Календарь без чисел

Глава 15

Глава 15

Исповедь перед будущим

Со всеми этими скачками во времени Антон всё чаще ловил себя на странном, почти мучительном ощущении: он больше не до конца понимал, зачем находится здесь — в этом теле, в этом возрасте, в этой эпохе. Формально всё было ясно. Судьба, или кто-то за её ширмой, предоставила ему шанс — редкий, почти фантастический — исправить ошибки, изменить прошлое, выправить кривые линии собственной судьбы. И да, он уже осознал: это не сон, не бред, а вполне реальное второе пришествие в собственную юность.

Но чем дольше он здесь оставался, тем больше понимал — дело не только в “детских травмах”, которые он попытался аккуратно обойти или залечить. Всё это — плохая учёба, конфликты с отцом, отчуждённость и одиночество — были лишь фрагменты, мозаика чего-то большого. Судьба явно ждала от него большего, будто подталкивала к какому-то ключевому действию. И в какой-то момент он понял — дело в отношениях с Катей.

Катя… Он вспоминал об отношениях с ней, с какой-то особенной горечью. Воспоминания были чёткими, живыми, как будто это произошло только вчера, он смотрел ей в глаза и чувствовал тот странный коктейль из жалости, раздражения и вины. Тогда, будучи ещё подростком, он сначала страстно добивался её — робкой, молчаливой, немного наивной девочки с короткой стрижкой и глазами, полными неподдельного тепла. Он очаровывал её, строил из себя взрослого, романтичного, непохожего на других. И она поверила. Влюбилась. Открылась ему всем сердцем.

А потом — как это часто бывает у неопытных, самонадеянных мальчиков — он внезапно потерял к ней интерес. Решил, что она “не такая”, “неподходящая”, “слишком тихая”, “не модная”. В его голове уже роилась мишура мечтаний о “девушке получше”, посовременнее, смелее, эффектнее. И тогда он начал отдаляться. Сначала просто стал холоден, потом — пренебрежителен, а под конец просто начал игнорировать её, как будто она перестала существовать. Катя же, напротив, только крепче цеплялась за их отношения, старалась угодить, сохранить связь, казалось, готова была на всё, лишь бы он остался рядом. И этим только больше раздражала его. Он начал видеть в её ласке и теплоте слабость, а в её преданности — зависимость.

Сейчас, вспоминая то время, ему было невыносимо стыдно. Тогда он не понимал, что ломал живого человека. Пользовался её чувствами. Получал от неё всё, что хотел — заботу, внимание, помощь. Она пекла для него всякую выпечку— зная его слабость к кондитерским изделиям, одалживала деньги, которые он не спешил возвращать, потому что знал: не попросит. Молчаливое унижение — вот чем оборачивалась её доброта.

А потом, когда в нём окончательно проснулось желание — не привязанность, не любовь, а именно юношеская, хищная жажда близости — он попытался склонить её к сексу. Обещал, что будет любить больше, чем раньше, что это сблизит их, что это важно. Но Катя отказывала. Спокойно, почти по-взрослому. Говорила, что после неудачного падения в детстве с велосипеда у неё проблемы по женской части, и врачи не рекомендуют в ближайшие годы половую жизнь пока она окончательно не решит эту проблему. Правда это была или ложь, он так и не узнал. Но даже тогда он не остановился. Давил, уговаривал, искал момент. В итоге — максимум, на что она соглашалась, — это страстные поцелуи и по его настоятельной просьбе стыдливо оголить грудь в их редкие мгновения интимной близости, ограниченные рамками её страха и границ.

Сейчас, стоя у окна старой квартиры и глядя во двор, где играли дети, Антон вдруг понял: возможно, именно это судьба и хочет, чтобы он изменил. Не просто свою судьбу, не ход событий, а свою память о себе. Свои поступки. Свой выбор.

Он больше не хотел быть тем мальчиком, что разбил чью-то душу только потому, что заигрался во взрослость. У него был шанс. И на этот раз он хотел пройти этот путь иначе.

Он вздохнул и прошёлся по кухне вперёд-назад, пытаясь нащупать то самое верное решение какое бы дало ему облегчение и не давило грузом вины в будущем.

Зашедшая на кухню мама обратила внимание на странное поведение сына и насмешливо произнесла:

— Сынка, ты часом не влюбился? Что-то ты сам не свой как-то выглядишь.

Антон вздрогнул на секунду испугавшись, что она прочитала ход его мыслей и воспоминаний, но быстро сообразил,что это не реально, поэтому спокойно ответил:

— Не влюбился, но скорее всего влюблюсь.

— О, как? И кто предмет твоей любви?

— Рядом с нами живёт мам…Очень рядом.

— Ты имеешь ввиду Катю или Татьяну? Катя мне например больше нравится — тихая, скромная, хозяйственная девочка, с такой жизнь в будущем будет лучше не придумаешь. Не то что другие вертихвостки. А Таня…девочка тоже неплохая, но мне она как-то не до души, слишком какая-то правильная до приторности и с характером, явно в свою мамашу пойдёт.

Антон усмехнулся вспомнив, что мама имела своего рода уникальный дар, видеть характеристики людей едва перекинувшись с ними парой фраз. Она всегда смеясь говорила: “Мне надо в “ОБХСС” работать, я бы всех мошенников на чистую воду вывела.“ Она действительно очень тонко видела людей и после разговора с кем-то могла выдать практически полную его характеристику. Антон вновь задумчиво уставился в окно вспоминая, что семью Кати в будущем жизнь не пощадила. Причём досталось всем по полной! Татьяна окончит школу с золотой медалью, поступит в пединститут, захочет стать учителем младших классов. Казалось хорошие перспективы открывались у перспективной девочки…А потом…наступят лихие 90-е, жизнь закружит её в странном танце...Зарплата учителя какую начнут выплачивать с задержкой не покроет даже базовых потребностей, она свяжется с каким-то инородцем, выйдет за него замуж и вместе они замутят, какой-то бизнес став полноценной торговкой. Родит от него двух детей, потом его убьют за какие-то долги, она останется одна, прогорит с товаром...вообщем весь набор...Но каким-то чудом сумеет к началу нулевых выбраться из долгов, поднять детей и даже снова удачно выйти замуж. В школу на работу учителем так и не вернулась, продолжая с новым мужем заниматься мелким бизнесом, какой помогал сводить концы с концами. Младшая Оля в 18 летнем возрасте свяжется с дурной компанией, выскочит замуж за какого-то наркомана, родит даже от него детей, сама начнёт выпивать, баловаться наркотой и вести праздный образ жизни, превратившись из молодой цветущей девушки в опустившуюся деваху. Не дожив до 30 умрёт от остановки сердца, оставив двух несовершеннолетних детей на попечение матери, какая в свою очередь чуть раньше похоронит мужа, какой по официальной версии утонет однажды пьяным в болоте, когда пойдёт на охоту, а по неофициальной утонуть ему могли помочь собутыльники, с какими он что-то не поделил. На тот момент милиция не стала заморачиваться с расследованием, поэтому в деле фигурировал вердикт: “утонул в состоянии алкогольного опьянения”.

А вот Катя окажется самой стойкой из всех, перенесёт такие испытания,что не каждый мужчина сможет перенести.

В начале 90-х, Антон с родителями уедет жить в другой город, а Катя спустя время выйдет замуж за мужчину старше себя на 11 лет, по предложению своего отца какой сосватает ей своего друга и по совместительству собутыльника с каким он работал на заводе, и тоже уедут жить в другой город. Антон всегда поражался, почему она согласилась на этот брак видя, что её избранник прожжённый алкоголик с буйным нравом. От него она родит двух сыновей. Периодически будет то сходиться, то разводилась с ним. Ссоры, скандалы, драки— станут неотъемлемой частью её жизни , из-за чего она станет плохо слышать на одно ухо, станет страдать неврозами, но при этом будет самостоятельно поднимать двух детей, обустраивать своими силами старый, деревянный дом какой они позже купят съехав с квартиры его матери.

По её воспоминаниям, первый раз она осознала в какую семью попала, когда после свадебного застолья, вместо брачной ночи с новоиспечёным мужем, была вынуждена по требованию его матери на кухне до двух часов ночи мыть грязную посуду, пока все спали. Только к середине нулевых она наконец окончательно разведётся и избавится от своего пропойцы мужа какого жалела из-за того, что ему некуда уйти, сумеет подняться, работая на двух работах, поднимала детей, параллельно продолжая благоустраивать и расширять старый дом, и даже в итоге купит машину… Но ценой этому благополучию станет подорванное здоровье, нервное истощение, никакая личная жизнь, раннее увядание красоты и молодости. Но насколько знал Антон она продолжала сохранять оптимизм по жизни и не опускала руки, продолжая изо всех сил карабкаться вверх, прогрызая свой тернистый путь к своему колючему счастью.

Но это всё будет потом…сейчас этого ничего нет, она ещё ничего не знают об этом. Ни о своём несчастливом браке, где не будет ни любви, ни уважения. Ни о безрадостной жизни в доме, пропахшем сивухой и криками. Ни о мытье посуды в первую брачную ночь. Ни о тех бесконечных попытках выбраться, встать на ноги, вытащить детей из грязи. Она была пока просто Катей — замкнутой, ранимой, немного печальной девочкой, которая каждый вечер просто делала уроки, читала книги о любви, слушала на кассете “Ласковый май”, и мечтала о тихом, тёплом счастье.

Антон встал из-за стола, словно что-то щёлкнуло внутри. Раньше он просто хотел извиниться, облегчить вину. Но сейчас — хотел вмешаться. Спасти. Не допустить того, что уже видел.

Он пошёл в комнату, достал из ящика письменного стола тетрадь и начал что-то быстро записывать. Страницы исписывались на одном дыхании. Мысли, чувства, решения, — всё сливалось в странную исповедь, обращённую и к себе, и будто к будущему. Он не знал, как именно это сделать — как поменять ход чьей-то жизни, не играя в Бога, не совершая новых ошибок. Но одно он знал точно: ему дана возможность не быть равнодушным.

Антон вспомнил, как однажды увидел Катю с синяком под глазом. Тогда все знакомые решили, что это случайность — падение с велосипеда, или ещё какие метаморфозы. Никто не спросил, что случилось на самом деле. Никто, кроме него. Она тогда отмахнулась, сказала: “Подумаешь, просто неудачно открыла шкаф.” Но он видел, как у неё дрожали пальцы, как бегали глаза. А он не стал допытываться ничего и просто принял этот ответ, хотя любому было понятно, что она что-то скрывает.

Теперь он хотел быть рядом. Не как герой, не как спаситель, а как человек, способный сказать: “Я здесь. Я рядом. Я вижу.” Он понимал — если снова выберет безразличие, то в следующий раз не сможет смотреть в зеркало.

— Мам, — вдруг произнёс он из комнаты, — ты не против, если я Катю в кино приглашу на выходных?

— Вот так сразу? — удивлённо отозвалась она из кухни. — Не дашь девушке хоть чуть-чуть посомневаться?

— Думаю, у неё в жизни слишком мало моментов, когда сомневаться — это роскошь. Можешь дать мне рубля три, хочу ещё угостить её мороженым.

— Ну ты размахнулся, на 3 рубля можно в ресторане посидеть, — Усмехнулась мать.

— Да ладно мам, не могу же я девушку пригласить на свидание и не угостить ничем? Она подумает, что я какой-то жлоб.

— Хорошая девушка такого никогда не подумает, потому что знает, что 15 летний подросток ещё не зарабатывает себе на жизнь.— Вздохнула мама открывая кошелёк, достала две купюры по рублю и сунула Антону.

— Вот, тут тебе и на кино, и на мороженое, и даже на цветы останется…если вдруг надумаешь ей дарить.

Он чмокнул её в щёку и крепко обнял за шею.

— Спасибо мам…

Антон знал — всё не ограничится походом в кино. Он собирался теперь учиться быть рядом, не пользуясь, не давя, не добиваясь, а — поддерживая. Даже если всё пойдёт не так, даже если она не ответит взаимностью — он будет рядом. Просто потому, что должен.

Переодевшись, вышел во двор, где всё ещё играли дети. День клонился к вечеру, воздух стал прохладным . Под деревом на лавочке сидела Катя. В руках — книга.

Он подошёл медленно, чуть неуверенно, как будто возвращался в место, откуда когда-то самовольно ушёл. Она подняла взгляд — в её глазах было что-то удивительно тихое, глубокое, и почему-то — будто немного испуганное.

— Привет, — сказал он.

— Привет… — ответила она. — Как дела?

— Да, всё нормально. Кать, я хочу пригласить тебя завтра в кино. Я знаю, что ты не любитель куда-то ходить, но сделай для меня исключение. Обещаю всё будет чинно и благородно. Я даже угощу тебя мороженым…если захочешь.

Катя молчала. Она смотрела на Антона долго, изучающе, как будто пыталась понять — не розыгрыш ли это. А потом тихо сказала:

— Не знаю… у меня родители не очень любят, если я куда-то ухожу.

— Катюх, я знаю об этом… Но просто доверься мне, даю тебе тысячу процентов гарантии, что ни я ни кто-либо ещё тебя не обидит и домой после кино мы вернёмся сразу же после сеанса.

Она вновь замолчала задумчиво рассматривая носок своих туфлей.

— Я слышала идёт фильм “Ночной экипаж”, я на него бы сходила.

— Без вопросов! Тогда я завтра за билетами с утра на дневной сеанс возьму.

Она смущённо улыбнулась и едва заметно кивнула ему.

— Ладно, тогда я не буду тебе сегодня надоедать и отвалю домой…да?— Антон поднялся со скамейки.

— Ты спешишь куда то? Посиди, давай поболтаем. Скоро Нина из 31 квартиры с Леськой выйдут, будет веселее.

Он кивнул и начал сходу рассказывать ей смешные истории какие когда-то читал уже в зрелом возрасте, чтобы развеселить её.

Они просто сидели рядом. И в эту минуту Антон почувствовал странную уверенность: возможно, он не сможет переписать всю судьбу, не убережёт от всех бед, не спасёт от всего. Но он сможет сделать главное — остаться человеком. Не быть прохожим в чужой жизни. Особенно в той, которую когда-то сам сделал чуть хуже.