, я удивлён видеть вас здесь. Извините, у меня много дел. Если у вас что-то важное, вы можете передать это с Мортом.

Сказав это, он просто ушёл.

Отойдя к Илвару, он тут же начал тихо переговариваться с ним, методично и спокойно, словно той бури эмоций, что они наблюдали всего мгновение назад, не было вовсе…