Граф

Глава 2

— Как вы сказали?

— Узкоколейная,- повторил Даниил.- У обычной, назовём её «полноколейной», железной дороги… например, у той, что только вот запустили между двумя столицами, колея шириной в четыре английских фута и восемь с половиной дюймов. Или, ежели мерять французскою системою — одна тысяча четыреста тридцать пять миллиметров. Её придумал великий английский инженер Стефенсон, и именно по таким стандартам строятся публичные железные дороги в Англии и некоторых других странах,- пояснил он. Его собеседник, сын внебрачного отпрыска Екатерины Великой и один из крупнейших российских сахарозаводчиков — граф Алексей Алексеевич Бобринский понимающе кивнул. Оно, конечно, в области железнодорожного строительства Англия по сравнению с Российской империей была в не слишком большом авторитете, но пиетет перед заграницей в общем и Англией, в частности, в среде русской аристократии по-прежнему был велик. Так что никаких вопросов не последовало.

— А у этой,- продолжил между тем Данька,- ровно в два раза меньше. Два фута и четыре с четвертью дюйма. Или, по той же французской системе — семьсот пятнадцать миллиметров…- основным стандартном узкоколейных дорог в СССР были семьсот пятьдесят миллиметров. Таковой колеёй обладали почти девяносто процентов всех узкоколейных дорог страны. Но встречались и другие. Например, Сахалину в наследство от японцев досталась колея шириной тысячу шестьдесят семь миллиметров. Встречались и метровая, и девятисотмиллиметровая и шестисотмиллиметровая колеи. А по всему миру был ещё больший разнобой… Так что Данька, пользуясь тем, что, как минимум на какое-то время стал главным новатором железнодорожного строительства в мире, решил сразу установить некий отраслевой стандарт. Ну чтобы потом не путаться. А то, что колея будет чуть уже чем привычная ему стандартная советская узкоколейная — это не беда. Семьсот пятнадцать — не шестьсот миллиметров, так что сильно параметры не упадут. К тому же в покинутом им мире встречались и ещё более узкоколейные железные дороги — их называли микроколейными, и у большинства таковых колея была пятнадцать дюймов, то бишь триста восемьдесят один миллиметр…

— И для чего это сделано?

— Дело в том, что грузоподъёмность стандартного товарного вагона в настоящий момент составляет триста пудов…- принялся обстоятельно пояснять Даниил. На самом деле грузоподъемность вагона НТВ, по образцу которого он сделал свои товарные вагоны, даже на старте их производства составляла не меньше шестисот пудов, то есть около десяти тонн. Но таковой она оставалась не слишком долго и довольно быстро была увеличена сначала до двенадцати с половиной, а потом и до пятнадцати тонн и более… Но всё дело в том, что вагоны НТВ были приняты на снабжение железных дорог в конце девятнадцатого века. В середине его семидесятых годов, если он правильно помнил. То есть почти на полвека позже. И к тому моменту в стране была уже совершенно другая металлургия нежели та, что имелась ныне. Потому и конструкция рам вагонов, и рельсы, по которым они должны были ходить, были заметно совершеннее и грузоподъёмнее… Нынешние же рельсы были заметно легче и куда хуже качеством. Так что нагрузка в десять и более тонн на ось, а так и получилось, принимая во внимание, что вес самого вагона НТВ, так же составлял десять тонн, для них была слишком большой и способной привести к катастрофе. Поэтому и была установлена подобная загрузка. И нагружать вагоны выше установленной нормы в триста пудов запрещалась категорически! Но для нынешнего времени возможность одним махом всего за сутки перевезти по суше триста пудов на расстояние нескольких сотен вёрст была чем-то далеко за пределами любых привычных стандартов. В телегу-то редко когда грузили более двенадцати-максимум пятнадцати пудов… А если ещё вспомнить, что цеплять к паровозу всего один вагон никому и в голову не придёт, а десяток вагонов могут перевезти и целых три тысячи пудов — то железная дорога не только кроет любой другой сухопутный транспорт как бык овцу, но и является серьёзным конкурентом и речному!

— … и ежели требуется перевозить большие объёмы грузов с достаточно высокой скоростью, составляющей для грузовых поездов почти двадцать вёрст в час, а для пассажирских до тридцати,- столпившиеся вокруг Даниила делегаты совещания возбуждённо загудели,- то полноколейная железная дорога будет вне конкуренции. Однако, некоторые направления не обеспечивают необходимых объемов грузов. Да и расстояния, на которые нужно перевезти грузы так же иногда не слишком большие — пять вёрст, десять, тридцать… Вот для таких направлений выгоднее построить не полноколейную железную дорогу, а узкоколейную. Вагоны, используемые на ней, способны перевозить до ста пятидесяти пудов, а предназначенные для неё паровозы вполне способны разгонять состав до пятнадцати вёрст в час. Чего на таких расстояниях вполне хватает. Зато…- Даниил сделал паузу, окинул присутствующих внимательным взглядом, после чего закончил,- стоимость как самого строительства, так и подвижного и тягового состава подобной дороги составит от половины до четверти обычной в зависимости от местности по которой она должна будет проходить.

— О, как!- удивлённо воскликнул генерал Шепелев, так же участник совещания, которому после смерти заводчика Баташова перешли по наследству Выксунские заводы.- Интересно, интересно…

— А вот скажите, Даниил Николаевич…- обратился к нему протиснувшаяся через толпу мужчина статная пожилая дама. Эта была графиня Орлова-Чесменская, наследница огромного состояния своего отца, которое она щедро тратила на восстановление Юрьевского монастыря. Императору с трудом удалось оторвать её от столь богоугодного дела и то только лишь потому, что она, кроме монастырских проблем, интересовалась ещё и коневодством.- А эту вашу узкоколейную дорогу на поля проложить можно? Ну чтобы урожай с полей к реке вывозить… Или к току?

— Узкоколейную, пожалуй, что и нет,- ответил бывший майор.- Но это и не беда. Для этого у нас есть ещё одна дорога. Идёмте-ка за мной…- в покинутом им будущем такие дороги назывались «декавильками», но здесь их начали именовать «кронштадтками». Потому что первый комплект этих путей с вагонетками (вагонами их подвижный состав именовать, пожалуй, не стоило) прямым распоряжением императора был поставлен на форты Кронштадта. Для подвозки к орудиям бомб и пороховых зарядов.

— Вот, посмотрите,- Даниил указал на полностью металлическую рельсо-шпальную решётку, уложенную прямо на земляной пол пакгауза, в котором была развёрнута выставка. Последний месяц осени не сильно располагал к устройству экспозиции на открытом воздухе… Поверх неё был представлен и короткий состав из вместительных вагонеток.- Эта дорога укладывается на более-менее ровную поверхность буквально за один-два дня, в зависимости от того какой длины пути потребуются, либо чуть дольше, если поверхность нужно ровнять и подсыпать. После чего вполне себе эксплуатируется сколько надобно. Месяц — так месяц, год — так год, больше — так и больше. А потом снимается и укладывается в другое нужное место.

— А для неё тоже эти… паровозы надобны?

Даниил улыбнулся.

— Да нет, Ваше Сиятельство, здесь достаточно гужевой тяги. Видите — на головном вагоне дышла. И конструкция у них быстросъёмная. Так что их можно очень просто перекинуть на задний вагон, после чего перезапрячь лошадей и отправить состав вагонеток обратно. Но можно и руками толкать. Только в этом случае загружать вагонетки нужно поменьше. Иначе при любом подъёме или спуске — замучаются толкать или притормаживать.

— А сколько в энти вагонетки грузу принять можно?- влезла с вопросом суровая старушка — владельца Сысертских заводов Наталья Алексеевна Колтовская. Она в настоящий момент очередной раз судилась за контроль над ними вследствие чего готова была, в отличие от Орловой-Чесменской, принимать горячее участие в любых проектах, осуществляемых под рукой императора, надеясь на то, что её лояльность правильно оценят. Так что мандат участника совещания выгрызла буквально зубами. Да и на самом совещании вела себя весьма активно…- И какая у них колея?

— Колея ровно на три фута более узкая нежели у полноколейной железной дороги — то есть один фут и восемь с половиной дюймов,-ответил Даниил.- То бишь по французской системе — пятьсот два миллиметра. А грузоподъёмность сильно зависит от того на какое основание укладывается рельсо-шпальная решётка. Ежели на камень, как в фортах Кронштадта, так и сотню пудов грузить можно. А на влажную землю более пятидесяти пудов грузить не советую…

— А там что за паровоз с такими странными колёсами?- величественно поинтересовался статный генерал — это был бывший командующий русского оккупационного корпуса во Франции и нынешний наместник Его Величества в Бессарабии, а также Бессарабский и Новороссийский генерал-губернатор Михаил Семёнович Воронцов. Николай действительно постарался и собрал на совещание самые сливки — аристократов, купцов, промышленников, чиновников, причём не взирая на пол и возраст. Действительно всех, у кого были хоть сколько-нибудь значимые капиталы или хотя бы знания и технологии. Так что и Клаус, и Шиллинг, и Амосов были так же здесь представлены.

— А это техническое устройство называется локомобиль.

— Вот как? Как-то он очень похож на-а-а…

— Паровоз для узкоколейной дороги?- закончил за него Данька.- Да, похожесть просматривается. Потому что они сделаны на базе одного и того же котла. И, опять же — этот локомобиль так же можно использовать для транспортировки каравана повозок — тех же телег, причём вне рельсового пути…- это заявление вызвало взрыв возбуждения. Ну как же практически всем было известно, что самой главной статьёй затрат при строительстве железной дороги является именно прокладка пути. Подвижный состав на этом фоне стоил не слишком много… А тут, оказывается, строить пути совсем не обязательно!

— Но использовать его в этой ипостаси не слишком удобно и выгодно. Потому как железнодорожные пути не зря прокладывают по определённым правилам — с определёнными уклонами, нужными радиусами поворота, оснащают рельсами… Без всего этого эксплуатация паровиков дело крайне невыгодное и, скажу вам, честно — опасное…- гул голосов превратился в разочарованный.

https://avatars.mds.yandex.net/get-shedevrum/13972232/img_7981019f932411f0a24e4218a4e1299f/orig

Так что ценность данного механизма не в том, что он может тянуть повозки. А в том, что он — очень удобный передвижной привод всяких механических устройств,- Даниил откинул руку в сторону, в которую ему тут же вложили указку.- Вот смотрите — здесь расположен массивный приводной шкив, на который надевают ремень, который потом можно подсоединить, например, к приводам лесопилки, веялки или мельницы, водяному насосу или механическому молоту и станкам в мастерской, либо измельчителю или приводу для копра… применений много. А колёса ему нужны более для того, чтобы у будущего владельца голова не болела как ему доставить от станции или пристани до нужного места конструкцию весом триста-четыреста пудов,- Данька развернулся влево и ткнул указкой.- Вон, обратите внимание — там, на стенде, после которого начинаются всякие бытовые устройства навроде ламп и примусов, прикреплены плакаты на ватмане, на которых наш художник изобразил различные способы применения локомобиля. Там же вы можете получить и brochure, в которых собраны материалы нашей экспозиции и которые вы можете забрать с собой… Но прежде, чем нам с вами попрощаться, я хочу снова вернуть вас к предыдущему образцу узкоколейной железной дороги,- и Даниил быстрым шагом двинулся в указанном им самим направлении.

— Должен вам сообщить, что у узкоколейной дороги есть ещё одно серьёзное преимущество…- начал он. добравшись до нужного места.- Как вы знаете, согласно указа Государя-императора все полноколейные железные дороги ныне решено строить за государственный счёт, после чего они будут пребывать в государственной собственности. А вот с узкоколейными дело обстоит несколько иным образом…

— О, как! Да что выговорите! Интересно, интересно…- народ возбуждённо встрепенулся.

— Да-да, господа… сейчас готовится новый указ императора, согласно которому построить себе узкоколейную дорогу может совершенно любой собственник. После чего она становится его собственностью сроком не менее чем на двадцать лет!

— Интересно… вот как… хм…- загомонили присутствующие.

— А почему только на двадцать?

— О нет, не только на двадцать… на двадцать — это минимум. То есть на двадцать лет это в том случае, если дорога будет построена по тому маршруту, по которому через эти самые двадцать лет будет запланировано строительство полноколейной государственной железной дороги. Тогда — увы, ничего не поделаешь… Но, если таких планов через двадцать лет не появится — срок пребывания такой дороги в частных руках вполне может быть продлён.

— А как угадать появятся такие планы или не появятся?

— Да тут и гадать не придётся,- усмехнулся Даниил.- Мы сейчас разрабатываем программу строительства и развития железных дорог империи. Там всё и будет указано… Но я рекомендовал бы вам в первую очередь ориентироваться на собственные интересы и строить дороги там, где они позволят существенно сэкономить и ускорить оборот ресурсов и готовой продукции именно вам. Я почти уверен, что, как минимум, ваши собственные потребности узкоколейная дорога закроет и с большой лихвой… Что же касается других мест, то, если вы собираетесь стать заказчиком или подрядчиком строительства подобной дороги, то я рекомендую вам хорошенько подумать и основательно посчитать — ибо, с одной стороны узкоколейные железные дороги, построенные в тех местах, в которых в ближайшее время строительство полноколейных дорог не планируется, могут сохраниться в ваших руках и более двадцатилетнего срока, но с другой — полноколейные железные дороги планируется строить по направлениям наибольшего планируемого грузопотока. То есть, быстро построив там узкоколейные, вы за достаточно короткий срок и окупите свои вложения, и очень неплохо заработаете. Причём, куда больше, нежели на второстепенных и третьестепенных направлениях. Так что думайте…

— А по каким направлениям будут строиться полноколейные железные дороги в ближайшее время?

— Всё будет изложено в программе… но могу вам сказать, что в ближайшие годы планируется построить не так много дорог. И строить их будут в основном из Москвы и Санкт-Петербурга. Из Москвы на Тулу и, далее, на Орёл, а также на Минск, Владимир и Нижний Новгород, а из Санкт-Петербурга на Гельсингфорс, Петрозаводск и Ригу.

— И всё?

— В ближайшие десять лет точно всё,- если быть совсем уж откровенным, он не был уверен, что в эти годы удастся построить даже то, что он озвучил. А всё проклятая нехватка средств!

— А как же дороги на Урале?

— С Уралом всё сложнее…- Даниил нашёл взглядом Демидова. Николай Никитович заметно постарел, но выглядел ещё крепким. Бывший майор испытывал некоторое смущение в его отношении — с тысяча восемьсот пятнадцатого года Демидов жил в Италии, попутно исполняя обязанности посланника в Великом герцогстве Тосканском, одном из лимитрофов, которые где-то в этом веке итальянский национальный герой — Джузеппе Гарибальди объединит в королевство Италия. Когда точно это произошло — Даниил не помнил, но про Гарибальди и в школьном учебнике было написано, и потом, после школы, он читал про него в серии «Жизнь замечательных людей». Плюс смотрел пару фильмов… Как бы там ни было — сейчас Демидов, вследствие увлечения своего младшего и любимого сына железнодорожным строительством, вынужден был большую часть времени проводить в России, оставив любимую Италию. Что ему точно должно пойти не на пользу. Увы, климат Урала куда более суров, чем климат Великого герцогства Тосканского, так что умрёт он, скорее всего, куда раньше, чем в реальной истории… но тут уж ничего не попишешь[1].

— Дело в том, что Николай Никитич и остальные акционеры построили свою дорогу первыми в стране — задолго до принятия указа Государя. Посему специальным решением Императора их дорога по правам владения будет приравнена к узкоколейным. Так что она останется во владении своих акционеров все следующие двадцать лет после принятия данного указа. Как, кстати, и все построенные продолжения этой дороги вплоть до соединения их с основной железнодорожной сетью страны. Потому что государству невыгодно, чтобы восточная часть будущей единой железнодорожной сети страны имела нами же самими устроенные препятствия в виде точек перехода с одной колеи на другую…

До выделенных ему покоев в Кремле Даниил добрался уже в темноте. Ну да в Москве в декабре всегда темнело рано.

Николай ввалился в его спальню, когда Данька, сидя на кровати, запихивал себе в рот кусок холодной курицы. Ни пообедать, ни поужинать он сегодня не сподобился.

— Ну как всё прошло?- поинтересовался император, падая на кресло у небольшого столика, который в покинутом бывшем майором будущем назвали бы журнальным.

— Нормально!- пожал плечами Даниил.- Эта ж не полностью новая экспозиция. Две трети её у меня были готовы ещё к прошлогодней Мануфактурной выставке. Ну той, что была устроена на Университетской набережной, в Южном пакгаузе… Но вопросов было много.

— Да я не только о выставке. Как само совещание оцениваешь?

Даниил вздохнул.

— Знаешь… не вижу я как-то энтузиазма. Может доклад у меня получился неудачный, может просто идея дурная — но особенного воодушевления я не почувствовал.

— Это ты зря,- вскинулся император.- Хоть меня в зале и не было, но я заходил и с балкона в зал заглядывал. Когда ты заявил, что Россия имеет амбицию не только догнать, но и перегнать в промышленном развитии все страны мира — у мно-о-огих глазки заблестели. И усы с бакенбардами встопорщились! А это внушает мне надежду… Люди ещё не забыли, что мы самого Наполеона победили и Париж взяли, так что у людей уверенность в собственных силах есть. Недаром за резолюцию так дружно голосовали. Так что неправ ты, неправ — есть шансы и неплохие!

— Ну дай Господь,- махнул рукой Даниил.- Но я бы тебе советовал не обольщаться! Ежели хотя бы одно объединение, которое можно будет с дзайбацу или чеболем сравнить, у нас получится — уже хорошо будет.

— Во-первых, одного нам мало будет,- резонно возразил Николай.- Нам конкуренция между ними нужна. Так что минимум два. А лучше — три! А, во-вторых… одно у нас и так есть.

— Какое?

— А наши заводы?- удивился император.- Чем тебе не чеболь? Номенклатура продукции — шире не бывает — от паровозов и пароходов, до писчих перьев, мясорубок, унитазов и керосина! Да ещё ты под эту железную дорогу умудрился новые заводы запустить: этот, как его — крепёжно-метизный и станкостроительный, на котором кстати, если те слухи, что до меня тут дошли, не обманывают, ты для модного дома своей жены какие-то швейные машинки придумал производить.

— Это больше не для модного дома, а для швейного производства,- устало пояснил Даниил.- Модистки-то и на руках всё что надо сошьют, а вот для большого… ну это… тиража, так сказать, то есть производства платьев для женщин средних и чуть выше средних доходов — швейные машинки очень пригодятся.

Эк вы размахнулись,- хмыкнул Николай.- Думаешь будут покупать? Так-то бабы платье себе либо сами шьют… либо у модисток.

— А чего ж не будут?- пожал плечами Даниил, продолжая жевать курицу.- Они ж не просто платье будут покупать, а модное, да ещё от таких мастериц, каковые высший свет одевают. О чём специальная эмблема на платье будет… Лейбл.

— Как?

— Label — это по-английски этикетка,- повторил Даниил и, протянув руку, ухватил со столика кувшин с молоком и отхлебнул прямо из него.- Знак такой специальный, который всем покажет, что платье сие, а так же шляпка, перчатки или ещё что подобное не средней руки модисткой пошито, а в модном доме «Аврора» самой графини Николаевой-Уэлсли. А благодаря швейной машинке стоить оно будет даже дешевле, чем у той же модистки…

Император нахмурился.

— Опять что-то из будущего?

— Ну да,- кивнул Даниил и усмехнулся.- Способ тратить поменьше, а денег брать побольше. Ты ж мне за дорогу сколько лет теперь выплачивать будешь? Десять, двадцать? А так хоть жена на жизнь заработает — будет на что дом содержать.

— Вот не надо мне тут,- сердито дёрнул рукой император,- ты сам хотел эту дорогу построить!

— Хотел,- согласился Даниил.- И построил. Всё одно её строить пришлось бы, причём именно тебе… а так мы эту дорогу на двадцать с лишним лет раньше построили. Чем плохо-то?

— Тем, что денег теперь в казне ни на что нет!- возвысил голос император.- Сам же мне все уши прожужжал и про грамотность, и про медицину, и про реформу налогообложения[2], чтобы была возможность избавить крестьян от крепости… а на какие шиши я тебе должен всё это делать-то? Деньги где брать?

— Так железная дорога деньги, наоборот, преумножать будет,- возвысил голос в ответ Даниил.- Я же тебе говорил…

— Ага, говорил,- сварливо прервал его император,- вот только ты ещё говорил, что эта дорога первые десять лет всё что заработает — всё на себя тратить и будет. Или скажешь не было такого?

— Было,- устало махнул рукой Даниил.- Но я не только те деньги имею ввиду, что сама дорога зарабатывать будет. Вот сам увидишь, как во всех городах и сёлах, что поблизости от дороги располагаются — торговля и производство оживятся… Так что, если хочешь, чтобы и на учебники, и на медицину, и на выкупные платежи хватило — надо дороги строить.

— Посмотрим,- угрюмо буркнул император.- А то говорить-то все горазды… а потом вместо денег — швейные машинки предлагают.

— Так, как наладим производство швейных машинок — так тебе и мундиры солдатские так же станут куда дешевле обходиться. Особенно ежели согласишься полевую форму ввести взамен всей этой попугаистости…

— Военный мундир должен быть красив!- вскинулся Николай.

— Ага-ага, чтобы солдата легче выцеливать было,- в который раз пробурчал привычный аргумент бывший майор. Впрочем, покамест это был не очень-то и аргумент… ну пока на поле боя царствовали гладкие стволы и дымный порох. Но очень скоро ситуация должна была измениться.

— Ну нравятся тебе нынешние мундиры — оставь их в качестве парадной формы. Пусть на парадах да дворцовых караулах блистают… А на поле боя другая форма нужна. Я тебе уже сто раз про то рассказывал!- в конце концов, насколько помнил Даниил, красные мундиры и лохматые медвежьи шапки, в которых несут охрану Букингемского дворца британские королевские гвардейцы даже в XXI веке, тоже, вроде как, из этих времён, из Наполеоновских войн, но повседневная и полевая форма у них — вполне себе современный камуфляж. И чего Николай упирается? Но вот подишь ты…

— Ладно, не заводись,- умиротворяюще произнёс Николай.- Кстати, должен тебе сообщить, что я решил всё-таки не отменять бал. Так что твоя жена блеснёт своим новым платьем…

— О, как! А как же холера?

— Да с холерой, вроде как, проскочили,- махнул рукой император.- С того случая, о котором нам ещё в поезде сообщили, больше пока никто не заболел. Так что рискнём… Заодно и модный дом твоей жены ещё раз прорекламируешь. Мне Сашенька все уши прожужжала про её новое платье. Говорит сама ни за что такое не одела бы!

— Чего это?

— Ну-у-у, говорит — она будто голая в нём,- он хохотнул.- Самому уже не терпится поглядеть…

— Но-но-но,- вскинулся Данька.- Без поползновений — яйца оторву!

— Яйца? Государю⁈- грозно взревел Николай, и они дружно расхохотались.

[1] Бывший майор ошибся. В реальной истории Николай Никитич Демидов умер в 1828 году, а здесь он всё ещё жив. И автор считает подобное развитие событий весьма вероятным. Потому что на продолжительность жизни очень сильно влияет вовлеченность человека в деятельность. То есть человек активно занимающийся некими важными для него и окружающих делами, как правило, живёт дольше. Демидов был увлекающимся человеком и в Италии некоторое время активно занимался благотворительностью — устроил на свои средства во Флоренции музей и картинную галерею, а также приют для сирот, но за несколько лет до смерти резко отошёл от дел. То есть просто пил местное вино и доживал. Здесь же он активно участвует в жизни страны и делах сына…

[2]Освободить крестьян от крепостной зависимости хотела ещё Екатерина II, а Александр I вообще рассматривал аж четыре проекта отмены крепостного права. Причин, почему это не получилось было несколько — и жёсткое сопротивление большинства дворянства, опасавшегося разорения своих поместий в случае отказа от крепостных, и категорическое нежелание крестьян освобождаться без земли («мы — ваши, а землица — наша»)… но одной из важнейших было устройство налоговой системы Российской империи. Например, помещики были обязаны собирать и выплачивать государству все крестьянские налоги, вплоть до подушной подати. Причём отвечали они за их выплату всем своим имуществом.