Князь Системы – 1

Глава 1

— Василь, вставай! Беда в наш заповедник пришла!

Стук в окно продолжался, настойчивый и тревожный. Я рывком сел на кровати, мгновенно протрезвев.

Четыре утра. Кто, кроме деда Архипа, станет колотить в моё окно в такую рань? И только серьёзная проблема заставит старика тащиться через полтайги в темноте.

Накинув куртку, распахнул дверь. Старик стоял на крыльце, тяжело дыша, его морщинистое лицо перекосило от волнения.

— Что случилось?

— В Тигровой Пади… — он сглотнул, переводя дыхание, — браконьеры. Трое, все при стволах. Самка там с выводком, помнишь? Они её загнали в ловушку.

Стоило услышать это, как кровь застыла в жилах. Твою ж мать.

Тигровая Падь — это сорок километров по разбитой лесовозами дороге, а потом ещё пять пешком. Каждая минута промедления может стоить жизни последней тигрице в нашем секторе заповедника.

— Сколько у нас времени? — я уже натянул штаны, сунул руки в рукава куртки и проверил карманы.

— Час назад видел их фонари. Может, уже поздно.

Может, но не факт. Я схватил рацию, вызвал дежурного по кордону.

— Петр Иванович, срочный выезд. В четвертом секторе замечены вооружённые.

В трубке раздалось недовольное сопение: — Василий, ты знаешь вообще, который час? Оформи заявку, утром разберемся. Может, они уже ушли.

— К утру останутся только кости! — я сжал кулаки, борясь с желанием послать говорящего на том проводе подальше. — Мне нужна группа захвата и прямо сейчас!

— Слушай, я передам информацию, но сейчас всех не подниму. Действуй по обстановке, а мы подтянемся, как сможем.

Короткие гудки.

Отлично! Бюрократия не спит, она просто делает вид, что работает. Значит, придётся действовать по-другому.

Я быстро набрал номер старшего егеря, ответила его жена.

— Иван Петрович в Медвежьем ключе с ребятами, там петли на тигрят нашли, — голос у неё звучал встревоженно. — Василий, будь осторожен. Эти браконьеры непростые, в прошлый раз у них словно по волшебству документы какие-то появились на отлов.

Документы, хм. Ну конечно! Наверняка купленные или подделанные, зато формально прикрывающие задницы. И таких «охотников» становилось все больше. При деньгах, со связями и полной уверенностью в безнаказанности.

Я открыл сейф и достал служебный карабин. В обычных рейдах обходился без него, но сегодня чувствовал, что пригодится. Три вооруженных мужика в глухой тайге, убивающие редких животных из Красной книги ради наживы, на уговоры не поддадутся, а своим появлением я спровоцирую их в любом случае.

— Дед, домой иди. Дальше моё дело.

Архип кивнул, но в глазах читалось беспокойство:

— Ты там поаккуратнее, сынок. Чую, дело дрянь.

Старый «Патриот» завёлся только с третьего раза, как это обычно бывает в самый неподходящий момент. Я вырулил на лесовозную дорогу и вдавил газ в пол. Машина заскакала по ухабам, фары выхватывали из темноты стволы сосен и ям размером с кратеры.

За рулем мысли потекли спокойнее, привычным руслом. Опять я один иду на задержание нарушителей. Опять приходится рисковать шкурой за то, до чего большинству людей как до лампочки. Но кто-то же должен это делать.

В армии, в спецназе ГРУ, у нас ходила поговорка «Если не мы, то кто?». Тогда я защищал границы Родины, теперь её природу. По сути та же война, только враги другие, не террористы с автоматами, а жадные ублюдки с купленными справками.

После дембеля я мог остаться в Москве, пойти в ЧОП или охрану какого-нибудь олигарха. Деньги хорошие, жизнь сытая, но задохнулся бы в этом каменном мешке за месяц. Тянуло домой, в тайгу, где родился и вырос. Здесь хотя бы знаешь, за что воюешь.

Тигры — это символ здешней земли. Когда исчезнет последний амурский тигр, нечто важное умрёт навсегда, и мои дети, если они у меня когда-нибудь будут, увидят их только в зоопарке или на картинках. Такого допустить нельзя.

Ну, а что касается нашего руководства плюющего на вопросы безопасности, то это тоже было решаемое дело. Благо, заповедник был частным. А за время участия во множестве горячих точек и спецопераций еще во времена службы, удалось накопить достаточную сумму для его выкупа. И поэтому я параллельно вел переговоры на его выкуп с незаинтересованными в нем владельцами. Еще несколько месяцев, я его стану его хозяином.

Дорога пошла под уклон. Впереди замаячила развилка, сообщающая, что нужно сворачивать на тропу.

Я заглушил мотор, взял карабин и фонарик. Дальше только пешком, иначе спугну браконьеров раньше времени.

Лес встретил звенящей тишиной. Только хруст веток под ногами и моё дыхание, превращающееся в пар.

Я двигался быстро, но осторожно, стараясь не шуметь. Навыки не забываются, так что тело автоматически выбирало укрытия, а уши прислушивались к каждому звуку.

Через полчаса уловил голоса, приглушённые, но отчётливые. Мужики о чём-то спорили. Я пригнулся и осторожно двинулся на звук.

И вдруг спокойствие тайги разорвал выстрел!

Ещё один!

А за ним душераздирающий рык, который оборвался на полувизге.

Ярость накрыла красной волной. Опоздал!

Сука, опоздал!

Я сорвался с места, забыв об осторожности. Карабин наготове, предохранитель снят. Инстинкты и злость взяли верх над разумом.

Поляна открылась внезапно. Три фигуры в камуфляже стояли над огромной тушей тигрицы, один из них уже доставал нож, готовясь снимать шкуру. Рядом, прижавшись к поваленному дереву, дрожали два тигрёнка, совсем малыши, месяца три от роду.

— Стоять! Оружие на землю! — я выскочил на поляну, целясь в ближайшего гада.

Браконьеры обернулись. На лицах отразилось удивление, потом её сменила злость. Один из них, видимо главный, усмехнулся:

— Егерёк заявился. Иди отсюда, парень, пока цел. У нас всё по закону.

— По какому закону, мразь? — я переместил прицел ему на грудь. — Оружие бросай, живо!

Перестрелка вспыхнула мгновенно, яростно. Я рухнул за ствол поваленной березы, едва успев уклониться от первых пуль, просвистевших над головой. Твою мать, их там не трое! Из-за деревьев, как тараканы из щелей, посыпались новые фигуры. Откуда столько набралось?

Рефлексы, вбитые в армии, сработали раньше, чем мозг успел до конца оценить масштаб задницы. Короткая очередь одного из ублюдков чиркнула по коре рядом с ухом. Ответный выстрел. Первый готов — взвыл, роняя ружье и хватаясь за простреленное плечо.

Еще один решил рвануть напролом. Мой второй выстрел уложил его на землю, будет долго отлеживаться в больнице.

Я перекатывался и менял позиции. Эти деятели пытались обойти с флангов, но все их движения оказывались предсказуемыми. Любой шорох, любое заметное движение, как после моего меткого тут же раздавался чей-нибудь вскрик.

О, нет. Я не собирался их убивать. Просто обезвреживал, раня в не жизненно важные точки, будут потом перед законом отвечать.

Только обездвижил пятерых, как взгляд наткнулся на еще одного. Этот был последним. Он не казался таким прямолинейным, как его подельники, а вместо этого грамотно обходил поляну по широкой дуге, используя укрытия.

Вскоре он выскочил сбоку, целясь в меня с винтовкой наперевес.

Два быстрых выстрела.

Не я, а он. Покачнулся и упал, прижав руки к ноге и плечу.

Фуф. Я облегченно выдохнул и принялся вытирать испарину со лба, как вдруг на периферии зрения заметил движение.

Твою мать. Это был не последний!

Рефлекторно бросился в сторону, разворачиваясь в прыжке и наводя оружие на противника, но было уже поздно. Прятавшийся и не показывавшийся ни разу мне на глаза браконьер выстрелил.

Боль.

Резкая, обжигающая боль в груди бросила меня на спину. Мир качнулся.

Я рухнул, чувствуя, как ледяной холод стремительно расползается по телу. Ноги мгновенно отнялись, а легкие судорожно хватали воздух, которого вдруг стало невыносимо мало, каждый вдох — как раскаленным железом по внутренностям.

Лежа на спине, я встретился взглядом с мутнеющими глазами убитой тигрицы. В них ещё теплилась жизнь, но быстро угасала.

Прости, красавица. Не сумел защитить.

Один из тигрят, самый смелый, преодолел страх и подполз ко мне. Ткнулся холодным носом в ладонь, жалобно заскулил. Я попытался погладить его, но рука не слушалась.

— Малыш… — прохрипел я.

Где-то рядом истерично заорал раненый браконьер:

— Мы егеря убили! Нас посадят! Валим отсюда, быстро!

Послышался звук быстро удаляющихся шагов, треск веток… И тишина.

Ублюдки свалили, оставив за собой смерть.

Тигрёнок всё ещё сидел рядом, крошечный, испуганный, не понимающий, что его мир рухнул. Мать мертва, а я… я тоже ухожу. Он останется один на один с этой безжалостной тайгой. Голодная смерть, вот что его ждёт.

Темнота вязкой смолой наползала с краёв зрения, затягивала в свой бездонный омут. Холод пробирал до костей, несмотря на летний день.

Вот и всё, Василий, конец фильма. Не получится спасти заповедник наш… А ведь сколько планов было… Мечтал расширить его, создать настоящий ковчег, где каждый зверь, каждая птица чувствовали бы себя в безопасности. Чтобы ни одна тварь браконьерская сюда нос не сунула!

Поставить новые кордоны, создать научную станцию, проложить туристические маршруты, но такие, чтобы не вредить, а просвещать… Чтобы люди видели эту красоту и понимали, что её нужно беречь. Чтобы вот такие полосатые комочки, как этот малыш, росли без страха, зная, что их дом — крепость.

Не успел… Ничего не успел, мечты так и остались мечтами…

Последнее, что я почувствовал, это как маленькие коготки в отчаянии цепляются за мою куртку, словно малыш пытался удержать меня в этом мире, не отпустить.

Не получилось, дружок. Не вышло у меня… Прости.

Мои глаза распахнулись.

Белизна.

Слепящая, абсолютная, без единой точки, за которую мог бы зацепиться взгляд. Ни верха, ни низа, ни стен, просто сплошное бесконечное белое ничто.

Память попыталась подкинуть картинку: тайга, выстрелы, тигрица… Да, точно, браконьеры. Пуля.

Кажется, я тогда знатно отхватил.

Закричал ли я тогда? Чёрт его знает. В следующий миг образы прошлого исчезли, и осталась только эта белизна…

Так вот значит, что находится за гранью. Однако, загробный мир я себе представлял несколько иначе. С чертями, котлами, или, на худой конец, с какими-нибудь вратами и бородатым стариком. А тут стерильно, как в операционной, только без запаха хлорки, и никаких ощущений. Ни боли в груди, ни холода, ни даже собственного тела, только сознание, болтающееся в белой пустоте, как… Ну, даже сравнить не с чем.

Хотя… Если я соображаю, может, ещё не совсем «всё»?

Внезапно прямо из слепящего света передо мной появился человек. Высокий, тощий, одет в какие-то рваные тряпки. Волосы длинные, слипшиеся жирными прядями, как будто голову он не мыл уже лет десять.

Глаза уставшие до безумия, синие круги под веками, взгляд мутный, но цепкий. Такой человек мог бы сойти за городского бездомного… если бы не стоял здесь, посреди небытия.

— Я что, умер? — спросил я. Голос звучал странно, будто не снаружи, а где-то в голове, словно думал вслух, не открывая рта.

— Умер? — переспросил он, сморщив лоб. — Нет. Пока ещё нет.

Его сиплый, надорванный голос звучал как у человека, который лет десять курил сигареты без фильтра, запивая всё самогоном. Такой голос появляется только у тех, кто много говорит сам с собой или кричит в пустоту.

— Тогда что это за место? Где я вообще?

Он резко вскинул голову, глаза зажглись каким-то внутренним огнём.

— Времени нет. Скажи, ты достоин?

— Достоин чего? — усмехнулся я. Загадочный тип, говорящий намёками и строящий из себя оракула, теперь выглядел еще более странно.

Он не ответил, только уставился на меня своими затуманенными глазами, будто видел насквозь.

— Землю нельзя оставлять, — сказал он глухо. — Её нужно возродить. За ней нужно присматривать, защищать, беречь как заповедную землю. Сделай, что должен… Князь.

Сказав так, мужик исчез. Просто раз — и нет его! На том месте, где он стоял, закружился белёсый ветер, будто его развеяло как горсть пепла, сметённую чьим-то невидимым дыханием.

Внимание! Идёт активация Системы управления поселением «Князь»…

Я моргнул.

— Князь? Это еще что за хрень? — вырвалось вслух.

И в тот же момент меня потянуло вниз. Это не походило на обычное падение, скорее как будто пустота вдруг разинула пасть и втянула меня внутрь без шансов вырваться.

А потом я врезался в землю. Жёстко. Всем телом впечатался во что-то твёрдое и покатился вниз мешком, не успев ни сгруппироваться, ни понять, где нахожусь. Меня швыряло, крутило, проталкивало сквозь ветки, пока всё внезапно не оборвалось.

Снова открыл глаза. Я лежал на спине, глядя, как сквозь листву пробивается яркое синее небо.

Закашлялся, поморщился от неприятного ощущения и слегка пошевелился, проверяя, всё ли на месте.

Жив. Как ни странно, но жив!

Подо мной мягко пружинила подушка влажного мха, хоть кое-где в спину и впивались сучки и камешки. Голова гудела, как после крепкой пьянки, тело ломило, суставы ныли.

Надо мной плавно покачивались кроны деревьев, солнце пробивалось сквозь зелень, пятная землю тёплыми прогалинами.

— Где я?

Это точно не тайга моего заповедника.

Я не узнавал это место. Звуки, воздух, даже ощущения здесь были чужими. У меня были заграничные командировки в Африку, но куда именно меня занесло, понять не мог.

Влажность стояла такая, будто я очутился в бане, тёплой и душной. Липкий воздух словно насыщен паром, а вместо привычных сосен и кедров кругом пальмы, гигантские папоротники и лианы, спускающиеся с деревьев извивающимися змеями. Всё какое-то чужое, не наше.

Да. Скорее уж тропики, чем родные леса. В какой-то момент поймал себя на мысли, а точно ли я вообще ещё на Земле?

С усилием сел, скривившись от боли, и несколько секунд просто дышал. Медленно, глубоко, стараясь успокоить пульс.

По телу разлилось какое-то ватное бессилие. Руки дрожали, в висках пульсировало, а в животе тянуло, будто пробежал марафон в бронежилете. Но я жив, и это сейчас главное.

Немного придя в себя, осмотрелся по сторонам. Почти все мои вещи исчезли. Ни рации, ни ножа, ни даже телефона, но служебный карабин остался. Он лежал чуть в стороне, в траве. Подполз к нему на четвереньках и проверил. Цел, предохранитель на месте, магазин вставлен.

Открыв карман куртки, обнаружил четыре патрона в магазине, плюс ещё один вставлен в ствол. Всего пять. Негусто, но лучше, чем ничего.

Так. Теперь понять бы, где нахожусь.

Вокруг во все стороны простирался густой, влажный, ярко-зелёный лес, настоящие джунгли, не спутать ни с чем. Лианы, трава по пояс, странные звуки где-то в гуще.

Встал, ноги подогнулись, но я устоял. Тряхнул головой и наугад выбрал направление.

Надо искать укрытие, воду или, может, людей, если они тут вообще есть. Тревожило непонятное сосущее чувство, что оставаться на месте нельзя.

Всё, что окружало меня, казалось слишком чужим.

Я крепче сжал карабин и пошёл тихо, шаг за шагом, вглубь тропической чащи.

Лес же жил своей обычной жизнью. Каждые пару секунд что-то с жужжанием проносилось мимо уха, кто-то шуршал в траве, копошился в листве или стрекотал так громко, что уши закладывало.

Я несколько раз останавливался, вскидывал карабин, пытаясь вычислить источник звука. Моё сердце замирало, пальцы сами сжимались на цевье, а мозг мгновенно переходил в режим боевой готовности, как перед засадой. Это были не просто воспоминания, а отточенные рефлексы, вбитые годами службы в спецназе ГРУ. В учебке и на заданиях нам приходилось бывать в таких дремучих лесах, что человека можно в пяти метрах не заметить. Нас гоняли на так называемые «прогулки» — по сути, учения на выживание в любых условиях, без карт, без связи, порой с одним ножом на группу.

Тогда это казалось адской муштрой, но именно так в нас прививали искусство не сдохнуть от глупости или вражеской пули. И сейчас, как тогда, я чётко знал главное правило, которое впечаталось в подкорку: «В лесу тебя не убьют, ты сам себя убьёшь, если башку не включишь».

Постепенно заросли начали редеть, воздух стал чуть свежее, свет пробился между стволами, и лес будто отпустил. Впереди открылась поляна, ровная, круглая, как специально расчищенная.

А в центре стояло дерево. Настоящая громадина, от одного взгляда на ствол которой перехватывало дыхание.

В голове сразу всплыло: «У лукоморья дуб зелёный…» Я даже непроизвольно начал искать глазами «златую цепь». Настолько всё выглядело нереально, что ещё чуть-чуть, и из кроны выскользнет русалка или лениво пройдёт по ветке учёный кот.

Хмыкнул, мотнул головой, но взгляд всё равно возвращался к кроне. Фантастика, но ничего волшебного при этом не происходило. Просто дерево, но какое…

Дерево возвышалось над поляной. Высокое и мощное как башня, с толщиной ствола, которую троим не обхватить. От его ствола и вылезших из почвы корней веяло какой-то древней силой, будто оно росло здесь не сотню, а тысячу лет.

Да. Это точно не похоже на лес моего мира.

По коре вверх ползла врезанная в ствол лестница, аккуратная, сделанная без гвоздей, будто вручную, с терпением и знанием дела. Она терялась в глубине кроны, где сквозь листву проглядывала деревянная платформа.

Я поднял взгляд, с интересом разглядывая строение. Наверху, быть может, откроется хоть какой-то обзор на эти чёртовы джунгли. Если повезёт, оттуда, наверное, получится разглядеть следы цивилизации или хотя бы понять, в какую сторону двигаться. Джунгли стояли плотной стеной, но даже малая возможность лучше, чем просто так сидеть и строить догадки.

Вздохнув, закинул на плечо карабин и начал подъём. Лестница под ногами оказалась прочной. Каждая доска выдерживала мой вес без скрипа и без намёка на шаткость.

Я поднимался шаг за шагом, ступень за ступенью всё выше, пока наконец не добрался до платформы.

То, что открылось передо мной, заставило мои глаза широко распахнуться…