Кровь в наших жилах

Глава восемнадцатая, в которой Лизе снова проверяют печать

Лизы, несмотря на позднее время, дома не было. Смущающаяся князя Лариса проводила Михаила в гостиную, предложила чай и по его просьбе позвала братьев Муровых. Те пришли довольно скоро, замерев в дверях и мечтая дать деру куда подальше. Миша с трудом уговорил их сесть, а потом, старательно подбирая слова, чтобы самому не заругаться на своего отца, сделавшего страшный выбор за мальчишек, принялся объяснять сложные вопросы их родства. Первым, как ни странно, понял младший Павел. Он, глядя в пол тихо, пробормотал:

— Я не хочу быть волкодлаком. Я не просил о таком. Этот дар можно забрать?

Старший Никита проворчал:

— Вот еще, столько уже говорить: такой шанс выпадает раз в жизни! Тебе дали силы быть сильнее, тебе дали силы защищать, а ты отказываешься…

Павел вскинулся и буквально выкрикнул:

— Я домой хочу, к мамке, папке, к сестренкам. Мне не нужен дар, я хочу вернуть свою старую жизнь.

Михаил кивнул — он понимал чувства мальчика, сам бы с удовольствием вернул свою прежнюю жизнь:

— Я попробую. Я заберу у тебя дар, Павел, а ты, Никита, войдешь в мой род.

Он внимательно посмотрел на оживающего на глазах от внезапной надежды Павла. Быть может, именно в этом мальчике прячется шанс все изменить, сделать все правильно. Забыть, как страшный сон, свое родство с Рюриковичами, которое ничего хорошего ему не принесло, и стать настоящим Волковым. Волкодлаком. Может, тогда и любовь к Лизе отпустит. Стоит навестить берегиню и узнать, как дать ей свободу, как отдать и, главное, кому своего золотого сокола.

В гостиную с внезапно человеческим воплем вбежала кошка:

— Мишка!

Она с разбегу запрыгнула ему на колени и, пока он собирался с мыслями, понимая, что держит на руках самое страшное существо леса — кота Баюна, принялась тараторить:

— Лиза пропала! Была на Идольмене. Я ждала. Меня не взяли. Сказали — нельзя. Я ждала, а потом… Она прямо на моих глазах провалилась под землю! Прямо с кромешниками! Скажи драному коту — её надо спасать!

Кого она называла «драным котом» Миша так и не понял. Он достал кристальник и телефонировал Саше:

— Прости за поздний звонок, это Михаил тебя беспокоит. Лиза пропала. Не вернулась домой с прогулки у озера.

Голос Громова гулко раздался сразу и в гостиной, и в трубке:

— Сейчас буду…

Почему-то сильно отдавая гарью, он появился в центре гостиной, сам ошеломленно все рассматривая.

— …Пойдем к Полозу. Ты со мной, Миша?

— Спрашиваешь… Конечно!

Вскочившего следом Никиту осадили в два голоса — ему еще рано ходить на Полоза.

Это был её четвертый допрос и второй или третий день её пребывания тут. Она была не уверена — дергали её на допросы в любой момент дня и ночи. Она потерялась во времени, не понимая, сколько дней прошло. Может, два, может, больше. Хотя все же кажется меньше. За все время ей всего два раза приносили жидкую пшенную кашу и ни разу не выводили гулять. Впрочем, потащи её на прогулки, она первая бы взвыла — болело у неё все.

Она уже сдала Волкова, сохранив тайну Миши — о нем не расспрашивали. Она сдала княгиню, княжну, цесаревича, Вырезову и Лицына. Она сдала Соколова и Опричнину, но еще смогла отстоять Сашу, не клевеща на него. Впрочем, последний её тюремщиков не интересовал, как и Калина. Значит ли это, что они в безопасности? Или их уже тоже поймали?

Она просто хотела жить, как все. Ходить на службу, помогать с расследованиями, гулять, любить, а не ломать голову какой род и за что её предал. Хотелось разбираться с тайной полозовых невест, с чешуйками, даже с «Змеевым долом», с тем же Шульцом, который то ли хозяин «Магического зверинца Шульца», то ли «Магического зверинца господина Шульца». Откуда на фургоне взялся «господин» в названии или куда он делся на бляхе линорма? А вместо этого она то надеется, что Саша и Опричнина её найдут, то молится, чтобы этого никогда не произошло — она уже столько наговорила для их уничтожения.

На четвертый допрос все же пришел он. Император. Ни капли на себя непохожий, одетый в какой же, как на тюремщиках, безликий черный мундир, хотя зачем Федору Васильевичу скрываться? Пусть его портреты теперь конкурируют в присутственных местах с портретами премьер-министра, но все равно же лицо узнаваемое. Или он так боится Опричнины?

Император выглядел плохо — гораздо старше своего возраста, а ему было всего тридцать девять, усталый, бледный, со следами недавнего нападения — еще не до конца оправился. Он сел за стол, откинулся на спинку стула, обнаружил, что она весьма неудобная, выпрямился и облокотился на стол, рассматривая Лизу. Она замерла, как кролик перед удавом, изображая покорность. От слабых не ждут подвохов, а ей как-то выжить еще надо. Сокол на груди молчал все это время — его тоже надежно блокировал антимагический браслет. Огню тут силы черпать не откуда.

Начал Федор Васильевич странно:

— Не жалеете, что спасли? — спросил он вместо приветствия.

— Нет, — прошептала Лиза, сжавшись в комок на стуле.

— Если бы не ваша кровь…

Он замолчал, словно ждал ответа, но что ему отвечать? Она не убийца, чтобы обрекать на смерть. Это Саша понимал — император не поймет, иначе не спросил бы.

Он скомандовал, недовольный ею:

— Выпрямитесь, ведь вы когда-то родились в великом роду!

Она старалась двигаться как можно меньше, но выпрямляться пришлось — к ней сурово двинулся один из тюремщиков, сжимая кулаки.

— Вы не ответили.

— Вы не спросили, — напомнила она.

Он отрешенно повторил, без интереса рассматривая её:

— Если бы не ваша кровь, вы бы уже были на престоле, а не сидели бы тут передо мной.

Она, забывшись пожала плечами, и тут же пожалела:

— Вы все равно не поверите.

— И все же?

— Я никогда не стремилась к престолу.

— Вы правы. Не верю. Все, что вы делали, расходится с вашими словами. Так почему спасли?

— Предпочитаю делать добро и отпускать.

— Зря. Не оценят и не поймут. Забудут, и все.

— Как вы, например?

— Я не делаю добро, я служу отчизне. Это иное. Нельзя быть добрым, служа стране. Людишки бывают разные, вам ли не знать. Всеобщего добра не бывает.

Она не могла не возразить:

— Бывает. Только вы этого не поймете, потому что не голодали и не замерзали никогда. Достаточно уважения и честной оплаты за труд. Не шельмовать, выбивая последнюю копейку… Впрочем, зачем это вам.

— Вы правы, мне это не нужно. Пришло время серьезно поговорить, Елизавета Павловна. Учтите, Опричнина не придет вам на помощь. Снова напасть на меня не удастся. Я принял меры. У вас есть один-единственный шанс спокойно, без боли, прожить свою жизнь в тиши этих мест. Суда и следствия не будет — вам не разжалобить присяжных своим личиком и жалостливой историей выжившей Великой княжны. Вы никто. Особый императорский заключенный. Сейчас вам запрещено все, а будет еще хуже. Вам могут надеть эфирную маску на лицо и запретить разговаривать. Вас никто и никогда не вызволит отсюда. Вас никто не узнает. Вы просто станете безликим номером для всех. В случае моей смерти вас убьют тоже. Осознали? Не слышу ответа.

Что ж, так даже лучше, чем сидеть где-то и рожать бастардов с нужной кровью для какой-то мрази. Забвение лучше, чем постоянное использование во имя рода Рюриков.

— Да. Услышала. Поняла. Испугалась. Что-то еще?

— Не дерзите, — он впервые повысил на неё голос. — Итак. Мой вопрос крайне прост: где Агриков меч? Куда вы его дели?

Меньше всего Лиза была готова услышать именно это. Причем тут меч?! Хотя он в любой битве несет победу. Страну ждет война? Или…

Она непонимающе посмотрела на императора и вдруг поняла, что он до одури боится её. Она, избитая, в кандалах, в блок-браслете все равно пугала его. Его выдали побелевшие пальцы, которыми он вцепился в край стола. Он боится её и тех, кто за её спиной — Опричнину. Его не посвятили в тайну, что это всего лишь люди? Он их действительно считает адовыми тварями? Даже Агриков меч решил добыть для их уничтожения.

Лиза усмехнулась, разбитые губы тут же полыхнули болью. Он потому и удивился её выходке с его спасением — она не укладывалась в его голове. Поверит в человечность кромешников или спишет на дьявольскую хитрость?

— Где. Агриков. Меч?

И ведь Аксенов говорил, что целью всего происходящего может быть именно Матвей, а не она, из-за Агрикова меча. Он пророчил о нем в 12-ом году. Он помогал отцу выпутаться из истории с поисками этого меча. Как она упустила этот момент… Для неё самой меч был чем-то проходящим в борьбе с огненным змеем. Чем-то маловажным, потому что она его даже не добыла, а подделала.

Она перепутала причину и следствие. Не Агриков меч для огненного змея, а огненный змей для Агрикова меча.

Сердце зашлось болью. Саша и Алексей о мече точно бы ничего не сказали — они знают, что его нет. Аксенов тоже промолчал бы — он крепкий орешек, наверное… Значит…

— Катя… Княжна Дальногорская. Что вы сделали с ней?!

Император пожал плечами:

— Ничего. Нет никакой княжны Дальногорской. Екатерина Андреевна отказалась от рода.

И осталась без защиты. Чем и воспользовались. Катя, Катенька, бедная девушка, свято уверенная, что делает все правильно. Она уехала в Муром и оказалась под ударом. Только она могла выдать тайну Агрикова меча императору.

— Я жду ответа.

Лиза с трудом подавила смешок — её ждет новая волна боли. Никто не поверит, что Агрикова меча нет. Катя видела его в схватке на Идольмене. Она видела, как «погиб» огненный змей от его удара.

Мысли как огромные, острые льдины сталкивались в голове Лизы, болью отдавая в виски. Факты отказывались складываться в новую мозаику. Или?..

Лиза онемела, все понимая. Император узнал о ней не неделю назад. Ему доложили раньше, гораздо раньше — Лицын, подслушивающий пророчества Матвея! Еще, быть может, летом, а то и раньше. Или даже не Лицын, а придворный ювелир Болен — как она забыла о нем?! Именно тогда началась большая игра.

— Я жду.

— Вы не поверите.

Он заставил себя разжать пальцы и откинулся на спинку стула, снова забывая, что тот неудобный:

— Я во многое готов поверить. Только не отрицайте существование Агрикова меча. Есть свидетельства, что вы его легко разделили на осколки для Громова и Калины. Эти осколки уже у меня. Вы же не думаете, что Громов и Калина избежали вашей участи? Они оба слабы после вашей выходки на Идольмене.

Вот кто стуком в стену отозвался ей тогда. Саша. Или Алексей.

Удар под ребра был ожидаем, как и рев, который настиг её уже на каменном полу:

— Отвечай!

Она прошептала, зная, что не поверят:

— У меня нет Агрикова меча.

Голова пылала, мысли взрывались болью, острыми краями вспарывая мозги.

Волкова самого подставили. Использовали втемную. Его руками заставили Лизу искать нужный императору Агриков меч. И почему Матвей не сказал ей о своих пророчествах?! Или не было пророчества, а лишь удобная ситуация — столкнуть лбами двух противников: князя и её? Кто-нибудь кого-нибудь да уничтожит. Она князя или он её. Волков всегда был тяжеловесом в политике, чтобы от него избавиться мимоходом. Её уже тогда боялись, зная, что она кромешница. Адова тварь для уничтожения Волкова. Тут Дальногорские удобно устраиваются в схему её запугивания.

Её вздернули за руки вверх, снова опуская на стул. Император еще ждал её ответа, фальшивой улыбкой изображая доброжелательное отношение к ней, а в глазах плескался страх.

Она спешно выстраивала новую цепочку событий.

Князя лечили живой и мертвой кровью. Он сам за все время не воспользовался кровью сына для собственного лечения, он только пытался спасти цесаревича, но тому не помогло. Его готовили к обузданию огненного змея руками Лицына.

Князю специально донесли о пророчестве Матвея про Сашку, что перегоревшие кромешники становятся людьми.

Князю принесли на блюдечке историю Саши и огненного змея. Ведь откуда-то Волков узнал про змея? Саша рассказывал об этом только Лизе. Она сама никому это не говорила. Опричнина не выдает своих тайн. Их тайны хранятся в императорской канцелярии. Только оттуда могли утечь сведения об огненном змее и Саше. Приказать такое мог только Федор Васильевич.

Волкову было гораздо проще запереть Лизу где-нибудь и зажечь светоч. Но Волков озадачился огненным змеем, потому что он точно заставил выгореть Громова — то, что интересовало его, — и только его можно победить Агриковым мечом — то, что нужно было императору.

Волков старательно танцевал под дудку императора и даже не догадывался об этом… Только он все равно обыграл его, решив избавиться от Матвея, чтобы тот не пророчил, защищая Лизу.

Её тряхнули за плечо:

— Отвечай!

— Агриков меч давно сгнил где-то в земле Муромы, — прошептала она правду, которую никто не хотел слышать. Лизу не выпустят отсюда никогда, ведь Агрикова меча у неё нет. Она сгниет тут или её просто забьют. Хорошо, что к ней не применили сыворотку правды. Лиза мертвяком вернется.

Её снова ждал удар, отправивший её на грань сознания. Мысли крутились, осколки льда разлетались во все стороны в её голове, внезапно находя свои места в круговерти головоломки.

Самой Лизе подобрали замечательную команду.

Княжна Дальногорская, муромлянка, которая в курсе легенды, муромлянка, которая хорошо ориентируется в городе и может помочь с поисками. Заодно у этой муромлянки замечательный дед, который старательно запугивал Лизу Волковым — уже было решено, что от него избавятся именно руками Лизы.

Аксенов, влюбленный в Дальногорскую, сам служивший в Муроме и знавший о Рокотове и Агриковом мече, о его поисках в 12-ом году.

Сам Матвей, конечно.

Боевые маги, каждый из которых был готов принять меч или вскрыть любой курган, если потребуется. И отбиваться от любой нежити, охраняющей меч. С командой боевых магов нестрашно лезть даже к черту на рога. Вот почему в Суходольск этой осенью впервые прислали студентов на практику. Дело не в змее было. Дело было в мече. Поди еще подобрали тех, кто в курсе легенды и мог помочь советом.

Тогда это казалось обыденным — сошлись в одной точке те, кто точно в курсе истории меча. Это не казалось странным. Надо же…

Лиза из-за змея должна была искать Агриков меч. Она же угроза престолу, от которой нужно избавиться любой ценой. Сгорит в пламени змея — не велика потеря, а выгода большая в любом случае. Император на тот момент уже знал, кто настоящий отец Лизы. Знать бы еще как это он узнал, но… Неважно.

Только все пошло наперекосяк.

Волков, зная, что Рокотов может предвидеть судьбу Лизы, подставил его.

Аксенов не прошел мимо «доказательств» Волкова против Рокотова и посадил его в тюрьму.

Рокотов, которого Голицыным спешно по приказу императора пришлось вытаскивать из тюрьмы, отказался сотрудничать, провоцируя проклятье.

Дальногорская не поддалась чарам былой любви и не подпускала Аксенова, настраивая Лизу против него.

Сама Лиза отказалась от помощи боевых магов, решив действовать в одиночку.

Замечательная команда, собранная для поисков Агрикова меча, развалилась.

Императора только пожалеть оставалось — такой план пошел наперекосяк.

Хотя одно ему удалось воплотить — он избавился от Волкова руками Лизы. От княгини и княжича пришлось избавляться самому, и даже тут его ждала неудача — Опричнина закрыла дело против Михаила, скинув все на Волкова-старшего.

Уворачиваясь от летящего в лицо кулака, она пробормотала:

— Просто попросить у меня помощи с поисками Агрикова меча не пробовали?

Кулак прошелся болью по уху, но это можно терпеть.

— Чтобы вы тут же взбунтовались, понимая, что он нужен для уничтожения опричников и вас в том числе?

— Я была довольно лояльно настроена к власти. Я никогда не хотела на престол, а уж под предлогом защиты отечества я бы горы своротила.

Император пожал плечами:

— Надо же, как я ошибся.

— Фатально, — пробормотала Лиза. На Громова-старшего, наверное, тоже напали из-за Агрикова меча — император уничтожал всех, кто был с этим связан, а Саша в его глазах — один из владельцев того, что он назвал осколком Агрикова меча.

— И все же: где Агриков меч!

Она ответила правду, к которой не были готовы:

— Его у меня нет. Я его не искала.

— Ложь. Что ж, ничего не поделать. Допросы продолжатся, пока вы не сознаетесь, где Агриков меч. Надеюсь, вы понимаете, что до этого с вами обращались аккуратно. Нет данных, как реагирует нечисть, подобная вам, на сыворотку правды.

Лиза не удержалась, понимая, что сама роет себе могилу:

— Я человек.

Император её не услышал.

— А сейчас… — Он брезгливо посмотрел на неё: — думаю, пришло время узнать, что за сокол прячется в вас.

Лиза громко сглотнула — эту пытку она боялась до сих пор. Она помнила, как срываются защитные покровы, словно заживо сдирают кожу, когда ищут метку.

— У меня нет сокола. Вам это известно.

— Вот и проверим, а то по всей стране уже слухи ходят: грядет-де Золотая соколица, да наведет порядок по стране. В России пророков как грязи.

Откуда он узнал про её Золотого сокола? Про него Катя не была в курсе. Хотя… Про меч и огненного змея император не мог знать правды — все происходило на льду Идольменя, а вода еще не предала Лизу. Печать Огнь поставил на твердой земле. Она уже тогда подчинялась Голицыным. Голицыны — это земля. Впрочем, какая уже разница, никому она это сказать не сможет, а Саша… Если он на свободе, он сам поймет.

— Это точно не я.

— Я уже понял. — Он пальцем ткнул в одного из тюремщиков: — раздеть!

Сопротивляться было глупо — это Лиза еще в Генеральной Магической управе выучила. Проще, когда стоишь и не сопротивляешься — меньше прилетит, меньше облапают. Хотя противные чужие руки все равно не удержались — прошлись по фигуре перед тем, как разорвать ворот рубашки. Еще и нагло облапали грудь, примеряясь к размеру и цокая языком — не впечатлила их Великая княжна. Пуговицы посыпались на пол, как горох. Запрыгали, покатились по углам, выдавая главное — никого не волнует, что будет потом с Лизой.

Она привычно напоминала себе, что это не она, что это не её тело, что это происходит не с ней. Просто погрузилась в черную воду Финского залива и смотрела со дна на то, что происходит в камере не с ней.

Звуки словно издалека доносились. Что-то об игле. Что-то о соколе. Что-то о «держи крепче!» Что-то о «руками не лапать! Все же княжна!» Надо же, что-то осталось в Федоре Васильевиче хорошее. Иногда и хорошие люди творят дичь и зло, только остаются ли они при этом все так же хорошими?

Грубая, толстая игла под ритуальную фразу вошла в солнечное сплетение, как когда-то Мишка себе вогнал, почти по самый кончик. Игла раскалилась, заалела. Запахло горелой плотью. Что-то подсказывало Лизе, что под спасительной толщей воды ей будет проще. Хотя боли от срыва покровов не было. Она не пришла.

Грудь обожгло огнем — на коже проснулся Золотой сокол.

Мага, который втыкал иглу и почему-то до сих пор удерживал её за ушко, затрясло — он побелел, закатил глаза, пустил пену изо рта, как в припадке падучей. Моргнул и погас свет под потолком — он был запитан от магкристаллов, в которых полным-полно эфира.

Лиза, уже все понимая, рванула из глубин вод, но опоздала — Огонь вырвался из печати, высосав силы из проверяющего мага и сплошной стеной обрушился на окружающих.

— Отслужил… — прозвучало глухо и странно, проникая дрожью под кожу Лизы и отдаваясь в костях. — Прощай…

Огонь рассыпался мелкими искрами на пол, оставляя Лизу среди обугленных мертвецов.