Граф

Глава 6

— Осаживай!

Четвёрка мастеровых напряглась и, отворачивая лица от раскалённой заготовки, ломами начала заводить стальное кольцо на уже слегка остывшую трубу ствола. Мгновение… другое, заготовки соприкоснулись, и более широкая труба начала с трудом налезать на ствол… пока окончательно не замерла. Усилий ломами оказалось недостаточно… Но всё было предусмотрено. Как только раскалённое кольцо застряло — стоящие за спинами мастеровых с ломами работники с клещами сноровисто подвели к задней оконечности раскалённой заготовки два стальных упора, чья форма была выверена не одной дюжиной экспериментов. После чего ещё двое мастеровых с кувалдами принялись короткими ударами загонять внешнее кольцо всё дальше и дальше на ствол.

— Бум-бум-бум-бум…- кольцо короткими рывками продвигалось до нужного места пока мастер не махнул рукой и не крикнул:- Шабаш — село по месту!

Данька удовлетворённо кивнул, вытер взмокший лоб и, развернувшись, торопливо вышел на воздух. Процесс производства первого серийного нарезного казнозарядного орудия береговой обороны пока был в самом разгаре. Теперь следовало дать конструкции остыть, причём особенным образом — заливая в ствол воду, дабы внутренние слои металла остывали быстрее и как бы «прихватывались», упрочались медленнее остывающими внешними, затем укрепить ствол надеванием ещё одного внешнего кольца, потом нарезать нарезы, отшлифовать зарядную камору, оснастить орудие затвором, приварить цапфы… но все эти операции были давно и прочно отработаны. Как-никак первое серийное орудие по общему счёту было сорок вторым. Причём последние одиннадцать делались уже не для доведения до ума конструкции самого орудия, а исключительно ради отработки технологии производства. Так что особенной необходимости в его сегодняшнем личном присутствии не было. Но Даниил решил прийти. Всё-таки первое серийное…

Они с Николаем решили начать именно с орудий береговой обороны. В конце концов Крымская война в первую очередь была войной именно на море — Бомарзунд, Архангельск, Петропавловск-Камчатский, Одесса и Севастополь — это же всё приморские города! Да и когда осада велась с суши, например, во время обороны Севастополя — англо-французская эскадра всё равно предпринимала попытки устроить массированную бомбардировку города и его укреплений с кораблей. Впрочем, даже если брать только сухопутную составляющую — наличие в составе артиллерийского наряда осаждаемого города мощных орудий береговой артиллерии пойдёт ему только на пользу, не так ли? Плюс, по сравнению с прошлым вариантом истории, сейчас у англичан и французов появилось куда больше объектов атаки, расположенных на побережье. Ту же Калифорнию вспомнить… Особенно учитывая, уже вовсю развернувшуюся Калифорнийскую золотую лихорадку. Вот точно «цивилизованные европейцы» не удержатся от желания подгрести под себя столь крупный золотоносный район. А значит у побережья Калифорнии стоит ожидать как минимум английскую, но, скорее всего, ещё и французскую эскадры. Вряд ли французы позволят англичанам в одиночку подгрести под себя столь лакомое местечко… Но и кроме Калифорнии на Тихоокеанском побережье есть много чего пограбить. Например, та же Аляска. Золото там пока ещё не открыли. Потому что они с Николаем решили подождать момента, когда будут исчерпаны самые легкодоступные россыпи в Калифорнии. Да и силёнок чтобы удержать целых два золотоносных района так далеко от ядра империи у России точно было недостаточно. Даже сейчас. А вот после того, как удастся выиграть… ну, или, хотя бы, не проиграть Крымскую — должны будут открыться совсем другие возможности.

Данька невольно вздохнул и покосился в сторону открытых ворот цеха. Получится ли…

Первое казнозарядное орудие береговой обороны оказалось скопищем компромиссов. В буквальном смысле слова. Оно было слишком тяжелым и слишком короткоствольным, потому что сталь, из которой его делали, была пока недостаточно прочной, слишком дорогим, слишком высокотехнологичным… и ещё полдюжины всяких слишком. Даже калибр его не был выведен с помощью расчётов, а, так сказать, определён по факту. То есть хотелось то ли шесть, то ли восемь дюймов (а лучше и то, и другое — под разные задачи и разные носители), а получилось семь с четвертью. Ну приблизительно… Потому что у всего что меньше резко возрастал процент брака — ну вот такие были инструменты и технологии, а всё что больше — становилось совсем уж неподъёмным. То есть проблемы начинались ещё на этапе перевозки! Вот так и получился этот необычный калибр — семь с четвертью дюймов, что в переводе на метрическую систему составляло сто восемьдесят четыре миллиметра. Впрочем, на первых крейсерах советской разработки типа «Киров» стояли орудия схожего калибра. Да и железнодорожных орудий такого калибра так же было построено немало[1]. Так что не они были перв… а — нет, именно они первыми и были!

Длина ствола составила семнадцать калибров. То есть чуть больше трёх метров. Затвор… с ним пришлось повозиться. Практически все системы, с которыми бывший майор имел дело во время своей службы, имели клиновые затворы, но два десятка попыток разработать технологию массового производства таких затворов — не привели к успеху. Увы, технологии обработки поверхностей пока были слишком примитивными. Так что экспериментальные затворы либо не обеспечивали достаточной обтюрации, либо их так перекашивало при первых же выстрелах, что они просто выходили из строя… И это при том, что бывший майор точно знал, что первые массовые нарезные казнозарядные пушки разработки Круппа оснащались именно клиновыми затворами. Но как именно они выглядели — Данька не знал. Те пушки, на которые они с внуками ходили смотреть в артиллерийский музей вместо затворов щеголяли большими дырами… Поэтому пришлось вернуться к поршневому варианту. Он в общих чертах знал устройство одного такого — когда бывший майор только начинал службу сверхсрочником-начальником склада у них в секторе на дальней карте хранения ещё стояли на хранении старенькие Д-1, у которых затворы были как раз поршневыми. И начальник сектора время от времени мобилизовывал всех своих подчинённых на положенное по регламенту хранения обслуживание, заключающееся в основном в периодической замене пушсала[2] с предварительным проворачиванием всех осей, приводов и штурвальчиков системы наведения, дабы они не прикипели.

Три предсерийных ствола отстреляли на местном заводском полигоне, протестировав не только характеристики орудия, но и три варианта лафетов — береговой, корабельный и осадный. Отстрел вёлся «до донышка». Первые два выдержали по три с половиной сотни выстрелов, после чего одного орудие треснуло, а второе вздулось. Третье почти дотянуло до четырёх сотен, после чего взорвалось. Кроме того, в процессе отстрела вылезли и другие косяки, потребовавшие доработок. Так, пришлось полностью переделывать корабельный и береговой лафеты, а осадный укреплять… но, в общем и целом, орудие получилось вполне приемлемым. На дистанции три версты из него было вполне возможно поразить такую цель как корабль. Причём, не только стопушечный линкор, но и что-то поменьше — фрегат или, даже, шлюп. Наверное… А на полторы хорошо натренированный расчёт был способен положить снаряд в мишень размером пять на пять аршин. Правда не с первого выстрела, но всё равно довольно быстро — на третьем-пятом… Всё-таки нарезные пушки на порядок точнее гладкоствольных.

Максимальная скорострельность, которой удалось достигнуть, составляла два выстрела в минуту, но держать её удавалось недолго. Потому что вес снаряда у орудия составлял около трёх с половиной пудов. То есть пятьдесят семь килограмм. Семь из которых составлял разрывной заряд. Такой вес особо долго шустро не покидаешь… Впрочем, насколько помнил бывший майор — у тех же ста восьмидесяти миллиметровых орудий крейсера «Киров» вес снаряда был под сотню. А здесь, при даже чуть большем калибре — почти в половину меньше… Просто удлинение у снаряда этой пушки было гораздо меньше, чем у «кировского» — всего пара калибров. Точно пока ещё не замерили. Ну и стенки слегка потоньше. Не смотря на более худшую сталь. Потому как давления в стволах были несопоставимы… Причём, и удлинение, и форму снаряда, и метательный заряд так же подбирали методом тыка. Чтобы, с одной стороны, пушку не разорвало на третьем-пятом выстреле, а с другой — чтобы достичь как можно большей точности и дальности стрельбы… Если быть откровенным — получилось не очень. Ну, на фоне тех конструкций, про которые Данька когда-то знал, слышал или читал. Да что там не очень — откровенно плохонько получилось… Но все типы гладкоствольных орудий получившаяся пушка по всем параметрам кроме веса крыла как бык овцу. Даже новейшие британские шестидесятивосьмифунтовки, которые англичане позиционировали как настоящую «вундервафлю». А значит всё было не зря.

Начальную скорость пока не мерили, но она точно была дозвуковой. То есть менее трёхсот тридцати метров в секунду. Насколько меньше пока никто сказать не мог. Но на версту снаряд летел около четырёх секунд. А на три — больше пятнадцати. Впрочем, столь малая начальная скорость, ухудшив характеристики дальности и настильности траектории — в чём-то и помогла. Потому что пониженный импульс снизил нагрузку на снаряд, что позволило немного поиграть с толщиной стенок запихнув внутрь снаряда целых семь килограммов пороха. Увы — другого взрывчатого вещества для снаряжения снарядов пока не имелось. Бездымный порох пока не был изобретён, а никакой взрывчатки кроме динамита не было. Динамит же для снаряжения снарядов не подходил вследствие повышенной чувствительности. Ну кому нужен снаряд, который взрывается в стволе в момент выстрела?

К пушке было разработано два типа снарядов — фугасный и зажигательный. Поначалу Данька думал ещё и по поводу бронебойного — но потом отказался от него. Потому что, по всем расчётам, фугасного оказалось вполне достаточно. Да, он помнил, что Крымская война стала бенефисом броненосных плавучих батарей, но вряд ли толщина их брони сильно превысит четыре дюйма. Что для остроконечного снаряда весом три с половиной пуда — не препятствие. В худшем случае получится как у «Зверобоев» ИСУ-152 во время Великой отечественной при столкновении с «Королевскими тиграми». У «Зверобоев» тоже не было бронебойных снарядов, но даже когда фугасные по каким-то причинам не проламывали двухсотмиллиметровую лобовую броню башен — то просто сшибали эти башни с погона…

— Ну что, Ваша Светлость, теперь домой, к жене и деткам?- поинтересовался подошедший Аносов[3]. Для работы над новыми пушками Даниил подтянул всех, кого возможно — и Павла Петровича, и Мирона Черепанова, и Павла Обухова — молодого, но уже зарекомендовавшего себя инженера с Гороблагодатских заводов, насчёт которого у Даньки промелькнула мысль, что может быть он и есть тот самый Обухов, который построил Обуховский завод, но потом он её отогнал — ну где Питер, а где Урал? Плюс с ними работала парочка немцев с его заводов, которых ему порекомендовал Крупп, каковой, кстати, за то время, которое бывший майор провёл здесь, и сам приезжал пару раз. Уж больно его этот вопрос интересовал. Ну да недаром в той, другой истории его называли «пушечным королём».

Впрочем, вполне возможно, этот титул не минует его и здесь. В конце концов, если Крымская война на этот раз будет идти так же, как она шла в той истории, которая осталась только в памяти бывшего майора — их с Круппом заводы окажутся самыми близкими к Крымскому театру военных действий, который и даст название всей войне. И военное ведомство точно их как-то задействует на обеспечение армии…

От самих военных в команду были кооптированы генерал-майор Вессель и полковник Резвой. Причём, с генерал-майором у Даньки отношения поначалу не сложились, но, когда до Перми с короткой инспекцией добрался генерал от артиллерии Кутайсов — всё быстро устаканилось.

— Да, думаю через пару дней двинусь в обратную сторону. Чтобы успеть до того, как реки встанут.

В Перми он проторчал почти год. Ева Аврора выдержала полугодовую разлуку, а потом плюнула на всё и, будто жена декабриста из прошлой ветви реальности, взяла да и прикатила в Пермь с младшими детьми. Он, поначалу, даже слегка удивился — и как решилась-то? Старшенькая-то недавно родила — неужто ей не нужно никакой помощи? Но потом до него дошло, что кому помогать у новоиспечённой цесаревне и помимо матери найдётся немало. Потому что она, как в своё время и его жена, даже кормить сама не будет! К тому же нынче путешествие до Перми стало куда менее обременительным нежели тогда, когда он отправился сюда в первый раз — строить Горнозаводскую железную дорогу. Нынче от Питера до Нижнего Новгорода на обычном пассажирском поезде можно было добраться всего за два дня. А учитывая, что Ева Аврора с детьми воспользовалась салон-вагоном с отдельным паровозом — они добрались вообще за полтора… Дальше маршрут проходил водой — по Волге и Каме, и даже рейсовыми пароходами подобное путешествие занимало не более десяти дней. Но управляющий Волжско-Камской пароходной компании, в которой Даниил имел свою долю, выделил его «Утренней звезде» с детьми самый скоростной и самый лучший пароход. Так что до Перми они добрались всего за пять суток.

В Перми его семья провела два летних месяца, после чего они вернулись обратно в Петербург. И дел у Евы Авроры за это время поднакопилось, да и детям пора было возвращаться к учёбе. Старшенький в этом году заканчивал лицей и собирался поступать в Михайловское артиллерийское училище. Ну а младшая дочь, по примеру старшей сестры, готовилась к поступлению в Смольный институт… К тому моменту работы над орудием вышли на финишную прямую, так что Даниил заверил жену, что до зимы точно вернётся. Так что расстались они со спокойным сердцем и надеждой на скорую встречу.

— Ваша Светлость, похоже, мы можем поздравить себя с успехом,- послышался из-за спины бодрый голос генерала Весселя. Егор Христианович достал платок и принялся вытирать обильный пот, выступивший на лысине. После весьма строгого выговора, полученного генералом от Кутайсова, Данька с Егором Христиановичем сумели наладить вполне рабочие отношения, которые сейчас, похоже, постепенно перерастали если не в дружбу, то в достаточно близкое приятельствование. Уж больно тот проникся тем, как Данька сумел организовать работу над образцом.

— Не поделитесь, какими следующими проектами планируете заняться?

Данька усмехнулся. Проекты — были. И нарезное казнозарядное полевое орудие, и картечница с вращающимся блоком стволов — как ни странно, из всех конструкций картечниц или, по-французски, митральез, именно конструкцию Гатлинга он помнил лучше всего. Даже то, как устроен самый ёмкий круглый верхний магазин к ней. Уж больно она его в своё время заинтересовала. Это, конечно, не решало всех проблем, но вполне могло сложиться так, что работа над ней окажется куда проще нежели над текущим проектом… Но — увы, не сейчас. Потому что для картечниц нужна одна ма-а-аленькая деталь, которой сейчас в наличии не имелось. А именно — унитарный патрон. Его на данный момент не приняла на вооружение ни одна армия мира[4]. И шансов на то, что Россия сделает это первой — было не так уж и много. И потому что это было очень, ну просто ОЧЕНЬ дорого — массовое производство латунных гильз военный бюджет ни сейчас, ни в ближайшие лет десять точно не потянет. Ибо даже вооружить армию револьверными винтовками Кольта и то вышло бы дешевле, а денег нет даже на это… И потому, что в России пока просто не добывали для этого достаточно меди. А ориентироваться на иностранные поставки, легко перекрываемые англичанами в случае войны — это заранее обрекать себя на поражение… Что же касается полевых орудий — то сначала следовало сосредоточиться на изготовлении требуемого числа береговых пушек. А Даниил даже не представлял сколько их может потребоваться. Бомарзунд, Кронштадские форты, Рига, Пернов, Ревель, Або, Гельсингфорс, Архангельск, Одесса, Севастополь, Феодосия с Керчью, Новороссийск, Калифорния, Петропавловск-Камчатский… и на Дальнем Востоке уже тоже много чего построено и куда больше заложено. В прошлой истории Владивосток и Находка были заложены после Крымской войны, а в этой — они точно уже есть. Николай что-то такое рассказывал не так давно, когда хвалился тем, как удачно выстроил логистику доставки золота в Россию, после того как новости о золотых приисках в Калифорнии стали общеизвестными. После этого везти золото в Россию через Атлантику стало чрезвычайно опасно. Скорее всего не довезли бы. Вот и был разработан новый маршрут — вдоль побережья американского континента на Север, а затем на запад вдоль Алеутских островов и на юг к Петропавловску-на-Камчатке и Николаевску-на-Амуре. Ну а дальше — по Амуру и остальным сибирским рекам и железным дорогами, построенным Толей Демидовым… Причём, ведь во всех этих местах точно потребуется развернуть не по одной пушке, а по несколько, а в кое-каких как бы и не несколько десятков! То есть по любому выходило минимум несколько сотен орудий. А может и тысяча с лишним. Плюс боезапас. Плюс подготовка расчётов. Плюс, возможно, запасные стволы. Эх, научиться бы делать лейнеры, но как подступиться к этой задаче у бывшего майора даже предположений не было… Ну и какие здесь пока полевые орудия? С этой бы задачей успеть до войны справиться… Тем более, что даже если они и успеют всё изготовить — надобно было ещё доставить изготовленные стволы и до прибытия врага успеть их установить на подготовленные позиции. Причём, сделать это в тай…

— Что?- прервав свои размышления переспросил Даниил генерала.

— Я говорю — не могли бы вы посмотреть мою статью, которую я планирую опубликовать в свежем номере «Артиллерийского журнала». Этот проект заслуживает самого широкого освещения!- лицо Егора Христиановича лоснилось от удовольствия.

— Нет!- резко ответил Даниил.- Ни в кое случае. Эта пушка должна стать самой большой тайной нашей страны минимум на ближайшие десять лет. Так что я категорически запрещаю не только публикацию в «Артиллерийском журнале», но и даже любые упоминания во время дружеских посиделок.

— Но-о… как же… как так? Это ж невиданный успех русской артиллерийской конструкторской школы,- недоуменно вскинул брови генерал. Для него подобные заявления были весьма необычны. Сейчас в военном деле в мире царила невиданная открытость. Любые удачные конструкции сразу же перенимались всеми остальными странами и широко внедрялись. Поэтому заявление о тайне и повышенной секретности было воспринято Весселем с крайним недоумением.

— Нет!- досадливо скривившись ещё более резко повторил бывший майор. Блин, вот ведь идиот — надо было сразу же предусмотреть что-то вроде подписки о неразглашении…- Никакой информации! Помните «секретную гаубицу» Шувалова и его же «Единороги»? Вот сейчас режим секретности ещё сильнее,- после чего резко развернулся и поспешно выдвинулся на телеграф. Надо было как можно быстрее заручиться поддержкой императора в этом вопросе. Да и Мишки тоже. Генерал-фельдцейхмейстер Российской армии в этом вопросе пусть и не главнее императора, но куда ближе к исполнителям… Ну вот почему хорошая мысля всегда опосля приходит? Впрочем, он последние годы и, даже, десятилетия, был намного больше занят коммерческими делами, а не военными, а в них реклама — двигатель прогресса! Вот и расслабился…

Из Перми Данька выехал только через три дня. Пока связался по телеграфу с императором и Великим князем Михаилом, пока организовал массовые подписки о неразглашении с весьма строгими карами, пока набросал регламент обслуживания и наставление по подготовке расчётов — время и прошло.

Но сразу в Питер он не отправился. Поскольку время до ледостава ещё было — бывший майор решил сначала заскочить на юг, на их с Круппом заводы, посмотреть, что там и как — он ведь там уже больше года не появлялся, и, заодно, предупредить и его, чтобы тот не шибко болтал. Всё-таки Альфред заезжал сюда, в Пермь и, даже, умудрился высказать пару полезных мыслей. Хотя в тот момент, когда он здесь был — дела с орудием обстояли ещё совсем сыро. Экспериментальные образцы чаще взрывались нежели стреляли успешно, а снаряды раз за разом теряли медные пояски и летели куда угодно только не в цель…

Путешествие до Александровска заняло две недели. Он на пароходе спустился по Каме и Волге до Царицына, где сошёл на берег и по узкоколейке добрался до расположенной уже на Дону пристани рядом с хутором Калачёвским станицы Пятиизбянской, где его уже ждал очередной пароход. На нём он спустился по Дону до Ростова-на-Дону, где пришлось пересесть на лошади, на которых он пять дней добирался до-о-о… городка Донецк! Да-да, именно в него около полутора лет назад было переименовано село Александровка. В первую очередь из-за того, что в документах регулярно случалась путаница. Потому что будущее Запорожье носило очень похожее название — Александровск, перешедшее ему «по наследству» от Александровской крепости, с которой и началось это поселение. Да и называть селом тот населённый пункт, в который оно превратилось, было уже совсем некорректно. Три церкви, одна из которых тянула на настоящий собор, торговая площадь, мощёная булыжником, магазины, трактиры… не говоря уже о шахтах и заводах. Кроме шахт и коксохимического не так давно появился ещё и металлургический. Крупп посчитал, что так будет выгодно логистически, чтобы эшелоны с коксом и углём не шли в одну сторону загруженными, а в другую почти пустыми… Вот здесь и получился Донецк без какой бы то ни было промежуточной Юзовки. А Юз пусть другие угольные месторождения осваивает — то же Артёмовское, что на Дальнем Востоке, например. Коль всё будет развиваться так, как развивается — как раз к моменту его переезда из Англии в Россию на Дальнем Востоке точно много угля и стали потребуется…

В Донецке Даниила встретил Крупп, с которым они три дня инспектировали местные шахты… после чего был сделан вывод, что развитие угледобычи Альфред подзапустил. С чем Крупп согласился.

— Да, Даниил Николаевич — виноват, проглядел… но сами поймите: Мы же два новых завода с нуля запускаем — станкостроительный и паровых машин. Плюс расширяем верфь, а инструментальный цех разворачиваем в полноценный завод… Ну и старые производства тоже времени требуют. Так что — да, виноват, но не разорваться же.

— Угу-угу, да ещё молодая жена внимания требует,- усмехнулся бывший майор. Альфред слегка покраснел. Он действительно полгода назад женился. Причём, к удивлению Даниила, не на какой-нибудь немке, которых в округе было предостаточно, а на местной — Екатерине Шевич, дочери барона Шевича, гусарского полковника и потомка древнего сербско-венгерского рода, переселившегося в Российскую империю в XVIII веке. Среди её предков был Иван Шевич — один из основателей Славяносербии, про которую бывший майор слышал ещё в покинутом им будущем. Как-никак в прошлой жизни он и вырос, и кончил школу в этих местах… На свадьбу Данька выбил для Круппа личное дворянство, а Ева Аврора сшила для его жены свадебное платье. Ну не сама лично, конечно, а мастерицы её Модного дома… но свадьба вследствие этого получилась громкой. Жаль, конечно, что сам Даниил не смог на ней присутствовать, но Альфред отлично знал вследствие чего.

— Кхем… по-моему, это никак не мешает мне достойно справляться со своими обязанностями. Или у вас другое мнение, Ваше Сиятельство?- Крупп обиженно поджал губы.

— Ни в коей мере,- рассмеялся Данька.- Альфред — ты что? Я же тебя просто подкалываю!

Управляющий его заводами ещё несколько мгновений постоял с надутыми губами, но затем расслабился и вздохнул, а потом махнул рукой.

— Да так…- после чего сделал паузу и пояснил.- Катя на пятом месяце и сильно нервничает. Ну и… я сейчас часто остаюсь ночевать в конторе. А то дома регулярные скандалы…

Данька вытаращил глаза. Альфред всегда казался ему весьма суровым и властным руководителем — и на тебе! Впрочем, южные славянки всегда славились не только красотой, но и своенравным и горячим характером…

— А какие претензии?

— А-а-а… всё кучей. И то, что я пропадаю на работе, и то, что у меня только личное дворянство, а она из потомственных, и то, что я трачу мало денег на семью…

— Хм, мало? А почему?- удивился Данька.

— Потому что действительно мало,- пожал плечами Альфред.- Всё идёт в дело.

— А вот это, я считаю, не правильно,- Даниил заботливо потрепал его по плечу.- Работа — понятно, тут я тебе не советчик. Потомственное дворянство — с этим помогу. Точно. Но не сразу. И титул будет — можешь не сомневаться. Ну, судя по тому, как ты работаешь…- бывший майор, естественно, ни хрена не помнил, как там складывалась карьера Круппа в эти годы в прошлой реальности, но здесь он реально пёр как бульдозер. Заводы строились один за другим, а уже построенные почти постоянно находились в процессе расширения… И это было вполне объяснимо — Россия бурно росла, а Альфред не только и даже не столько зарабатывал деньги — он был гениальным управленцем и талантливым инженером и получал удовольствие не только и, даже, не столько от результата, сколько от процесса. Но в той, прошлой истории, он очень долго накапливал ресурсы для рывка. Потому что в его распоряжении было всего лишь небольшое семейное предприятие, которое он, естественно, активно и неустанно развивал, но-о-о… это же было всего лишь семейное предприятие. Здесь же ему почти сразу же после переезда удалось получить доступ к ресурсам, превосходящим те, что были в его распоряжении дома, не менее чем на порядок. А нынче этот разрыв ещё больше увеличился! Потому что в настоящий момент в его распоряжении было как бы не больше ресурсов… любых — денег, людей, домен и станков, рельсокатальных станов и плавильных печей, паровых машин, железных дорог, коксовых батарей, а также ещё много и много другого, нежели тогда, когда в той, прошлой истории его начали именовать «стальным королём». И это точно произошло гораздо позже нынешнего времени[5]…

— … но вот дом для семьи ты должен построить. Большой. Потому что детей от тебя должно быть много. Ибо что хорошие гены… кхм… хорошую наследственность надо множить. А внуков ещё больше. Я на это сильно надеюсь.

Крупп слегка недоуменно уставился на него и бывший майор, усмехнувшись, пояснил:

— Потому что считаю, что для счастья моих детей надобно чтобы вокруг них было как можно больше умных, талантливых, честных и успешных людей… иначе им будет жить в этом мире гораздо тяжелее. А ведь нашей с тобой крови такую огромную страну осваивать — от Ревеля до Калифорнии. Ловишь мысль?

— М-м-м… да,- задумчиво кивнул Альфред.

— Ну тогда давай — начинай строить дом и успокой жену. А деньги на это найдём,- и Данька двинул соратнику кулаком в плечо…

В отличие от Донецка в Александровске всё было отлично. Заводы работали, новые — строились, старые — расширялись, причём большая часть продукция напрямую шла за границу — в балканские и причерноморские провинции Османской империи, Сербию, Венгрию и, даже, в южные провинции Австрии. Но не только. Альфред развернулся по полной и сумел выйти ещё и на рынок Леванта, Египта и Королевства обеих Сицилий. Доля поставок, которую удалось отжать, там была пока небольшой, но лиха беда — начало!

В Александровске бывший майор пробыл неделю, посетив с визитами и обедами как дом Круппа, где и познакомился с его молодой супругой, оказавшейся, как он и предполагал, весьма горячей и своенравной… так и ещё пять наиболее значимых семей города. В трёх из которых, кстати, главы работали на его предприятиях. Ну и сам дав один приём. Увы, без хозяйки… После чего двинулся дальше.

Железную дорогу из Москвы уже дотянули до Екатеринослава, сиречь Днепропетровска… или, Днепра, как его переименовали власти «независимой Украины», реально полностью превратившие себя в подшакальё ЕС и Америки. Так что до Питера он добрался всего за четыре дня. Потому что ещё из Александровска телеграфом вызвал в Екатеринослав свой салон-вагон. Причём, до Екатеринослава он доехал на «безрельсовом поезде», как здесь именовали «автопоезд» из тягача с калоризаторным двигателем и двух-трёх прицепов для перевозки людей, устроенных по типу вагонов конки. Только без империала. Маршрут от Александровской пристани до Екатеринослава этот «автопоезд» проходил за девять часов, имея по пути шесть остановок помимо начальной и конечной… За это время им навстречу попалось ещё семнадцать подобных поездов, из которых, правда, только два было такими же пассажирскими. Остальные везли грузы.

И Данька, чьи мысли чем дальше, тем чаще скатывались на будущую войну, внезапно вспомнил, что читал о том, что во время Русско-турецкой войны тысяча восемьсот семьдесят седьмого-восьмого годов, закончившейся освобождением Болгарии, русская армия использовала паровые тягачи — рутьеры. Так вот — тягачи с калоризаторным двигателем точно должны оказаться не хуже. А, скорее, даже лучше…

Дома он оказался перед самым началом Филиппова или Рождественского поста. Так что ещё успел насладиться домашними разносолами. А на следующий день отправился к императору.

Пора было отчитываться о сделанном и намечать следующие задачи. До Крымской войны, если она начнётся приблизительно в те же сроки, как он и знал, оставалось всего шесть лет — оглянуться не успеем!

[1] Тм-1–180. Их было построено 20 штук. Весьма активно использовались во время Великой Отечественной войны.

[2] Пушечное сало — консервационная смазка. Серийное изготовление началось в 70-х годах ХХ века. До того момента изготовлялось самостоятельно прямо на складах и в полках.

[3] Автор знает, что в нашей истории в эти годы П. П. Аносов был назначен Томским губернатором, но считает, что назначать столь крупного учёного-металлурга на административную должность можно только в условиях жёсткого кадрового голода. Здесь, вследствие расширения набора в Университеты и появления новых высших учебных заведений, а также куда более широкого привлечения кадров из-за границы, он заметно менее остр.

[4] Тут главный герой немного ошибается. Унитарный патрон уже имеется на вооружении как минимум одной армией Европы — прусской, которая в 1840 году приняла на вооружение игольчатую винтовку Дрейзе. Но прусский Генеральный штаб в настоящее время предпринимает все усилия дабы информация об этом не просочилась. Да и сам патрон по конструкции для картечниц не сильно подходит. Потому что является полностью бумажным и с капсюлем, располагающимся в донной выемке пули внутри порохового заряда.

[5] Круппа начали именовать «стальным королём» после того, как он получил заказ на 1 млн. талеров Германского союза, что произошло в 1863 году — на пятнадцать с лишним лет позже. Причём, получил он этот заказ из России… чего в этой реальности совершенно точно не будет.