Демон Жадности. Тетралогия

Глава 6

Стараясь не подавать виду, что слова Ящера меня зацепили, я попытался расспросить его поподробнее.

Вышло примерно следующее:

Дядя Ящера, один из капитанов верхушки Перекрестка, возглавлял так называемых расхитителей. Это была особая каста пиратов, занимавшаяся грабежом не кораблей, а целых Руин.

Обломки древнего мира были разбросаны по всему Небу, зачастую скрытые облачными аномалиями. Небольших, так называемой Пыли, было вполне достаточно, чтобы расхитителям хватало на вполне успешную жизнь, тем более что Пыль, в отличие от крупных Руин, постоянно дрейфовала по Небу.

Но мечтой любого расхитителя, разумеется, было найти полноценные Руины.

Желательно при этом не пустышку, каким был Перекресток. Но на самом деле даже координаты пустышки, где можно было основать хотя бы небольшой городок, уже стоили в наше время целые состояния.

Однако даже пустышки отыскать было не так-то просто. Большинство Руин в обжитых килоквадрантах уже давно нашли, и для поиска новых нужны были не только удача и небесный корабль, но и обширные знания. Нужно было изучать древние карты, дневники капитанов прошлого, рисовать схемы возможных непроверенных мест и так далее.

И вот, расхитителям под командованием дяди Ящера, неожиданно повезло. В одном из старых бортовых журналов они наткнулись на описание необычной облачной аномалии, с большой вероятностью скрывавшей неисследованные Руины.

Автор журнала не успел проверить это место сам, его убили. Но даже спустя годы после смерти он сумел мне поднасрать, выдав местоположение Руин Маски Золотого Демона расхитителям.

Желание броситься обратно на «Небесное Золото» и проверить все еще раз было почти непреодолимым. Но я не мог позволить Ящеру заподозрить, что информация об этих Руинах меня трогает. Потому мы просидели еще почти час, прежде чем он сам встал и сказал, что должен идти по делам.

Только когда дверь Логова закрылась за Барлотом, я позволил себе выдохнуть. Я ждал еще несколько минут, прежде чем выйти, сохраняя неспешный шаг, но как только оказался вне поля зрения, ускорился.

«Небесное Золото» стоял у дальнего причала, его корпус блестел в лучах заходящего солнца. Я поднялся на борт, кивнув вахтенному.

— Никого не пускать ко мне.

Каюта встретила меня знакомым запахом — воск, старая бумага, металл. Я запер дверь на все замки и на мгновение закрыл глаза, собираясь с мыслями.

Потом начал работу.

Координатный лист с «Седьмого Сына», мои заметки, старые отчеты Летописцев — все это разлетелось по столу. Я сверял цифры, перепроверял маршруты, накладывал одну карту на другую.

Часы пролетели незаметно. За иллюминатором уже сгущались сумерки, когда я наконец увидел точку пересечения.

Ошибки не было.

Мои расчеты и данные, найденные расхитителями, указывали на один и тот же регион, в котором просто не могло быть двух Руин.

Я откинулся в кресле, стирая пот со лба. Теперь не оставалось сомнений — расхитители шли по верному следу.

Я сжал кулаки, провел пальцем по окончательно уточненным координатам, ощущая подушечкой шероховатость бумаги. Чернила слегка расплылись — вероятно, от сырости. Мои мысли метались, как чайка в шторм.

Пружина неудач. Я представлял ее себе — стальную, туго скрученную, готовую в любой момент распрямиться с такой силой, что кости затрещат.

Это была моя расплата за неоправданное везение в последние дни? Мечта, ускользающая сквозь пальцы?

— Черт!

Графин, полупустой, с темно-янтарным ромом внутри, покачнулся, но устоял. Я схватил его, налил полный бокал — тяжелый, граненый, с выгравированным на дне кораблем.

А если… если это вообще ловушка? Если Маска уже в чьих-то руках, а эти координаты — просто приманка для отчаянных дураков вроде меня?

Я сжал кулак, ощущая, как ногти впиваются в ладонь. Нет. Я не мог позволить себе сомнения еще и по этому поводу.

Осталось только решить: прыгнуть в неизвестность, зная, что пружина вот-вот разожмется, или ждать, пока ее сожмут еще сильнее для тебя.

Я допил ром, поставил бокал и потянулся к карте.

— Ну что ж, — прошептал я, поднимаясь с места. — Посмотрим, кто будет быстрее.

Дубовая дверь каюты с грохотом ударилась о стену, когда я вырвался в коридор. Свечной дым и запах старого дерева смешались с резким морским воздухом, врывающимся через открытые люки. Каждый шаг по скрипящим половицам отдавался в висках пульсирующей болью — слишком много рома, слишком мало сна.

Я влетел на палубу, и солнечный свет ударил в глаза, заставив на мгновение ослепнуть. «Небесное Золото» предстал передо мной как гигантская рана — разобранные палубы, свисающие канаты, рабочие, копошащиеся в открытом трюме, словно муравьи в разворошенном муравейнике. Где-то внизу звенели молотки, скрежетали пилы, а с мачты доносилась похабная песня матросов, чинящих такелаж.

Что-то этот прохвост из ремонтников все-таки нашел…

— Ивака!

Моя помощница стояла у грот-мачты, окруженная толпей поставщиков. Ее волосы, собранные в небрежный пучок, светились в лучах закатного солнца, как медный слиток. Она что-то яростно доказывала толстому торговцу, тряся перед его носом каким-то счетом.

— Капитан? — Она резко обернулась, заметив меня, и лист бумаги выскользнул из ее пальцев, подхваченный ветром. — Что случилось?

Я схватил ее за локоть и оттащил в сторону, подальше от любопытных ушей:

— Меняем планы. Сворачивайте все ремонтные работы, закончите только то, что необходимо для вылета. Времени в обрез.

Ее зеленые глаза расширились:

— Лидмарн сказал, что корпус разъело в той аномалии три месяца назад. На полную починку нужно три недели!

— Десять дней, — перебил я, чувствуя, как в голосе появляется стальная нотка. — Максимум.

— Вы с ума сошли! — Ивака резко выдернула руку. Я не ответил, но, видимо, мое молчание стало ответом достаточным. Ивака тяжело вздохнула, нервно теребя край своего потертого камзола: — Хорошо. Но учтите — это будет стоить куда дороже. Придется нанимать дополнительных рабочих, платить за срочность…

— Бери из казны сколько нужно, — махнул я рукой, — уж в чем, а в деньгах сейчас недостатка нет. Но чтобы через десять дней мы могли поднять паруса.

— А куда мы вообще…

— Потом, — резко оборвал я. — Сейчас просто подготовь все.

На палубе внезапно раздался оглушительный треск — где-то в носовой части сорвалась лебедка, и бревно с грохотом покатилось по палубе. Рабочие с криками бросились врассыпную.

— Черт побери! — Ивака рванулась вперед, но я схватил ее за плечо:

— Пусть разбираются сами. Мне нужно, чтобы ты…

— Я поняла, поняла! — она вырвалась, поправляя растрепавшиеся волосы. — Десять дней. Рабочие в три смены. Деньги не проблема. — Ее голос звучал язвительно. — А что я скажем Фолку насчет маршрута? Или он тоже «потом» узнает?

Я почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Фолк, наш штурман, не любил неожиданностей. Но сейчас это было последнее, о чем стоило беспокоиться.

— Скажи… скажи, что у нас изменилась информация о маршруте торговых караванов. Остальное — мое дело.

Ивака закатила глаза:

— Как скажете, капитан. Только учтите — за такую спешку придется платить не только деньгами. — Она показала подбородком в сторону носовой части, где двое рабочих уже спорили, размахивая кулаками. — Люди не железные.

— Разберись, — я повернулся к борту, уставившись на бескрайнее море. — Любыми способами. А еще… — я подтянул ее к себе и тихо зашептал прямо на ухо. — Закупи оборудование для исследований Руин. По-тихому, чтобы никто не был в курсе. Пусть грузят ночью, в немаркированных ящиках. Плати столько, сколько посчитаешь нужным.

— Это то, о чем я думаю? — настороженно переспросила девушка. — Я никому не рассказывал о своих исследованиях Маски, но за семь лет моя помощница не могла не сделать выводов.

— Все вопросы, когда выйдем в Небо, — покачал я головой.

— Поняла, — кивнула Ивака, а потом добавила: — Мы за вас, капитан, вы слишком многое сделали почти для каждого здесь. Просто… не забывайте об этом.

Затем ее быстрые шаги застучали по палубе, растворяясь в общем хаосе звуков.

Я облокотился о полированные перила. Запах жареной рыбы и чеснока смешивался с едким дымом из кухонной трубы — Арман, наш кок, уже начал готовить обед.

Десять дней.

Я сжал перила так, что побелели костяшки пальцев. Десять дней на то, чтобы все подготовить. Еще путь до руин…

Где-то за спиной раздался новый взрыв ругательств — то ли рабочие снова что-то испортили, то ли команда не поделила инструменты. Я не обернулся. Пусть ругаются. Пусть дерутся.

А пока что, хотя это и будет выглядеть не слишком в духе командной работы, я постараюсь разрядить пружину неудач настолько, насколько это возможно. А если не смогу, то хотя бы наслажусь бесконечным везением.

###

Дым сигар и перегар дешевого рома висели в Логове густым маревом. Я сидел за угловым столом, где свет масляных ламп едва пробивался сквозь сизую пелену. Передо мной высилась груда золотых «морских звезд» — золотых монет номиналом по тысяче с выгравированным кораблем на аверсе.

— Бросай уже, Мидас, — Торгрим Багровый Шторм провел ладонью по лысеющей макушке. Его мундир, расшитый серебряными галунами, был расстегнут на потной груди. — Четвертый проигрыш за вечер. Мне еще корабль содержать.

Кости в моей руке нагрелись от долгого трения. Я подбросил их в стакан из мореного дуба, резко встряхнул. Кости выпрыгнули на полированную столешницу, совершив три акробатических оборота.

— Шесть и четыре, — объявил Леонгард, сидевший справа. Его массивная рука с синими прожилками вен накрыла мою. — Хватит. Ты выиграл у него карты навигации. Хочешь оставить без штанов?

Я медленно выдохнул, разглядывая кости. Краска на гранях слегка облупилась — хороший знак для игрока, плохой для суеверного капитана.

— Последний бросок, — я собрал кости. — На кону — твой шикарный штурвал против всего, что ты уже проиграл.

Торгрим закусил губу. Его пальцы нервно барабанили по столу.

— Черт с тобой. Бросай.

Кости прыгнули по столу, задев опрокинутую рюмку. Две шестерки. В таверне воцарилась мертвая тишина.

— Вот тварь… — Торгрим встал так резко, что стул с грохотом упал назад. — Это… это невозможно!

Я не стал улыбаться. Просто протянул руку за картами, но Торгрим резко схватил меня за запястье.

— Мухлюешь, Мидас⁈

— Можешь проверить кости, стакан, рукава, стол, — я пожал плечами. — Вперед.

Он и правда обыскал меня (настолько, насколько было необходимо для выявления нечестной игры), осмотрел, обнюхал и едва ли не облизал кости. Разумеется, ничего не нашел.

— Не может так вести! — наконец взревел он.

— То, что не может вести тебе, не значит, что не может другим, — философски заметил я, беря со стола его навигационные карты и вставая. — жду свой штурвал не позднее послезавтра.

Капитан «Багрового Шторма» фыркнул, но кивнул. Его пальцы все еще дрожали, когда он наливал себе ром.

###

На испытательном полигоне у восточного мола ветер рвал с губ проклятия. Я затягивал новый пояс — «Хронику о сияющем золотом храме».

— Вы уверены, капитан? — Фолк, мой штурман, нервно теребил бороду. — Даже артефакты Хроники имеют пределы.

Я лишь махнул рукой, обращаясь к расчету у шестифунтовой пушки:

— Цельтесь в грудь. Промахнетесь — скину со следующей добычи.

Пушкары переглянулись. Старший, коренастый детина со шрамом через глаз, нехотя поднес фитиль.

Выстрел оглушил всю гавань. Ядро размером с кулак оставило в воздухе дымный след. Удар пришелся точно в центр груди — пояс вспыхнул золотом и я ощутил, будто в меня врезалась скала. Отлетел назад, перекувырнулся через плечо, но… выправился и оглядел чистую рубаху.

— Еще! — губы расплылись в ухмылке. — На этот раз три вместе!

Три пушки грохнули почти одновременно. Два ядра отскочили, последнее оставило лишь синяк на плече.

Хроника признала меня настолько легко и просто, будто я носил этот пояс всю жизнь не снимая.

В «Тонущем Кораблике» пахло жареными мидиями и дешевым парфюмом портовых девок. Я намеренно влез в спор между Барлотом и капитаном «Дымящегося Гребня» — двумя заклятыми врагами, сидевшими за соседними столиками.

— Любовь Публики быстрее Яркой Ночи на полтора узла, не больше, — громко заявил я, делая вид, что обсуждаю это с Леонгардом.

Барлот резко обернулся. Его экзема на шее покраснела, как всегда в гневе.

— Ты можешь выставлять на показ свои знания где угодно, но не на скачках! — он швырнул в мой стол кинжал.

— Спорим? — поднял я бровь.

— А давай! — с вызовом заявил я.

Спустя полтора часа, когда мы вернулись с ипподрома небесных коньков, Ящер выглядел так, будто потерял веру в человечество.

###

В предпоследнюю ночь перед отплытием я стоял на корме, глядя, как рабочие заканчивают последние приготовления. Ивака подошла молча, протянула пергамент с цифрами.

— Все готово на день раньше обещанного, капитан. Корпус залатан, паруса новые, припасов на два месяца. — Она помолчала. — Особый груз доставлен по плану. Что-то еще не так?

— Последние дни мне слишком везет, — я потер переносицу.

Азартные игры, ставки, даже овладение Хроникой… это было приятно, но чересчур хорошо, чтобы быть правдой.

— Опять твоя дурацкая теория?

— Она не дурацкая и ты это знаешь, — покачал я головой. — То, что я не буду в нее верить, не отменит того факта, что все слишком хорошо.

— Тогда может быть не стоит отправляться?

— Тогда станет еще хуже, — вздохнул я. — Судьбу не обмануть. Так что будем делать все, что запланировали. Просто осторожно.

###

В ночь накануне отбытия палуба «Небесного Золота» превратилась в бурлящий котел веселья. Десятки масляных фонарей, подвешенных на веревках между мачт, раскачивались на вечернем бризе, отбрасывая дрожащие тени на разгоряченные лица.

В носовой части Арман устроил импровизированное барбекю — огромная жаровня с углями шипела, когда на нее капал жир с вертелов, где подрумянивалось мясо. Запах смешивался с дымом ароматных трубок и терпким духом выдержанного рома.

Я стоял у грот-мачты, наблюдая хаотичное движение по палубе. В правой руке тяжелый хрустальный бокал с темно-янтарным ромом «Старый Демон» — выигрышем у Ящера. Лед в напитке уже подтаял, образуя мутные разводы.

— Ну, капитан, — раздался за моей спиной низкий, хрипловатый голос. Леонгард подошел, тяжело ступая по дубовым доскам. — Ты и правда собираешься в Небо так скоро после прибытия? Побыл бы хотя бы недельки три.

Я повернулся, позволив уголкам губ слегка приподняться.

— Не могу, надо отправляться.

Пес недовольно фыркнул.

— Ты слишком много выигрывал. Это тебе аукнется, и так, что мало не покажется.

Я потянул ром, чувствуя, как обжигающая жидкость растекается по пищеводу.

— Нельзя пытаться обмануть удачу.

— Тогда надеюсь, ты хотя бы понимаешь, на что идешь. — Он резко обернулся, когда с кормы донесся взрыв смеха. — Черт, она же здесь?

Мой взгляд скользнул туда же, где на перилах в окружении восхищенных мужчин изящно сидела Риалия. Ее платье цвета свежей крови развевалось на ветру, обнажая длинные ноги в ажурных чулках.

— Ну, сегодня она хотя бы ведет себя… сносно, — хмыкнул я.

Пес разразился грубым смехом, хлопнув меня по плечу с силой, от которой я едва не выронил бокал.

— Да покажи мне хоть одного капитана, кто смог бы удержать ее «сносно» дольше получаса!

Поговорив еще немного, я оставил Пса и пошел к корме, лавируя между веселящимися матросами. В центре палубы двое корабельных плотников устроили соревнование по борьбе на бочках — уже третий по счету бочонок рома разлетелся вдребезги, когда здоровяк Гарт с грохотом рухнул на палубу. Крик восторга поднялся, когда его противник, тощий юнга, начал ликовать, покачиваясь на своем бочонке.

Риалия заметила мое приближение еще за десять шагов, отодвинула Лислейна, моего заместителя, позволив мне приблизиться. Ее губы растянулись в том самом опасном оскале, от которого у мужчин одновременно холодела спина и закипала кровь.

— Ну, капитан, — она протянула мне свой бокал. — Пьешь за удачу или за упокой?

Я слегка коснулся ее бокала своим.

— За равновесие.

Она рассмеялась — резко, звонко.

— Ты все такой же скучный в своих философиях. Но… если завтра все пойдет к чертям, я хотя бы сегодня заставлю тебя забыть обо всем этом.

— Не сегодня, дорогая, — покачал я головой.

— А я и не про постель, дорогой, — ухмыльнулась она.

Прежде чем я успел что-то ответить, она сорвалась с перил, как хищная птица с утеса, а через несколько секунд воспарила вверх с другого борта, пролетев под килем.

Ее алое платье мелькнул в воздухе, когда она запрыгнула на главный стол, опрокинув два блюда с мясом и кувшин вина. Кинжал сверкнул в ее руке, когда она подняла его вместе с украденной у меня бутылкой «Старого Демона».

— Эй, мальчики! — ее голос прорезал шум, как нож брюхо рыбе. — Кто хочет устроить последний достойный бой перед тем, как вы все отправитесь в Небо⁈

Палуба взорвалась рёвом одобрения. Первым вызвался боцман Гарт — двухметровый детина со шрамом через оба глаза. Он уже срывал с себя рубаху, когда Риалия рассмеялась и… указала кинжалом на меня.

— Я приму всех желающих, но сначала — капитан против капитана! Разве не справедливо?

Толпа взревела еще громче. Я вздохнул, отставляя бокал.

Когда я шагнул вперед, палуба под ногами слегка покачивалась — то ли от ветра, то ли от рома. Риалия стояла на столе, освещенная дрожащим светом фонарей, как демонесса на алтаре. Ее кинжал сверкал, а глаза обещали либо блаженство, либо смерть.

Возможно, и то, и другое.

Я расстегнул манжеты, вытащил из ножен на поясе свой кинжал. Не артефакт, скорее просто украшение. Мы собирались устроить зрелище, а не поножовщину.

Риалия была права. Если это последняя ночь перед бурей — пусть она запомнится всем.

###

Я растянулся на ящике с пороховыми зарядами, прислонившись спиной к шпилю. В правой руке болтался хрустальный бокал с остатками «Старого Демона». Левой я бессмысленно водил по резным узорам на рукояти «Сказания об Энго», чувствуя как пальцы слегка немеют от выпитого.

— Капитан.

Голос прозвучал прямо над ухом. Лислейн стоял передо мной, его тень перекрывала свет от висящего фонаря. Мой заместитель выглядел неестественно трезвым среди этого пьяного безумия.

— Что такое?

— Могу я спросить, куда мы направляемся?

— Секрет, — хихикнул я, ощущая, как кружится мир вокруг. — Зачем тебе? Разве я когда-нибудь водил нас на пустые дела?

— Экипаж нервничает. — Лислейн пожал плечами.

— Ну так успокой их, — я попробовал пожать плечами, но из-за того, что лежал, получилось лишь просто дернуться. — Это ведь одна из твоих обязанностей.

— Я выполняю обязанности. — Его пальцы сжались. — Но вы никогда ничего не скрывали от нас так тщательно.

— Ну, значит у меня есть причина, не думаешь?

Наши взгляды скрестились. В его глазах я прочитал все — от преданности до разочарования. Но через секунду Лислейн опустил глаза, сделав шаг назад.

— Как скажете, капитан. — Его голос снова стал бесстрастным. — Я просто хотел убедиться, что вы… все продумали.

Где-то за спиной раздался оглушительный грохот — опрокинули стол с посудой. Я обернулся на звук, а когда снова посмотрел перед собой, Лислейн уже растворялся в толпе, его стройная фигура мелькнула последний раз у прохода к каютам.

— Эй, капитан! — Риалия появилась передо мной как джинн из бутылки, ее пальцы впились в мои плечи. — Я тебя потеряла! Пойдем потанцуем!

Она рванула меня за собой, и мир снова поплыл. Где-то на краю сознания вертелась мысль, что Лислейн слишком въедлив, но она быстро растаяла во хмелю.

Я закрыл глаза, позволяя музыке, смеху и алкоголю унести последние трезвые мысли.

###

Уже далеко на полночь я, проводив всех гостей, потопал к себе, слабо пошатываясь. Дверь каюты скрипнула. Я замер на пороге, позволяя глазам привыкнуть к полумраку. Лунный свет, пробивавшийся через иллюминатор, выхватывал из темноты хаотичные блики на полированном столе, где должны были лежать мои бумаги.

Что-то было не так. В моей каюте кто-то был.