Гардемарин ее величества. Идентификация

Глава 19

Выборг встретил нас холодным ветром с залива, хрустом льда под ботинками и каким-то особенным духом Средних веков. Большая часть зданий вокруг были едва ли многим старше своих собратьев в Петербурге, зато узкие улочки, мощеные камнем, помнили не только поступь гвардейских полков Петра Великого, но и шведов, и даже самого легендарного новгородца Гостомысла.

Где-то на набережной слышался гул машин, но здесь, в старом городе, жизнь текла неспешно, и если бы не редкие авто, припаркованные прямо на древней мостовой Крепостной улицы, можно было бы подумать, что мы все каким-то загадочным образом «провалились» на пару-тройку веков назад.

Обязательный осмотр крепости (совершенно не впечатлившей Георга) мы уже завершили, и сейчас неторопливо спускались к набережной. Я всегда предпочитал Выборг летом или, на худой конец, осенью, но даже зимой, когда залив замерзал, а деревья на берегу стояли голыми, виды здесь были весьма занятные.

Георг, оглядываясь по сторонам, явно наслаждался непривычным для жителя далекого Брауншвейга северным пейзажем. Который, впрочем, несколько портили маячащие поодаль фигуры телохранителей. Нет, ребята действовали грамотно, спору нет. Работали парами, меняясь, не мозоля глаза… Пожалуй, если не знать, что рядом с нами присутствует охрана, их можно было бы и не заметить. Если не приглядываться.

Но мы-то знали. Но если мне так было только спокойнее, то Георга это явно напрягало.

— Надоело… — вздохнул он, сунув руки в карманы.

— Что надоело? — спросил я, глянув на него.

— Все это! — Георг обернулся и ткнул пальцем в телохранителей, старательно делающих вид, будто фотографируют друг друга на фоне реки. — Охрана, все время настороженные лица вокруг… Честное слово, иногда мне кажется, что я живу в клетке. Как только я делаю шаг в сторону, так кто-то сразу же идет следом.

— Ты же наследник целого герцогства, — пожал плечами Корф. — Для человека подобного положения это нормально.

— Может быть, нормально. Но слишком утомительно, — проворчал Георг. — Я бы отдал все, чтобы хоть час погулять без своих… нянек.

Поплавский мгновенно оживился. Его глаза заблестели, а на лице расплылась фирменная лукавая улыбка. Опытный индейский воин почувствовал вызов и вышел на тропу войны.

Он повернулся ко мне с многозначительным взглядом. Будто спрашивал — ну, как, можно?

Я вздохнул. Идея улизнуть от охраны выглядела ребяческой и откровенно глупой, но… если мы хотим сблизиться с Георгом, возможно, это не такая уж и плохая затея. К тому же дорогой сосед, черт бы его побрал, все равно не успокоится, пока не устроит очередную авантюру.

Я молча кивнул.

— Георг, брат, не переживай. — Лицо Поплавского расплылось в широкой ухмылке. — Все будет!

Герцог моргнул, удивленно глядя на нас.

— Что ты имеешь в виду?

Поплавский в ответ лишь состроил таинственную рожу. Мол, погоди, скоро все узнаешь.

Поднявшись с набережной, мы углубились в старый город. Телохранители Георга активизировались — работать среди людей им было сложнее. А народу, несмотря на будний день, хватало. Мы прогулялись по узким улочкам, сделали несколько фотографий на память и забрели в сувенирную лавку, где Георг купил фигурку викинга. А вот потом…

Мы как раз проходили мимо криво сколоченного забора, скрывающего от глаз почтенной публики неприглядное состояние одного из старых зданий, когда Поплавский схватил Георга за плечо и потащил за собой, ныряя в одну ему, наверное, ведомую щель между досками.

Мы с Камбулатом и Корфом, не теряя времени, ломанулись следом.

— Эй, что это зна?.. — попытался было возмутиться Георг, но Поплавский только расхохотался.

— Беги, не спрашивай!

Нырнув сквозь щель, мы оказались в каком-то забытом богом дворике, заваленном старыми покрышками, кирпичами, ржавыми канистрами и ящиками, которые выглядели так, будто тут их оставили еще пресловутые викинги.

— Виталик, куда ты нас тащишь?! — шикнул я, перепрыгивая через груду досок.

— Доверься мне, друг! — отозвался Поплавский. — Просто доверься!

Мы неслись через захламленные дворы, сигая через какие-то коробки и лавируя между ветхих стен, пока, наконец, не выскочили на узкую улочку.

Перед нами стояло невысокое здание с деревянной дверью, стилизованной под старину. Прямо над ней на фасаде красовалась вывеска: «Старый каретник».

— Что это? — поинтересовался Георг, оглядываясь по сторонам. — И где мы?

— Потом, все потом! Внутрь, быстро! — рявкнул Поплавский и первым влетел в дверь.

Мы ввалились следом.

«Старый каретник», разумеется, оказался… нет, даже не баром — скорее тематической пивной. Темной, зато уютной, с деревянными стенами, низким потолком и массивными столами. У стойки стоял хозяин — грузный мужчина лет пятидесяти в рубашке и кожаном фартуке. Он собирался было что-то сказать, но я бросил на него такой взгляд, что тот сразу же закрыл рот.

— В подсобку! — скомандовал Поплавский.

И мы, не сбавляя скорости, пронеслись через зал и влетели в маленькую каморку за стойкой.

Дверь захлопнулась за секунду до того, как в бар ворвались телохранители. Разумеется, они были вне себя. Сквозь щель я видел, как четыре рослых фигуры замерли посреди помещения, свирепо буравя глазами пространство вокруг себя.

— Парни. Молодые. Пятеро! Где? — рявкнул один из них.

Видимо, лучше других владеющий языком, но все равно не способный построить более-менее связные длинные фразы.

Хозяин бара, флегматично натирающий бокал полотенцем, лишь пожал плечами.

— Не знаю. Не видел таких. Не было, — то ли ему было лень разговаривать, то ли он передразнивал незадачливого мордоворота.

Телохранители обшарили взглядами бар, один из них заглянул даже в туалеты, но никого, разумеется, там не нашел.

— Diablo! — выругался он, явно раздосадованный. — Ищем дальше!

Через несколько раздались удаляющиеся шаги, скрип входной двери, и повисшая было в «Каретнике» тишина снова сменилось нарастающим гулом разговоров, а мы, переглянувшись, выбрались из подсобки.

— Ну, братцы, вот теперь мы действительно одни, — довольно хмыкнул Поплавский, вытирая ладонью лоб.

Георг выглядел так, будто не мог поверить в происходящее.

— Вы что, всегда так делаете?

— Ну… иногда, — признал я.

Знал бы ты, парень, сколько раз нам из Корпуса по ночам бегать пришлось — очень сильно удивился бы.

Хозяин бара повернулся к нам с видом человека, которому явно не хотелось ввязываться в чужие… скажем так, разногласия. Особенно если это касалось здоровенных иберийцев с повадками армейских спецов.

— И что это было?

Поплавский молча вытащил из кармана бумажник, достал крупную купюру и положил ее на стойку.

— Пять бокалов пива, пожалуйста.

Бармен с прищуром глянул на деньги.

— У меня нет сдачи с такой суммы.

— А она и не нужна, — ответил Поплавский. — Считайте это нашей благодарностью за содействие, любезный.

Бармен хмыкнул, сгреб ладонью «благодарность» и, бормоча что-то себе под нос, ушел наливать.

Георг покачал головой и усмехнулся.

— Что ж, господа… Пожалуй, я должен признать: этот день уже интереснее, чем я предполагал.

— Еще бы, — ухмыльнулся Поплавский. — И это только начало.

Я вздохнул.

— Ну ладно, раз уж мы на время сбросили хвост, остается только один вопрос…

— Какой? — спросил Георг.

Я посмотрел на него и ухмыльнулся.

— Как будем отмечать это событие?

Бармен поставил перед нами пять кружек холодного пива.

— Вот это правильный вопрос, — одобрительно сказал Поплавский и поднял свою.

Мы переглянулись

— Ну, что ж, господа… За свободу, пока она у нас есть!

***

— Ну, и что дальше? — Я поднял взгляд на сидевших напротив товарищей. — Где он, твой альтернативный Выборг?

— Не горячите улиток, сударь. Всему свое время.

Поплавский с совершенно невозмутимым видом отодвинул пустую кружку в сторону и поднял палец, в очередной раз подзывая бармена.

— Повторим, любезнейший. Пять порций. Но, пожалуйста, в одноразовые стаканчики.

Я приподнял бровь.

— В пластик?

— В пластик, в пластик. Не пойдем же мы на улицу со стеклянными.

— Виталик, — протянул я подозрительно. — Что ты опять мутишь?

— Да что ты, Володя, — Поплавский сделал честные глаза. — Просто считаю, что свежий воздух — лучшая приправа к пиву. После жареного арахиса, конечно же.

— И куда же ты нас собрался вести? — вяло осведомился Корф.

— В по-настоящему антуражное место, судари! — торжественно объявил Поплавский. — То, которое никогда не покажут туристам!

Я тяжело вздохнул, но Георг неожиданно оживился.

— Правда? — с интересом спросил он.

И Поплавский моментально зацепился за его реакцию.

— Конечно! — ухмыльнулся он. — Ведь Выборг — это не только старинные улочки и крепости. Это ещё и… Впрочем, сейчас сами увидите.

Мы с Камбулатом и Корфом еще раз дружно вздохнули.

— Хорошо, — наконец сказал я. — Но если наткнемся на телохранителей, будешь сам перед ними оправдываться.

— Пф-ф-ф, да без проблем, — отмахнулся Поплавский, подхватывая свеженалитый стакан.

Мы вышли из «Каретника», свернули налево, потом еще раз…

И вдруг оказались у каких-то гаражей.

Местечко оказалось, мягко говоря, то еще. Гнилые доски, торчащие из земли, пара ржавых железяк, покосившиеся облезлые створки ворот с облупленной краской и здоровенными амбарными замками.

— Вот он, настоящий Выборг! — торжественно выдал Поплавский, разведя руки в стороны.

Я посмотрел на него со скепсисом, который даже не пытался скрыть.

— Ты серьезно?

— А что? — Поплавский пожал плечами. — Сюда ежегодно едут тысячи туристов. Они бродят по этим улочкам, любуются архитектурой, восхищаются средневековой крепостью, даже не подозревая, что ее столько раз реставрировали и восстанавливали, что от подлинной древности там осталась разве что башня. Они фотографируются, покупают сувениры и даже не задумываются, что этот город — не памятник! Что он — живой! И его настоящая жизнь, скрываемая за красивыми фасадами и якобы старинными вывесками — вот она, судари!

Я покачал головой.

— Неубедительно.

— Зато честно, — ничуть не смутился Поплавский. — Кроме того, готовы спорить, что его светлости пить пиво за гаражами еще не доводилось.

Георг слегка смутился, но кивнул.

— Это правда…

— Ну вот, а у нас, значит, культурный обмен! — ухмыльнулся Поплавский, сделал глоток пива и, пафосно глядя в горизонт, заявил:

— Вкус свободы, судари! Ни в одном дворце, ни в самом дорогом ресторане вы такого не почувствуете!

Однако его вдохновенную речь перебил насмешливый голос:

— Смотрите-ка, бакланы! А что это они тут делают? Пиво пьют? За гаражами? Ну, пожалуй, тут им самое место, да. На свалке!

Раздался дружный хохот, и я поморщился. Принесло на мою голову…

В отдалении стояли четверо.

Одеты в дорогую, но странно несуразную гражданскую одежду, будто их наряжали сразу три стилиста, которые так и не смогли договориться. На лицах — чванливое превосходство… как и всегда.

Красноперые. Вот откуда они взялись, спрашивается?

Возглавлял десант из Пажеского корпуса, разумеется, мой старый знакомый: Александр Ходкевич собственной персоной.

— Кто это, Владимир? — поинтересовался Георг.

Я тихо выругался сквозь зубы. Не хватало сейчас, прямо на глазах у заморского гостя, устраивать разборку…

Или действительно — не хватало?

— Не обращай внимания, — хмыкнул я. — Старые друзья.

— Друзья? — Ходкевич сложил руки на груди. — Не припоминаю, чтобы я…

Я пристроил стакан с пивом на ближайший ящик и шагнул вперед.

— Ты уверен, что хочешь это продолжить?

— Я уверен, что ты — деревенский ублюдок, которому повезло оказаться там, где ему не место, — процедил Ходкевич.

За спиной удивленно вздохнул Георг, и я понял, что краями нам с пажами не разойтись. Я бы и сам не простил подобного выпада, а уж на глазах его светлости герцога брауншвейгского…

Что ж, Сашенька, сам нарвался.

— Ну то есть прошлого урока тебе недостаточно, да? — я сжал кулаки и сделал еще шаг.

— В прошлый раз я… — Ходкевич резко замолчал.

Похоже, заметил, что его свита отступила на шаг назад… А то и на два.

Ну, разумеется — они наверняка не забыли, как я оставил их без тачки на берегу залива. Видели меня на соревнованиях, а уж наш побег из Пажеского корпуса после атаки террористов давно оброс самыми невероятными подробностями. Да и слухи о том, что за мной стоит то ли младший Морозов, то ли старший, то ли оба сразу, по столице наверняка курсировали. И любой мало-мальски вменяемый человек понимал, что сюда лучше не лезть.

Но Ходкевич к числу вменяемых людей определенно не относился.

— Давай, Острогорский, — усмехнулся он. — Что, даже ответить нечем?

Я осклабился.

— Не учатся ничему некоторые, да и учиться не хотят… Скажи мне, Сашенька, ты в детстве головой не бился?

— Да пошёл ты!

Ходкевич дернулся вперед, замахиваясь, но я спокойно ушел в сторону, и его кулак, наверняка усиленный Даром, лишь рассек воздух. Я разогнулся и тут же зарядил ему в живот, даже не прибегая к резерву.

А потом за гаражами началась самая настоящая свалка. Отступившие было пажи при виде того, как бьют их лидера, все же сумели найти в штанах свое… скажем так, мужество — и вступили в бой. Мимо меня с гиканьем пронесся Поплавский, где-то справа непоколебимым утесом встал Камбулат, а Корф с отвагой обреченного сцепился с румяным пухляшом из пажеской четверки. Я же не без успеха отбивался сразу от двух пажей и даже смог в конце концов отправить одного на землю.

Жирную точку в противостоянии неожиданно поставил Георг. Он сдернул с моего плеча злобно пыхтящего Ходкевича, выругался — неожиданно крепко и почти без акцента — и четкой боксерской двоечкой, которой позавидовал бы даже Камбулат, отправил его сиятельство собирать пыль по стене гаража.

Увидев падение предводителя, пажи, не сговариваясь, развернулись и бросились наутек. Поплавский швырнул им вслед недопитый стакан с пивом — кажется, мой — а я успел не без удовольствия зарядить пухляшу увесистый пинок чуть пониже спину. Окрыленный успехом, Корф уже готов был пуститься в погоню, но…

— Полиция! — вдруг раздался крик.

Мы обернулись. Откуда-то со стороны пустыря к нам бежали две фигуры в темно-синей форме.

— Валим! — выдохнул Поплавский и первым сорвался с места.

Да что ж это за день такой? Опять беготня сплошная…

Нашей хорошо подготовленной и натасканной Медведем четверке не стоило никакого труда оторваться от местных стражей порядка. Да и Георг не отставал: видимо, в его учебном заведении физкультуру тоже уважали. В общем, минут через пять петляний мы смогли перейти на шаг и попытаться понять, где оказались.

— Что-то утомили меня эти экзерсисы… — пробурчал Камбулат. — Да и есть уже хочется.

— Давно!

Корф был мрачнее тучи, всем видом показывая, какие непереносимые страдания он испытывает. Еще бы! Завтрак проспал, здесь аппетит нагулял, а вместо обеда — сплошная суета.

— Всецело вас поддерживаю, судари! — А вот Поплавский прямо сиял. Кажется, ему такое времяпровождение было очень даже по нраву. — И сейчас я отведу вас в заведение, достойное не то, что четверых унтеров и одного герцога, а самих богов! Существуй они на самом деле — непременно обедали бы именно там! За мной, друзья! Трапеза не ждет!

И на этот раз спорить с ним никто не стал.