Как умирала Вера

22

То, что так встревожило Веру, со временем стало казаться ей вполне занятным. В условиях катастрофического ничегонеделания и томительного ожидания оно оказалось даже забавным. Воспоминания без всяких усилий. Как фильм, просматриваешь свою жизнь год за годом. Сначала начиная с шести лет, потом с пяти, с четырех… Вспомнить поименно всю группу детского сада, ребят со двора, из Дома пионеров, а потом перенестись в моменты случайных, оставшихся незамеченными встреч с ними в последующей жизни.

Поначалу Вера думала, что встречи с Антоном и Пахомом, о которых она вспомнила в первую очередь, были знаковыми. Но вскоре она поняла, что на протяжении жизни ей доводилось сталкиваться с одними и теми же людьми раз за разом, даже не подозревая об этом. Главный редактор одной из передач на ее канале оказался скромным забитым очкариком из летнего пионерского лагеря в Анапе. Девочка, с которой Вера устроила драку из-за горшка в ясельной группе, ассистировала на операции, когда ей в двадцать три года удаляли аппендикс. Десятки, сотни случайных встреч и пересечений всплывали из глубин памяти. И пусть они зачастую ничего не значили, разве что вызывали желание напомнить человеку о предыдущей встрече, они заполняли какие-то пробелы в жизни.

Особенный смысл «светлой памяти» Вера ощутила, когда однажды утром, проснувшись, ясно вспомнила мамино лицо. Всю сознательную жизнь с момента трагедии, которая случилась с Вериными родителями, девушка пыталась его представить. В сознании рисовался теплый образ, но он всегда был размыт, ни на секунду не позволял сфокусироваться на себе. Сейчас же она могла подолгу рассматривать родное лицо вплоть до едва заметных морщинок, родинок и даже мелких вкраплений в радужке глаз. Почти физически ощущать прикосновение мягких заботливых рук. И пусть порой Вере казалось, что она медленно сходит с ума, за это озарение она готова была даже поблагодарить Фишера. Проживая свою жизнь раз за разом, она как будто меньше страшилась смерти. Возможно, в этом и заключается смысл препарата – притупить страх перед неизвестностью?

Воспоминания об отце тоже не заставили себя долго ждать. Он снова катал ее на шее, мастерил ей деревянную лошадку, засыпал поцелуями, жадно вдыхал сладкий запах ее макушки и любовно накручивал на крепкие пальцы ее кудряшки.

И все же, при всей занятности, было весьма непросто помнить все. Помимо самых дорогих людей, которых давно не стало, вспоминались обиды и разочарования, которые в свое время приносили страдания и заставляли сердце болезненно сжиматься. Как будто ее система самосохранения дала сбой, и теперь она была обречена раз за разом переживать не только радостные, но и тяжелые моменты своей жизни.

Вера уже намеревалась расспросить Фишера, жертвой какого очередного эксперимента она стала и какова его цель. Но странность заключалась в том, что сам Герман ни разу не заговорил на эту тему.

К слову, Фишер ей тоже вспомнился. Нет, она не встречалась с ним ни разу до интервью, но в юности успела сложить первое, ложное впечатление об этом человеке. Ей отчетливо вспомнился ее письменный стол, заваленный тетрадками и учебниками. Тринадцатилетняя Вера делает уроки. В глазах тоска, а на душе вся грусть предков. На улице отличная погода, хочется гулять, но ей точно не справиться со всеми заданиями засветло. Да и бабушка, сидящая на диване перед телевизором и бесшумно перебирающая спицами, не отпустит ее, пока портфель не будет собран, а все уроки сделаны. Вера сгорает от зависти к сестре, которая, окончив девять классов, пошла учиться в швейный колледж и теперь, навсегда забыв, что такое уроки, убежала на прогулку с очередным кавалером. Чтобы отвлечься от грустных дум, школьница Вера периодически устремляет взгляд в телевизор. Вот и сейчас она сидит, скрестив ноги по-турецки на неудобном стуле и облокотив подбородок на деревянную спинку, безучастно смотрит в голубой экран. Какая-то передача с научно-медицинской тематикой, выступают бородатые очкарики-профессора. Вера уже с тоской собирается вернуться к урокам, но тут камера перемещается в другую часть студии, где молодая симпатичная ведущая обращается к не менее привлекательной паре в белых халатах. Это они – Герман и Элла. Обоим еще нет тридцати. Они улыбаются и живо сыплют заумными фразами. Ведущая не отрывает восхищенного взгляда от молодого человека. Маленькая Вера тоже зачарованно смотрит на красавца в телевизоре, невольно приоткрыв рот. В нем все идеально: аккуратно уложенные черные волосы, очень светлые, живо контрастирующие с темными пушистыми ресницами и густыми бровями глаза, красиво очерченный рот и открытая, лишенная всякого самодовольства улыбка, оголяющая ровный ряд белоснежных зубов. Невозможно не обратить внимание и на его не менее очаровательную спутницу, особенно после того, как ведущая упоминает о том, что гости сегодняшней передачи являются супругами уже много лет. Взрослая Вера, конечно же, начинает разглядывать Эллу сразу, не дожидаясь замечаний ведущей. Она жадно вглядывается в красивые благородные черты лица, отмечает лучистый игривый взгляд, идеальную линию бровей, тонкий аккуратный носик, пухлые губы. Из-под халата выглядывает накрахмаленный белоснежный кружевной воротничок, украшенный античной брошью, а волосы собраны в аккуратную корзинку, которая придает девушке еще более юный вид. Вера не может не согласиться с собой тринадцатилетней – они безупречны. Могла ли школьница Вера заметить в тот момент сходство между собой и вызвавшей ее восхищение молодой докторшей? Вряд ли – у Веры черты лица чуть крупнее, а на тот момент, с учетом детской припухлости, ей было совсем далеко до изящных черт Эллы. Школьница Вера, зачитывающаяся в тот момент культовым романом «Унесенные ветром», проводит прямую аналогию, мысленно окрещивая молодых докторов Реттом и Скарлетт нашего времени. Примерно в тот же момент у нее впервые возникает желание стать популярной телеведущей, чтобы иметь возможность интервьюировать таких вот молодых одаренных красавцев, и будь Вера проклята, если, разглядывая чету Фишеров тогда, в глубине души она не пожелала оказаться на месте Эллы!

«Все сбылось с поразительной, пугающей точностью», – обреченно подумала Вера. Ей довелось взять интервью у Фишера, который с годами ничуть не растерял, а, напротив, даже приумножил свою привлекательность. А уж о том, как она подвинула Эллу, и говорить излишне. Если бы в детстве Вера была чуточку умнее, то, глядя на молодую успешную чету, пожелала бы стать доктором, а не телеведущей. Тогда вся ее жизнь сложилась бы по-другому, и она наверняка не оказалась бы сейчас в таком незавидном положении.

Иногда, только обладая безупречной памятью, можно в полной мере оценить, как коварно и изощренно потешается над нами Судьба…