Календарь без чисел

Глава 10

Глава 10

Следы прошлого

Вечером того же дня Антон сидел в своей лоджии на кровати прислушиваясь к тихому щелчку стрелок на будильнике. Шум улицы, голос телевизора из зала, скрип дивана на котором лежал отец — всё казалось одновременно привычным и чужим.

Он достал свою Тетрадь Перемен и положил её на колени. Руки слегка дрожали — не от холода, а от ощущения масштаба того, что он задумал.

Он уже начал кое-что менять, пусть пока мелочи. Но в глубине души понимал: впереди будут куда более сложные выборы.

Антон медленно выдохнул и открыл тетрадь. На первой странице, под уже отмеченным пунктом про драку, он добавил новую строку:

“Разузнать больше о прошлой жизни родителей.”

Он уставился на эту надпись. Его отец всегда казался ему непробиваемой стеной — строгим, молчаливым, с тяжёлым взглядом. Но сегодняшнее утреннее одобрение, то лёгкое прикосновение к волосам, заставили Антона почувствовать, что отец — не просто строгий взрослый, а человек со своими страхами, мечтами и, возможно, сожалениями.

Вдруг стало безумно интересно: что же тогда пошло не так, что заставило их рвануть на север?

Он захлопнул тетрадь, спрятал её за батареей под подоконником — надёжнее места дома не было — и вышел в зал. Отец лежал на диване склонившись над газетой и одновременно одним глазом смотрел телевизор.

— Пап, — неуверенно начал Антон, подбирая слова. — А… а ты раньше кем хотел стать? Ну когда маленький был?

Отец оторвал взгляд от газеты, хмыкнул:

— Хе… Астрономом хотел быть. На звёзды смотреть. Телескоп даже делал из линз от фотоаппарата. Только кто мне тогда позволил? Хлеба не хватало, а тут звёзды.

Он снова уткнулся в газету, но через секунду добавил тихо:

— Мечтать — дело хорошее. Но мечтами семью не накормишь.

Антон молчал. Понимал его как никто другой. Но ведь именно из-за того, что мечты были заброшены, всё и полетело к чертям. Отец стал жёстче, молчаливее, мама — более усталой и нервной. А он, Антон, в итоге вырос человеком, который всю жизнь убегал от настоящего.

Он хотел что-то сказать, но в этот момент вошла мама позвала их из кухни.

— Ужинать! — объявила она бодро.

Всё — как будто по сценарию. Только теперь Антон знал, что сценарий можно переписать.

В памяти всплыло лицо Кати. Антон снова открыл страницу с пунктом №5.

5. Найти Катю раньше, чем всё пойдёт прахом.

Он обвёл эти слова жирной линией. В груди защемило.

И тут же оборвал себя. Не спеши, Антон. Ещё рано.

Но решить для себя, что он обязан хотя бы увидеть её — это он уже решил окончательно.

На следующий день в школе Антон

снова пошёл в туалет, достал тетрадь и добавил новый пункт:

9. Не забывать о мелочах. Из мелочей строится всё.

После школы он пошёл не домой, а прямиком во двор к дому Кати. Напротив пятиэтажки, где он в будущем будет жить стоял самодельный вырытый в землю стол из старой двери и две скамейки по бокам. За ним сидели четверо девчёнок по возрасту может чуть старше его и увлечённо, что-то рассказывали друг -другу параллельно щелкая семечки. У одной из них были светлые волосы и короткая стрижка —но главное эти синие смеющиеся глаза, какие Антону показались до боли знакомыми.

Он замер. Сердце бухнуло в груди. Это была она. Катя. Только маленькая. Десятилетняя. Её нельзя было не узнать, черты лица очень были похожи на ту другую взрослую Катю в 1988 году.

Она посмотрела на него своими большими глазами, в которых уже читалась та же грусть, что и спустя десятки лет.

Антон было открыл рот, чтобы что-то сказать, но вдруг понял, что слова застряли у него в горле. Да и что он мог сейчас сказать восьмилетний пацан, десятилетней девочке какая его даже не знает ещё?! Девчата уставились на него с любопытством, но без особого интереса. А он не знал чем можно привлечь их внимание. Постояв так молча глядя на Катю он повернулся и медленно пошёл прочь, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Но потом всё же оглянулся и громко сказал ей:

— До скорого свидания Катюш, скоро увидимся.— Она проводила его удивлённым взглядом, а подруги начали смеяться и шушукаться над чудаковатым пацаном.

И в этот момент Антон понял, что одна из главных перемен уже началась. Пусть пока она и не понимала, кто он и что для неё значит. Он уже был рядом. И на этот раз не допустит тех же ошибок.

Идя по осеннему двору, ощущая, как хрустит под ногами жёлтая листва. Ветер нёс в лицо холодный воздух.

В конце сентября у мамы был день рождения, пришли друзья и знакомые родителей, ей надарили подарки, за столом несмотря на небольшие габариты комнаты поместились все. Громкие звуки “диско” вперемешку с советской эстрадой лились из колонок. Антон и несколько детей пришедших с гостями были вынуждены играть в лоджии балкона на кровати. Сидеть за одним столом со взрослыми родители ему не позволяли. На кухне поел с другими детьми и переместился в лоджию. Сейчас он смутно помнил их имена, это были две девочки его ровесницы, одну он хорошо помнил из своего детства, звали её Лариса— она с матерью жила в доме напротив. Антон хорошо помнил, что жутко терпеть не мог её, считал вредной и капризной девчёнкой. Вторая девочка представилась Валей, но кто она и, кто были её родители так и не вспомнил и в отличие от Ларисы она была более спокойным ребёноком.

Девчёнки галдели, шумели, кричали, прыгали на кровати, Антон достал из чемодана под кроватью свои игрушки и позволил девчатам покопаться в них, чего конечно же не сделал бы в то время.

Когда игрушки надоели он начал развлекать их рассказывая детские смешные анекдоты какие помнил из детства— девчата весело смеялись и просили рассказать ещё. Когда иссякли анекдоты, предложил порисовать в толстой тетради. За окнами балкона в зале взрослые подогретые уже алкоголем весело смеясь тоже рассказывали анекдоты, какие-то моменты из жизни, перебивали друг друга, был слышен звон бокалов, стук вилок по тарелкам — праздник шёл своим чередом. Через закрытую балконную дверь просачивались запахи оливье, копчёной колбасы, сухого вина и жареных котлет. В детской лоджии же воцарилась своя маленькая вселенная.

Антон сидел между двумя девчонками, поглядывая то на Валю, которая старательно выводила какого-то зайца с рюкзаком, то на Ларису, закрашивавшую тетрадный лист целиком чёрной ручкой. Девочки казались ему одновременно знакомыми и чужими — как тени из прошлого, которых он когда-то знал, но теперь видел под новым углом.

Он вдруг понял, насколько отличается теперь его взгляд на детей. И сам он — не просто ребёнок, а взрослый, оказавшийся среди них.

— Давайте рисовать, кто кем хочет стать, когда вырастет! — предложил Антон, вдохновлённо.

— Я актрисой! — немедленно выпалила Лариса и с грацией взмахнула рукой, будто выступала на сцене.

— А я… не знаю, — Валя пожала плечами. — Наверно, учителем.

— А ты, Антошка? — спросила Лариса, вдруг посмотрев на него пристально. — Тоже хочешь кем-то стать?

Он на секунду замер. Ответ всплыл сам собой, почти без обдумывания:

— Я хочу стать человеком, который умеет менять мир. Пусть даже понемногу.

Девчата переглянулись и как по команде фыркнули разумеется не поняв смысла его слов. Антон рассмеялся вместе с ними и добавил:

— На самом деле хочу стать водителем, как мой папа и дедушка.

Лариса закатила глаза, но Валя кивнула, будто поняла его.

Застолье затянулось допоздна. Антон раза три бегал в туалет каждый раз с интересом рассматривая пёструю компанию гостей за столом. В один из таких походов он случайно поймал один момент, один из гостей пришёл с фотоаппаратом “Зенит” и как раз расчехлил его и окликнул отца какой держа между пальцев сигарету о чём-то говорил и когда его окликнули обернулся и его сфотографировали. Антон хорошо помнил этот снимок в фотоальбоме, удивлённое лицо отца за праздничным столом, на фоне знаменитой картины обнажённой девушки на куске чёрного холста . Следующим кадром сфотографировали и его, мама очень просила, сказала что хочет иметь фотографию сына. Он про себя тихо прифигел, выходит всё случается именно тогда, когда должно случиться. Даже такая мелочь, как фото.

Когда все гости наконец разошлись и он лёг спать, уже сквозь дрёму услышал, как на балкон зашла мама, присела на край кровати и погладила его по голове.

— Антон, — шепнула мама. — Ты спишь?

— Нет, — откликнулся он.

— Ты сегодня был молодец, — сказала она. — С девочками хорошо ладил. Я заметила.

Он промолчал. Он чувствовал, что этот разговор важен, что он не просто дежурное замечание.

— Знаешь, — продолжила мама, — мне всегда казалось, что ты какой-то… не такой, как другие. Задумчивый. Как будто всё время что-то ищешь.

— А ты? — неожиданно спросил он. — Ты чего искала, когда была маленькой?

Мама удивлённо подняла брови. Потом пожала плечами:

— Хотела быть библиотекарем. Сидеть среди книг, читать, мечтать. Но жизнь… ну, сама знаешь, как бывает.

Она погладила его по голове.

— Спи, — сказала мягко.

Когда она вышла, Антон долго лежал, глядя в потолок. Мечты. Тепло маминой руки на лбу. Свет фонаря за окном. Всё смешалось в тихий, щемящий коктейль воспоминаний и надежды.

На следующий день небо было затянуто серыми тучами, и дождь моросил почти незаметно, оставляя на асфальте тусклые разводы. Осень постепенно вступала в свои права — не яркая, а приглушённая, задумчивая. Именно такая, как настроение у Антона.

В голове крутились слова мамы. “Хотела быть библиотекарем… мечтать…”

Антон смотрел в окно на медленно качающиеся мокрые ветви берёзы и думал о том, как много у взрослых похороненных мечт. Не громких, как уличные лозунги, а тихих, почти шёпотом произнесённых в детстве.

А ведь он тоже когда-то сдался. В будущем. Просто позволил себе плыть по течению — с работой, которая не радует, отношениями, в которых давно угасло тепло.

А теперь, получив этот странный, почти мистический шанс, он вдруг начал ощущать: изменить всё — не значит сломать и построить заново. Иногда изменить — это просто увидеть иначе. Принять. Или простить.

После школы он снова заглянул в туалет — не по нужде, а по привычке. Открыл Тетрадь Перемен и дописал ещё одну строчку:

10. Не менять всё. Найти, что стоит сохранить.

Он смотрел на эти слова долго. Дольше, чем на все предыдущие. И впервые почувствовал: не он один здесь что-то решает. Есть у времени своя плоть. Своя логика.

Вечером, перебирая старые фотоальбомы, он наткнулся на снимок, который видел в живую совсем недавно — отец с сигаретой, врасплох пойманный взгляд, картина на заднем плане. Щелчок памяти — точный, кристальный.

Он провёл пальцем по чёрно-белому изображению и вдруг заметил — впервые — как молоды здесь все. Улыбки не затёрты временем. И даже мама на фото смеётся, а не вздыхает устало, как в его взрослой памяти.

Всё казалось одновременно простым и непостижимым.

Он пролистал дальше. Вот он сам, восьмилетний, в свитере с оленем, перед новогодней ёлкой. И внезапно — неуловимая дрожь внутри. Что-то в этом фото было не так.

Нет, он помнил этот день. Но помнил его иначе.

На снимке была старая мягкая игрушка — медвежонок с порванным ухом, которого он точно потерял раньше. А на полу валялась книжка, которую, как ему казалось, он прочитал только в шестом классе.

Он резко закрыл альбом.

Память… она меняется, как мутная вода в реке.

Что-то он сам уже начал переписывать — даже не заметив. Или это воспоминания сами начали его переписывать?

В тот вечер, лёжа в своей лоджии, под скрип пружин и отдалённое урчание проезжающих машин за окном, Антон подумал:

"Возможно, я не смогу всё исправить. Но, может, смогу прожить это время по-другому. Лучше. Честнее. Теплее."

А может, в этом и есть настоящая перемена.

Он медленно закрыл глаза, и в последний момент увидел: на краешке его Тетради Перемен, едва заметно, отразился свет уличного фонаря — как маленький огонёк надежды.

Ночь казалась непривычно тихой. За стенкой больше не слышалось скрипа дивана, телевизор давно замолк, и только редкие машины за окном продолжали тихо шуршать шинами по мокрому асфальту.

Антон лежал, не шевелясь, прислушиваясь к этой тишине, в которой почему-то становилось особенно ясно: всё, что было, и всё, что будет — уже неразрывно связано.

Он открыл глаза и снова посмотрел на батарею, за которой спрятана его Тетрадь. Мысль, тёплая и немного горькая, всплыла будто сама собой:

“Иногда, чтобы изменить свою жизнь, достаточно не забыть, кто ты есть,

потому что может быть, не всегда нужно мчаться куда-то, спасать, исправлять, бороться. Иногда важно просто остаться. Остаться рядом. Остановиться. Услышать, как тик-так — бьётся время.

И в этом тиканье найти не только следы прошлого —

но и тропинку в будущее.

Снаружи прошёл сильный порыв ветра — и ветки за окном скребанули по стеклу нижних этажей как рука времени, проверяющая: всё ли на месте. Всё ли идёт как надо.

— Я слышу тебя, — прошептал Антон, глядя в темноту. — И я больше не бегу.