Как умирала Вера

15

– Проходи, дорогая. – Фишер поднялся из кресла и, изображая радушного хозяина, пододвинул гостье стул. – Присаживайся.

Разминая затекшие запястья, Вера послушно присела.

– Римма, ты пока можешь идти, – обратился он к полноватой женщине средних лет в светлом медицинском халате, которая привела Веру.

С трудом подняв веки, Вера устало посмотрела на усевшегося обратно за свой рабочий стол Германа. Тот, сложив руки перед собой, смотрел на нее с довольным видом.

– Чего уставился? Обкололи меня всю, как бешеную собаку, а теперь радуетесь? Усыпите, и дело с концом. Или так интересно наблюдать, как человек превращается в растение?

Вера с трудом удерживала свое тело в сидячем положении – с утра милая пышечка Римма вколола ей уже три шприца. Впрочем, никакого ужаса она теперь не испытывала. Даже о собственном усыплении она говорила на полном серьезе. Львиная доля успокоительного или чего-то вроде этого расслабила не только ее тело, но и мысли. Не только страх отступил, но и ненависть к сидящему напротив человеку ощущалась не слишком остро.

– Не драматизируй, это обратимый процесс. Тут все будет зависеть от тебя самой.

– Черта с два. Итог-то один, – равнодушно отозвалась Вера.

– Никто не знает, что будет завтра, не стоит делать драматичных прогнозов.

– Не ври, Герман.

– Да, был определенный план. Но сейчас Элла не готова к его осуществлению. Так что незачем расстраиваться раньше времени. Поживи тут, освойся. В любом случае Веры Званцевой с сегодняшнего дня официально не существует.

– И как вы это провернули? – устало поинтересовалась Вера. – У людей наверняка возник вопрос о похоронах. Как вы его обошли?

– Зачем обходить? Все честь по чести. Отпели, предали земле, помянули. Верочка, ты нас недооцениваешь! Сегодня поистине твой день!

– Ты больной человек, Герман. Чудовище. Мало того что ты намереваешься умертвить меня путем расчленения, ты решил перед этим еще вдоволь поиздеваться надо мной.

– О чем ты говоришь? – искренне удивился Фишер. – Я от души пытаюсь наладить с тобой контакт, дать понять, что у тебя начинается новая жизнь! Мне приятно смотреть на тебя, думать о том, что скоро я буду обладать тобой.

– Моим телом, – поправила его Вера. – И то если повезет.

– Мы можем начать заранее, – заметно оживившись, предложил Фишер.

Несмотря на слабость, Вера глухо рассмеялась:

– Тест-драйв, что ли? Ой, не могу, надо ж было так вляпаться! Ты настоящий маньяк, Фишер. Синяя Борода нашего времени. Ну, сдалась тебе я, сдалась тебе твоя несчастная женушка. В современном мире в твоем возрасте жен не восстанавливают, а меняют. Ну или бросаются во все тяжкие. И без всякого кровопролития. Особенно с твоей внешностью и твоими бабками. Выйди на улицу – тебе любая даст, не раздумывая.

При упоминании о жене Герман помрачнел, но из себя не вышел, как ожидала Вера.

– Я не так примитивен, дорогая. Двадцать пять лет назад я выбрал Эллу, а сейчас тебя. Мы вместе выбрали. И завтра ничего не изменится. Чем скорее тебе удастся с этим смириться, тем лучше будет для всех. Я не отрекусь от тебя подобно твоему последнему белобрысому самцу, который на твои же похороны приволок свою новую подружку.

– Что-о-о? – впервые за сегодняшний день Вере удалось широко раскрыть глаза и выразить хоть какую-то эмоцию. В данном случае удивление, смешанное с недоверием.

– Сама можешь посмотреть. Твои великодушные коллеги уже прислали мне видеозапись с похорон.

Длинные мягкие пальцы гениального нейрохирурга заскользили по тачпаду ноутбука.

– Они что, с ума сошли? Сняли на видео мои похороны? Поверить не могу! – Вера уронила тяжелую голову в ладони.

Фишер развернул к ней ноутбук и включил запись. Вера нехотя подняла глаза, все еще держа руки наготове, чтобы прикрыть их, если увидит что-то страшное, как при просмотре фильма ужасов.

Камера скользила по лицам знакомых людей: коллеги, сестра, вот стоит Антон, рядом с ним какое-то серое пятно, далее появляется и задерживается на экране дольше остальных изображение Фишера. Затем оператор наконец перемещает свое внимание вниз на большой красивый гроб в обрамлении дорогих венков.

– Антона, покажи мне Антона еще раз, – умоляющим тоном прошептала Вера.

Герман пристально посмотрел на девушку, но просьбу ее выполнил. Наверное, впервые она сказала что-то без дерзкого вызова и агрессии, даже попросила, и это его немного обескуражило.

На экране крупным планом появился Антон, как всегда, ухоженный и с иголочки одетый, но вид при этом у него поистине скорбный. Вера долго рассматривала его с грустью, периодически медленно моргая. Она готова была сейчас отдать все что угодно, лишь бы оказаться рядом с ним. Даже если это будет последнее, что она сделает в этой жизни. Но при этом ее не покидало ощущение, что она уже смотрит на него с того света. Увидеть его лично, хотя бы так, как субботним вечером у его подъезда, ей уже вряд ли удастся.

– Эй, не спи, красавица, – донесся до нее ненавистный низкий голос.

– А это что за чучело рядом с ним? – встрепенулась Вера и брезгливо поморщилась. – Что-то я не вижу Марины или кого еще он там притащил, по твоим словам. Наврал, я так и знала. Это бред полный, – Вера с облегчением откинулась на спинку стула.

– Так это же она и есть, – добродушно улыбнулся Фишер. – Чучело, как ты говоришь.

– Смеешься? Антон и эта мышь? Это ты все подстроил. Уж если ты хотел окончательно меня морально раздавить, то мог бы приставить к нему какую-нибудь мало-мальски симпатичную девушку. Антон любит смазливых девчат с соблазнительными формами, а не бабушек в оренбургских платочках. – У Веры даже от сердца отлегло. – Кто угодно, но не эта страшила.

– Зря ты так. Дарья Смирнова, двадцать четыре года. Всего. Младше тебя почти на целых пять лет, между прочим. И еще – вчера он ее водил в кафе. Фотографии будешь смотреть?

Вера поморщилась и с раздражением отодвинула от себя ноутбук. Она не готова была принять эту информацию ни под каким соусом.

– О’кей, пусть так. Весь мир сошел с ума после моей «смерти». Но что с гробом? Он пустой. Моя сестра настояла бы на церемонии прощания, в этом я уверена на сто процентов.

– Церемония прощания и отпевание прошли на должном уровне. Ни у кого не возникло никаких вопросов. Содержание гроба вполне соответствовало случаю.

Вера молчала, многозначительно глядя на него исподлобья, как бы давая понять, что такое объяснение ее не удовлетворяет. Герман уловил ее посыл и продолжил:

– Ты забыла, что я пластический хирург? Своего рода скульптор? Пара надрезов, немного воска, и вот в гробу уже не кто-нибудь, а мадемуазель Званцева собственной персоной. Не подкопаешься.

– Страшно представить, где ты взял тело.

– Пахом у нас запасливый малый, – многозначительно подмигнул ей Фишер.

Не в силах больше парировать, Вера поджала губы и опустила голову.

– Я больше не могу тут сидеть. Меня тошнит. Голова кружится. Хочу лечь.

– Хорошо, тебя сейчас проводят в твою комнату. И если ты пообещаешь мне не буянить, то я попрошу, чтобы снизили дозу успокоительного. Тогда утром ты будешь чувствовать себя намного бодрее.

– Обещаю, – покорно согласилась Вера и опустила голову еще ниже.

Фишер поднял трубку кнопочного, выполненного под старину телефона и отрывистым движением нажал два раза на одну и ту же кнопку. «Быстрый набор», – машинально подумала изможденная Вера.

– Римма, проводи гостью обратно в комнату, – коротко распорядился хозяин.

Вера вспомнила, что видела телефонный аппарат в гостиной, по дороге в кабинет Фишера, да и в ее комнате тоже был телефон. Только сейчас она придала этому значение. «Маловероятно, чтобы все оказалось так просто», – с досадой подумала Вера. В ее комнате аппарат наверняка отключен. Или же в особняке телефоны настроены только для внутренней связи.

В ожидании Риммы Фишер перестал замечать засыпающую на глазах девушку и погрузился в разложенные на столе бумаги. Бормоча что-то себе под нос, он вдруг громко выругался и схватил телефонную трубку. С силой ткнул два раза кнопку и нервно выкрикнул:

– Пахом, это никуда не годится! Не хватает материала! Я же просил!..

Верино затуманенное сознание вдруг заработало с новой силой. Быстрый набор говорит о внутреннем виде связи с подчиненными. В город она по местному телефону, конечно же, не дозвонится, но как минимум с Пахомом связаться можно. Даст ли это ей какое-то преимущество – это уже второй вопрос. Не стоит забывать о том, что он предатель и с потрохами предан Фишеру. Но попытка не пытка. Пока она еще носит на плечах свою голову, нужно использовать любую возможность связаться с внешним миром. А из всех известных ей слуг Фишера только Пахом обитает вне этого особняка.

В дверях появилась пышная Римма. Вера начала судорожно соображать, как ей узнать заветную комбинацию дозвона до Пахома. Здесь и сейчас, поскольку второго шанса может и не быть. Судя по нервному тону Фишера, вопрос срочный, не терпящий отлагательств. Значит, нужно побудить его прервать разговор, а потом возобновить.

Римма аккуратно подперла мягкой ладонью Верин локоть:

– Пойдем, детка, отдохнешь, – дружелюбно, почти по-матерински обратилась к ней женщина.

Вера оперлась на подставленную Риммой ладонь и тут же всем весом рухнула на пол вниз головой, успев при этом рассчитать, что удар смягчит мягкий палас. Римма ахнула и засуетилась вокруг девушки. Фишер вскочил с места, кинув в трубку «перезвоню». Вера вновь «обрела сознание» через несколько секунд и попросила дать ей при- сесть:

– Я пять минут посижу, пройдет головокружение, и мы пойдем. Хорошо, Римма?

Фишер с неохотой кивнул и, вернувшись в свое кресло, снова взялся за трубку настольного телефонного аппарата. На этот раз Вера резко закрутила головой, делая вид, что разминает затекшую шею, и при этом не отрывая взгляда от пальца Фишера, зависшего над кнопками телефона. Он уверенно набрал: 7–7.

– В общем, Пахом, завтра к полудню все должно быть готово для пересадки. Вечером заезжай, обсудим детали. – Фишер положил трубку и, поймав Верин встревоженный взгляд, пояснил: – Тебя это не касается. Всего лишь пустяковая операция по пересадке почки.

– Мне все равно, – искренне отозвалась Вера.

– Так и должно быть, – улыбнулся Фишер.

– Римма, я готова идти.

По дороге в свою комнату Вера продолжала мысленно повторять заветную комбинацию.