Ваш новый класс – Владыка демонов 9. Желаете выгулять питомца?

Глава 2 Никаких противоречий

Хотя я выгрузил Шарайнэ из Хранилища на минимальной высоте, упавшая туша контуженной драконессы всё равно вызвала в близлежащем лесу небольшой буран и переполох среди местной живности.

Сдув взметнувшийся вал снега в сторону, я завис над распластавшейся Шарайнэ и оценил её состояние магией жизни, пока исцелял свою обожжёную руку. Пусть на миг, но мне пришлось коснуться пылающей чешуи для отправки старухи в инвентарь и это оставило свой след, невзирая на все мои защиты и сопротивления.

Досталось бабуле очень крепко. Внутренние органы были в плачевном состоянии, даже в более плачевном, чем я предполагал поначалу, однако драконья регенерация уже приводила их в порядок. Минут пять — и старуха снова будет преисполнена сил и упрямства.

Кто-нибудь мог бы спросить, на кой чёрт я сейчас с ней любезничаю, если несколько минут назад хотел выставить за порог Тельвара? Ну, в целом, виной тому была толика здравого смысла. Ну, или солидная порция лени.

Ежели вдруг бабуля действительно признает моё главенство «по праву силы», то зачем ломать отлаженную систему и искать какую-то замену на её место, если можно оставить её у руля? Под бдительным присмотром, само собой, но от этого будет куда меньше хлопот, чем от перестройки вертикали власти в Университарии под нужного мне человека.

Особенно если учесть, что кроме себя самого мне на этот пост назначить было просто некого. Лион всю эту возню в гробу видала. Тёмную эльфийку волнуют только собственные исследования, а мысль о том, чтобы покинуть мою Цитадель, приведёт её в ужас. Горт хоть и хороший, умный маг, но не вышел ни калибром, ни, что уж там говорить, репутацией в нужных кругах. Эрмит вообще пингвин, запечатанный в книгу. А других подходящих кандидатур у меня не было.

Так как тянуть ещё одну лямку мне как-то не хотелось, пусть даже я к этому готовился, рассматривая как возможность «смещения» архимагистра, так и создание собственного волшебно-учебного заведения в Лаграше, я немного остыл и решил поговорить с Шарайнэ ещё раз, но уже в реалиях крепкой и, как я надеялся, отрезвляющей затрещины.

Мысль покинуть пределы города «Дорогой Судьбы» возникла спонтанно, в тот момент, когда я засунул вырубившуюся драконессу в инвентарь. Изначально я просто не хотел, чтобы она при падении пришибла кого-нибудь внизу. Но в этот момент шестерни разума в голове прокрутились и я понял, что если мне нужно сохранить статус и репутацию старой эльфийки, нужно дать ей возможность вернуть гуманоидную форму в стороне от любопытных глаз и выдумать удобоваримое объяснение произошедшего. Если мы, конечно, договоримся.

Единственное, что ненадолго остановило меня от дальнейших действий, это беспокойство о возможных жертвах внизу. Но Легри очень любезно пришла на помощь и сообщила, что воскрешение никому не требуется, а с остальным легко разберутся местные целители. Узнав об этом, я просто бросил дайсы прямо в кармане и, не глядя, телепортировался по предложенным координатам.

Вот так мы с Шарайнэ и оказались в лесу около города.

Отлетев в сторону от клубов пара, что повалили от растапливаемого горящей чешуёй снега, я уселся на поваленное бревно и выудил из инвентаря небольшой перекус с бутылочкой яда, принявшись восстанавливать силы на случай, если старуха придёт в себя с ещё более поганым настроем, чем прежде.

Ну, ежели так и произойдёт, на этот случай у меня имелся простой и надёжный план. Снова засунуть в инвентарь и держать, пока Аллегри с ней сама не разберётся. Да, возможно, в последнее время я чуть-чуть злоупотреблял Хранилищем как универсальным способом отложить какую-нибудь проблему на бесконечно долгий срок, но уж очень это было эффективно!

Однако в душе я надеялся, что теперь мы с Шарайнэ найдём общий язык.

Правда, эта надежда начала как-то неуверенно пятиться и отступать, стоило старухе проявить признаки возвращения в сознание. Процесс пробуждения драконессы начался не с грациозного потягивания, а с глухого, вибрирующего стона, от которого задрожало бревно подо мной. Снег вокруг неё зашипел с удвоенной силой из-за нарастающего жара и в воздух ударил густой пар.

Шарайнэ резко вскинула массивную голову и её глаза, едва открывшись, полыхнули сверкающим золотом. Не было ни дезориентации, ни замешательства. Отыскав меня взглядом, старуха перекатилась с боку на бок, ломая деревья десятками, и шатко встала на лапы, болезненно рыча. Её взор впился в меня остро и обжигающе, и драконесса замерла.

— Будь я доктором, прописал бы вам постельный режим, — неодобрительно сообщил я ей. — Пока что не делайте резких движений. Контузия — штука серьёзная. Да и внутренности у вас всё ещё в виде каши.

— С ЭТИМ Я КАК-НИБУДЬ САМА РАЗБЕРУСЬ, — рыкнула старуха. — ЛУЧШЕ ОБЪЯСНИ, КАК ТЫ СМОГ ПРОБИТЬ МОЮ СТОЙКОСТЬ К МАГИИ?

— А должен ли я? — я задумчиво повертел в руке остаток бутерброда. — Разве вы, как проигравшая, в праве от меня что-то требовать?

Драконесса тяжело засопела и нервно задвигала челюстью, явно размышляя, сжечь или проглотить, но в итоге изрекла одно-единственное слово:

— ПОЖАЛУЙСТА.

— Не вижу причин отказывать в вежливой просьбе, — кивнул я и, быстро покончив с остатком перекуса, лукаво глянул на пылающую морду. — Для начала должен сказать, что вас, магистр, одолело простейшее заклинание магии ветра, «Громогласность».

— ЧТО⁈ — вскинулась Шарайнэ и тут же осела, тяжело хрипя от боли.

— Говорил же, воздержитесь от резких движений, — вздохнул я. — Так вот, о вашей магической стойкости. Магистр Шарайнэ, вы знаете, как работает «Громогласность»?

— ПФ, САМО СОБОЙ, — пренебрежительно фыркнула старуха. — МАГИЧЕСКИЕ ВЕТРА ПОДХВАТЫВАЮТ ГОЛОС ИЛИ ДРУГИЕ ЗВУКИ И РАЗНОСЯТ ИХ НА СЕБЕ В РАЗНЫЕ СТОРОНЫ.

— … О, Богиня, какой примитив, — пробормотал я. — Ну, в каком-то смысле, конечно, это верный ответ. Но очень неполный. Как именно ветра подхватывают голос, магистр?

Я заранее подозревал, какой примерно ответ услышу. И, говоря откровенно, даже не собирался винить Шарайнэ в недалёкости или необразованности. Её понимание магии было интуитивным, сродни умению ходить или дышать. Она чего-то хотела — и это происходило. Равно как и я не задумывался о том, что именно происходит с моими лёгкими во время вдохов и выдохов. Даже если бы когда-то на уроке биологии не рассказали как работает процесс дыхания, отсутствие этого знания ровным счётом ничего бы не изменило.

Солнце будет всходить и заходить ежедневно, даже если ты не знаешь, что планета крутится.

Шарайнэ молчала дольше, чем я ожидал. Драконесса явно о чём-то размышляла, но по окутанной пламенем морде размером с карьерный самосвал было сложновато прочесть какие-либо эмоции, кроме агрессии. Агрессии на драконьей морде пока замечено не было, что, пожалуй, уже само по себе было добрым знаком.

— ГХХХМ… — внезапно фыркнула она и очертания её тела начали уменьшаться, постепенно преображаясь в фигуру старой эльфийки в просторной мантии огненно-белых цветов.

Завершив трансформацию, Шарайнэ, морщась от боли, подошла к одному из заваленных ею деревьев неподалёку от меня и, небрежно смахнув с него языки пламени, присела. Хотя она с трудом двигалась и порой невольно касалась рукой подреберья в типичной попытке унять боль, держалась она всё равно чопорно и ни на градус не изменила свою идеальную осанку.

— Полагаю, мой ответ тебя не удовлетворит, асани, — кисло сказала фальшивая эльфийка тоном недовольного ребёнка, вынужденного признать поражение. — Я никогда не искала тайн в столь простых вещах, порождённых самим Мирозданием.

— А зря, — хмыкнул я. — Именно в простоте скрывается всё самое интересное. Что ж, тогда стоит начать с того, что вообще такое звук.

Стараясь не вдаваться в дебри терминологии, в которой сам плавал, я кратко объяснил драконессе про звуковые волны, колебания и звуковое давление, плавно перейдя к тому, каким образом «Громогласность» можно сделать столь разрушительной. А главное — как именно с её помощью можно обойти вражеское сопротивление к магии.

— … Тут нужно понимать, что эффект нарастает подобно снежному кому. Звуковые волны, изначально порождённые заклинанием и напитанные маной, своими колебаниями влияют на частицы окружающего воздуха, заставляя их тоже колебаться. НО! В этих колебаниях уже не будет ни капли маны, — хотя Шарайнэ однозначно не испытывала ко мне тёплых чувств, мои объяснения постепенно вызвали у неё неподдельный интерес. Старуха слушала внимательно и сосредоточенно. — Их суммарная мощность будет быстро нарастать и, в зависимости от условий, в итоге может стать даже сокрушительней изначального магического импульса.

— Любопытно… — задумчиво пробормотала эльфийка. — Получается, что от этого банального заклинания даже нет никакой защиты?

— Почему же? — чуть удивился я. — Защититься от него очень легко, если владеть магией воздуха. Ещё можно магией земли, но с оговорками по окружающим условиям и мощности атаки.

— Магией воздуха… Силой остановить эти колебания?

— Боюсь, это будет неоправданно сложно, — усмехнулся я. — Нет, всё намного проще. Нужно лишь убрать воздух на пути звуковой волны. Нет воздуха — нет среды для передачи колебаний — нет проблемы.

— Тот самый вакуум, — догадливо кивнула драконесса. — Должна признать, ваше понимание законов Мироздания действительно впечатляет, — старуха, похоже, остыла настолько, что вернулась к вежливому тону. — Но если вы способны превратить мелкое, практически бытовое заклинание в столь сокрушительное оружие, то во что могут превратиться действительно могущественные магические формулы? Я уже вижу, в какую бурю магического катаклизма может погрузиться этот мир. Прошлым асани такое и не снилось. Вы готовы взять на себя ответственность за это?

— О, Богиня, — простонал я, — давайте не начинать этот разговор по второму кругу. Я уже говорил вам, что целые страны и континенты, да что там, весь мир целиком можно уничтожить без какой-либо магии вообще.

— Я помню, асани. Но у меня есть вопрос. А что потом?

— Поясните?

— Это оружие из вашего мира. Вот оно уничтожило страну или что-то большее. Что потом?

— Хм… — я ненадолго задумался, не ожидавший подобного вопроса. — Земля в этом месте станет непригодна для жизни и будет убивать всякого, кто её посетил, из-за загрязнения. Если ничего не предпринимать, это будет продолжаться десятки и сотни, даже тысячи лет. И ветра будут постоянно разносить эту невидимую смерть в разные стороны, проливая в других в других местах вместе с дождём и снегом.

— Надо же. Весьма похоже на магическую скверну. Но, судя по вашим словам, последствия обратимы?

— Э… И да, и нет, — я озадаченно почесал щёку. — Местность можно очистить в сжатые сроки, переместив загрязнённые предметы и почву в другое место, или захоронив достаточно глубоко, но само загрязнение будет действовать до тех пор, пока само не ослабеет естественным способом. И это может занять тысячелетия.

— Я поняла, — кивнула Шарайнэ. — И, судя по услышанному, могу сказать, что последствия вашего оружия менее страшные, чем от нарушения магического баланса, раз их можно просто… закопать, — она подняла руку, видя моё желание возразить. — Я не собираюсь отказываться от своих слов, асани. Я проиграла и потому согласна считать ваши слова волей Богини. Но, прежде чем вы начнёте действовать, я расскажу, что случится, если всё выйдет из под контроля. Так как я вижу, что вам невдомёк, для чего на самом деле должен соблюдаться баланс. И заранее скажу — это не ради безопасности какого-то клочка суши или идиотов, что на нём обитают.

— Кажется, у нас наконец-то наметился конструктивный диалог, — развёл я руками. Стоило разок дать ей по заднице и она сразу перестала корчить из себя невесть кого, ничего не объясняя. — Поведайте же мне, магистр.

Шарайнэ ненадолго устремила взгляд куда-то в сторону и в её глазах на мгновение промелькнула пелена какой-то не то тоски, не то усталости. Но она быстро вернула своему взгляду пронзительность и вновь впилась им в меня.

— Мироздание, Вселенная — это ткань, сотканная из множества энергий, и мана является одной из этих нитей. Она есть везде и всюду, даже в вашем мире, асани, просто ваш вид не научился её чувствовать и брать под контроль, потому что родился без магического ядра. Такова была воля того, кто создал ваш мир. Тем не менее, живые существа, деревья, горы, снег и облака — всё это узелки и узоры, сплетения энергий на гобелене Бытия.

— Допустим, — кивнул я.

— Все эти сплетения весьма хрупки и их легко разрушить, особенно если целенаправленно тянуть за определённые нити, надеясь переплести ткань Мироздания себе в угоду. Заклинания — один из способов это сделать. И чем сильнее заклинание, тем сильнее маг тянет за эти нити и вяжет свой узелок. Но что будет, если переусердствовать?

— Они порвутся?

— Именно так, — подтвердила Шарайнэ. — Этого не случится из-за одного заклятья, но столкновение мощных конструктов в большом сражении магических армий и распад нестабильной маны искривляют эти сплетения энергий, запутывают узоры и истончают ткань реальности. Иногда — да, до прорыва. И тогда начинаются настоящие искажения. Это не просто «магические аномалии». Это места, где законы Мироздания перестают правильно работать. Время может потечь вспять. Людей начнёт уносить в небо, отталкивая от земли. Воздух станет водой, а вода огнём. Чем больше таких аномалий, тем хрупче становится реальность. Энергии извращаются, их суть меняется и в этот момент, благодаря большому количеству распавшейся магии, может зародиться скверна.

Она явно рассказывала о чём-то жутком и тёмном, но её сухой и монотонный голос совершенно не способствовал созданию нужной атмосферы.

— Реальность начинает гнить и разлагаться и это… начало проблемы, — вздохнула Шарайнэ.

Отсюда я начал слушать действительно серьёзно, так как, судя по её словам, суть беды была в чём-то большем, нежели магическая ядерная зима, как мне представлялось поначалу.

— Миазмы разложения начинают привлекать тварей по ту сторону ткани реальности, — продолжала старуха. — Порождений межпространственных троп, выродков, обитающих возле Бездны, и прочую дрянь, что бродит между мирами. Они вечно голодны и всегда ищут, чего бы пожрать. Вонь скверны привлекает их как падальщиков к трупу. Пока её мало, она способна привлечь лишь мелких тварей, что бродят неподалёку. Они опасны, но с ними могут совладать даже местные маги. Но если скверны будет много, а её вонь сильна, на этот запах могут заявиться твари намного хуже.

— Насколько?

— В худшем случае, настолько, что не всякое божество захочет ему противостоять без веской мотивации, — криво усмехнулась Шарайнэ. — Они зовут их Пожиратели миров. Древние, вечноголодные твари, оставляющие после себя лишь пустоту. Небытие. Полное забвение. О том, что сожранный мир когда-то существовал, может забыть даже бог, что его создал. Это худший противник, которого можно встретить на тропах Мироздания, после самих богов.

— И как близко Тельвар к приходу такой твари? — спросил я после небольшой паузы.

— Достаточно далеко, — усмехнулась эльфийка. — Мы, драконы, вовремя вмешались в происходящее. Ткань реальности удержалась на грани распада, но… небольшое зерно скверны там всё-таки есть. Один неверный шаг — и оно начнёт прорастать.

Я крепко задумался над услышанным. Приходилось признать, что упрямство и непреклонность старухи имеют под собой вполне понятные причины. Для неё было важно не благополучие каких-то двуногих, а не позволить древней злобной хтони набить брюхо и набраться сил. У нас с бабулей проблемы были несколько разного масштаба. Однако…

— Я признаю, ваша задача по сохранению магического баланса довольно серьёзна. Но я думаю, что наши с вами цели никак не противоречат друг другу и вы вполне можете продолжать приглядывать за магией Тельвара.

— Вы шутите? — удивлённо фыркнула Шарайнэ.

— Ни капли, — улыбнулся я. — И у меня есть тому два аргумента. Первый — мой путь развития магии заключается не в том, чтобы сминать и прогибать Мироздание под свои нужды. Наоборот, я предлагаю пользоваться его законами как опорой для достижения цели. Создавать и созидать не вопреки, а благодаря. А значит, мы не рискуем повредить баланс энергий.

— Сомнительно, но допустим, — скептически поджала губы эльфийка.

— Что до второго аргумента… Скажите, Шарайнэ, а сколько вообще сейчас в Тельваре магов, чьи силы могли бы сравниться с асани прошлого?

— Вы, Хэйфэн, — сразу же ответила старуха. — Императрица арахни, если она ещё жива. Быть может, где-то затаилась ещё парочка осколков прошлого.

— Давайте серьёзнее. Вы же понимаете, что я про обычных чародеев, прошедших через двери Башни.

— Среди них ни одного, само собой, — фыркнула эльфийка и с сомнением глянула на меня. — Мне казалось, это достаточно очевидно, так что я и не вспомнила о них после вашего вопроса.

— Вот именно. Ни одного. Просто подумайте, каков предел обычного мага, если он применит моё звуковое заклинание? Сколько маны он сможет использовать и как часто? Сколько магов нужно, чтобы они устроили колебания пространства хотя бы такого уровня, как был во время нашего с вами боя?

— Я поняла к чему вы клоните, — вздохнула она и прикрыла глаза. — Создать подобную концентрацию будет действительно сложно. Точнее, невозможно. Хорошо, — она распахнула глаза и подалась чуть вперёд. — Ваши речи красивы, апостол. Пока что я в них поверю. Кроме того, не буду скрывать, мне немного интересно, как именно можно изменить магию, используя эти ваши знания и науки.

Я мысленно ухмыльнулся. Ходило множество мифов о безграничной любви драконов к золоту и сокровищам, но не меньшее количество рассказывало об их тяге к знаниям и тайнам, что, в каком-то смысле, тоже было «сокровищами». И Шарайнэ не стала нарушать эти стереотипы, что сыграло мне на руку.

— Однако… — её голос стал тяжелее, а взгляд ярче. — Перед этим мы с вами посетим Ильвар. Вы должны лично увидеть последствия неразумного и безудержного развития магии. Быть может, после этого вам самому не захочется продолжать.