Измена. Отвергнутая жена (или) Сдавайся, дракон!

50. Гильдеберт Пятый

Столкнувшись с незапланированными обстоятельствами, не поддающимися контролю, Император Гильдеберт Пятый постарался как можно быстрее покинуть замок Агатового дракона и отправиться к себе во дворец. Появляясь на фальшивой свадьбе, он задумывал как следует наказать зазнавшуюся горделивую драконницу.

Нет, сжигать на костре он ее не стал бы. Отправил бы подальше в какой-нибудь всеми забытый монастырь. А про казнь он сказал для отвода глаз, чтобы у верных подданных не появился повод думать, мол их Император не соблюдает свои законы и оставляет без заслуженного возмездия провинившихся драконов. А список вины у Розалинды был не просто большой, а огромный: отравления, привороты, смена власти и пр. Только вот Императора в ее действиях до недавнего времени все устраивало, правда приходилось корректировать свою деятельность под последствия ее поступков.

- Казнить за потерю дракона Адрианом. – император усмехнулся. Он никогда не планировал сажать на престол этого смазливого дохлика. Слишком настаивал Совет восьми, что Император стареет, а наследника нет. И ход с племянником служил лишь прекрасной ширмой для отвода глаз.

Казалось, все сложилось наилучшим образом, и дракон Адриана каким-то образом смог восстановить утраченную связь, чего не случалось на протяжении всей истории государства. Но одно Императора очень смущало – его взгляд. Слишком осмысленным, глубоким и пронизывающим до самого сердца он был. Казалось, дракон смотрит тебе в душу и знает о тебе все, о твоих поступках, о твоих думах, о твоих пороках.

Вспомнив, как смотрел на него изумрудный дракон, Император поежился, и даже подумал отказаться продолжать путь в карете, а обратиться в дракона и полететь в замок. Но страх, что жители или другие драконы увидят, что его огненный дракон сдал, летает низко и неуверенно, пересилил чувство зарождающейся тревоги.

Надо будет созвать придворных магов и магов остальных родов, чтобы разобрались и узнали причину произошедших с Адрианом изменений. Ох, как они не нравились Гильдеберту Пятому, до мурашек по спине.

Такое мерзкое чувство он испытывал лишь единожды в своей жизни, когда брал силой чужую любимую женщину с сильнейшим магическим даром. До сих пор на его шее и ключицах остались старые шрамы от ее ногтей. И хотя у драконов совершенная регенерация, эти царапины не заживали, несмотря на усилия многочисленных лекарей. Словно служили живым напоминанием его дерзкому поступку.

Удивительно, как тогда этой хрупкой женщине удалось поставить блок на его ментальную магию и не поддаться порочному искушению. Но оттого обладание ей было особенно ярким и чувственным.

Гильдеберт привык, что стоило ему захотеть драконницу, как под воздействием его магических чар они сами падали в его объятия, забывая обо всем. Умоляя не останавливаться, а продолжать еще и еще. А она, красивая, как пламенное солнце, звонкая, словно весенний ручей, желанная, как тысячи наложниц, постоянно ускользала от него, маня горящим взглядом, но отказывая при встрече.

В тот вечер он устроил торжественный прием у себя во дворце, позаботившись о том, чтобы интересующая его особа обязательно пришла. Но она пришла не одна, а с любимым, хотя до этого он дал ему срочное задание, и совсем не ожидал, что тот управится к балу. Пришлось действовать быстро.

Уговорив Амалию отвлечь ревнивого дракона, посулив ей за это дорогой подарок в виде самого сильного придворного мага – Сергио, Император обманным путем заманил желанную жертву в беседку у ручья, и применил свою магию. Но она оказалась бесполезна. Женщина кричала, вырывалась, отчаянно царапалась, обещая проклясть весь его род. Но он был непреклонен. Кто она и кто он, физически их силы были не равны.

Оставив измученную и бледную, словно луна на ночном небосводе, женщину в разорванном платье лежать в беседке, он поспешил на бал, чтобы успеть к представлению, которое должны были устроить маги с горящими и взрывающимися в небе разноцветными столпами огня. С этого вечера болезненная тяга к ней прекратилась, только раз в год, в день цветения нифредила, чтобы напомнить себе о победе и тех чувствах на грани, Гильдеберту приводят в беседку смазливую человечку и он, не пользуясь своим даром, повторяет все то, что произошло так давно.

И еще ни разу никому не удалось вызвать в нем эмоции, которые он испытывал тогда. Интересно, может стоит вновь пригласить эту неприступную холодную женщину во дворец?! Вот только бы найти предлог поубедительнее, потому что прямым приказам не станет подчиняться ни она, ни ее супруг. И заодно наказать, за то, что посмела его проклясть, и теперь ни жена, ни наложница не могут зачать от него детей.

Император никому не рассказывал об этой постыдной тайне. Тогда в беседке посланные им драконницы никого не нашли, доставив ему массу разочарования. Ведь он уже представлял, как вытянется лицо разъяренного дракона, когда его спутницу приведут в жалком виде во дворец, и как будут потешаться над ним остальные могущественные драконы.

Будет знать, как сметь на Совете восьми родов выступать против воли Императора, радея за смену законов и ограничение прав его - Гильдеберта Пятого.