Как становятся предателями (Хрен с Горы 3)

Глава 20

Глава двадцатая

В которой герой неожиданно для самого себя решает сделать то, что планировал много лет назад.

Двухстворчатые двери дворца распахнулись от толчка Рохоки почти без скрипа – порядок здесь поддерживается, что и говорить. Шагаем коротким коридором в тронный зал, он же зал приёмов. Кроме офицера-гвардейца с десятком подчинённых со мной идут Длинный и Тагор с тройкой воспитанников Обители.

В помещении с богато украшенным резьбой креслом никого нет, но лейтенанта это не смущает, и он уверенно направляется к двери, ведущей в задние комнаты. Разумно: имея сведения о вооружённом отряде, идущем к резиденции правительнице, типулу-таками лучше находиться не в тронном зале, а поближе к одному из чёрных ходов в противоположной от парадного стороне.

Солнцеликую и Духами Хранимую в компании пары служанок находим в её комнатах. Там же и бравый капитан Вагури. Рами смотрит на ввалившуюся толпу со мной во главе недоумённо. А вот фаворит правительницы при виде вашего покорного слуги испуганно дёргается. Что ж, можно успокоиться: тэми, судя по всему ни сном, ни духом о моём аресте и прочем.

-Что происходит? – спрашивает она.

-Несколько дней назад злоумышленники похитили меня, чтобы заставить оговорить себя перед моей повелительницей – говорю, переводя взор с типулу на её любовника – Большая часть заговорщиков уже задержана и во всём призналась. Осталось схватить только некоторых из них. В том числе и Вагурикапи.

Услышав имя присутствующего здесь злодея, Рохоки указал на него своим людям: «Взять!»

-Клевета! – заверещал капитан. Но пара гвардейцев, не обращая внимания на это, споро заломила руки бравому злодею-любовнику за спину, а третий сорвал кобуру с пистолетом и ножны со штатным офицерским клинком, затем обыскал на предмет иного оружия.

-Мои слова могут подтвердить как пойманные заговорщики, так и люди, присутствовавшие при их допросах – отвечаю – Главарь заговора, Кахимуй, к сожалению, убит при попытке к бегству. Но его признания слышали больше десяти человек. В том числе и находящиеся здесь Тагор и Бонкопаре.

Верные мои сподвижники дружно пожали плечами, подтверждая сказанное.

«Рохокилети» – обращаюсь к офицеру-гвардейцу – «Твои воины могут не держать Вагури со скрученными руками. Достаточно того, что его разоружили и приглядывают за ним. Никуда он не убежит». Как бы я не относился к господам, вздумавшим меня лишить власти и, скорее всего, убить, но лишний раз унижать любовника Раминаганивы в её присутствии не хочу. Лейтенант распоряжается: «Отпустите его». Солдаты слушаются.

Солнцеликая и Духами Хранимая стоит молча. Я тоже. Жду. В принципе, она может отдать приказ отпустить фаворита, и задержать меня:ночная кукушка дневную перекукует. У нас тут, конечно, представители мужского пола соревнуются в борьбе за уши правительницы, но так и кукуют в реальности, а не в пословице , небось, самцы.

Наконец, не выдерживаю воцарившуюся тишину, да и вообще, я же мужчина, и не должен перекладывать обязанность объяснений и расставлений точек над «и» на хрупкие женские плечи. Потому говорю: «Летинату Рохоки, покиньте со своим бойцами комнату. Вы тоже» – последнее относится к служанкам. Напоследок добавляю: «Твои ребятишки, Тагор, пусть тоже выйдут». Все лишние, на мой взгляд, выметаются мигом. Гвардейский офицер на прощание смотрит с благодарностью: всяко ему не очень нравится выбирать между Сонаваралингой-таки и типулу-таками, а сейчас, оставляя меня с верными Тагором и Длинным лейтенант полностью снимает с себя ответственность за дальнейшее.

«Я понимаю, что тебе хочется иногда развлечься» – начинаю выяснение отношений, глядя в глаза Рами – «И смотрю на твои то и дело случающиеся увлечения сквозь пальцы. Но сейчас речь идёт не о том, с кем ты ночами кувыркаешься, а об интересах Пеу-Даринги. Хотя последние годы мы с тобой довольно сильно отдалились друг от друга, но заботы о благе страны по-прежнему для меня на первом месте. И для тебя, надеюсь, тоже. И, думаю, с должностью Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками я справляюсь лучше иных, кто мог бы претендовать на моё место. Поверь, Рами, если бы я нашёл человека, способного стать твоей верной опорой и помогать тебе управлять Пеу лучше меня, разве я стал бы держаться за своё место». Подхожу к Вагурикапи, пристально гляжу ему в глаза. Тот занервничал ещё сильнее: слышно как урчит живот героя-любовника, потом он громогласно испускает газы. Весьма вонюче, кстати. Главное, чтобы не обделался. А то совсем неудобно получится перед своей бывшей пассией. Причём, почему-то мне.

Перемещаюсь вновь ближе к тэми и спрашиваю: «Кто может меня заменить? Этот смазливый сопляк? Или его дядя, решивший убрать меня ради власти? Они «напомогают» тебе… Всё, что я делал эти годы, пустят прахом».

Неожиданно прорезался голос у капитана. От волнения чуть ли не срываясь на фальцет, не совсем бравый вояка выдал: «А сам с тюленеловами изменнические дела вёл!»

«Это ты о чём?» – спокойно интересуюсь. Похоже Вагури в курсе полученной его дядей информации о моём сливе палеовийцам сведений о базировании нашего флота и мерах по его охране. Стало быть, не самое последнее место в заговоре у него. А я-то думал, что роль офицерика сводится исключительно к «ночной кукушке», которая должна «куковать» в нужном Кахимую ключе. Надо же. Не хотелось, но придётся, похоже, решать с ним кардинально – потому как оставлять в живых можно врага или очень умного, который понимает расклады, или такого, который не способен нагадить. А такие, как приконченный Тагором дядюшка и его пока ещё не мёртвый племянник, самые опасные: им, как показало произошедшее, мозгов хватает, чтобы доставить неприятностей, но не достаточно, чтобы понять государственные интересы. Вот Рамикуитаки, брат матери Рами, хитрый жук и сволочь, но при этом отдаёт себе отчёт, что Сонаваралингатаки действует на благо как младшей родственнице, так и всего Пеу. И потому меня следует во всём поддерживать. И детям с внуками того же завещать.

«Сонаваралингатаки» – начинает обвиняющим тоном капитан, которому, похоже, уже не суждено стать майором – «Встречался с лазутчиком тюленеловов, тайно проживающим в Тенуке под видом беженца с Иханары. Назвался он при этом вражескому соглядатаю сунийцем на службе у самого себя. И сообщил он палеовийцу о количестве и расположении наших военных кораблей в гавани Мар-Хона, а также о том, как они охраняются. Благодаря чему тюленеловы внезапно атаковали корабли, как наши, так и вохейские. Часть потопили, часть повредили. Из-за чего флот Пеу и союзников не смог выйти в море и атаковать палеовийцев. И ещё из-за этого нападения мы не смогли вовремя отправить войска на Иханару. Позже же удалось переправить туда совсем незначительные силы».

Пристально смотрю на Вагурикапи: ничего нового ондля меня не сообщил, даже про то, что среди папуасских вояк царил в начале войны такой оптимистичный настрой, я в курсе. Под моим взглядом злодей-любовник стушевался и замолчал. Но потом нашёл силы добавить: «У нас есть свидетели. Палеовийский лазутчик, например. И суниец, который сопровождал тебя тогда».

«Что скажешь в ответ на обвинения?» – спросила Раминаганива.

Теперь я переключаюсь на подругу прежних дней моих суровых: и когда только из молоденькой девочки, восторженно глядящей мне рот, превратились в самостоятельную зрелую женщину, настоящую правительницу? Даже и не заметил, как такое случилось. Сейчас, пожалуй, не страшно и оставить страну на неё. Особенно, если учесть, что имеется какой-никакой бюрократический аппарат, позволяющий говорить о контроле центральной власти над землями отдельных племён, а в Совете Солидных и Разумных Мужей часть самых первых его участников успела передать сыновьям и племянникам, прошедших через Обитель Сынов Достойных Отцов. Обидно только, что и Сонаваралингатаки такой Рами не сильно-то и нужен. Ни как мужчина, ни как верный и преданный сподвижник.

Смотрю на тэми печально. Куда всё ушло: первая подростковая влюблённость, перешедшая в страсть; желание защитить одинокого ребёнка, окружённого хищниками, готовыми рвать глотки соперникам в борьбе за власть, смешавшееся в последствие с вполне понятным мужским влечением и ответственностью за верящего тебе человека в странный сплав, вполне годный называться любовью; полное доверие друг к другу боевых соратников, работающих на благо страны?Теперь только стена подозрения и отчуждения.

«Да, я сообщил лазутчику тюленеловов про то где стоят наши корабли и как они охраняются» – наконец, нарушаю затянувшуюся тишину – «Сделал я так потому, что был уверен в ненужности участия Пеу в войне против Палеове. И сейчас моё мнение не изменилось. Атака палеовийцев на наши корабли сделала невозможной отправку войск на Иханару и гибель сотен, если не тысяч дареоев, твоих подданных, в бессмысленной для нашей страны и её народа войне. Можешь лишить меня должности своих Уст, Глаз, Ушей и Десницы, можешь отправить меня в изгнание. Но я всё делал для блага Пеу-Даринги».

Говорю, стараясь не сорваться на крик. Приятно высказывать правду. Особенно, если сделать по-другому уже не получается. Да и опасности особой не вижу: Длинный с Тагором преданы лично мне, по разным причинам, но уверен в обоих. Бонкиец по старинке не задумывается о патриотизме и национальных интересах: бывший деревенский хулиган служит лично Ралинге-Сонаю, когда-то вынувшему его душу и вернувшему обратно. А тузтец же полагает, что человеку из-за пределов мира может однажды стать тесно на не очень большом острове на задворках Земноморья. За лояльность Рохоки тоже не переживаю: коль лейтенант слил мне про шашни Солнцеликой с молодым капитаном, то и дальше должен меня держаться. Чисто теоретически моя государственная измена может и заставить его поменять точку зрения, но пока-то начальник охраны о ней не знает. И, по крайней мере, выйти из дворца мешать не станет. И дальше уже видно будет. А ведь гвардейцу после сегодняшнего и дальше Сонаваралингу-таки следует поддерживать: даже если Вагури не узнает про письмо от лейтенанта на моё имя, то руки, заломленные за спину, в присутствии таками точно запомнит и при удобном случае припомнит.

Раминаганива смотрит на меня в некотором охренении. Пожалуй, именно данное слово точнее всего передаёт точнее всего спектр эмоций на лице правительницы. Не удивление, не изумление – именно охренение. Кошу взглядом на своих верных соратников: Тагор сохраняет невозмутимость, контролируя капитана-любовника, что тузтец думает, можно только догадываться; Длинный переводит взор с вашего покорного слуги на Солнцеликую и Духами Хранимую, словно надеясь получить ответ на некий не заданный, но весьма мучительный вопрос. Отважный изобличитель изменника, Вагурикапи, то есть, озадачен: похоже, надеялся смутить страшного колдуна-соная или даже повернуть дело себе на пользу, а вместо этого Сонаваралинга спокойно выдаёт свою версию, а типулу-таками его выслушивает, не приходя в ярость. А мне почему-то становится смешно, несмотря на всю серьёзность ситуации.

Видя, что моя бывшая подруга всё ещё не способна выдать что-либо членораздельное, решаю продолжить: «Как я понял, моё пребывание на должности Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками больше не возможно. Я сознаю всю тяжесть совершённого мною проступка, чем бы он ни оправдывался. Потому прошу освободить, повелительница, твоёго верного слугу от обязанностей Уст, Глаз, Ушей и Десницы».

Рами, наконец, нашла силы произнести: «Я удовлетворяю твою просьбу, Сонаваралингатаки. Отставка принимается».

Спохватываюсь, что при столь важном разговоре присутствуют свидетели. Приоткрываю дверь и кричу: «Рохокилети, заберите злоумышленника! Вы тоже выйдите». Последнее относится к Тагору и Длинному. Пара гвардейцев утаскивает Вагури, мои спутники идут вслед за ними.

Оставшись наедине с Рами, продолжаю: «Думаю, за месяц я сумею передать тебе дела». Видя недоумение на лице таками, добавляю: «Много лет я помогал тебе нести все заботы о стране, подданных и имуществе дома Пилапи. Теперь всем этим предстоит заниматься тебе одной, типулу-таками. Что-то можно поручить Каноку Молодому и Комадариниве. Но большей частью всего, что составляет обязанности правительницы, отныне предстоит заниматься тебе самой». Да, похоже, такой поворот для моей былой любви оказался неожиданностью. И теперь она на мгновенье становится похожей на ту одинокую девочку-подростка, которая отправляла Ралинге-Сонаю полные отчаяния послания о своём житие-бытие в окружении каменновековых интриганов. Но только на миг.

Солнцеликая и Духами Хранимая взяла себя в руки и произнесла: «Ты словно умирать собрался. Дела передаёшь».

-Ну, умирать мне ещё рано – усмехаюсь грустно – Но, боюсь, помочь советом в нужный момент не смогу.

-Ты что, решил вернуться в Бонко? Или в Сонай?

-Нет – машинально пожимаю плечами – Мой путь лежит совсем в другую сторону. И намного дальше.

-И куда ты собрался? – Рами была заинтригована.

-Я хочу попросить мою повелительницу отправить посольство в Ирс. Себе же прошу только место советника при назначенном главе посольства.

Не дав сказать типулу-таками ни слова, продолжаю: «Как тебе известно, у нас в гостях находится разоблачённый ирсийский соглядатай. По словам этого человека, назвавшегося Лимпором, его хозяева выплатят любой выкуп за него. Хоть золотом по его весу. Но я полагаю, что для Пеу-Даринги лучшей платой за живого и невредимого лазутчика будет заключение с Ирсом договора о дружбе и торговле. Такие соглашения жители Запада предлагали в своё время царям Северных островов, а потом возобновляли, когда царей там свергли, а острова объединились в Союз Палеове. А ещё раньше подобный договор действовал между ирсийцами и обитателями тех островов, которые Тюленьими называют сами палеовийцы. А после последней войны между Ирсом и Палеове такие договоры заключались с освободившимися землями Западного Края Земель и Морей».

-Да, я помню твой рассказ о лазутчике – подтвердила Рами – Там была ещё забавная история с тем, как его задержали, когда искали пособников мятежа «Истинных Дареоев», и люди из Второго Стола решили, что укрийцев с такой тёмной кожей не бывает, и заподозрили в нём чьего-то разведчика.

-Всё так.

-А ирсийцы действительно так ценят своих людей, что даже за какого-то нанятого ими чужака готовы отдать столько золота, сколько тот весит? – спросила таками.

-Да. Причём, если верить Лимпору, не делают здесь различия между уроженцами Ирса и теми, кого берут себе на службу. Впрочем, такое их отношение даже к чужеземцам, работающим на них, оправдано. Люди служат Ирсу верой и правдой, зная, что их всегда постараются выручить. И советую тебе брать с народа Заокраиного Запада пример: не смотреть на происхождение своих подданных, а только на верность и способность делать дел – и меняю тему – Договор о дружбе и торговле с Ирсом наподобие тех, что имелись между Икарией и Палеове, для Пеу очень выгоден. Ирсийцы часто продавали свои машщини, позволяющие облегчать труд или делать вещи, которые раньше вообще не делались, в долг, с условием его выплаты через несколько лет. Причём в отличие от вохейских и тагирийских ростовщиков, возвращать им надо будет столько же, сколько ирсийцы дали.

-С чего такая щедрость? Всё за одного-единственного лазутчика? – не поверила Рами.

-Нет, конечно. Просто ирсийцы рассуждают так: с бедной страной нечем торговать, поскольку у неё нет или мало товаров для обмена. Много лет назад у Ирса не было соседей, сравнимых с ним по богатству. Они давали палеовийцам машщини в долг и посылали мастеров, научивших работать на этих машщини. Тюленеловы с помощью ирсийских машщини стали изготавливать товары, которые поставляли Ирсу, частично для погашения долга, частично для покупки новых машщини. Ирсийцы готовы были с ними вести честную торговлю, выгодную обоим народам, а также отправлять в Палеове мастеров, учёных и учителей по разным премудростям и принимать у себя тех, кто хотел учиться в Ирсе. Но Сильномогучие Мужи оказались слишком жадными и глупыми и не поняли, что дружба и торговля с Западом для их страны выгоднее всех захватов, которые тюленеловы сумели совершить.

-Ты так уверен, что торговать с Ирсом столь выгодно? – Солнцеликая и Духами Хранимая скептически морщит носик.

-Уверен – отрезаю я – Можешь сама судить: мы на Пеу благодаря помощи тюленеловов сумели во много раз увеличить добычу медной руды и выплавку меди, что приносит казне тысячи вохейских золотых. Причём машщини палеовийцев хуже и дороже ирсийских. И в долг они их поставили нам только под долю в добываемой руде, получив впятеро больше цены своих машщини. А ирсийцы дадут без таких кабальных условий.

-Что-то не верится в такое бескорыстие.

Я тяжело вздыхаю. Недоверие Раминаганивы вполне понятно: не принята в ни в папуасском каменном, ни в царившем до недавнего времени в более цивилизованных местах бронзовом веке, переходящем в железный, такая благотворительность. Завоевать, навязать вассалитет, окутать долгами – это само собой, а помогать развиваться ради того, чтобы торговать на равных – такого представить трудно.

Впрочем, если рассказы Лимпора о Западном материке заслуживают доверия, икарийцы, выдавая станками с прочей техникой беспроцентные кредиты, посылая специалистов и принимая на обучение тысячами бронзововековых «бабаёв», вовсе не благотворительностью занимаются, и даже не потенциальных торговых партнёров выращивают. Торговля и прочие взаимовыгодные дела только одна из стадий «переваривания» всех этих «гордых и самобытных» племён и государств Ихемы с последующим включением их в «семью полноправных братских народов». И шансы на подобный исход весьма не нулевые. Палеовийцы тому примером: начали ещё при царях с заимствования чисто технических новаций, стараясь огородить себя от идеологической «заразы», а в итоге проирсийские настроения от низов до самого верха чуть ли не норма.

Но Пеу до того времени, когда стремительный поток бесплатных или дешёвых знаний и технологий обернётся подрывом устоев, ещё далеко. Да папуасы и так подвергаются моральному разложению на грани идеологической диверсии знакомством с вохейским и палеовийским образом жизни. Ну и тенхорабиты свою лепту вносят.

Потому говорю: «Придётся поверить. В крайнем случае, если ирсийцы окажутся не лучше тюленеловов, Пеу за машщини будет платить, как и раньше. Но я, всё же, надеюсь на договор вроде тех, которые Ирс заключал с Палеове или островами Западного предела. Тем более именно такую плату хочу потребовать за жизнь их лазутчика. Главное теперь для тебя – не дать любителям повоевать слишком нагло залезть на Иханару».

-А причём здесь это? – Солнцеликая и Духами Хранимая смотрит на меня с искренним недоумением.

-Ирсийцы не очень любят иметь дело с теми, кто норовит завоевать соседей.

-С тюленеловами их нелюбовь не мешала до поры до времени торговать – скептически замечает Рами.

-То-то и оно, что до поры до времени – отвечаю – Много лет икарийцы сидели у себя на Западном материке, сами очертив границы, которых не преступали. Только торговали с теми, кто желал. Хотя среди них и тогда уже хватало жаждущих нести своё добро соседям. Но война между Ирсом и Палеове за Западный предел показала, что отныне этой черты нет. Может быть, они и не намерены вмешиваться в дела всей Хшувумушщи и стран Диса, как думает Лимпор, но от тех, кто захочет с ними дружить и торговать, икарийцы точно будут требовать не воевать с соседями без особых причин. Да и вообще, от Ирса Пеу сможет получить гораздо больше, чем с голопузых иханарцев.

-По твоему, присоединение новых земель ничего не даёт? – спрашивает тэми – Может, тебе тогда не стоило приводить к покорности рана с сувана и тинса с бунса? Да и Кехет с Бонко предоставить самим себе нужно было?

«Земли Пеу это совсем другое. Объединение под властью Тенука всех людей в пределах острова оправдано. Хотя бы для того, чтобы навсегда прекратить войны и набеги между племенами. Но посылать войска за море, чтобы покорить каких-то дикарей, не имеющих ничего, кроме жалких хижин и костяных ножей, глупо. Особенно если это отвратит от нас столь могущественного союзника как Ирс».

Типулу-таками молчит, и я продолжаю: «Если бы не возможность столь выгодного для Пеу договора, может быть, и имело смысл подчинить Иханару твоей власти. Хотя бы для того, чтобы не пустить туда вохейцев. Но сейчас, когда на кону столько, лучше туда не лезть с грубой силой. Хотя пару небольших крепостей в удобных местах для защиты наших торговцев иметь следует. Но не больше».

-Ты же сам сказал, что с этих голопузых взять нечего – возразила Рами.

-Ну, торговля с тамошними обитателями вполне выгодна для Пеу. Тот же лес возить оттуда ближе, чем из Тагиры. Сейчас, правда, кроме брёвен и рыбы на Иханаре покупать нечего. Но ничто не мешает вкладываться во что-то ещё. На Венве и Хоканве, к примеру, остаются заложенные тюленеловами плантации сахарного тростника и бананов. И сахарные заводы. Если местные на радостях от изгнания палеовийцев там всё не сожгут и не вырубят, можно будет менять наши товары на сахар с бананами. Или организовать перепродажу их в Ирс.

-Они же с Венве не уходят.

-Есть у меня подозрение, что тюленеловы и там надолго не задержатся. Возможно, при заключении договора с Ирсом стоит в сделку включить и Иханару. Пусть признают особые интересы Пеу-Даринги на этих островах.

-Ты же сам только что говорил, что ирсийцы не любят завоевателей.

-А кто говорит о завоевании? – улыбаюсь я – Если там будут находиться подданные типулу-таками торгующие или имеющие иные дела, власти Ирса согласятся, она может держать на тех островах войска для их защиты. Военные отряды лучше посылать туда, куда уже проторили путь купцы, и где, благодаря им, появились люди из местных, на которых можно опереться в случае захвата страны.

-А вохейские купцы тоже прокладывают дорогу войскам Тишпшок-Шшивоя? – с ужасом произносит Рами.

«Со многими островами Внутриморья так и случилось» – говорю – «Поэтому я и старался, ведя торговлю, сильно не пускать чужаков в нашу страну. Люди Света и Истины, это всё же иное: сейчас, они, конечно, у себя на родине властями так не преследуются, как раньше, но особой любви к Повелителю Четырёх Берегов, тамошним сильным мужам и жрецам у них нет. И вздумай вохейцы напасть на Пеу, тенхорабиты будут защищать его с не меньшим рвением, чем жившие на острове многие поколения. Кстати, я и с тюленеловами последние годы дела имел не только ради выгоды, но и чтобы почитатели иноземного среди дареоев и регоев состояли не из одних любителей вохейских порядков, но и из подражающих палеовийцам. Лучше, когда будущие пособники чужеземцев делятся на враждебные друг другу объединения, а не едины в своём желании вымостить им дорогу. И Тагор своих соплеменников-воинов по моей просьбе искал, и ремесленников из «Страны чёрных» привозили для того, чтобы иноземцы были не одного рода, и смущенные ими люди Пеу мыслили вразнобой».

Тэми внимательно слушает, а я продолжаю: «Сиё надлежит использовать не только в отношении чужаков, но применять к собственным подданным. Нельзя давать усилиться какому-либо одному роду или семье. Или даже выходцам из одного племени сильно много веса приобрести. Ты никогда не задумывалась, почему, например, в Совете Солидных и Разумных Мужей в равной мере присутствуют вэйхонцы, ласу, кехетцы и текокцы? Хоть в последние годы я предлагаю тебе включать туда и достойных людей из иных земель Пеу».

-То есть нынешние Солидные и Разумные Мужи не по своим заслугам места занимают?

-Конечно, по заслугам. Я всегда старался людей выдвигать сообразно их делам. Однако приходится думать не только об их способностях и умениях, но и о принадлежности к тому или иному семейству или роду. А скоро, когда возмужают и наберутся опыта с мудростью воспитанники Обители Сынов Достойных Отцов, надо будет ещё учитывать и то, кто с кем дружил во время учёбы там. Надеюсь, ты внимательно сейчас меня слушаешь? Ведь скоро тебе самой предстоит заниматься всем этим.

Рами смотрела-смотрела на меня, а потом вдруг чуть ли не жалобно произнесла: «Может, ты передумаешь насчёт отставки? А я тебя за твой изменнический поступок помилую».

Кажется, я чересчур перегрузил бедную типулу-таками в своём стремлении убедить в моей нужности Пеу и трону, дабы избегнуть нового ареста или расстрела через повешенье, прежде чем окажусь далеко отсюда.

«Я уверен ты прекрасно справишься и без меня. Тем более, у тебя целый Совет Солидных и Разумных Мужей, каждый из которых готов помочь, а также огромное войско писцов всех Столов, являющихся проводниками твоей воли. Ну и настоящее войско из «пану макаки», регои-макаки и даре-гуна» – начинаю успокаивать тэми – «Когда я начинал помогать тебе в управлении страной, ничего такого не было. Только две с небольшим сотни бойцов «пану макаки», совершенно чужих здесь, да текокские регои с Сильными Мужами, считающие пришельцев с востока острова во главе с их предводителем-колдуном помехой, и вэйхонцы, недолюбливающие текокцев. И я сам – чужак непонятно откуда, непонятно каким образом попавший на Пеу. И я справился: укротил во имя величия Дома Пилапи слишком вольно себя ведших вождей, принудил не на словах, а на деле, всех их служить верой и правдой типулу Текока; использовал на благо Пеу чужаков с их знаниями и премудростями; заставил считаться с тобой правителей земель, лежащих за много дней пути от наших берегов. А ты же дочь Кахилуу, внучка Пилапи Великого, внука Пилапи Старого. Сидящая на престоле по праву древней крови. Духи славных предков стоят за тобой и помогают тебе. У тебя больше не будет всего лишь одного единственного Ралинги-Соная, Но останется множество верных подданных и никуда не денется благословение богов и помощь духов прародителей. И с их помощью ты будешь править не хуже, чем с моей».

На глазах Солнцеликой и Духами Хранимой заблестели слёзы. Я продолжил: «Дело не только и даже не столько в моей изменнической деятельности. Просто никто лучше меня не справится с переговорами с правителями Ирса. Тамошний народ, конечно, вряд ли захочет зла людям Пеу или Дому Пилапи. И какого-то обмана из корысти или для достижения каких-то своих целей от ирсийцев можно не ожидать. Но мне известно хотя бы приблизительно, как с ними нужно разговаривать. Ни Тагор, ни Вестник Шонек, ни Хиштта, ни кто иной из иноземцев, служащих тебе, не сможет понять людей Западного материка так, как я».

-Полагаешь, они твои соплеменники? – спросила тэми.

-Достоверно это я узнаю, когда доберусь до Ирса – отвечаю – Но, если судить по рассказам Лимпора и тому, что удалось выяснить у тюленеловов, вполне возможно. Есть несколько вещей, которые позволяют так думать.

-Какие, например?

-Во-первых, язык, который мне вполне понятен. Правда, слушая эту речь в передаче палеовийцев, остаётся только догадываться: мой ли это родной, или же некий очень на него похожий. Во-вторых,название моего родного мира совпадает с названием родины икарийцев. В-третьих, то, как я попал на Ихему. Наш гость-лазутчик вслед за тюленеловами утверждает, что с Земли сюда попасть могут только те, кто там погиб. Как такое возможно, не знаю. В Ирсе надеюсь выяснить и это тоже. Ну и ещё есть некоторые признаки, что это люди из одного со мной мира.

-Ну, пусть, ирсийцы твои земляки – говорит Рами – Но это вовсе не даёт уверенности, что они согласятся заключить нужный Пеу договор. А если и заключат, как ты говоришь, в качестве выкупа за своего соглядатая, то ничто не мешает им через какое-то время его расторгнуть? Через год или два возьмут, и откажутся. И будут правы. Они же целый год в обмен на жизнь своего человека с нами поторгуют.

-Ирсийцы последнее время интересуются делами Хшувумушщи сильнее, чем прежде. И союзники им будут нужны. В Западном пределе их влияние весьма высоко. Палеове после случившейся смены власти тоже, скорее всего, превратится в союзника Ирса. На Островах Пути, думаю, Ирсу придётся соперничать с Вохе и Укрией. Во Внутриморье господство Вохе в ближайшее время оспариваться не будет, а вот с Тагирой ирсийцы могут попробовать как-то договориться. Если от нас можно ещё отмахнуться, то от Тагиры уже не получится. Слишком крупная держава, через которую к тому же легко проникнуть вглубь Восточного материка. Палеовийцы уже начали пырх-хрыш приморских провинций Империи. Ирс, думаю, продолжит делать это либо сам, либо с помощью ставшего дружественным Союза Палеове. Пеу же лежит на пути к берегам «Страны чёрных». Так что если даже мы не нужны как союзники против Вохе, можем быть интересны людям Запада хотя бы в качестве оплота вблизи Диса. Иханара, кстати, тоже лежит на этом пути. Потому на признание права Даринги на те земли можно рассчитывать в любом случае, главное, чтобы проникновение туда было более-менее мирным. Ирсийцам на тамошних островах не нужны вохейцы, зато нужен порядок. А поскольку сами они не очень любят руки в крови марать, то не откажутся от делающих за них грязную работу союзников.

-Я не поняла! – возмущённо вмешалась в мой почти монолог тэми – То ты говоришь, что ирсийцы не одобряют завоевателей, то, наоборот, готовы использовать дареоев Пеу против кого-то.

-А здесь очень несколько запутанно всё – отвечаю – Так-то они против насилия. Но даже с палеовийским господством в Западном пределе и Островах Пути не всё просто. С одной стороны, ирсийцы искренне возмущались творимыми тюленеловами безобразиями. Но с другой, палеовийцы сделали за них то, чем в противном случае пришлось бы заниматься самим ирсийцам. Пырг-хрыш редко обходится без потерь и жертв. И для ирсийцев лучше, если идти на эти жертвы заставляет кто-то другой, а не они. Тогда ненависть направлена не на Ирс и его обитателей. Иханарцы могут доставить неприятностей ирсийцам, если те захотят где-нибудь на Венве устроить стоянку своих кораблей. Не потому что иханарцы плохие, а потому что у ирсийцев можно много чего украсть или отобрать. Вот для предотвращения подобного или наказания и понадобятся твои «пану макаки» и регои-макаки.

-Твои соплеменники лукавые люди – несколько обиженно заметила Рами – Говорят одно, а делают другое.

-Ну, не всегда так обстоит – начинаю. Тут же спохватываюсь, что попытка защитить ирсийцев в глазах Солнцеликой и Духами Хранимой нелепа и бессмысленна, и говорю – У людей очень часто слова расходятся с делами. Особенно у правителей. Что они хотят там, на Западе, на самом деле, и почему поступают так или иначе, я и сам могу только предполагать. Но какая разница, если союз с Ирсом пойдёт на пользу Пеу-Даринге. В любом случае, даже если мы станем для них «младшими братьями», это мало чем будет отличаться от нынешних отношений с Вохе. Хотя боюсь, что в ближайшее время стоит ждать ужесточения требований Повелителя Четырёх Берегов к тебе. Ранее его посланники не распоряжались на нашем острове, как у себя дома, не потому что Тишпшок-Шшивой так уж уважает твои права полновластной владычицы над жизнями и судьбами подданных, а исключительно из-за невозможности этого. Во Внутриморье вохейцы давно не церемонятся с «младшими братьями» и «почтительными сыновьями» своего правителя. А после победы над Палеове придёт и черёд Пеу почувствовать всю тяжесть «дружбы» с ними.Так что союз с Ирсом может оказаться спасением от куда более тяжкой участи и для тебя, и для твоих наследников, и для всего нашего народа. Если уж выбирать, я предпочёл бы, чтобы Пеу стал неполноправным союзником Ирса, а не Вохе.

-И вывалив на меня всё это, ты собираешься уплыть на край Ихемы? – возмущённо выкрикнула таками.

-Успокойся, я же не завтра оплываю. Целая «луна» в запасе ещё есть. Успею многое рассказать. Может быть, даже сумею наговорить Кутукори более подробно, о чём сейчас разговаривали. Ладно, на сегодня хватит о государственных делах. Время ещё будет на всё это – обрываю сам себя. В последний момент вспоминаю о текущем положении дел и спрашиваю – Вагурикапи отпускать?

-Нет – чуть помешкав ответила Раминаганива – Пусть сидит.

-Хорошо – пожимаю плечами.

Надо отдать должное, тэми всё же способна ставить долгосрочные интересы выше текущего увлечения. Вряд ли что-то в отношениях между нами изменилось бы, вздумай она потребовать вернуть злодея-любовника: со службы бравого капитана выгнали бы поганой метлой, но миловаться с правительницей, так и быть, продолжал бы. Под неусыпным контролем подчинённых Рохокилети, конечно. Но так даже и проще.

-О моей отставке и новом назначении пока лучше лишним людям не знать – говорю напоследок.

-Хорошо – теперь плечами пожимать очередь Рами.

Выходим с Солнцеликой и Духами из комнаты вместе. Все вопрошающе повернулись в нашу сторону.

«Я убедилась в справедливости слов Сонаваралинги-таки о случившемся заговоре» – произносит типулу-таками – «Повелеваю его участников задержать и поместить под стражу для подробного и честного расследования. Сонаваралингатаки, отдай распоряжения от моего имени. Я же неважно себя чувствую». И возвращается обратно в комнату. Служанки, исправно торчавшие всё время у дверей в компании гвардейцев и воспитанников Обители, тут же шмыгнули вслед за госпожой.

Командир стражи и мои верные товарищи смотрят на меня, ожидая распоряжений. Ну что ж, придётся их давать.

«Летинату Рохоки, прикажите своим людям отвести заговорщика Вагури в столичную Управу благочиния и порядка» – командую и тут же добавляю – «Распорядитесь, а потом нам нужно поговорить». Гвардеец тут же приказывает десятнику взять четырёх рядовых и отвести задержанного, куда велено.

«Я сейчас обсужу по-быстрому кое-что с Рохокилети, потом с вами обсудим» – говорю Длинному с Тагором – «Можете пока выйти с ребятишками на площадь и оповестить Комусилети, что можно уводить цаб обратно. А заговорщиков, которые у него сидят, пусть тоже в Управу отправляет. Пусть Пагукусуме ими занимается пока». По идее говоря, заговорщиками должно заниматься политическое подразделение Второго Стола. Но именно там, по иронии судьбы, оказалось больше всего подельников Вагури и Кахумуя. Так что придётся с ними разбираться начальнику столичной полиции, как одному из самых дельных и доказавших лояльноть в нынешней заварушке руководителей-силовиков.

«Хочу поблагодарить за предупреждение, летинату» – начал я, когда мы с Рохоки зашли в кабинет, который тот делил со своим формальным начальником – «Несколько запоздало, но раньше случая сделать это не представлялось. И, конечно, жалко, что не обратил внимания на твоё письмо. И хочу спросить, а почему ты решил так поступить? Только честно».

-Не стоит благодарности – ответил гвардеец – А почему так сделал? Капитану Вагури не тот человек, который должен быть рядом с Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками. Произошедшее же подтвердило мою правоту.

-То есть, никакой неприязни между тобой и Вагури не было? Только забота о благе Пеу?

-Можно, сказать, и так – согласился лейтенант.

Смотрю на собеседника внимательно, тому аж неловко стало, стоит чуть ли не по-строевому. Сразу видно, военная косточка: штатский бы наоборот, заёрзал под столь пристальным взглядом Великого и Ужасного Сонаваралинги-таки.

-Никакой ревности насчёт того, что он пользовался благосклонность таками? – задаю вопрос. Офицер смотрит на меня недоумевающе. А я задаю новый вопрос – Скажи честно, летинату, ты когда-нибудь смотрел на типулу-таками как на женщину?

Гвардеец от неожиданности дёрнулся.

-Вижу, что да – продолжаю невозмутимо и повторяю с нажимом – Да?!

-Да – заставил выдавить себя Рохоки, серея от страха.

-Отлично – говорю.

Лейтенант смотрит на меня, совершенно не понимая происходящего. А я, как ни в чём не бывало, добавляю: «Солнцеликая и Духами Хранима типулу-таками женщина. Причём женщина в самом расцвете. Как-то так получилось, что последние годы мы отдались друг от друга. Не знаю, в чём дело: может, я уже не могу удовлетворять её так, как раньше, может, ещё что. Не важно. А мужчину она хочет. До Вагури у типулу было уже два любовника. Может, и больше. Просто мне известно о двух. Я относился к этому снисходительно. А сейчас думаю о том, чтобы рядом с ней был мужчина, который будет думать в первую очередь о Пеу, а потом уже о себе или своей семье. И что-то подсказывает мне – ты, Рохокилети, можешь оказаться именно таким человеком».

Гвардеец молчит ошарашено. Я же продолжаю: «Главное, не стараться при всём этом вскарабкаться слишком высоко. Не сомневаюсь, что ты заслуживаешь большего, чем командовать охраной дворца типулу-таками. Через пару «дождей» дорастёшь до должности «пану олени» всех «пану макаки». А потом и до главного военачальника всей страны, которому подчиняются и «пану макаки», и регои-макаки, и даре-гуна, и морские силы».

-Сонаваралингатаки, но ведь «пану олени» это твоя должность! – воскликнул Рохоки.

-Вечных людей нет. Рано или поздно мои обязанности Уст, Глаз, Ушей и Десницы Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками Раминаганиву придётся взять на себя кому-то другому. И должности «пану олени» нашего братства это тоже касается.

-Ты ещё не так стар – возразил лейтенант.

-Достаточно стар, чтобы задумываться о том, что будет после меня – решаю не оповещать гвардейского офицера про скорую свою отставку и отправку в добровольное изгнание. Узнает, когда надо. И резко меняю тему – Насчёт Вагури, мой тебе совет: он должен умереть.

-Почему?

-Я не уверен, что правительница не изменит своего решения. Сейчас она приказала отправить его под стражу вместе с остальными злоумышленниками. Но кто поручится, что завтра типулу-таками не передумает и не помилует своего любовника? Не удастся помиловать только покойника. А Вагури теперь твой враг.

-Но…. – Рохоки беспомощно глянул мне в глаза.

-Если тебе самому трудно воспользоваться моим советом, я могу распорядиться.

-Не знаю, тонбе – скомкано ответил – Я не привык так поступать.

-Как знаешь – говорю – Так было бы лучше и для тебя лично, и для блага страны. Ладно, пойдём уже. Тебе тут командовать. Мне же нужно с Тагором и Бонкупаре переговорить

-Хорошо, Сонаваралингатаки – пожимает плечами лейтенант.И мы идём к парадным дверям резиденции.

На выходе из дворца слышу какой-то нервозный шум. Почти сразу определяю источник: толпа, сгрудившаяся вокруг чего-то в центре. Пробиваюсь внутрь, бесцеремонно расталкивая гвардейцев и ополченцев, стоящих вперемешку. М-да…. Кошусь на стоящего слева и справа Рохоки: судя по выражению лица, я буквально только что заработал ещё несколько баллов к репутации страшного колдуна, способного материализовывать свои мысли и слова. И десяти минут не прошло, как рекомендовал заместителю командира гвардейцев решить вопрос с Вагури, а бедолага уже безнадёжно мёртв.

-Что тут произошло? – сурово спрашиваю.

-Ну, это… погиб тонбе Вагурикапи – отвечает давешний десятник, которому поручалось руководство отконвоированием преступника.

-Сам вижу, что убили его. Как случилось?

Унтер-офицер принялся объяснять. Случилось всё нелепо: по неизвестной причине злодей-любовник вдруг выхватил винтовку у одного из бойцов конвоя, довольно ловко заехал прикладом десятнику в грудь и стволом в спину шедшему впереди солдату, потом сдёрнул ружьё с предохранителя. Что намеревался делать дальше и на что наделся, можно только догадываться, поскольку один из ополченцев успел воткнуть ему под рёбра штык своей кремнёвки. Действовал молодой ремесленник совершенно по воинскому артикулу: ударил со всей силы, с соблюдением положенных эволюций, в том числе и провернув трёхгранный клинок в ране, «для причинения максимального ущерба противнику». А вот почему гвардейцы не примкнули штыки при конвоировании арестованного, пусть их начальник разбирается.

В общем, Комусилети и его зам, действительно не зря свой хлеб едят. Надо будет поощрить. Звание капитанское, например, присвоить. И вообще, следует моих милитаристов приободрить массовым повышением в чинах. А то как-то даже перед соседями неудобно: одни лейтенанты, простые и старшие, да капитаны в папуасской армии. Ну и немного майоров. Так что устрою на прощание произведение в следующий чин для непонюхавших пороху офицеров, и через одну строчку в табеле тех, кто повоевал на Иханаре. Ну, разумеется, смотреть будем на выслугу лет и деловые качества.

Но пока что говорю: «Рохокилети, опроси всех присутствующих, кто хоть что-то видел, и запиши их слова, дабы предъявить их Солнцеликой и Духами Хранимой типулу-таками для свидетельства того, что в смерти Вагурикапи виноват только он сам. Если повелительница пожелает выслушать очевидцев, то обеспечь их явку пред её очи». И обращаюсь к Длинному с Тагором: «Отправляйте ребят обратно в Обитель. А потом оба зайдите ко мне». После чего возвращаюсь во дворец и иду в свой кабинет. Серьёзный разговор со старыми друзьями лучше устроить без лишних ушей. Бонкиец и тузтец следуют за мной.

Моё рабочее место встретило запустением: лёгкий налёт пыли на столе и беспорядочно лежащих бумагах. Похоже, Кутукори здесь не появлялся с того самого дня, когда я оказался в той злополучной тюрьме для политических преступников. Кстати, где он вообще? Спрашиваю Тагора и Длинного: никто из них последнее время моего секретаря не видел. Ладно, спрошу сегодня у Рохоки – может, страже дворцовой на глаза попадался.

«Друзья мои» – начинаю – «Мне придётся совершить очень далёкое путешествие. Если желаете, можете сопровождать меня в нём».

Бывший наёмник спросил: «И куда ты собрался, Сонаваралинга?»

-В Ирс – просто ответил я – Давно хотел туда попасть. С той поры, когда впервые услышал про эту страну. От старины Тунаки, насколько помнится. Ещё в Бонко. Да всё что-то мешало.

-Твоё желание отправиться в путешествие как-то связано с тем, что произошло сегодня? – спросил Длинный.

-Да – соглашаюсь. И поясняю – Обвинение, высказанное Вагури, чистая правда. Так что придётся мне отправиться в изгнание. Типулу-таками проявила свою милость и позволила самому выбрать место, куда я отправлюсь, а также дала мне месяц на подготовку к пути.

-И ты так спокойно говоришь об этом? – Тагор аж подался вперёд со стула, на котором сидел.

-А что мне делать? Посыпать голову пеплом и рыдать? – улыбаюсь.

-Щенок, который предъявил обвинение, мёртв – начал рассуждать тузтец – Никто, кроме нас с Паропе не слышал этого. А Раминаганива, вроде бы на тебя не гневается. По крайней мере, я бы не сказал, что она выказывала немилость, когда вы вышли из её покоев.

-Как только начнут допрашивать оставшихся в живых заговорщиков, о моей измене всё равно станет известно достаточно большому числу людей – говорю – А я не хочу, чтобы у нас в Пеу процветало беззаконие, когда разоблачённый преступник уходит от наказания. И не хочу вновь оказаться в застенках. Так что лучший выход отправиться в изгнание.

-И кто вместо тебя будет помогать типулу-таками править справедливо и мудро на благо всех жителей Пеу? – это опять Длинный.

-Незаменимых нет – цитирую кого-то из великих – Есть целый Совет Солидных и Разумных. И орава воспитанников Обители Сынов Достойных Отцов. Как-нибудь справятся. Да и наследник Каноку имеется. Ему, кстати, пора быстрее учиться управлению государством.

-Да твои Солидные и Разумные друг другу в глотки вцепятся, как только ты сядешь на корабль.

-Ничего, я перед отъездом приму меры, чтобы их грызня не выходила за рамки приличий – успокаиваю своих сподвижников.

А потом перехожу к, так сказать, позитивной части программы: «Тем более, я же в Ирс не только и не столько в изгнание отправляюсь. Я намерен провести переговоры с тамошними властями. В обмен на живого и невредимого ирсийского лазутчика думаю стребовать полноценный договор о дружбе и торговле. Вроде тех, что Ирс имел когда-то с тюленеловами, а сейчас с островами Западного предела».

-Разве для этого нужно туда отправляться самому? – спрашивает Тагор – А если даже так, зачем оставаться на Ирсе после завершения переговоров?

-Ты же знаешь, кто я такой – говорю тузтцу – Никто лучше меня не справится. А после подписания договора придётся заниматься разными делами, связанными с его исполнением.

Длинный вопросительно переводит взгляд с экс-наёмника на вашего покорного слугу.

«Позже объясню» – бросаю бонкийцу, спохватившись, что тот, в отличие от бывшего «дикого гуся» и правительницы острова о моём реальном происхождении не в курсе.

-Кстати, где Лимпор? – вспоминаю о своём «ключе» к Икарии.

-Вчера у нас в Обители весь день крутился, беседовал с учителями и воспитанниками. Ты велел ему препятствий никаких не чинить.

-Сегодня его не видели?

-Нет – чуть ли не хором отвечают мои друзья.

Теперь ещё в дополнение к моему личному секретарю надо ещё и псевдоукрийца искать. Причём, если без Кутукори я обойдусь, в крайнем случае, попрошу предоставить в распоряжение какого-нибудь писца из любого министерства, то без шпиона вся затея с Ирсом совершенно бессмысленна. И куда только мог подеваться – обычно попадается на глаза несколько раз в день, а когда понадобился, как назло пропал.

В отведённых агенту Заокраиного запада покоях, куда я тут же направился, его не обнаружилось. Одно обнадёжило: служанка, драившая стены и полы рядом в коридоре, сказала, что совсем недавно чужестранец был у себя.

Тагор и Длинный отправляются по своим делам, весьма озадаченные новостью, а я ищу начальника караульной команды и даю распоряжение: как только появится Лимпор, пусть немедленно зайдёт ко мне. И то же самое насчёт моего секретаря. Пятидесятник-гвардеец козыряет: дескать, будет исполнено. А мне не остаётся ничего, кроме как вернуться в свой кабинет. Заниматься особо нечем, да и не хочется. Вымотался сегодня изрядно – больше морально, чем физически, конечно. Попадаться же на глаза Солнцеликой и Духами Хранимой, которой, сто пудово, уже доложили о гибели любовника, желания нет никакого: пусть остынет сперва немного. Так что хотя бы поразбираю бумаги, подготовленные Кутукори несколько дней назад: всё равно перед тем, как свалить, нужно «подбивать бабки».

Лениво перебираю исписанные разным почерком листы. Сначала отчёт о модернизации энергосистемы: из семи запланированных агрегатов для ГЭС полностью изготовлены четыре, остальные на разных стадиях готовности; уже начат монтаж второго генератора с турбиной. Всякие технические подробности пропускаю, сосредоточившись по привычке на возникающих проблемах, которых, как обычно, немало. Делаю пометки на чистом листке, который прикрепляю скрепкой к самому документу за авторством Турвака-Шутмы, последнее время исполняющего обязанности министра промышленности вместо серьёзно сдавшего Чирака-Шудая.

Затем приступаю к чтению доклада генералу Ласукапи. Начальник Третьего Стола обстоятельно расписывает предложения по реформе вооружённых сил Пеу-Даринги. За последние недели состоялось несколько «мозговых штурмов» с участием наших и палеовийских офицеров. На паре я даже сам поприсутствовал, так что примерно представляю, чего там насочиняли. Аппетиты у складывающегося милитаристского «интернационала» о-го-го – впрочем, иного и не ожидалось. Разумеется, не стану спорить, что создание вместо нынешних стрелковых пехотных частей моторизированных батальонов, усиленных пулемётами, артиллерией и противотанковыми гранатомётами, существенно повысит обороноспособность страны. Но откуда брать технику и оружие? Да и финансирование тоже под вопросом.

Если честно, спустя два месяца принятие на службу целого цаба тюленеловов уже не кажется такой уж хорошей идеей. Поневоле начинаешь задумываться, а не сплавить ли половину или даже две трети из них Повелителю Четырёх Берегов. Почтенный Куба-Хитва уже высказывался в частных беседах: дескать, столь ценным ресурсом, как кадровые палеовийские военнослужащие, следует поделиться со Старшим Братом. Военные вохейские, расквартированные в Мар-Хоне, правда, смотрят на своих коллег с Северного архипелага не очень дружелюбно. Но кто служивых спрашивать будет: прикажут работать бок о бок со вчерашними врагами, как миленькие под козырёк возьмут. В общем, решено: уступаем грубому нажиму официального сюзерена и оставляем себе иммигрантов по минимуму, и желательно тех, кого можно использовать в мирных целях. В итоге всем хорошо: старшие партнёры заполучают сотни ценных специалистов; Пеу избавляется от оравы ничего не умеющих, кроме как воевать, чужаков; а сами палеовийцы работают по специальности.

Робкий стук в дверь отвлекает от документов. Кричу: «Входи!». В кабинет проникает ирсийский шпион.

-Мне передали, что ты искал меня, тонбе Сонаваралингатаки – говорит Лимпор.

-Да, искал – отвечаю и тут же спрашиваю – Где пропадал?

-За городом. В двух часах пешего пути от южной окраины Тенука деревня, где живут переселенцы из Болотного Края. Те, которые платят наибольшие подати и не имеют права поступать на военную службу. Для полноты картины вашего общества следует ознакомиться с жизнью сословия, стоящего на самом низу общественной лестницы.

-Ну и как, ознакомился? – интересно, чего там наш гость увидел – И как живётся самым униженным и эксплуатируемым?

-Не могу сказать, что слишком уж плохо – начинает агент Заокраиного Запада – На фоне общей бедности и примитивности жизни, конечно. Сравнивать с дортами и большинством туземного населения палеовийских колоний трудно. У нас общий уровень благосостояния выше, чем на Пеу. И потому даже многие рабочие с плантаций или рудников на Островах Пути могут жить лучше «болотных червей», хоть и совершенно бесправны. Не говоря уже о метрополии, где даже завезенные из колоний «государственные дорты» вполне сносно питаются и не ходят в обносках. Но, думаю, разница в доходах ваших «новых ганеоев» и дареоев не такая разительная, как между привилегированной частью тультов и низшими кастами в Союзе.

-Занятное наблюдение. Общение с тобой, уважаемый Лимпор, всегда позволяет взглянуть на наши островные дела с другой стороны. Я вот уверен был, что положение тинса с бунса и рана с сувана просто ужасное. И только то, что их порабощение служит целям прогресса, а ухудшение благосостояния временное, примиряло меня с необходимостью поступать с этими племенами именно так, как поступили. А оказывается, что в сравнении с тем, как с покорёнными поступают палеовийцы, у нас полный гуманизм.

-А что такое сегодня в городе и дворце случилось? – спросил ирсийский шпион – По улицам патрули ходят, здесь на входе всех проверяют.

-Сущие пустяки – отмахиваюсь – Нашлись люди, которые почему-то подумали, что смогут лучше меня управлять страной. Но всё обошлось. Двое из них уже мертвы. Остальных допрашивают в столичной Управе порядка и благочиния. В сравнении с прошлогодним мятежом ныне случившееся – мелочь. А проверки всех на входе-выходе у дворца от излишнего рвения со стороны Рохокилети. Ничего, скоро ему надоест чрезмерно напрягать своих бойцов, и всё вернётся к прежнему состоянию. Впрочем, причина, по которой я искал тебя, не связана с нынешним заговором.

-А? – одним междометием уточнил Лимпор.

-Скоро отправится посольство в Икарию.

-Хорошо. Хотя несколько… неожиданно – сказал агент Заокраиного Запада.

-А чего откладывать – говорю – Война, неизвестно сколько, ещё продлится. Пока что Союз Палеове капитулировать не собирается, хотя вохейцы понемногу наступают. В нашем распоряжении несколько палеовийских кораблей. Выберу самый надёжный, который их моряки посоветуют. Надеюсь, проблем с набором экипажа не будет.

-Разумно – соглашается псевдоукриец.

-И самое главное. По здравому размышлению я счёл, что возглавить посольство в Ирс лучше мне самому.

-Могу понять, какие причины заставили тонбе Сонаваралингу принять такое решение – осторожно, подбирая слова произносит мой собеседник – Но разумно ли оно, особенно, учитывая, сегодняшнюю попытку переворота.

-Нынешний заговор не так уж и опасен – заверяю Лимпора – За месяц, пока будем готовиться к плаванию к берегам Ирса, ребята из Второго стола успеют вытрясти из арестованных злодеев всю подноготную и переловят всех причастных, кто ещё на свободе. А самые главные и опасные злоумышленники уже мертвы. Так что готовься к путешествию.