Через океан на "Морской черепахе"

Глава 17

17

Я немного не рассчитал, и нашу лодку выбросило на прибрежные камни. Мне просто показалось, что в этом месте имеется небольшой залив, оказалось, что он есть, вот только приливная волна, получилась несколько более сильной, чем на то я надеялся, в итоге, хоть мы и попали на берег, но дно нашей лодки оказалось пробитым. С другой стороны, если бы этого не произошло, все равно пришлось бы устраивать какое-то кораблекрушение, хотя бы из тех соображений, что наша посудина, никак не соответствует реальному времени. Взять хотя бы солнечную панель. Если электричество, вырабатываемое ею, мы воспринимаем, как нечто обыденное, здесь же, наверняка решат, что мы сговорились с дьяволом, и именно он тал нам в руки это оружие. Ну, а как еще можно объяснить то, что при прикосновении, ты получаешь электрический заряд, а то что найдется умник, решивший сунуть пальцы в розетку, ни я ни Ева даже не сомневались. Поэтому, скрепя сердце, с искренним сожалением, пришлось расставаться практически со всем, что никак не соответствовало нынешней эпохе. Но календарь показывал середину апреля 1498 года, и надеяться, что некоторые вещи останутся незамеченными, было просто глупо.

Но так или иначе, нам повезло. Хотя бы, тем, что мы добрались до местной цивилизации. Остров, на который нас выбросило море, в будущем будет носить имя Флориш, что в переводе означает — Цветущий. Сейчас его имя Сан-Томаш, в честь святого Томаса Кантеберийского. Остров был открыт всего сорок лет назад, мореплавателем Диогу ду Тойве. За открытие острова мореплаватель получил один из Канарских островов, а остров Сан-Томаш, был пожалован графу Фернанду Телешу де Менезешу, который в 1475 году заселил остров только овцами, рассчитывая на большой приплод, и соответствующий доход. Разведение овец, всегда приносило ощутимую выгоду, а на острове, не было естественных врагов для этих животных. Правда планам графа не суждено было сбыться. Уже через два года он отдал богу, свою душу, а вдова, тут же отдала остров, за обещание твердой платы, фламандскому дворянину Ван дер Хейгену, который стазу же поселился на его восточном берегу, перевез на остров несколько семей первопоселенцев, и занялся выращиванием зерновых, и заготовками древесины.

Кстати, попытка получения дохода с овец, провалилась буквально на корню. Да, у овец не было здесь врагов, но как оказалось здешняя трава, тоже не слишком пришлась им по вкусу. В итоге, когда этот остров перед самой смертью посетил граф де Менезешу, и увидел с десяток отощавших до невозможности овец, вместо пышущих здоровьем неисчислимых отар, очень расстроился. Видимо это и стало таким ударом, от которого он не смог оправиться. С овцами ничего не вышло, а вот завезенные переселенцами на остров буренки показали совсем противоположные результаты. И даже в далеком будущем, насколько я помнил, остров Флориш, славился своим молоком и молочной продукцией по всем Пиренеям, экспортируя до пяти тысяч литров молока ежемесячно. Скажете немного, может и так, но учитывая, что площадь острова всего сто сорок два квадратных километра, причем, большей частью горной местности, то есть почти вдвое меньше, хотя бы той же Москвы, показатели очень высокие.

Впрочем, все это дело далекого будущего, сам же Ван дер Хайген, больше надеялся на нечто иное. Он почему-то был на сто процентов уверен, что этот остров является частью мифических островов, носящих имя Ильхас Касстеридес, Что в переводе с греческого означает — Серебряные острова, и что на нем имеются богатые залежи серебра и олова. Поэтому, параллельно развитию сельского хозяйства и животноводства, он потратил немало средств, на поиск полезных ископаемых. Увы, сколько бы он не пытался, что-то отыскать, все его попытки оказались тщетны. Вдобавок ко всему, остров оказался самым дальним из гряды Азорских островов, и потому даже вывоз пшеницы, выращенной на нем, оказался слишком накладным для производителя. Выход из положения конечно в итоге нашелся, но сам Ван дер Хайген к моменту нашего появления, уже потерял прежний пыл, и подумывал о том, чтобы разорвать подписанные контракты, и вернуться обратно на материк.

Впрочем, обо всем этом, мы узнали несколько позже. Пока же, нас выбросило, на вполне уютное плато поросшее травой и довольно приличными хвойными деревьями. Первым делом, на берег было вынесено из лодки все, что мы могли оставить при себе. И как ни жаль было расставаться, но пришлось отказывать от очень многого из того, что имелось в наших запасах. Хотя, некоторые вещи, в надежде на то, что они окажутся незамеченными, хотя бы вначале, мы все-таки оставили при себе.

Так, с нами остался практически весь неиспользованный неприкосновенный запас, имеющейся на спасательном боте. После некоторых сомнений, освободив контейнер, в котором когда-то находился бот, от воды, и разделив его на две половины, я утащил его на берег в надежде на то, что позже можно будет приспособить его, под что-то нужное. Например, соорудить из него неплохую ванну. Пусть не слишком глубокую, но скажем, искупать в ней ребенка, вполне получится, да и для себя при известной сноровке тоже пригодится.

Хотелось оставить и солнечные панели вместе, хотя бы с микроволновкой, но стоило попытаться вскрыть одну из камер плавучести, возле расположенной на ней солнечной батареи, я обнаружил внутри столько разного рода электроники, что сразу стало понятно, что от этого нужно избавляться в первую очередь. Именно поэтому, я хоть и повыдергивал провода, освободив их от изоляции, и разобрал обе печи на детали, оставив для себя лишь металлические части, но остальное пришлось безжалостно выбрасывать.

Мачту, собранную из толстостенных алюминиевых трубок, все же разобрал и оставил. До появления первого алюминия было еще около четырехсот лет, и первое время, этот метал считался самым дорогим, на земле. Я не слишком рассчитываю на то, что он доживет до тех времен, но в хозяйстве всяко пригодится. Да и при желании его вполне можно выдать за мифический мифрил, указав, что залежи металла находятся где-нибудь на островах Нового Света, или Вест-Индии. Пусть ищут на здоровье. Конечно есть опасение, привлечь к себе внимание всяких там исследователей из будущего, но есть надежда на то, что мы вышли из зоны действия базы США, а здесь не знают о нашем существовании.

На следующий день, после высадки на берег, я заделал как мог пробоину, порезал на куски пенопластовый пояс плавучести, сбросив все это внутрь лодки, и по отливу, постарался отправить спасательную шлюпку прочь от берега. Довольно скоро, я потерял ее из вида, и как бы не выглядывал среди волн, так и не нашел ее. Она или утонула, все-таки я заделывал пробоину очень неаккуратно, только для того, чтобы оттолкнуть лодку от берега, или же просто потерялась из виду, в морских волнах из-за своей специальной раскраски. Так или иначе, я ее больше не видел. Будь она хотя бы другого цвета, я постарался бы выдать ее за свою лодку. Наверняка она не однажды пригодилась бы в будущим. Но иначе поступить тоже было нельзя. В нашем положении не стоило привлекать к себе внимания.

Например, и я и подруга, прекрасно знали о том, что остров уже частично заселен. Хотя в большей части поселенцы располагаются на восточном берегу, где основали, небольшой городок. Мы же высадились на западе, и как бы нам не хотелось увидеть живых людей, делать это самим было бы в корне неверным. И в тоже время, сооружать здесь вдали от людей, какие-то капитальные строения, тоже было бы неправильным. Поэтому первым делом, я постарался сохранить все то, что нам досталось вместе со спасательной шлюпкой. Из тех вещей, от которых не поднялась рука избавиться, и которые не желательно было выставлять на всеобщее обозрение. Неподалеку от водопада, рядом с тем местом, где мы высадились на берег, обнаружилась довольно большая расселина в горе. Сложив все за и против, мы с Евой, упаковали в контейнер, вещи, которые в данный момент нам были не сильно необходимы, но расставаться с которыми было откровенно жаль.

Туда ушел пулемет со всем запасом снаряженных лент, штурмовая винтовка, которая наверняка может пригодиться в будущем, все алюминиевые трубки от весел, а также пластиковые контейнеры, еще недавно служащие для разогрева пищи в микроволновке, и еще кое-что по мелочи. Впрочем, мелочи все-таки оказалось более чем достаточно, и я едва смог закрыть контейнер на замки. Каким образом сюда помещалась лодка со всем своим содержимым, я просто не представляю. После чего, контейнер был задвинут в расселину, и я постарался обрушить часть склона, чтобы скрыть пребывание здесь нашей захоронки.

Пока же, мы с Евой, раскинули чуть выше берега палатку, что до недавнего времени стояла на лодке. С виду, она мало чем отличалась от сегодняшних тканей, если конечно не слишком углубляться в ее изучение. Закинули внутрь нее пару надувных матрацев, прикрыв их грубой холстиной нашего паруса, и занимались повседневными делами на берегу. Я изображал из себя рыбака, с успехом тягая из моря какой-то рыбу с помощью спиннинга. Хотя и понимал, что подобного средства лова пока еще не изобрели, но надеялся на то, что мне удастся выдать его за новейшее английское изобретение. Тем более что «made in USA» явно читалось на ручке удилища. И если кто-то обратит на это внимание, скажу, что мне привезли его из Индии. Кто его знает, где в той Индии находится эта самая «usa», а учитывая, что надпись явно английская, особенных вопросов думаю не будет. Тем более, что мы еще в дороге решили, что я выходец из Англии. Язык я знал хорошо, на островах имелось как минимум два университета, где могли дать знания о медицине. А заодно учеба в Англии, будет основной причиной того, что я не смог найти себе работу на материке. Как-то не слишком хорошо относятся в Испании, или Португалии к Англиканской Церкви, называя ее приверженцев чуть ли не еретиками.

— Здесь же, население пока не очень велико, да и надеясь что моя профессия окажется востребованной, поэтому мы с супругой и наняли лодку, которая сумела доставить нас к берегам этого острова, до тех пор пока окончательно не развалилась. — Именно эти доводы, были представлены нашедшим нас людям.

Островитяне, к нашему временному биваку вышли на третий день нашего здесь пребывания. Оказалось, какой-то пастух, видел, с одного из близлежащих холмов, видел, как наша лодка попала на прибрежные камни, и как мы с женой, разгружали ее пытаясь спасти, хоть какое-то имущество. Разумеется, к нам на помощь местный чабан не бросился, но по возможности сразу же доложил о происшествии в поселок на восточном берегу острова. Находящийся там руководитель общины, тут же собрал экспедицию, чтобы посмотреть, кто высадился на остров, и или оказать помощь, или же наоборот дать отпор неприятелю.

Одним словом, когда вооруженная кто, чем мог толпа показалась, чуть выше нашего бивака, спустившись с поросшего можжевельником, склона горы, то порядком напугала мою супругу. Из-за чего, когда узнали, что та находится в тягости, после долго извинялись перед нею, за неосторожное появление. Особенно обрадовавшись тому, что мы не простые крестьяне, попавшие в передрягу, хотя похоже здесь были бы рады и им. Хотя бы потому, что на острове сейчас насчитывалось всего около сотни рук, которых явно не хватало. А уж узнав, что я как бы в какой-то степени врач, так и вообще, готовы были отнести нас в головной поселок, хоть на руках. Причем, поверили даже на слово, потому что я сразу же объявил, что хотя и имею необходимые знания, но никаких бумаг из-за крушения нашей лодки у меня не сохранилось.

Тем, не менее, нам поверили, и предложили помощь, в доставке нас, и наших вещей в головной поселок Рибейра-да-Круш, который грозился в скором времени, перерасти в небольшой городок, и стать столицей острова. Разумеется, мы согласились с этим предложением, тем более, что мне был обещан сразу по прибытии удобный дом, для ведения частной медицинской практики, и даже некоторый доход, только ради моего согласия, остаться на острове. Как оказалось, даже на столичном острове Санта-Мариа, нет квалифицированного врача, а его место занимает недоучившийся студент из Барселоны. А, уж когда я за несколько сеансов, сумел подлечить спину святого отца из местной часовни святой девы Марии, ни о каких подозрениях в незнании католических канонов, не осталось и речи. Наоборот, святой отец, сам вызвался служить мне учителем, в познании истинной веры Христа, и разумеется я с радостью дал на это свое согласие. Одним словом, жизнь налаживалась.

Ева, разрешилась в положенный ей срок, третьего июля, мальчиком, больше похожим на меня самого, хотя имеющим и некоторые черты моей супруги. В момент рождения, отмечался праздник святого апостола Фомы, поэтому вторым именем, данным при крещении, оказалось имя Томаш, так записывается на Португальском имя — Фома. Первым именем было Диего, хотя имя как правило дает именно отец, но я решил, предоставить это право моей супруге, чему она была очень рада, назвав нашего сына, в честь своего отца.

Дальнейшая наша жизнь шла достаточно ровно. Выделенный нам дом, не очень удовлетворял вкусы моей супруги, да и по большому счету, получалось так, что мы живем в чужом доме, потому, что он так и продолжал оставаться собственностью нашего доброго хозяина. Поэтому спустя некоторое время, когда у нас появились относительно свободные деньги, я задумался о том, чтобы поставить собственный дом, и воплотить в нем те задумки и удобства, к которым и я и моя подруга привыкли в будущем. Пусть хотя бы частично, учитывая особенности текущего времени. Разумеется, всего воплотить бы не удалось, но хотя бы попытаться сделать хоть что-то.

К этому моменту, Ван дер Хаген, разочаровался в поисках серебра и олова, до него наконец дошло, что ничего похожего на острове не имеется. И в конце 1503 года, он собрав все до чего смог дотянуться, покинул остров, отправившись на материк, и передав бразды правления, своему другу Жуану Фонсеки. И если с предыдущим руководителем наши отношения складывались вполне мирно и дружелюбно, и взаимовыгодно, то Фонсеки, по каким-то одному ему единственным причинам относился к нам крайне негативно. Сразу же, после отъезда Хагена, он потребовал вносить в казну городка, почти неподъемную для нас сумму, в качестве налога на мою врачебную практику и вдобавок вдвое увеличил сумму оплаты жилья. Поэтому, уже через неделю, мы с женой и сыном, собрали все наши вещи, включая и давнюю захоронку, и с первым же попутным судном, покинули остров, вдруг ставший к нам, таким негостеприимным.

Через пять дней пути мы высадились в городке Понто-Дельгадо, острова Сан-Мигель. В отличие от Флориша, Сан-Мигель был уже достаточно плотно заселен, и можно сказать здесь было более цивилизовано чем на западных окраинах архипелага. По совету святого отца, проповедывающего на Флорише, мы обратились в местную епархию, где нам оказали всю возможную помощь, найдя место где можно было остановиться на первое время, и подобрав то жилье, которое пришлось нам по вкусу. После его приобретения, я наконец почувствовал себя вполне удовлетворенным. Разумеется, в нем пришлось делать капитальный ремонт, многое менять и перестраивать, но это был именно мой дом, дом моей семьи.

Там же в отдельном кабинете была открыта и частная практика. При этом я не старался показывать себя полноценным врачом. Даже моя практика именовалась, как: «Массажный салон». Но уже через какой-то месяц образовалась довольно значительная очередь. А самое главное, никаких претензий, касающихся лечения наложением рук, предъявить ко мне было невозможно. Лечение массажем известно с 982 года, когда Бенедиктинский монах, вернувшись из путешествия в Китай, привез с собою книгу, касающуюся массажных практик, и организовал первую школу, при Константинопольском Университете. Довольно скоро эти практики разошлись по всей Европе, и на медицинских факультетах начали изучать лечебный массаж как одно из направлений медицины.

То, что я осторожно применял при обычных практиках свой дар, еще нужно было доказать. А вот то, что мои усилия приносили людям облегчение, было лучшим доказательством моего мастерства массажиста.

Я прожил достаточно долгую жизнь. Уже находясь здесь дожил до семидесяти лет, добрался до цивилизации, сумел вновь создать семью, построить добротный дом, и могу уверенно сказать — вырастить сына. Дети сейчас взрослеют гораздо раньше, чем в будущем, и поэтому, почувствовав в один из дней, то, что мой срок подошел к концу, я призвал своего сына, и в присутствии своей супруги, передал ему свой дар, наказав, поступить точно также, когда пробьет его час. И неважно кто это будет. Сын, дочь, внук или правнук, но дар не должен исчезнуть. Он обязан сохраниться в нашей семье, и приносить ей благополучие и здоровье. Заодно предупредил сына о том, что если он может исцелить любого человека, практически от любой болезни, но себя увы, вылечить не получится. Это особенность дара, данного нам всевышним, и потому, свое здоровье, он обязан беречь.

— А, я, по возможности буду наблюдать за этим откуда-то сверху, и вполне возможно помогать очередному своему преемнику и потомку.

Завершил свой монолог я словами.

— Отныне и до поры, владей и используй во благо свое и своих родных сей дар, до той поры, когда обретешь наследника, которому передашь его, по воле моей. Аминь.

Прошло четыреста шестьдесят четыре года. 1974 год Ташкент, массив Спутник.

…Еще с вечера, все было хорошо, бабушка приготовила ужин, мы поели, она вымыла посуду, потом мы долго сидели возле телевизора и смотрели, какую-то старую комедию, с любовью Орловой в главной роли. В какой-то момент, бабушка вздрогнула, выпрямилась как свеча, и что-то неслышно зашептала. Затем вдруг, сползла с дивана, упала на колени, несколько раз перекрестилась, кланяясь, кому-то неведомому, я какое-то время с изумлением смотрел на нее, не понимая, что происходит. Потом вскочил, взял ее за плечи, спрашивая:

— Бабушка! Что с тобой? Может скорую вызвать.

Та вдруг замерла, как будто слушая кого-то неведомого, говорящего с нею, кивнула несколько раз головой, как бы соглашаясь и воскликнула:

— Встань рядом со мною.

Обняв меня за пояс, заставила опуститься на колени и попросила.

— Перекрестись, как я тебя учила.

Вообще-то я всегда считал, что бога нет, хотя по требованию бабули, или скорее из интереса знал и «Отче наш», и «Символ веры», и даже «Молитву мытаря», которую выучил ради прикола. Впрочем, сейчас от меня ничего этого не требовалось, а только наложить на себя знамение, что я и сделал без задней мысли, только для того, чтобы бабуля успокоилась.

Следующими словами, что я услышал от нее, были:

— Спасибо тебе господин за веру и доверие, семье и потомкам, я сделаю все, что ты требуешь от меня.

Повернувшись ко мне, она расстегнула у меня на рубашке пару верхних пуговиц, затем, подняв руки к своему затылку, что-то сделала там, одновременно с этим произнеся:

— Наклони голову внук.

И едва я это сделал, как у нее в руках оказалась довольно длинная цепочка с каким-то оберегом, которую она сняла со своей шеи, и опустила на мою, мгновением позже, я почувствовал, как она застегивает замочек цепочки на моей шее, и протянул руку, желая посмотреть, что это такое.

— Не трогай! — строго произнесла она, заставляя меня отдернуть руку. После чего произнесла, торжественным тоном.

— Отныне и до поры, когда обретешь наследника, которому передашь, по воле господина, основателя рода нашего. Пока же в твоем праве носить и использовать сей дар, по собственному разумению. Аминь.

В этот момент, у меня в сознании, на мгновение, проявилось чьё-то до боли знакомое лицо, неуловимо похожее, как мне показалось, на меня самого, только более взрослое, и явно имеющее гораздо более больший опыт прожитой жизни, нежели я сам. На холеном лице мужчины имелась короткая ухоженная бородка, пышные усы, а его строгий взгляд, казалось пронизывал меня насквозь, как будто изучая, и делая какие-то выводы для себя. На проявившемся лице промелькнуло что-то похожее на узнавание, улыбку, а слегка вздернутый уголок рта сказал скорее о некоторой иронии происходящего.

— История повторяется Сережа! — Услышал я слова, произнесенные легким шелестом в моем сознании. — Надеюсь, ты не наделаешь тех ошибок, которые уже произошли со мною в прошлой жизни, и станешь достойным основателем и продолжателем нашего древнего рода целителей.

— Основателем? — Изумленно подумал я. И в тот же момент, наваждение исчезло.

Конец книги и серии. Благодарю Вас, что оставались все это время с моими фантазиями. с Уважением, Алекс.

25.10.2025 год.