Как становятся предателями (Хрен с Горы 3)

Глава 18

Глава восемнадцатая

В которой герой обнаруживает, что его деятельность наконец-то дала плоды, но его это не радует.

«Повторяю ещё раз: куда ты дел тело настоящего Сонаваралинги-таки?» – голос допрашивающего меня сотрудника Четвёртого стола совершенно лишён эмоций.

Вообще, следователь мне достался настолько сухой и не выказывающий никаких внешних проявлений чувств, что оставалось только теряться в догадках: действительно он верит, что заключённый, которого ему приходится допрашивать, есть злоумышленник, неведомым образом подменивший собой подлинного супруга типулу-таками и первого министра, либо же просто отрабатывает номер по заданию вышестоящего начальства.

Раньше с этим Тукоем вашему покорному слуге пересекаться не приходилось: последние годы, по мере кратного увеличения числа выпускников Обители Сынов Достойных Отцов, которое, впрочем, по-прежнему не успевало за потребностями разрастающегося бюрократического аппарата, я уже не находил времени для общения с каждым из закончивших высшее административно-военное учебное заведение Даринги. И довольствовался толканием речей перед всем выпуском, да визированием бумаг за авторством Тагора о распределении получивших «Аттестат о прохождении полного курса наук» по ведомствам. Мой ручной «дикий гусь» заменил на посту Главного Распорядителя ушедшего на покой по возрасту Вестника Шонека, и теперь именно ему приходилось выдерживать атаки военных, полиции, внешнеторгового, внешнеполитического ведомств и прочих важных государственных структур, жаждущих заполучить новые кадры. Мне же только оставалось выступать в роли последней инстанции, распределяя выпускников между разными конторами, которым требовались сотни новых сотрудников. И видел я только колонки цифр, а не конкретных людей.

Следователь меж тем продолжал «давить» на меня: «Твоё настоящее имя… по чьей указке действовал…» Смотрю на него, не зная, что и сказать: правду говорить бесполезно, а сочинять лень. Если честно, апатия какая-то навалилась.

Да, подвела меня самоуверенность…. А ведь летинату Рохоки предупреждал дурака…. Но я проигнорировал сигнал исполнительного, хоть и молодого, офицера: дескать, не впервые за последние годы у Солнцеликой и Духами Хранимой случаются романы. Ну и в этот раз, думал, поромантирует (или пороманичает?), да и даст отставку очередному фавориту.

Да, прошла «прошла любовь, завяли помидоры». Хотя, оглядываясь назад, первые признаки этого и раньше стали проявляться: просто тогда я, занятый государственными делами и уверенный в неизменности чувств типулу-таками, внимания сим звоночкам не придавал. С другой стороны отношения наши сходили «на нет» так плавно и постепенно, что когда превратились из практически семейных в сугубо деловые, для меня это не стало никакой трагедией. Ну а что испытывала сама Рами, оставалось только догадываться – ваш покорный слуга не стал устраивать сцен и разбирательств, выясняя кто виноват, а просто принял к сведению то, что доступа к монаршему телу в сексуальном смысле отныне лишён, и продолжил исполнять обязанности премьер-министра, пользуясь тем, что доступ к правительнице для докладов и обсуждений проблем всё же сохранил. В конечном счёте, я не подросток с бурлящими гормонами, а кроме постели у нас с тэми общие дети, государство, которое нужно оставить наследнику в более-менее приличном состоянии, и довольно разнообразный бизнес, позволяющий финансировать государственные нужды и кормить семейство.

Так и жили-поживали, добра наживали. Солнцеликая и Духами Хранимая периодически затевала очередной роман, я же довольствовался кратковременными связями без обязательств с дамами, не обременёнными моральными принципами. Кандидаток в любовницы при этом выбирал из тех, про которых имелась информация, что рожать они не способны, дабы не создавать новых проблем Дому Пилапи в виде потомков Сонаваралинги-таки – мне и Темануя Молодого хватало. За последние годы акушерское дело и санитария на Пеу стараниями тенхорабитских медиков и под моим неусыпным контролем весьма продвинулись, и как смертность при родах, так и количество женщин, бесплодных от неумелого вмешательства, существенно уменьшились, но всё равно, несчастных, лишённых возможности вновь забеременеть, хватало, и выбирать мне было из кого.

В общем, внешне всё у нас выглядело пристойно: Рами «любови крутила» не афишируя, а я уж тем более удовлетворял свои потребности чуть ли не походу отправления государственных обязанностей, сопровождая подарки за благосклонность очередной партнёрше рекомендацией держать язык за зубами. Впрочем, это было, пожалуй, лишним, учитывая, что более-менее близкие к «королевскому двору» подданные, из числа коих и рекрутировались мною «ублажительницы чресл», были осведомлены о реальном, а не нарисованном пропагандой, характере правительницы, а о подробностях нашей семейной жизни мало кто догадывался. Откровенных же дур с атрофированным инстинктом самосохранения ваш покорный слуга отбраковывал ещё на стадии рассмотрения кандидатур.

Так что 99,99 % подданных типулу-таками о практическом распаде монаршей пары даже и подумать не могли, а среди той одной сотой процента, которой было известно о похождениях Солнцеликой и Духами Хранимой, примерно на равных бытовали две версии: либо Сонаваралинга ничего не подозревает, либо он, бедный, догадывается, но, вынужден терпеть, зная вспыльчивый нрав супруги, и не рискует сам гулять налево.

Рами же, мало того, что, соблюдая приличия, развлекалась с очередным любовником максимально тайно, так и ухитрялась выбирать объекты страсти, совершенно лишённые властных амбиций и вообще несильно большого ума. Хотя, точнее, её фавориты соображали настолько, чтобы не лезть в высокую политику – максимум, на что большинство из них дерзало, так это выпросить пару должностей для родственников. Уж не знаю, то ли она осознанно и специально таких искала, то ли просто тянуло на простых и незамысловатых папуасских парней после непростого меня.

Увы, всё, что может случиться, рано или поздно случается. Теперь только остаётся строить предположения, благо времени, внезапно освободившегося от государственных забот, выше крыши: то ли Рами наконец-то надоела опёка Сонаваралинги-таки, и тэми решила порулить единолично, опираясь на собственные силы, то ли текущий её фаворит вздумал сам занять место премьер-министра. Ну, или окружение нынешнего любовника тэми захотело власти.

Ну, допустим, всё случившееся – дело рук предприимчивых граждан из окружения Вагурикапи, командира двадцать третьего цаба «регои-макаки» и по совместительству «интимного друга» типулу-таками. Версию в то, что за моим арестом стоит сама Рами, решаю отмести – во-первых, хочется всё-таки верить, что женщина, с которой я столько лет был вместе и пережил столько разного, мать моих детей, не способна на такую подлость; а во-вторых, она же меня должна была неплохо изучить за столько лет, и понять, что не буду я за власть держаться из последних сил. Да если честно, с превеликим удовольствием передал бы ей полностью бразды правления и ушел на пенсию.

Сам же Вагурикапи для столь сложной интриги, на мой взгляд, слишком простой: батальоном командует нормально, но на что-то большее вряд ли претендует.

Не знаю, какой морской чёрт меня дёрнул за язык. Наверное, монотонная долбёжка по ушам, которую мне устраивает каждый божий день следователь, начала давить на нервы: лучше бы мои тюремщики устроили игру в «доброго» и «злого» ментов. Но несколько неожиданно для самого себя нарушаю молчание, которое соблюдал предыдущие два дня, прошедшие после ареста: «Останки настоящего Сонаваралинги лежат, скорее всего либо на дне морском или где-то рядом с берегом моря в Береговом Сонаве, в песке».

Следователь удивлённо смотрит на меня: дескать, «оно заговорило». Но, демонстрируя профессиональную хватку, тут же задаёт вопрос: «То есть, ты подменил собой настоящего Сонаваралингу во время прошлогоднего похода в Бонко?»

-Гораздо раньше. Впрочем, сказать, что я кого-то подменил, нельзя. Скорее уж меня приняли за Ралингу-Соная.

-И как такое возможно, чтобы кого-то приняли за совсем не того? – скептически вопрошает Тукой.

-Получается, что возможно – отвечаю уклончиво.

-Хорошо, ты подменил собой Сонаваралингу. Когда, при каких обстоятельствах?

-Тебя, парень, тогда и на свете ещё не было. В тот год как раз огромная морская волна смыла Аки-Со вместе со всеми обитателями. И Ралингу заодно.

-Ага, а ты морской демон, принявший облик погибшего Ралинги. Или вселившийся в мёртвое тело – скептически хмыкнул следователь. И добавил после непродолжительно паузы – Если ты хочешь прикинуться сумасшедшим, не советую. На чистую воду выводить тебя будут уже палачи, а не я.

-То есть, ты не веришь в то, что демон может подменить собой человека? – уточняю. В принципе, столь скептический настрой Тукоя может свидетельствовать о том, что, по крайней мере, не Солнцеликая и Духами Хранимая инициировала весь этот фарс с моим арестом и идущим следствием: иначе бы обвинение могло бы звучать именно так, что я занял место настоящего Ралинги из Аки-Со. Но мне становится любопытно: чего там Шонек с Тагором навкладывали в головы младого поколения папуасов. Да и не каждый день удаётся пообщаться с сим незнакомым племенем в столь непринуждённой обстановке.

-Я в сказки не верю – категорически отрезает юный писец.

Да, пожалуй, мне можно гордиться успехами в борьбе с религиозным мракобесием. Ага, если бы только папуасские представления о духах, демонах, разумных акулах и прочей дичи терпели поражение в борьбе с атеизмом и материализмом, а не с местным аналогом христианства. Да и обстоятельства, при которых столь отрадный факт вдруг открылся, как-то радости не добавляют.

-Хорошо, я не демон, а человек – продолжаю – Но если всё же предположить, что замена настоящего Сонаваралинги случилась давным-давно, в день гибели Аки-Со?

-Значит, ты палеовиец или ирсиец? И прибыл на остров на одной из тех летающих машин, про которые рассказывают чужеземцы?

М-да. Обратная сторона рационализации мышления. Французская академия наук в своё время отказалась рассматривать сообщения о падающих с неба камнях – потому что на небе никаких камней быть не может. А с точки зрения воспитанного в духе прогресса и рационализма папуасского молодняка – не может человек, умерев, внезапно воскреснуть на совершенно другой планете, котораянаходится неизвестно где. Самое большее – он может прилететь на самолёте или вертолёте из-за моря. А всё остальное – бред малограмотного старичья. А ведь я в глазах сидящего напротив следователя как раз по данной категории населения, небось, и прохожу – они-то современные и прогрессивные, а мы старые и отсталые. Столь неожиданная, хоть и вполне очевидная, мысль настолько ошеломила вашего покорного слугу, что я даже пропустил очередной вопрос Тукоя.

-Что, что? – переспрашиваю его.

-Что можешь сказать по второму обвинению? Об измене в пользу Палеове – несколько раздражённо повторяет сотрудник Четвёртого стола и добавляет – К твоей подлинной личности мы ещё вернёмся.

Некоторое время смотрю на молодого писца недоумённо, потом всё же уточняю: «И в чём же моя измена состоит?»

-В третий день пятой полной луны от начала «дождя» ты имел разговор с человеком, известным как Хлонве Столяр, являвшимся соглядатаем тюленеловов на Пеу – торжествующе провозгласил тот – И сообщил оному Хлонве сведения о том, где именно стоят наши военные корабли, а также, как они охраняются. В результате чего палеовийцы сумели атаковать флот Пеу-Даринги и находящуюся в тот момент в гавани Мар-Хона эскадру союзников и нанести серьёзный урон кораблям, вследствие чего была сорвана морская экспедиция союзных сил на Иханару. Сообщение вражескому шпиону составляющих военную тайну сведений подтверждает он сам, а также сопровождавшие тебя тогда люди из твоей личной охраны. Кстати, именно обнаружившаяся измена заставила заподозрить, что кто-то подменил собой Сонаваралингу-таки и, теперь занимается вредительством под его личиной.

А вот это уже серьёзно. И обвинение совсем не липовое, а самое что ни на есть настоящее. Интересно, как вышли на Столяра? И как тот догадался, что информацию о расположении папуасского флота слил ему не какой-то анонимный суниец, а сам Сонаваралингатаки?

Долго гадать не пришлось. Следователь продолжил: «Когда палеовийские сторонники законной власти спасались с Иханары от мятежников, тамошний начальник морской разведки, господин Чикме Шихап, прихватил самые важные бумаги из архива. А впоследствии любезно передал их нашим специалистам для ознакомления. Там, по словам тех, кто с этими бумагами работал, много интересного. Хлонве Столяр заинтересовал в первую очередь. Как-никак доподлинный шпион, много лет успешно работавший на своих хозяев».

-Дальше давай – стараясь придать голосу иронию, подначиваю разговорившегося Тукоя – Значит, по словам этого вашего Столяра, я пришёл к нему и доложил о местах стоянки наших кораблей?

-Нет – азартно мотнул головой господин писец – Когда люди из Пятого Стола схватили Хлонве Столяра и начали его допрашивать, он рассказал в том числе и историю про некоего сунийца, который со всеми подробностями выложил ему о местонахождении флота Пеу-Даринги. Они начали искать, благо сунийцев в Тенуке не так уж и много. В итоге нашли состоящего в личной охране Сонаваралинги-таки Погоноре. Когда того арестовали, он сознался, что ходил как-то вместе с тобой до мастерской какого-то выходца с Иханары. Но о чём ты говорил с хозяином, суниец не знает.

Была у меня мысль зачистить после ночной атаки на корабли использованного для слива информации шпиона – так на всякий случай. А после появления целого батальона палеовийских эмигрантов я подумал об этом повторно. Но не рискнул осуществить, опасаясь, что привлечённые для ликвидации исполнители чего-нибудь накосячат, чем только привлекут внимание. Да и у самих киллеров могли бы возникнуть вопросы: на хрена убивать какого-то беглеца от тюленеловов.

И что самое печальное – Погоноре пропал пару недель назад, но меня это почему-то не насторожило. Хотя должно было бы. Поиски непонятно куда девшегося сотрудника личной моей охраны велись, конечно, но довольно вяло: папуасы дисциплиной не особо отличались, прецеденты, когда тот или иной кадр исчезал, чтобы через несколько дней появиться как ни в чём ни бывало. Ну что ж, лопухнулся ваш покорный слуга по полной.

-Я похож на сунийца? – интересуюсь на всякий случай.

-Хлонве в выходцах с востока Пеу несильно разбирается. Ему что суниец, что сонай, что бонко или ванка. Назвался сунийцем собеседник, ну и ладно.

-А с чего взяли, что я ему какие-то тайные сведения сообщал? И зачем мне это? Мало ли по какой надобности мог к этому Столяру зайти?

-А зачем с такой секретностью? – поинтересовался Тукой.

Ничего не говорю: правдоподобного объяснения с ходу не придумалось, а нести любую ахинею не собираюсь. Да и вообще, пусть лучше господин следователь рассказывает – глядишь, узнаю кое-что полезное. Вон как он заливается. Даже как-то стыдно стало за молодое поколение: такого вопиющего непрофессионализма мне и представить трудно было бы. Ведь это господин писец должен с помощью хитрых психологических приёмов выуживать у подследственного доказательства вины, а получается, что сейчас я получаю информацию, которая позволит лучше выстроить линию защиты. Если, конечно, всё, что мне тут выкладывает следователь, не тщательно разработанная дезинформация, впариваемая с какой-то целью. Вот только для чего понадобилась молодому сотруднику Второго Стола такая комбинация, ей богу, не представить не могу.

А ведь, по сути, у них всего лишь показания самого Хлонве Столяра имеются. Причём лица моего он не видел. И не факт, что голос узнает – я старался говорить пониже, чем обычно. Погоноре и прочие знают только то, что Сонаваралингатаки заходил в мастерскую иханарца. Ну, так, когда это было. Они, небось, даже точную дату того визита не вспомнит.

И, словно подтверждая мои мысли, Тукой продолжил: «В Пятом Столе, правда, рассказу Погоноре, что он всего лишь сопровождал тебя не поверили. Точнее, вообще решили, что он так по-глупому выкручивается, а на самом деле это он сам Столяру тайные сведения выдал. А про это твоё посещение придумал, чтобы себя оправдать».

-А что этот ваш шпион говорит? – интересуюсь – Он-то Погоноре признал?

-Хлонве сказал, что не уверен. Дескать, и времени прошло много, и разговаривал с ним тот человек, держась в тени, да ещё и лицо скрывал. И голос свой преднамеренно изменял.

-Какой-то плохой шпион: невнимательный да со слабой памятью – иронично комментирую. И спрашиваю – А как дело из Пятого Стола к вам попало? Четвёртый Стол же не занимается такими делами? Вы же только заговорщиков из подданных типулу должны выявлять, а не иностранных лазутчиков?

-А они его нам и не передавали – ответил следователь – Просто там младшим писцом трудится не то двоюродный племянник, не троюродный внук Кахимуирегуя. Вот он и сообщил родственнику про показания Погоноре насчёт тебя.

Ага. Моя догадка подтверждается: регой Кахимуй, дядя того самого Вагурикапи, текущего любовника Рами.

-Получается свидетели у Пятого Стола, а подозреваемый в преступлении у вас, в Четвёртом?

-И что? – недоумённо спросил Тукой.

-Да ничего. Просто мысли вслух – успокаиваю молодого, да раннего.

И неожиданно успокаиваюсь по поводу нового обвинения сам. И дело даже не в «шаткости доказательной базы», так, по-моему, юристы на Земле говорили. Какая разница, сколько обвинений на меня повесят враги – живым всё равно из этой передряги не выберусь. По крайней мере, я в такой ситуации точно противника отправил бы по Тропе духов, сильно не заморачиваясь формальными обвинениями и тем более сбором доказательств. А чего Кахимуй с Вагурикапи какое-то идиотское дознание со странным обвинением в подмене настоящего Сонаваралинги на непонятно кого затеяли, ей богу, не пойму.

То ли для Солнцеликой и Духами Хранимой спектакль устраивают, то ли кроме чего-то похожего на материалистическое мышление, продемонстрированного мне Тукоем, ваш покорный слуга ещё и зачатки правового сознания папуасам сумел, наконец-то, привить. Если дело в этом, значит, есть ещё один повод для радости. Впрочем, нельзя исключать и обратного: написанное буквами у туземцев до сих пор окутано налётом мистического почитания, считается, что записать можно только правду. Но многие полагают верным и обратное – если что-то зафиксировать на бумаге, это становится истиной. Например, не основанное ни на чём утверждение о том, что некий тип каким-то хитрым образом подменил собой Сонаваралингу-таки, задокументированное соответствующим образом, должно превратиться в самый что ни на есть достоверный факт.

Тукой, же наоборот, чего-то посмурел. Видать, сообразил, что наговорил лишнего. За окном ударил гонг, возвещающий окончание очередной одной двадцать пятой части суток – не очень громко, видно моя тюрьма находится достаточно далеко от центра столицы и башни с медным «блином», по которому и колотили в означенное время. Писец встрепенулся, потянулся к колокольчику на столе и бешено зазвонил. Вошедшему охраннику следователь приказал: «Увести арестованного!» Ага, обед наступил. Надо же, ещё одно моё начинание прижилось. Немало времени и нервных клеток мне пришлось потратить на внедрение трудового распорядка, в рамках которого чиновники обязаны были прерываться посреди дня для приёма пищи. Можно сказать, провёл целую кампанию. А то иные из оных на почве профессионального энтузиазма могли гастрит или язву заработать. Впрочем, сегодня, похоже, молодой специалист просто воспользовался обязательным перерывом как поводом избавиться от подследственного, перед которым разоткровенничался.