Демон Жадности. Тетралогия

Глава 7

Я провел пальцами по рукояти «Сказания об Энго», ощущая знакомые резные узоры. Каюта пахла древесиной, ромом и… чем-то еще. Чуть уловимый аромат лаванды и металла — женские духи.

— Ивака! — мой голос прозвучал резче, чем я планировал, разрезая тишину.

Ответа не последовало.

— ИВАКА! — я мог бы попытаться найти ее сам, но сейчас был слишком пьян, чтобы делать это не было лень.

Через несколько долгих минут в дверном проеме появилась моя помощница.

— Чего орете?

Я указал на стол:

— Кто-то рылся в моих бумагах.

Ивака медленно вошла, ее глаза скользнули по поверхности стола, затем к иллюминатору, и обратно ко мне.

— Никто не рылся, — она сказала слишком спокойно. — Я заходила взять опись грузов. Бумаги были на полу — видимо, ветер. Я собрала и положила обратно.

— Ветер? — я резко подошел к иллюминатору, хватая ручку. — Он был закрыт, когда я уходил.

Моя помощница вздохнула, поставив книгу на каютный сундук:

— А когда я вошла, он был приоткрыт. Может, вы забыли? — ее взгляд стал изучающим. — Вы же… выпили немало сегодня.

Я сжал кулаки, ощущая, как трезвость накрывает меня ледяной волной.

— Ничего. — мои пальцы сжали рукоять сабли. — Ладно. Извини, если разбудил. Иди спать, завтра отбываем.

Дверь захлопнулась за Ивакой с глухим стуком, оставив меня в зыбком полумраке капитанской каюты. Лунный свет, пробивавшийся сквозь запотевшее стекло иллюминатора, рисовал на дубовых панелях причудливые узоры, напоминающие морские карты неизведанных земель. Я провел ладонью по лицу, ощущая, как кожа горит под пальцами — то ли от выпитого рома, то ли от нарастающего беспокойства.

Иллюминатор.

Я подошел к круглому окну, ощущая под босыми ногами шероховатость просмоленных досок. Медная ручка была холодной и слегка влажной от морской сырости.

— Черт подери, — прошептал я, отвесив себе пощечину, чтобы прийти в себя.

Попытка вспомнить превратилась в мучительный процесс выуживания обрывков из алкогольного тумана. Я закрыл глаза, ощущая пульсацию в висках.

Перед вечеринкой я стоял у этого же стола, застегивая манжеты. В каюте было душно — жар от многочасовой работы с картами, запах чернил и пота. Рука сама потянулась к иллюминатору, чтобы впустить ночную прохладу…

Или нет?

Ничего. Ни единого четкого кадра.

Я швырнул бокал в угол каюты. Хрусталь разлетелся на тысячи сверкающих осколков, похожих на морскую пену при лунном свете.

— Черт возьми!

Теперь, кроме беспокойства, появилось еще и чувство досады. На себя. На свою небрежность.

Я медленно опустился в кресло, уставившись на разложенные карты. Ветер за иллюминатором усилился, завывая в щелях, как предвестник шторма.

И когда я потушил последнюю лампу и лег в постель, сон не приходил, несмотря на опьянение. Каждый скрип корабельных балок, каждый всплеск за бортом заставлял меня вздрагивать.

Иллюминатор был закрыт. Иллюминатор был открыт.

Иллюминатор…

Хер с ним.

Я повернулся на бок, уставившись в темноту, пока за окном не начал бледнеть горизонт. И только тогда погрузился в сон. Тревожный, но без сновидений.

Уже сегодня в Небо. К Маске Золотого Демона.

###

Рассвет застал «Небесное Золото» окутанным в серебристую пелену небесного тумана. Я стоял у массивного дубового штурвала, того самого, что выиграл в кости. Холодный утренний воздух пробирался к коже, заставляя мурашки бежать по спине.

— Отдать швартовы! — мой голос прозвучал хрипло после бессонной ночи.

Матросы на причале бросили толстые канаты. «Небесное Золото» вздрогнул всем корпусом, медленно отходя от доков Перекрестка. В тумане маячили силуэты других кораблей — кто-то тоже собирался в путь, кто-то только вернулся после долгого плавания.

Фолк, мой штурман, поднялся на капитанский мостик, его кожаная куртка скрипела при каждом движении. В руках он держал карту и секстант, но глаза его были прикованы к моим рукам на штурвале.

— Капитан, — он произнес это слово с особой интонацией, которую я знал слишком хорошо — в ней смешались уважение и скрытое недовольство. — Вы так и не дали мне курс. Куда мы идем?

Я не ответил сразу, сосредоточившись на ощущении корабля. «Небесное Золото» был живым существом под моими руками — каждая доска, каждый канат передавали его настроение. Сейчас он будто нехотно просыпался, медленно набирая ход.

— Сорок/минус пятьдесят на полдень, — наконец сказал я, чувствуя, как первые лучи солнца пробиваются сквозь туман.

Фолк замер.

— Серлиария? — он медленно развернул карту, тыча пальцем в пустую область. — Зачем там туда?

— Нам не туда, — покачал я головой. — Просто соблюдаю предосторожности.

— Тогда какая финальная точка?

— Узнаешь, когда прибудем.

— Капитан, я тридцать лет веду корабли по этим маршрутам. Если ты не доверяешь мне курс…

— Это не вопрос доверия, — я повернулся к нему, ощущая, как утренний свет бьет в глаза. — Это вопрос необходимости.

Мой штурман закусил губу. Он подошел ближе, понизив голос:

— Тогда скажи хотя бы, чего нам ждать. Рифы? Штормы? — его глаза сузились. — Или чьи-то пушки?

Я взглянул на вращающийся в стеклянной сфере треугольничек, подвешенный просто в пустоте. Артефактный компас всегда указывал на положение солнца в полдень летнего солнцестояния. Где-то за кормой чайки кричали, провожая нас в путь.

— Жди всего, — тихо ответил я. — Но особенно — неожиданностей.

Фолк тяжело вздохнул, развернул карту на навигационном столике и начал что-то вычислять, ворча себе под нос.

Я вернулся к штурвалу, чувствуя, как корабль набирает ход. Туман начал рассеиваться, открывая перед нами бескрайний небесный простор. Перекресток уже превратился в размытое пятно на горизонте, а впереди…

Я закрыл глаза на мгновение, чувствуя дыхание ветра на лице. Где-то там, за горизонтом, нас ждала Маска Золотого Демона. А может быть — и что-то похуже.

Когда я снова открыл глаза, в Небе пропали последние следы Перекрестка.

###

Седьмой день плавания встретил «Небесное Золото» плотной пеленой молочно-белого тумана, окутавшего корабль словно саван. Я стоял на шканцах, пальцы судорожно сжимали холодную латунь подзорной трубы.

— Одиннадцать/сорок четыре!

Руль скрипнул, корабль начал медленный разворот. Это был уже двенадцатый ложный маневр за время путешествия, по плану — последний. Я прильнул к подзорной трубе, вглядываясь в серую пелену за кормой. Ничего. Только бесконечный туман и редкие чайки, кружащие над кильватерной струей.

Фолк, направив «Небесное Золото» на нужный курс, повернулся ко мне, нервно теребя бороду, в которой уже серебрились первые кристаллы инея.

— Капитан, — он остановился в шаге от меня, понизив голос до опасного шепота, — мы сожгли вдвое больше маны, чем рассчитывали. Если продолжим эти зигзаги…

Я резко опустил подзорную трубу, прерывая его.

— Уже скоро прибудем, так что всего хватит.

Фолк закусил губу, его глаза — два узких щелка в морщинистом лице — метнулись к горизонту.

— Хорошо. Просто это выглядит бессмысленным.

Я хмыкнул, проводя пальцем по карте. Траектория нашего движения действительно казалась слишком сложной даже для запутывания следов. Но я не хотел рисковать.

— В этом мире нет ничего бессмысленного, старик. Только то, чего мы еще не поняли.

Где-то в тумане прокричала чайка — резкий, почти человеческий звук. Я снова поднял подзорную трубу, сканируя горизонт.

— Что видишь⁈ — крикнул я впередсмотрящему на мачте, у которого был доступ к более мощной артефактной трубе, закрепленной там, наверху, на штативе.

— Пелена облаков, капитан! Но… — пауза, — впереди будто темнеет!

Я обменялся взглядом с Фолком. В его глазах мелькнуло то же понимание.

Только спустя полчаса облака начали редеть, словно нехотя отпуская нас из своих объятий. Сначала появились лишь смутные очертания — темные вертикальные линии, пересекающие серое полотно неба. Затем, будто из другого измерения, проступили детали.

«Небесное Золото» замедлил ход, будто сам корабль затаил дыхание перед этим зрелищем. Я стоял, ощущая, как волосы на затылке встают дыбом. Руины возвышались перед нами, уходя в самое небо — их вершины терялись в облаках. Казалось, это не просто остатки древнего сооружения, а чудовищный организм, замерший в неестественной позе.

— Матерь богов… — за спиной раздался шепот Лислейна. Мой заместитель подошел, его обычно бледное лицо теперь было белым как мел. — Это же…

— Руины, — закончил я за него, не отрывая глаз от зрелища. — Вот куда нам надо было.

Лислейн нервно облизал губы:

— Почему же вы молчали⁈

— Что знают двое — знает и свинья, — вздохнул я. — Я вам доверяю, конечно, но лучше уж так. Ивака! — крикнул я, не поворачиваясь. — Готовь ящики!

Моя помощница появилась словно из ниоткуда, ее рыжие волосы выбивались из-под практичной кожаной повязки.

— Уже готово, капитан. Но… — она бросила взгляд на руины, — вы уверены, что хотите идти туда первым?

Я уже повернулся к трапу.

— Кто, если не я? К тому же…

Я слишком долго к этому шел. Эту часть фразы я, однако, сказал уже про себя. Не стоило говорить такого вслух, пока цель не будет достигнута.

Руины открывались перед нами как драгоценный ларец — постепенно выступая из облаков, позволяя рассмотреть каждую деталь.

Как и Перекресток, они напоминали храм, при этом с одной стороны были во много раз меньше, а с другой — куда величественнее. Центральный купол, покрытый позолотой, сверкал на солнце. Я приложил к глазу подзорную трубу.

— Черт возьми… — вырвалось у меня, когда я увидел детали.

Каждая колонна, каждая арка была украшена тончайшей резьбой. Золотые нити, вплетенные в камень, образовывали сложные узоры — спирали, напоминающие вихри, переплетающиеся с символами, которые я не мог распознать. Это была не просто позолота — казалось, сам камень пронизан золотыми жилами.

— Капитан! — Ивака подбежала, запыхавшись, держа в руке свою трубу. — Взгляните на северную стену!

Я взял инструмент и навел его на указанное место. Мозаика на стене оказалась не просто украшением — это была целая история. Миллионы разноцветных камешков складывались в сцены поклонения, жертвоприношений, странных ритуалов. Фигуры людей в длинных одеждах поднимали руки и кланялись огромным фигурам в золотых масках.

— Они поклонялись им, — тихо сказал я. — Тем, кто носил эти маски.

Корабль совершил еще один поворот, и перед нами открылись «висячие сады» — фрагменты парка, сохранившиеся на плавающих обломках земли. Даже сейчас, спустя века, там росла зелень. Правда, уже вполне человеческих размеров.

Дорожки из чего-то похожего на белый мрамор, теперь потрескавшиеся, извивались между полуразрушенными фонтанами в виде мифических существ. Один особенно хорошо сохранившийся фонтан изображал крылатую женщину, из уст которой когда-то била вода.

Внезапно солнце, поднявшееся выше, осветило купол храма под новым углом. Золото вспыхнуло ослепительным светом, и на секунду мне показалось, что я вижу отражение огромной маски, на мгновение проступившее в воздухе над храмом.

Я обернулся к команде, собравшейся на палубе. Их лица отражали смесь страха и благоговения.

— Готовимся к высадке, — сказал я твердо. — Все кроме вахтенных.

Спустя пятнадцать минут борт «Небесного Золота» мягко ткнулся в землю, сохранившуюся вокруг Руин. Я спрыгнул первым — сапоги утонули в густой траве. Земля под ногами была теплой, несмотря на утреннюю прохладу, и испускала слабый металлический запах.

Вбив кол с привязанным к нему троссом, я дождался, когда-то же самое повторят еще трое наших Артефакторов, а после матросы спустят трап.

— По местам! Разгружаем по списку! — мой голос разнесся эхом по пустоте. — Ивака! Проследи!

Первыми пошли ящики с артефактным оборудованием: разными детекторами, декодерами, записывающими устройствами и прочим. Затем — тяжеленные ящики с раскладными ростовыми щитами. Потом уже пошли коробки с составляющими походного лагеря, который тут же начали расставлять неподалеку от места швартовки «Небесного Золота».

Через полчаса в центре лагеря уже дымила походная кухня. Арман развернул свою знаменитую «адскую печь» — переносной очаг с тремя котлами, где уже шипело что-то ароматное.

— Капитан, кофе? — он протянул мне жестяную кружку с черной как смоль жидкостью. — С двойной порцией «бодрости».

Я сделал глоток. Напиток обжег горло, но странное тепло сразу разлилось по телу. Арман хитро подмигнул.

Матросы разворачивали необычные палатки — их ткань была соткана из шелка и металлических нитей, создавая легкую броню.

Раздался резкий треск. Один из фонарей вдруг погас, затем вспыхнул ядовито-зеленым светом.

— Все в порядке! — крикнул Зирфан, наш техник. — Просто резонанс с местной магией. Перенастраиваю…

Спустя еще час все было готово и лагерь замер, готовясь к чему-то пока неизвестному.

— Обед, полчаса отдых, проверка оборудования! — скомандовал я, осознав, что больше никаких работ не ведется. — Потом отправляемся!

###

Гигантские ступени вздымались перед нами, как горный хребет, высеченный для титанов. Руины все были такими. Созданными не для людей, а для великанов прошлого.

В Перекрестке, давно обжитом и перестроенном, это было почти незаметно. Но здесь, стоя перед первой ступенькой из почти сотни, каждая из которых при этом была высотой около тридцати метров, ощущение собственной ничтожности буквально поглощало.

Я провел ладонью по холодному камню, ощущая микроскопические бороздки — следы неведомых ног, ступавших здесь века назад.

— Ну что, друзья, — я обернулся к команде, поправляя ремни сапог-артефактов. — Кто хочет первым ощутить себя в объятьях капитана?

Ивака сделала шаг вперед.

— Только, ради всех богов, не роняйте меня, — прошептала она.

Я активировал «Историю о прогулке в облаках». Сапоги едва замтено завибрировали.

— Обними покрепче, — предупредил я, обхватывая Иваку за талию. Ее тело напряглось, как натянутая тетива.

Мы рванули вверх. Воздух засвистел в ушах, ступени превратились в размытую полосу под нами. Ивака вцепилась мне в плечи, зарывшись лицом в мою куртку.

На небесных кораблях гравитация создавалась артефактами, и была где-то вдвое слабее обычной. Даже упав с десятиметровой мачты при хорошей координации можно было отделаться максимум синяком.

В открытом Небе притяжения же не было вовсе. Вывалившись за борт, человек никуда бы не упал, а просто остался бы висеть в пустоте.

Но на территориях Руин гравитация была уже вполне нормальной, привычной человеческому телу, так что тут падение с высоты действительно могло быть смертельным.

Плюс, когда ты видел, куда тебе падать, а не был окружен пустотой Неба, страх схватывал куда сильнее.

— Боже правый! Никогда больше! Ни за какие сокровища! — вопила Ивака, которой в принципе вряд-ли когда-то приходилось летать, тем более с такой скоростью и на такие высоты.

Глядя на ее реакцию, я не мог удержаться от смеха. Но в конце концов наш подъем замедлился, и я плавно приземлился на верхней площадке.

Ивака отпрыгнула от меня, как ошпаренная, тут же принялась поправлять одежду и волосы.

— Живая? — поинтересовался я, проверяя заряд сапог.

— Пока что, — она бросила злобный взгляд на мою обувь. — Если бы я знала, что придется летать, осталась бы на корабле!

Вскоре рядом приземлились Лислейн и остальные наши Артефакторы, также неся на себе по матросу. Вообще без труда можно было и побольше, но перенапрягаться еще до того, как вошли в Руины, не стоило.

Тем же образом мы подняли и всех остальных. К сожалению, посмотреть, как вопят Фолк или Арман мне не довелось. Они остались на корабле и в лагере соответственно, дожидаться нашего возвращения.

Матросы реагировали по-разному. Молодой юнга хохотал от восторга, прося «еще разок», в то время как старый боцман Гарт бледнел и читал молитвы, крепко зажмурившись.

Когда вся команда, наконец, собралась наверху, я позволил себе, наконец, внимательно осмотреть Руины, уходящие почти на два километра вверх. Гигантские врата храма, к счастью для нас, открытые на распашку, возвышались подобно стене неприступной крепости.

Их поверхность была покрыта барельефами крылатых существ. В центре — огромное изображение Золотой Маски, ее пустые глазницы словно следили за нами.

Оценив все это великолепие, я глубоко выдохнул. Нельзя было расслабляться.

— Щиты вперед! Развернуть защитный периметр! — мой голос гулко разнесся под сводами, отражаясь от полированных стен странным многоголосым эхом. — Артефакты достать и запустить, оружие на изготовку!

Десяток матросов начали разворачивать огромные, больше человеческого роста и шириной в метр, щиты. «Истории о воротах ста дней» были лучшими щитами для подобных экспедиций, прочными, в пассивном режиме защищающами в том числе и от магических атак, но при этом достаточно легкими, чтобы их мог носить даже обычный человек.

— Первая линия готова, капитан, — доложил Гарт, наш старшина.

Ивака тем временем следила за разворачиванием исследовательского оборудования. Приборы, работающие от мана-генератора, активировались и зажужжали, выискивая вокруг себя всплески энергии.

Лислейн же координировал раздачу арбалетов и ружей. Они не были артефактными. Мана-батареи были слишком дороги и медленны в перекачивании энергии, чтобы их можно было использовать в оружии.

Но для отстрела гнуса — мелких, размером со среднюю собаку, тварей, по виду напоминавших мутировавших тараканов, иногда обитающих в Руинах, этого было вполне достаточно.

Когда все приготовления на земле были закончены, я скомандовал:

— В воздух! — и семь пар сапог тихо загутели, поглощая ману владельцев.

Ветер завыл в ушах, каменный пол ушел из-под ног, и вот я уже парил в нескольких десятках метрах над щитами.

Снизу Лислейн координировал оставшихся, но отсюда, сверху, было видно куда больше. Гигантский проход зиял перед нами, его арка уходила ввысь на полкилометра. В глубине Руин клубился туман.

— Вперед, в темпе!

Две группы: одна на земле, вторая в воздухе, двинулась ко входу в Руины, добравшись до него только спустя десять минут.

Но в конце концов мы-таки переступили порог зала, и тьма обволокла нас, словно плотный саван. Воздух здесь был тяжелым, насыщенным запахом древнего камня и чем-то еще — сладковатым, почти гнилостным. Артефакторы зажгли фонари на запястьях, внизу матросы подключили к генератору большие, похожие на грибы, светильники.

— Черт подери… — прошептал за моей спиной Энтебан, его голос дрожал.

Зал открылся перед нами во всем своем угрожающем величии. Из-за мерцания света казалось, что стены, покрытые золотыми прожилками, пульсировали в такт нашему дыханию. Каждая золотая нить была толщиной с палец, переплетаясь в замысловатые узоры.

Гигантские скамьи, высеченные из черного базальта, располагались амфитеатром, образуя полукруг перед массивной трибуной. Каждая скамья была высотой метров по шестьдесят, трибуна — все сто.

Однако кроме всего этого в зале не было ровным счетом ничего. Даже мозаики, обильно украшавшие внешние стены, внутри пропали.

Тем не менее, монументальность и какая-то торжественность обстановки моих ребят не испугали. Я услышал, как внизу один матрос говорил другому.

— Если здесь стены с золотом, то и другого добра должно быть навалом!

Я хмыкнул. Хорошо, что они не теряли присутствия духа даже в такой обстановке.

— Там! — раздался голос Лиданги, поднявшейся еще повыше, чтобы осмотреть зал целиком. — Проход! Кажется, во внутренние помещения!

Спустя полтора часа, на всякий случай разделившись на группы и обследовав зал по периметру, но так ничего и не найдя, мы остановились перед тем самым проходом, о котором сказала Лиданга.

— Двигаемся вперед, — скомандовал я. — Медленно и осторожно. В любой момент готовьтесь отступать.

Снизу послышались подтверждающие отклики.

Осторожность оказалась не напрасной. Спустя пару минут после того, как первые щиты пересекли границу арочного проема, я услышал, как внизу завыла сирена детектора ловушек.

— Назад! Все назад! — рявкнул я.