Минимальное воздействие. Книга 1

Глава 12

На крыльцо вышел управляющий имения.

Во взгляде на Ваську в этот раз читалось неприкрытое уважение.

- Может баньку изволите? – уже на «вы».

Парень вздохнул каким-то своим мыслям.

- Баньку можно. Давно кости не грел.

- Так мы мигом. Василиса! – крикнул Димитрий девку, - поди, Прошке скажи, чтобы баньку для господ натопил. Да веничков дубовых пусть подберёт. Да пошустрее!

На крыльце появилась давешняя красотка. Василиса-прекрасная! Васька опять загляделся.

Девка зарделась и шмыгнула за угол, перед этим украдкой стрельнув в парня глазами. Наповал!

- Хороша? – Димитрий как-то вымучено улыбнулся, видя, как Васька в ступор впал. – Хорошая девка. Ладная. Не гляди, что в услужении у боярина. Блюдёт себя. – управляющий решил, что вот этот-то герой девке точно будет люб. Эк она на него тоже зыркала!

- Хороша! – сводник ты старый, подумал Васька. – И жених небось есть, у такой-то?

- Есть, как не быть. – Димитрий опять ухмыльнулся в усы. – Токмо убёгла она от него. То батька её за сына кузнеца по пьяни сосватал. Так всё село девку жалеет до сих пор.

- Что так? Али жених не красив и беден?

- Ну не сказать прям, что урод, да и не сильно бедствует, - Димитрий и сам рад был поговорить про что-то отвлечённое. Перед глазами всё ещё рана страшная была и как парень этот зашивает кожу прям по живому. – Да только изверг он. Любит людей унижать и бить почём зря. Давно бы уже в болоте где утоп, да батьку его народ боится. Мужик здоровый больно, да важный. Единственный справный кузнец на всю округу.

- Мажор местный значит, - тихо проговорил Васька. Но Димитрий услышал.

- Как? Какой майор? Да нет, просто дурень.

- Да не майор. Ай ладно! Где тут у вас оправиться можно?

- Да вон за конюшней.

- Вода там есть? – Васька показал глазами на окровавленные руки. – А то как-то …

- Есть, как не быть. Пойдёмте провожу, – и Димитрий засеменил вперёд.

Вышедшая из дома уставшая Пелагея посмотрела вслед отходящему попаданцу.

- Да кто же ты всё-таки такой, Василий Фёдорович Головин? - думала она.

...

- Ой! – Вот ведь дура! Ну и чего сразу-то припёрлась. Надо было дождаться, когда в парилку пойдут и потом уже быстро в предбанник занести бельё чистое да полотенца.

Василиса смотрела на голый мускулистый торс молодого парня и думала, как бы ей провалиться сейчас под землю от стыда. Ну штаны-то вон на нём есть хоть, она опустила взгляд ниже. И от этого ещё больше покраснела. Ну зачем глядеть стала, есть на нём штаны или нет? Чего увидеть-то хотела?

Парень отмер первым.

- Заходи красавица, не бойся, не кусаюсь я! Меня Василием зовут. А ты Василиса?

- Да, - еле слышно ответила девка, старательно разглядывая доски на полу. – Чистое вот. И полотенца. - Она положила на лавку принесённое бельё. – Квасу холодного или отвару горячего изволите после бани?

- А ты и то и то принеси. А там посмотрим. Как у вас банька-то? Сильно горяча?

- Так это, смотря, как топить, - Василиса, немного осмелев, глянула на парня. – Бабам да девкам Прохор не сильно жарко топит. А мужики подчас как раки варёные выходют. - и улыбнулась. Как солнышко засияло в предбаннике.

Васька тоже улыбнулся, представив красных, как раки, голых мужиков. И залюбовался улыбкой красавицы.

В этот момент в предбанник зашёл истопник Прохор. Поглядев на смущённую девку и улыбающегося парня, он жестом указал Василисе на дверь.

- Ну что, милчеловек, попарим тя душевно. Заходи не стесняйся, на верхний полок ложись. Венички вон уже стонут в ведре, так хотят влагу с тела испить. Ложись не сумлевайся. Щас отпарим, все хвори как рукой сымет. Помолодеешь… - тут он запнулся.

Видимо эта тирада предназначалась у него обычно для боярина и его гостей, как правило уже не молодых. А тут вот парень совсем безусый. Хотя щетина вон уже дней как десять, видать, у него пробивается. Но похоже бреется он по моде новой. Боярин Яков Андреич тоже бороды и усов не носит, у царя Петра все охфицеры почитай без бород. Ну, те, кто с боярином приезжали к ним в село, все такие были. Мода така иноземная.

- А хошь и побрею я тя опосля баньки-то. Яков Андреича вот брею всегда, любит он то дело.

Васька уже успел скинуть портки и под прибаутки здоровенного истопника залез в парилку. Баньку тут топили по-чёрному, и парилка в ней была не маленькая. Боярин обычно парился с гостями. Ну или с девками дворовыми. Тут по-разному, бывало.

Васька выбежал в предбанник минут через тридцать, сразу после того, как Прошка окатил его третий раз из огромного ковша на этот раз тёплой водой, смывая все прилипшие к телу дубовые листики. Завернувшись в большое льняное полотенце, парень отпил из большой кружки пенного квасу, видимо, принесённого недавно Василисой.

- Жить хорошо, - процитировал он одному ему понятную тут фразу из старой комедии. И блаженно улыбнулся. А потом посмурнел.

- Но не всем. - Вспомнил он почившего в бою Макара. Тело воина местный поп уже принял для отпевания.

Пелагея на попытку Васьки уступить даме место в бане первой, лишь махнула рукой и сказала, что пока присмотрит за Степаном. Хотя видно было, что от баньки тоже не откажется. Просто как жар в ней спадёт, так и пойдёт попарится.

Димитрий велел челяди, чтобы, как боярыня из баньки-то выйдет, стол накрывали. А Ваську пока и квасом да отваром попоить.

Трогать вещи боярина Якова Андреича Димитрий не стал. Всё ж таки прямого указания на то у него не было. Потому Ваську нарядили после баньки в новые добротные портки и рубаху, которые были у ключницы в закромах. Не зима чай. А как боярин приедет, так посмотрим. Может и с его плеча чего парню перепадёт.

...

Вон каков, и боец, и лекарь. И красавец. Василиса опять покраснела. Думать не могла уже ни о чём, все мысли опять возвращались к видению в бане. Пошла умылась холодной водой. Полегчало немного. А потом опять столкнулась с ним в дверях в дом. И не то, чтобы девка всё норовила ему на глаза попасться. Ноги просто сами несли туда, где голос его звучал или рубаха мелькала.

А Ваську при виде Василисы как будто самого пыльным мешком по голове ударяли. Каждый раз наглядеться не мог.

Опять попал наш попаданец. Только на этот раз, похоже, влип по уши.

…

Через день Стёпа очнулся. Жар, который начал мучить его почти сразу после операции, начал постепенно спадать.

Пелагея почти всё время проводила возле больного, вытирая пот и промакивая ему губы тряпкой, смоченной в отваре для снижения жара. Ночью её сменяли слуги, но утром она опять заступала на пост.

Когда же он, наконец, очнулся, все выдохнули. Местный батюшка, после того как отпели и похоронили Макарку, пришёл в усадьбу читать молитвы над болящим Стёпой. То ли молитвы те помогли, то ли попаданец наш так хорошо рану обработал, но заражения крови вроде удалось избежать. Степе явно стало лучше только на третий день.

А почти через месяц приехал из Москвы Татищев.

…

Нина пришла в клуб вместе с Данилой.

Толком не разобравшись в сути возникшей проблемы, Меншиков решил, что одну её он не отпустит, и взялся проводить. Благо идти не особо и далеко было.

Никифор по дороге что-то ему пытался рассказать про какого-то инспектора Сыскного приказа, который якобы требует показать процесс готовки новой подливы. Вроде как Никанор, чтоб ему пусто было, кляузу какую-то написал. И теперь проблемы возникли у всех. А, и с дедом Тихоном проблемы какие-то.

Накрутил себя Никифор сам ещё больше, пока за Ниной к Меншиковым шёл. У страха глаза велики. Потому и сбивался постоянно и перескакивал с одного на другое.

Владимир с дедком уже доедали по утке, когда в зал вошла Нина. Рядом мялся Никифор, которого партнёры отправили как прикрытие.

- Здравствуйте, - слегка поклонилась повариха. - Всё ли вкусно вам? Или жалобы какие есть?

Молодая женщина совсем безбоязненно смотрела на гостей. За последние две недели она уже, наверное, раз десять выходила в зал и разговаривала с гостями. Обычно все очень хвалили её стряпню, и она была искренне счастлива, что так все её принимали. Несколько знатных бояр и даже французский посланник по нескольку раз уже приходили в клуб, только за тем, чтобы отведать её блюда.

Волнение Никифора с Филимоном ей было не совсем понятно. Но слово «инспектор» она услышала точно. Потому и готовилась к чему-то новому. Но, она была уверена, что делала всё правильно. Даже кухню в клубе ей доверили переделать под себя.

…

Владимир поднял глаза от потрясающе вкусного блюда и замер. На него смотрела молодая симпатичная женщина лет тридцати. Просто смотрела. Без страха или смущения. А когда он перевёл взгляд на её руки, то просто потерял дар речи. В горле возник спазм, и он тупо глазел на пальцы поварихи, на которых ещё не до конца отошёл лак для ногтей.

…

Нина понимала, что происходит что-то не то. Почему этот здоровенный мужик так уставился на её руки?

Она перевела взгляд вниз и сама критически оглядела свои руки. Руки как руки. Чистые. Без какой-нибудь сыпи или открытых ран. Красивые даже. И застыла сама.

Мужика явно бросило в жар. Он смотрел огромными серыми глазами на неё и молчал.

В этом взгляде Нина почти потерялась. И она тоже посмотрела на его руки.

Лака на ногтях у него, слава Богу, не было. Но ногти были чистые и ровно подстриженные. А не грязные и обкусанные, как у многих тут.

- Так, - женщина первая пришла в себя. – Вы позволите поговорить с господином наедине? – обратилась она к Никифору и сидящему на скамейке напротив мужчины безногому деду. – Никифор Силантич, можно к вам в кабинет гостя проводить?

Никифор стоял и хлопал глазами. Такой прыти от бабы он явно не ожидал. Но, глядя как она ловко подхватила вставшего ей на встречу инспектора под руку, кивнул.

Нина вела постепенно оживающего мужика под руку, приговаривала:

- А вот тут у нас кухня, тут кабинеты для господ, тут вот поворот в зал для концертов. Вы знаете, у нас такие тут концерты по воскресеньям «Московские музыканты» играют. Да вы, наверное, и песни их слышали наверняка. Помните эту: «Москва, звонят колокола! Москва, златые купола!» - А сама в глаза ему заглядывает. Как отреагирует.

А Владимир реагировал. Ещё как.

- Чё происходит-то вообще? Откуда лак-то на ногтях? С херали тут Газманова поют? Где я вообще? – орал он. Но про себя. А так пока шли, мысленно перебирал варианты. Анализировать мозг бывалого разведчика не переставал ни на секунду. Он ясно почувствовал во взгляде женщины что-то успокаивающее, когда она медленно закрыла и открыла глаза, а потом подхватила его под руку и потащила по лестнице на второй этаж.

- Москва, по золоту икон, проходит летопись времён! – проговорил он вслед за поварихой, когда они наконец-то ввалились в пустой кабинет управляющего клубом и Нина закрыла за ними дверь.

То, что эту песню Газманова Сашка в это время ещё ни разу нигде не исполнял, Нина уже знала.

- Уфф, ну ты и тяжёлый, тащить-то тебя так за собой. Не мог пошибче ногами перебирать?

Владимир сел на скамейку у большого стола и положил на него руки.

Нина уселась напротив. Помолчали, как тогда с Сашкой.

- Ну, будем знакомы, - первой заговорила женщина. – Нина Быстрова. Две тысячи двадцать второй. Шеф-повар. Донецк.

Мозг у майора уже успел адаптироваться к новым обстоятельствам и он, глядя во взволнованные женские глаза, честно произнёс:

- Владимир Попов. Майор ГРУ. Две тысячи двадцать четвёртый. Недалеко от Харькова.

В дверь начали стучать минут через десять. Двери в свой кабинет Филимон заказал толстые дубовые. Мало ли придётся укрываться от кого. И задвижка была основательная.

…

Подошедший Данила, увидав, как Нина потащила мужика в кабинет, уставился на Никифора.

- А я-то чё? – Никифор пожал плечами. – Сам не пойму.

И оба посмотрели на деда Тихона.

- Я тут вообче ни при чём. – дедок замахал на них руками. – Я так, поснедать зашёл. А что за человек и не ведаю. Только познакомились.

- Ты дед не верти, видали мы, как ты с ним беседы вёл. Кто таков-то? Зачем пришёл? – это уже Филимон наехал.

Дед вздохнул.

- Сыскарь он. Я и привёл. – Попадать под раздачу трёх суровых мужичков местный пахан явно не хотел.

- А я что говорил! – Никифор торжествующе посмотрел на партнёров.

- Да погоди ты! – Филимон обернулся опять к Тихону. – Баешь, не он сам сюда, а ты его привёл? Точно?

- Ну так вот те крест! – видя, как Филимон расслабился дед понял, что, кажись, пронесло. – Просто поговорить хотел. Дела наши обсудить. Слыхали небось про сретенских. Ну так вот и решаем вопросы. – Это он уже решил показать, что не абы он кто просто так, а к нему вот сыскари-то со всем уважением.

- Ну, а чего тогда он про повариху-то начал вопросы спрашивать? Али было чего у вас с ним в разговоре такое?

- Да откель я знаю-то? – дедок опять перекрестился, на всякий случай. – Вкусно же! Может и правда земляка встретить думал?

Филимон посмотрел на Никифора. Брат опять пожал плечами.

- Ну, так точно сыскарь же. Мало ли…

- А Нина твоя, - Филимон развернулся к Даниле, - чево так? Зачем увела-то его?

Пекарь поскрёб затылок пятернёй.

- Может не впервой ей уже с инспекторами-то общаться. Знает поди как. – Потом добавил: - А может и правда земляка узнала?

- Мдааа… ну пойдём узнаем, как оно чё у неё там? Больно шустра она у тя, вишь как здоровяка такого потащила, тот и не мявкнул. – усмехнулся Филимон и пошёл к лестнице на второй этаж.

…

- То есть прям сегодня утром? – Нина, всплеснула руками. – И сразу сюда? Вот так судьба-то! А я уж месяц как. А Сашка вообще 6 лет уже тут, представляешь? В десять лет парень угодил.

- Погоди, - остановил её майор, - какой Сашка? Ты не одна тут чтоль?

- Ну я ж говорю, Сашка есть ещё. Ой, тут такая история! Он же и есть Александр Данилыч Меншиков. Представляешь? Ну тот самый!

- Да ладно? – Глаза Владимира опять стали округляться. – Так погоди, а лет-то ему теперь сколько?

- Ну так шестнадцать всего. Но он тут так разошёлся уже! Сколотил группу и песни по трактирам да на праздниках поют и пляшут. – Она заулыбалась. – И сестёр своих привлёк. Ох и девки голосистые!

- Погоди, - опять тормознул её разведчик, - какие сёстры? Тоже из наших?

- Да не, местные. Ну, это у отца приёмного его, который и есть тот Данила Меншиков, племянницы родные. Трое девок молодых.

- Уф, - выдохнул Владимир, - а я-то думал, что тут наших уже целый вагон и маленькая тележка.

- Ну, - задумалась Нина, - пока вот только мы с Сашкой были. Это про которых я знаю. А вот как ты появился, думаю теперь, что могут ещё быть.

Помолчали.

- Делать-то что теперь будем? Ты как тут обосновалась? – Майор перешёл к насущному. – Месяц уже? Поваром тут? А живёшь где? – посыпались вопросы.

- Ты прям как тот персонаж, «партизанен, куда ты дел наши танки»? - Нина заулыбалась опять.

- Извини, - стушевался майор, - профдеформация. Быстрое получение ответов, залог быстрого принятия решения. – И тоже улыбнулся.

- Да ничего, ты ещё нормально держишься, - она махнула рукой, - я вот ревела дня три. А как с Сашкой увиделась ещё день потом колотило всю, пока в себя пришла.

- Ну так делать-то что? Ты уже поопытней меня тут будешь.

- Давай прикинем. Сашка меня родственницей своей назначил. В доме у него, точнее его приёмного отца, поселил. К работе приставил. Готовлю вот для них. Не, ты не подумай чего, всё по обоюдному согласию. Я ж без работы не могу. Люблю я людей вкусно удивлять. А тут вроде и при деле, и жить есть где.

- А Пётр первый-то уже есть? Ну с которым Меншиков потом будет шведов бить.

Нина посмотрела на майора с усмешкой.

- С историей у тебя похоже не всё ладно было?

Владимир пожал плечами.

- Ну так, тут помню - тут не помню, - и оба опять заулыбались. Вообще, он чувствовал какую-то теплоту и чувство родства с этой женщиной. То ли от осознания, что она пока единственный близкий ему по духу человек в этом мире, то ли просто от перенесённых переживаний мозг выбрал для себя отдушину, перейдя в режим умиротворения, от осознания, что не он один такой тут. Теперь надо не просто выжить. Теперь есть ради чего.

…

- Вот удача-то какая, дядьку двоюродного встретила, - Нина улыбалась, пытаясь показать всю нечаянную радость от встречи с «роднёй». - Не виделись давно вот и не признала я сразу-то. А как поговорили, так и вспомнила.

Партнёры зашли в кабинет, оставив безногого старика внизу томиться в неведении. А тому уже и утка в горло не лезла.

…

- Валить надо, пока не поздно. – шептал Тихон себе в усы. Он решил больше не играть с судьбой. – Может и забудут в таком-то раскладе… Эй, паря, кликни там моих оболтусов! – позвал он замершего у входа полового. - Пора мне ужо.

- А деньги? – нервы нервами, но Филимон потом шкурку сдерёт, ежели без оплаты клиент уйдёт. И Венька напрягся.

- Ты чё, малой, рамсы попутал? Ты кому это щас сказал-то? – дедок хоть и был слегка выведен из себя ситуацией с сыскарём, но гонор не растерял. Но потом решил шум не поднимать. Мало ли услышат те, наверху. – Ты Никифору потом счёт предъяви. Скажи – в счёт будущего месяца пусть вычтет, - уже спокойным тоном отчитал он полового.

Венька подумал и решил не спорить. Деда Тихона тут все знали давно. Ещё до крымского похода, тогда с двумя ногами ещё, он был весьма известным на Москве ватажником. А сейчас вон нищих держал в центре. И за покой хозяин ему платил, то все знали. А то стёкла нынче дорогие. Неровен час разобьёт кто. Или пожар. Вот и платят местные за покой. На благие дела. Ну, не Венькиного ума то дело.

Он дёрнулся к стойке. Там стоял клубный конторщик Захар Лосев, которому Венька тему и перекинул. Взглянув из-за плеча полового на деда Тихона, к которому уже подбежали два ездовых отрока, Захар кивнул Веньке и полез в книгу записывать долг.

…

- Владимир, - первым протянул руку майор. Филимон, стоящий впереди, уставился на протянутую ладонь, как на привидение.

- Ой, да чего мы все стоим-то, радость-то у меня какая. – продолжала спектакль Нина. – Володя, познакомься - Филимон Романыч, Никифор Силантич, Данила Григорич. А это Владимир… - она слегка запнулась.

- Сергеевич я, - пришёл ей на помощь разведчик. – Дядька вот. Нинин. Двоюродный, стало быть. Очень рад знакомству.

«Царь, очень приятно, царь…!» - про себя вспомнил Владимир и ухмыльнулся.

И пошёл жать руки обалдевшим от такой информации, а ещё больше от зловещей ухмылки «родственничка», партнёрам.

…

Яков Брюс, девятнадцатилетний прапорщик российской армии, произведённый в этот чин аккурат перед его первым крымским походом в 1687-м году, 17-го июня 1688-го года готовился отмечать день рождения своего старшего брата Роберта, которого все называли с рождения на русский манер Романом. Родившиеся и жившие в Немецкой слободе, братья Брюсы уже пять лет служили в потешных ротах царя Петра. Эта неугомонная и яркая парочка всегда была в центре каких-то интриг и скандалов, но обычно заканчивающихся для них хорошо. Шотландская кровь бурлила в молодых сорванцах, но судьба им благоволила.

Младший Яков был из братьев самым непоседливым. Пытливый ум с детства толкал его на разные подвиги и авантюры. Вот и сегодня он решил устроить брату сюрприз. Сколько стоило ему нанять на вечер труппу «Московские музыканты» история умалчивает. Но после того, как ему после похода пожаловали небольшое поместье, денег он на брате не экономил. Всё-таки 20 лет исполняется. Юбилей.

Франц Лефорт, сосед по усадьбе в слободе, с которым вместе осенью возвращались из похода, предоставил Якову своего мажордома для организации торжества. Сам Лефорт укатил на Плещеево озеро к Петру, и мажордом был в полном распоряжении Брюса. Братьев же отпустили из Преображенского домой навестить мать в день рождения старшего из сыновей. Их отец умер ещё восемь лет назад и мать с нетерпением ждала каждого приезда своих непоседливых отпрысков.

Ибрагим был мавром. Или арапом, как тут было принято говорить. И Франц уверял, что лучшего устроителя торжеств Якову не найти. Экзотическая внешность мажордома резко контрастировала с тем, что тот прекрасно и абсолютно без акцента говорил по-русски и по-турецки, знал французский и английский. Пообщавшись с ним пару недель назад, Яков был приятно поражён грамотностью и начитанностью арапа.

Вопрос подготовки сценария торжества Ибрагим решил на пару дней. И, если не учитывать музыкантов, то торжество выходило не таким уж и дорогим, но по наполнению весьма оригинальным. Шутки и розыгрыши оба брата любили с детства. И праздник обещал быть незабываемым.

…

С погодой повезло. Солнышко не сильно припекало и лёгкий ветерок освежал гостей, которые собрались на лужайке за усадьбой Брюсов. Накрытый фуршетный стол не поражал великолепием, но был довольно изыскан и оригинален. «Канапе» из голландского сыра с ветчиной и маслинами произвели просто фурор у публики. И было ощущение, что «коктейли» из крепких напитков заставили мужскую половину приглашённых даже забыть об имениннике.

Играть в новые игры гости сперва стеснялись. Но Ибрагим был настойчив, и скоро все, дружно хохоча, болели за мужчин, по очереди пытавшихся всунуть карандаш, подвешенный на нитке к их спине, в узкое бутылочное горлышко.

А потом начались танцы.

…

Когда Ибрагим впервые узнал, что в Москве есть труппа популярных артистов, которые вот уже почти шесть лет находятся на пике популярности, постоянно придумывая новые песни и представления, он не поверил своей удаче. Александр Данилыч Меншиков! Да ладно, блин! После попадания к самому Лефорту и знакомства с Яковом Брюсом Ибрагим думал, что удивить его будет сложно.

А потом на репетиции праздника на юбилей Романа Брюса будущий арап Петра Великого услышал, что исполняют «Московские музыканты» и понял, что грань удивительного в его жизни ещё далеко не пройдена.

Ибрагим, практически полгода находясь в этом времени, никогда не выходил из Немецкой слободы. Как-то не привыкла ещё, на его взгляд, местная аудитория к экзотичному виду его прекрасного атлетически сложенного, но, к сожалению, не очень местного тела. И когда музыканты приехали в слободу, для него было большим откровением, что репертуар труппы он слышит, оказывается, не впервые.

…