Демон Жадности. Тетралогия

Глава 2

Трофеи, полученные с ограбления торгового толстяка под названием «Седьмой Сын», составили: около сотни разнообразных артефактов Исторического уровня, десять артефактов уровня Сказания и один артефакт-Хроника, также чуть больше четырех с половиной тысяч ящиков, тюков, коробок, бочек и прочего-прочего-прочего добра, которое можно будет либо выгодно продать, либо использовать самим, либо подарить знакомым.

К тому же на «Небесном Золоте» временно прописались представитель торговой компании «Алая Заря» Гийом Фийоран, Артефактор ранга Развязки Сказания Тейваль Сарваол, а также его господин, один из сыновей третьего заместителя главы «Алой Зари», Майраль Демар Керталог. За этих троих у торговой компании можно было потребовать неплохой выкуп.

Однако самым драгоценным приобретением, вне всяких сомнений, была карта с координатами Маски Золотого Демона.

Я не стал, как капитан «Седомого Сына» или как Гийом, прятать ее среди товаров. Нет, я убрал ее в нагрудный карман, поближе к сердцу, чтобы она согревала меня обещаниями скорейшего исполнения заветной мечты.

Оставшись наедине с самим собой в каюте, я выложил на стол все свои записи и координатные листы, связанные с Маской, найденные или рассчитанные мной за последние годы, и принялся за сверку данных.

«Небесное Золото» тем временем, под управлением нашего бессменного штурмана Фолка, шел прямым курсом к Перекрестку — Руинам, представлявшим из себя что-то вроде Тортуги из земного пиратского фольклора — центру притяжения всех небесных волков в радиусе сотен квадрантов.

С головой погрузившись в расчет координат и ориентиров, я очнулся только тогда, когда понял, что в лампе на моем столе кончилась мана и я уже пару минут сижу, силясь разглядеть хоть что-то в сиянии звезд и рассеянном свечении огней самого «Небесного Золота», отчасти видимых из окна.

Встав из-за стола и размяв спину, я сходил в гальюн, достал из комода кусочек вяленого мяса, откусил, пошел на палубу.

Кроме Фолка, дежурного впередсмотрящего и Иваки, бывшей той еще полуношницей и редко когда уходившей в свою коюту до рассвета, все уже спали. И, судя по лежащим тут и там бутылкам и мискам с костями, пиршество в честь успешного рейда закончилось вполне удачно.

Обычно я бы пировал со всеми. Как минимум потому что Арман, кок, которого я с огромным трудом нашел и нанял за немаленькие деньги, готовил так, что после еды хотелось вылизывать тарелки. Как максимум потому что это было одной из обязанностей капитана — веселиться и кутить наравне со всеми, а то и лучше всех.

Но, опять же, находка меня так воодушевила, что я и думать забыл о чем-либо ином. Впрочем, не думаю, что из-за одного пропущенного пира могли возникнуть какие-то проблемы. Лислейн, мой заместитель, был способен как без труда объяснить, почему капитана нет на гулянке, так и самостоятельно ее возглавить.

Подняв с палубы миску с уже давно остывшим рагу на бараньих ребрышках, видимо забытую кем-то из матросов в разгаре пьянки, я с удовольствием впился зубами в холодное мясо. Сочность свою оно, конечно, безвозвратно утратило, но вкус блюд Армана был великолепен вне зависимости от того, в каком состоянии их есть.

— Закончил? — поинтересовалась Ивака, поворачиваясь ко мне.

Она сидела на носу корабля, свесив ноги в пустоту и наблюдая за звездами. Вблизи Руин это могло бы быть опасно, но в чистом Небе, где не было притяжения, даже если бы она каким-то образом слетела с фальшборта, то просто осталась бы парить в воздухе, пока Фолк не развернул бы «Небесное Золото» и не подобрал бы ее обратно.

— Еще нет, — покачал я головой. — Закончу уже в Перекрестке. Но это точно Оно.

— Что «Оно» ты, говорить так и не собираешься?

— Не хочу сглазить, — ухмыльнувшись, покачал я головой. — Доберемся до места — сама увидишь.

— Надеюсь, это будет что-то ценное, — мечтательно произнесла Ивака, в душе которой жил не просто жадина и любитель красивой жизни, как во мне, а самый настоящий торгаш.

— Максимально ценное, — кивнул я.

— Посмотрим, — фыркнула Ивака. — Кстати о ценном, — она запустила руку в карман и передала мне маленький кожаный кошелечек. — После того как нашел координатный лист, ты больше ничего уже не замечал, а я приглядела, что тот старик из «Зари» странно поглядывал не только на тюк с листом, но и на один из ящиков. Я осмотрела его, ничего не нашла, но не сдалась и решила обыскать все ящики из той партии и… Бинго!

Словечки с Земли, которые я использовал без перевода на местный язык, мои ребята быстро переняли и начали употреблять едва ли не чаще, чем я сам, что меня каждый раз улыбало.

Приподняв бровь, я развязал тесемки и высыпал на ладонь несколько десятков тускло светящихся белым камушков неровной формы. Глаза полезли на лоб.

— Это то, о чем я думаю?

— Ага, — Ивака улыбнулась, довольная эффектом. — Я уже проверила. Все настоящие.

— Черт… — протянул я, беря с ладони и поднося поближе к глазам ядро артефакта уровня Хроники.

Исторические артефакты, представлявшие из себя конвейерные продукты, в качестве ядра могли использовать абсолютно любой материал, способный проводить ману. Особые породы дерева, примерно половина металлов, большинство минералов, кости небесных странников… разницы не было.

Сказания уже были более требовательными. Для их ядер подходили материалы, не только проводящие, но и накапливавшие ману, а таких было уже куда меньше.

Однако с уровня Хроники все усложнялось еще больше. Их ядра должны были не только проводить, не только сохранять, но и продуцировать ману, хотя бы в небольших количествах, а такие материалы уже были дороже золота и бриллиантов.

По сути если не девяносто, то точно восемьдесят процентов стоимости артефакта-Хроники находились в ядре. И теперь я держал больше тридцати таких ядер на ладони.

Правда, они были слишком маленькими, чтобы из них получилось что-то вроде трофейного лука, как выяснилось, называвшегося «Хроникой пронзающего ветра». Ядро внутри лука должно было быть раз в пять больше, чем любое из тех, что нашла Ивака.

Но их было тридцать. ТРИДЦАТЬ!

Даже если не считать координатный лист, имевший довольно теоретическую ценность, и заложников, цена которых еще не была определена, этот налет на «Седьмого сына» уже стал одним из самых прибыльных в моей пиратской карьере.

И это мне… не слишком-то нравилось.

Не потому что «Алая Заря» могла объявить на нас охоту. Им на самом деле было даже невыгодно афишировать потерю таких важных грузов, так как это могло подорвать доверие к ним клиентов.

А потому, что все шло слишком хорошо. Налет, обошедшийся без жертв, внушительный груз ценностей, несколько обнаруженных тайников с еще более дорогими штуками. И теперь ко всему прочему мы еще и в Перекресток, скорее всего, доберемся без каких-либо проблем вроде небесных штормов, шальных Руин или облачных аномалий.

Это не было законом, естественно, но по моему опыту, даже если в целом судьба позволяла выходить в плюс, слишком большой успех обязательно компенсировался пропорционально большими неудачами.

На ум сам собой пришел координатный лист. Ждали ли меня эти неудачи в Руинах Маски Золотого Демона? Не исключено, совсем не исключено.

Возможно, стоило переждать пару месяцев, сходить еще на одно дело, разрядить пружину невезения и только потом отправляться за мечтой?

Сложный выбор.

Пожалуй, я сделаю его уже после прибытия в Перекресток.

Махнув рукой Фолку, стоящему у штурвала, я вернулся в каюту. Желание продолжить с координатным листом было почти нестерпимым, но с таким темпом полета в Перекресток мы должны были прибыть уже в районе восьми утра, то есть часов через пять, и нужно было хотя бы немного поспать до того момента.

Так что я быстренько скинул с себя артефактную портупею и верхнюю одежду, а затем завалился на кровать. В идеале стоило, конечно, принять душ, но сейчас было слишком лень и я позволил себе отложить вопрос с помывкой на пробуждение.

Разбудил меня стук в дверь.

— Капитан, полчаса до Перекрестка! — раздался с той стороны голос Лислейна.

— Да-да, встаю, — недовольно пробурчал я в подушку.

Обычно на моем ранге для сохранения бодрости нужно было не более трех-четырех часов сна в сутки. Но после напряженного боя и нагрузки на каналы маны пробуждение возвращало меня в далекое земное прошлое, когда с утра какое-то время было непонятно, где ты и кто ты.

Благо, это довольно просто решалось той же маной. Запустив ее циркуляцию по телу, после нескольких циклов я уже уверенно встал с кровати. А после душа, быстрого бритья и смены камзола на выходной, и вовсе почувствовал, словно родился заново.

Добавить к этому мысли об ожидавшей нас прибыли — и я, окрыленный предвкушением, вылетел из каюты пулей, оставшись дожидаться прибытия в Перекресток уже на верхней палубе.

Руины, где расположился Перекресток, были из числа так называемых «пустышек». То есть их устройство с кучей переходов, огромных залов и галерей предполагало наличие внутри каких-то сокровищ, но ничего подобного в Перекрестке не было.

Скорее всего когда-то это был чей-то дворец или, может быть храм, но, в отличие от «нормальных» Руин, отсюда успели все вывезти до Катаклизма.

Плохого, впрочем, в «пустышках» ничего не было. Из-за того, что тут не было ценностей, не было и защищавших их ловушек, так что «пустышки» просто идеально подходили для того, чтобы создавать в них поселения и базы.

Так, собственно, и появился Перекресток. Какой-то пиратский капитан нашел эти Руины несколько сотен лет назад, и вместо того, чтобы, разочаровавшись отсутствием сокровищ, развернуть свой корабль и отправиться дальше, решил остаться тут и основать поселение.

А в итоге оно разрослось в один из крупнейших известных мне центров притяжения всякой и всяческой преступной шушеры от мелких воришек, не способных даже на использование простейших артефактов, до легендарных пиратов вроде Синего Глаза или Яростной Леди.

Я сам в этой градации определенно находился ближе к последним. Но из-за того, что мой ранг было невозможно изменить и я навечно застрял на пике ранга Сказания, вознестись до высших эшелонов Перекрестка мне было не суждено.

И не то, чтобы меня это устраивало. ВИП-залы лучших ресторанов, элитные развлечения, право голоса в пиратском совете и, разумеется, БОЛЬШЕ БОГАТСТВ!

Я не собирался превращаться в чахнущего над златом дракона, деньги мне были нужны для того, чтобы их тратить, но вообще-то я был той еще жадиной.

Возможно, получив столько денег, что смог бы позволить себе что угодно в мире, я бы в конце концов пресытился бы богатством и начал с умным видом заявлять, что счастье на самом деле не в деньгах.

Но пока что до этого было ой как далеко.

Правда, после обнаружения координатного листа по ощущениям эта мечта стала на несколько шагов ближе.

Маска Золотого Демона. Артефакт неизвестного уровня, способный, по слухам, не только превращать в золото что угодно навроде рук царя Мидаса, в честь которого я себя и назвал, но и обладающий таинственной силой, с помощью которой можно было использовать любые артефакты, не смотря на ограничения ранга.

Заполучив ее, я в теории смог бы добраться до верхушки не только Перекрестка, но и всего пиратского сообщества в ближайшей тысяче килоквадрантов. А это такие деньги…

— Мак! МА-А-АК!

— А? Что? — я дернулся, возвращаясь в реальность.

Ивака смотрела на меня с недовольным видом.

— Тринадцать тысяч за ремонт того, что, фактически, и не было сломано — это, по-твоему, нормально?

Да, точно. Пришвартовавшись в одном из доков, мы оставили разгрузку на Лислейна, а сами вдвоем с Ивакой пошли договариваться об обслуживании «Небесного Золота» с начальником пирса.

— А я вам еще раз объясняю, девушка, — настойчиво повторял он. — Корабль не проходил обслуживание несколько месяцев. Да, вам повезло не попасть в облачные аномалии и не столкнуться с небесными странниками. Но если не провести полное обслуживание корабля, то, если в следующий раз что-то подобное случится, вы можете банально не вернуться!

Ивака не стала спорить, просто снова повернулась ко мне и с недовольным видом повторила:

— Мак!

— Сделаем так, — немного помолчав, ответил я. — Я заплачу пять тысяч за профилактические работы, но если вы найдете какие-то реальные проблемы, то за каждую буду накидывать еще по тысяче. Не найдете ни одной — будет пять. Найдете двадцать — будет двадцать пять тысяч. Наш техник за вами присмотрит, чтобы вы не придумывали себе работу. Идет?

— Это… — мужичок оглядел меня с ног до головы, потом еще раз окинул взглядом «Небесное Золото» у меня за спиной, — Идет.

Дело было не только в том, что он счел такую сделку достаточно выгодной, но также и в том, что, хотя в лицо меня все еще знали далеко не все в Перекрестке, «Небесное Золото», для которого я не пожалел декоративных элементов, роскошной носовой фигуры и парусов цвета червонного золота, узнавали уже повсюду.

Особенно с учетом того, что вообще-то в этом мире такое не было принято. Пираты, понятное дело, любили роскошь и дорогие побрякушки. Но в основном навешивали их на себя: серьги, кольца, ожерелья, браслеты, одежда с пуговицами из драгоценных камней, оружие, инкрустированное золотом и бриллиантами…

Мне такое не нравилось, я считал это полнейшей безвкусицей и цыганщиной. Вместо того, чтобы обвешивать себя брюликами, я предпочитал носить пару действительно дорогих украшений, а деньги, если хотелось потратить на роскошь, пускать, например, на украшение своего корабля.

И судя по тому, что из множества моих знакомых пиратов, находящихся примерно на том же уровне силы и известности, по кораблю узнавали только меня и еще одного чудика, покрасившего свой фрегат в сплошной кроваво-красный, это было вполне действенно.

А так как репутация у меня была как у вполне честного пирата, несмотря на странность подобной концепции, спорить и торговаться со мной начальнику пирса, похоже, стало банально неловко.

Разобравшись с этим вопросом, мы отправились дальше. На повестке дня было несколько пунктов.

Во-первых, посещение ювелирки ради сбыта нескольких коробок с драгоценностями.

Во-вторых, посещение аукционного дома для выставления ядер Хроник, так продать их было выгоднее всего, да и меньше шансов, что какому-нибудь идиоту захочется их у меня украсть до продажи.

В-третьих, посещение так называемого Дома Терпения — как-то стихийно появившейся организации, занимающейся выставлением цен за пойманных заложников и связями с теми, кто их будет выкупать.

И в-четвертых, визит в Логово — что-то среднее между баром, отелем и конференц-залом для капитанов, уже имевших определенный вес, но еще не доросших до реально значимого уровня. Там я собирался узнать последние новости и, возможно, выяснить, готовится ли в нашем килоквадранте что-нибудь, что могло бы ударить по моей слишком высоко взлетевшей удаче.

С первыми тремя пунктами удалось все уладить без особых проблем. Семь тысяч за брюлики. Одиннадцать тысяч выкупа за представителя «Алой Зари» и еще сорок пять — за сына третьего заместителя главы и его телохранителя минус комиссия Дома Терпения. Лук «Хроника пронзающего ветра» был предварительно оценен в двадцать тысяч, россыпь ядер — в пятьдесят шесть, хотя финальную сумму мы должны были узнать уже после аукциона.

С товаров, лежащих у нас в трюме, дожно было накапать еще тысяч пятнадцать-семнадцать. Итого даже по минимальным оценкам выходило около ста пятидесяти тысяч.

С учетом того, что максимум, который я когда-либо получал, был в районе ста восьмидесяти тысяч, и в тот раз ради такого куша нам пришлось больше недели сначала преследовать цель, а потом убегать от охранного корабля, потеряв в процессе шестерых человек и оставив калеками еще троих…

Все действительно выходило слишком… хотя нет, СЛИШКОМ просто.

Снедаемый этими переживаниями, я отпустил Иваку, которой в Логово было особо нечего делать, я показал охранникам у входа жетон члена клуба и после сдачи Энго, пистолеты я оставил в каюте, вошел в кулуарную полутьму.

— Мидас! — тут же махнул мне от бара старый знакомый.

— Привет, Пес, — я сел рядом, мы ударили по рукам.

На самом деле его звали Леонгардом, да и он мое имя прекрасно знал, но в Логове по негласным правилам обращаться друг к другу следовало по прозвищам.

— Какие новости? — спросил он, подавая знак бармену.

— Слишком хорошие, на самом деле, — хмыкнул я со смесью иронии и искренной обеспокоенности.

Пес понимающе поморщился. Концепция с пружиной невезения ему была знакома, так как мы это не раз обсуждали, так что они понимал, почему я недоволен.

— А ты… — он хотел было что-то спросить, но тут его глаза сфокусировались на чем-то за моей спиной и на лице появилось сочувствующее выражение. — О, брат… крепись.

Через секунду мои глаза закрыли две мягкие, с длинными ногтями, ладошки, а в спину уперлась роскошная упругая грудь.

— Мидас, — проворковал на ухо бархатный баритон, — угадай, кто?