Код Заражения-2

Глава 19

Шустрый

После прорыва сквозь аномалию нас обуял первобытный инстинкт: бежать как можно дальше от порождений чёрного пятна. Этот безумный марш-бросок отбросил нас на пять километров от мутировавшего источника заразы.

Не единого зомби на горизонте не появлялось. Меня жгло желание продолжать бег не только до конца светового дня, но и до рассвета, ведь в семидесяти километрах ждали Маша и дети. Но усталые лица моих спутников заставили, наконец, оглядеться в поисках пристанища для безопасного ночлега.

Васька держался молодцом, хотя и вымотался. Мы с Бьёрном несли Светку на руках, сменяя друг друга. Постепенно её перебирание детских песенок из мультиков, стихло, и девочка заснула. Борзов и Динамит, казалось, вошли в ритм, явно не собираясь останавливаться. А вот Генрих ныл о передышке почти без умолку. Хромой, хоть и хорохорился, делая вид, что готов бежать марафон на костылях, свою первоначальную прыть растерял и теперь всё отчётливее прихрамывал на единственную ногу.

Укрытие обнаружилось часа за три до заката. Двухэтажный строительный магазин застыл на отшибе пригородной высотной застройки. Он казался разгромленным, но притягивал мой опытный взгляд.

Сканер показывал минимальную потустороннюю активность в окрестностях, да и чутьё подсказывало: если у зомби есть выбор, между этим местом и подвальным уровнем многоэтажки, они предпочтут второй вариант.

Когда я указал на магазин, возражений не последовало. Мы с Бьёрном прочесали разбитый в хлам первый этаж и обнаружили на втором признаки недавнего пребывания людей.

Пара подсобных помещений встретила нас добротными баррикадами. Те, кто их возводил, оставили узкий лаз со стороны лестницы. Скорее всего, это место служило временным пристанищем или перевалочным пунктом. Припасов не нашлось, но в коридоре остались ящики с бережно собранными инструментами, а на крыше нашлись бочки с устройством для сбора дождевой воды. В подсобках же стояли диваны, явно притащенные из мебельного отдела.

К тому времени, как мы забаррикадировали единственный проход наверх, дети уже спали на матрасе в одной из подсобок. Остальные собрались в комнате с буржуйкой и двумя диванами. Я предложил поговорить и решить, что делать дальше.

Как ни странно, первым нарушил тишину обычно молчаливый Бьёрн.

– Зачем ты убил Курта? – прозвучавшее обвинение, было адресовано Динамиту.

Я видел, как Семнадцатый напрягся после того, как Динамит прикончил его заражённого товарища, так что подобный выпад не стал неожиданностью.

– Ты ошибаешься. Я не убивал твоего другая, а остановил то, во что он мог превратиться через несколько секунд.

– Мы могли успеть использовать один из инъекторов, выданных Шустрому в Москве, – Бьёрн бросил на меня ищущий поддержки взгляд.

В разговор вмешался Хромой.

– Бьёрн, мне кажется, ты неверно оценил ситуацию. Я уверен, ни один из антидотов не справился бы с этой заразой, даже если бы мы успели ввести сыворотку. Мы изучали чёрное пятно долгих два года. Так вот, заражение живого организма происходит в течение двух секунд после контакта активных токсинов с кожей. Инкубационный период сопровождается стремительным распространением вируса по всему организму. И делает он это необычным способом – с помощью тончайших биологических волокон, проникающих в кровеносную систему и окутывающих её в считанные секунды. Длится процесс от десяти до двенадцати секунд. Затем наступает первая стадия псевдосуществования заражённого. На этом этапе он максимально гиперактивен и расходует все внутренние ресурсы организма. Цель у стремительно чернеющего зомби одна – заразить как можно больше людей вокруг. В первые часы существования он невероятно быстр, силён и резок. Способен передвигаться днём и долго находиться вне чёрного пятна. Если бы Динамит не добил заражённого Курта, то кто-то из нас точно к нему присоединился.

Бьёрн был реалистом и принял аргументы, но как нормальный человек, не прочь был возложить на кого-нибудь вину за потерю друга и потому продолжал смотреть на всех исподлобья.

– Бьёрн, Хромой показывал мне журнал наблюдений. Я склонна ему верить, – вступила в разговор Марта, видимо, решив, что пора и ей вмешаться. – Курт был обречён, и мы бы ничего не успели сделать. Нечто подобное я наблюдала лично во время экспериментов с аномальным штаммом вируса, обнаруженным в Финляндии. Там люди превращались в очень опасных зомби за считанные секунды.

– Марта, я тоже многое видел, но Курт был моим и, кстати, твоим другом. Мы вместе с момента, как он спас нас с дочкой. Я тебе этого не рассказывал, но в самом начале мы чудом пробились к берегу озера через толпу свежих зомби. В процессе я потерял жену, но успели спрятаться в бетонном саркофаге убежища корпорации. Мы просидели там больше месяца, посылая по рации закодированный сигнал операторам корпоративного кол-центра.

– Курт был в группе спасателей? – спросила явно заинтересовавшаяся Марта.

– Нет, он и был нашей группой спасателей. Больной ублюдок в одиночку прикатил на моторном катере с дробовиком, чтобы нас забрать. Потом я узнал, что его никто не заставлял выполнять заявки, но он вместо того, чтобы обживаться на одном из островов, каждый день брал одно или два задания на спасение, из кипы скинутых операторами. Он несколько месяцев вывозил людей в безопасные места. И это притом, что в самом начале дал слабину и потерял всю свою семью. Именно его пример не позволил мне спокойно сидеть в стороне и заставил присоединиться к нему.

Бьёрну нужно было выговориться, и он рассказал, как они вдвоём спасали людей. Потом о том, как корпорация начала собирать боевые группы, и они с Куртом одними из первых прошли обучение и вступили в подразделение зачистки.

За два года группа наёмников корпорации облетела Европу на вертолётах вдоль и поперёк и контролировала прибрежные зоны. Они видели захваченные зомби столицы государств. Спасали людей на рыбацких лоханках. Занимались отловом редких видов мутантов и зачищали мелкие острова от заражённых, для организации там анклавов выживших.

Судя по рассказу, в густонаселённой Европе обстановка была не лучше, чем у нас. Из-за более мягкого климата, рассадники опасных мутантов множились на глазах. Европейские анклавы, находящиеся по большей части на островах и в горных районах. Спасали их от уничтожения только обширные водные пространства и труднодоступность некоторых мест. Как я понял, это могло скоро измениться из-за появления мутантов среди крупных млекопитающих, некоторых видов птиц и хищников.

Выговорившись, Бьёрн ушёл в себя, и я понял, что настала пора открыть карты и поговорить со всеми начистоту.

– Хочу вас спросить, какие у каждого из вас планы на будущее? – начал я аккуратно. – Сразу предупреждаю, находиться дальше рядом со мной опасно, и я никого из вас удерживать не собираюсь, можете уйти хоть сейчас.

С этими словами я вытащил цепочку с флешкой и передал Марте, без каких-либо предварительных условий.

Первым заговорил Борзов.

– Я уже выбрал свой путь. Дальше я с тобой.

Мне была непонятна мотивация поступков беглого капитана ФСБ, но расспрашивать его пока не время.

– Ну а нам теперь и деваться в принципе некуда, – сказал Хромой.

Динамит закивал, подтверждая его слова.

– Макс, что конкретно ты предлагаешь? – неожиданно спросила Марта, которая, как мне показалось, многое переосмыслила за время, проведённое в экспедиции.

– После посещения Москвы у меня появилась информация об одном секретном объекте, давно выпавшем из-под контроля большой земли. Предлагаю туда заглянуть и всё проверить. Он находится всего в сотне километров от нашего теперешнего местоположения, и, если я всё правильно понял, там найдутся припасы и надёжное убежище для всех.

– Ты же вроде как спешил к своей семье? – напомнил Бьёрн.

– Семья по-прежнему в приоритете, но, как оказалось, объект находится не так уж далеко от их теперешнего местоположения. Так что одно другому не помешает, – честно признался я.

– Наши с Генрихом спутниковые маячки перестали функционировать. Это обозначает только одно: аккаунты членов экспедиции удалены из корпоративной сети. Похоже, после ракетного удара по пункту дислокации в Москве экспедицию признали провальной. Если регламент действий не изменился, вспомогательные группы уже выведены с территории вашей страны в места постоянной дислокации. Чтобы в этом убедиться, я должна сделать один звонок.

Огласив планы, Марта вопросительно посмотрела на меня.

– Хорошо, я дам тебе спутниковый телефон, но перед тем, как выходить на связь, вспомни, что я тебе говорил про информацию, переданную моим дядей. Марта, тот, кто её физически принесёт вашему руководству, станет ненужным элементом. Бьёрна и Генриха это тоже касается.

– В случае передачи одного из кодовых сигналов, пронумерованные должны аннигилировать персонал и учёных, – неожиданно признался Бьёрн. – Шустрый прав, боюсь, те, кто за нами прилетят, после получения информации проведут стандартную процедуру зачистки.

Судя по нахмуренному лицу Марты, теперь она была склонна поверить в негативный исход событий.

– Возможно, вы правы. А я-то гадала, почему в состав экспедиции вошли только те, кого корпоративному координатору и в самом деле не жаль. Учёный, отлучённый от исследований из-за альтернативных взглядов на происходящее и требования показать реальный источник заражения. Его списанная команда, навечно сосланная на гиблую периферию, для сбора образцов. И горстка наёмных боевиков, годами выполняющих самую грязную работу для корпорации, на территории бывших европейских государств. Ну и что теперь?

Марта взглянула на флешку, словно она была отравлена.

– Эти наработки – наш шанс на выживание, но в руках председателя совета консорциума они могут стать орудием шантажа и укрепления власти. Он вырвет самое нужное, а остальное похоронит под грифом секретности.

– Мы можем связаться с японским и австралийским филиалами и передать информацию напрямую, минуя этого стервятника, – неожиданно предложил Генрих.

– А у тебя что, есть на них выход? – с сомнением спросила Марта.

Генрих кивнул, словно признаваясь в смертном грехе.

– Один мой знакомый, оператор центрального узла корпоративной сети, работает на японский филиал, – пробормотал он.

– Генрих, выходит, и ты на них работаешь.

– После того как профессора Крюгера отлучили от исследований, он лично попросил меня попытаться связаться с японскими и австралийскими коллегами. Похоже, он давно махнул рукой на председателя и готов был довериться любому, кто его услышит.

Очередное признание Генриха никого не удивило.

– Хорошо, я готова передать им информацию, но как? По спутниковому телефону не вариант. Все цифровые каналы отключены в первые дни, компьютеризированной системой. Осталось лишь аналоговое общение, ограниченное строгими временными рамками.

– Раньше на том секретном объекте, про который я упоминал, имелся активный канал связи со спутниковой группировкой. Если он действует, можно попробовать передать данные через него – предложил я.

– И что ты хочешь взамен? – спросила Марта и посмотрела мне в глаза.

– Мне нужна информация о моей сестре, куда её увезли и где содержат. Ещё я хочу узнать о судьбе одного беглого генерала, который с самого начала работал на медицинскую корпорацию через организацию врачей без границ.

Марта, не моргнув глазом, достала планшет профессора Крюгера, сняла блокировку и погрузилась в меню поиска по базе данных, собранной учёным за последние два года. Внутри, как я понял, хранились сведения о событиях, произошедших на территории Российской Федерации с самого начала пандемии.

– Хорошо, но прежде чем я начну искать то, что ты хочешь, расскажи, о случившемся с сестрой два года назад. Я должна понять, с чего мне начать поиски.

Я не стал утаивать подробности событий двухгодичной давности и подробно рассказал о нашем первом побеге из Москвы, попытке закрепиться в дачном посёлке и уничтожении эвакуационного лагеря.

Откровенно поведал о том, как эвакуированных людей предали те, кто должен был их защищать. Два года назад моя группа выживших доказала засевшим на блоке складов военным, что с нами придётся считаться.

Я вспомнил про первые удачные вылазки в заражённые города за оружием, провизией и топливом. Рассказал, как мы быстро научились малыми силами зачищать объекты от зомби и не подпускать их к своему лагерю. Конечно, без потерь не обходилось, но присоединившиеся к нам бойцы постепенно увеличили боевую часть группы до тридцати человек.

Вот только провести операцию по освобождению сестры мы так и не успели. Когда всё было готово, военные с блока складов поняли, что мы им нужны, предложили помочь разобраться с генералом Майдановым.

Правда, мы немного просчитались, за сутки до начала разработанной мной и Беркутом операции, информация утекла к нашим врагам. Генерал поднял вертолёты и улетел со своими приближёнными, прихватив с собой представителей западной медицинской корпорации и сестру. После этого их след потерялся.

На следующий день мы сумели накрыть бронеколонну военной полиции, пытавшуюся уйти из брошенного расположения вертолётного полка. Колонна попала в засаду и была сожжена. В наши руки попался командир батальона, полковник Волков. Я лично допрашивал его, но так ничего нового не узнал. За сдачу эвакуационного лагеря он и несколько офицеров были приговорены полевым судом к смерти и расстреляны.

Мой рассказ затянулся на час, а когда я упомянул о способности Алёны видеть призрачные нити, Марта начала что-то быстро искать в базе данных. Как только я закончил, она показала мне фотографию сестры, сделанную явно после её исчезновения. На экране она была облачена в серый комбинезон с логотипом медицинской корпорации. На шее виднелся такой же контрольный ошейник, как надевали мне.

– Где и когда это снято? – спросил я, с трудом сдерживая дрожь в голосе.

– Судя по меткам геолокации – это Норвегия. Снято три месяца назад. Здесь есть кодовое название экспериментального проекта – «Немезида», – прочитала Марта. – Не знаю, что это. Всё спрятано под грифом высшей секретности.

– Я узнаю это место. Это военный полигон в северной части Скандинавского полуострова. Корпорация использовала территорию для обучения боевых групп, натравливая на них специально завезённых зомби и мутантов, – уточнил Бьёрн.

Я протянул Марте телефон.

– Марта, связывайся с теми, с кем хотела, я должен знать всё о проекте «Немезида».