Мокрое сердце

Глава 7: Пробуждение

Возвращение в Городскую больницу № 4 спустя неделю после аварии шокировало персонал. Альберт Харистов, который по всем медицинским отчетам должен был быть либо мертв, либо прикован к постели на долгие месяцы, вошел через главный вход, как будто ничего не случилось. Лишь внимательный наблюдатель мог заметить несколько свежих шрамов на его лице и более прямую осанку.

— Добрый день, Клавдия Петровна, — поздоровался он с пожилой регистраторшей, которая выронила стопку карт, увидев его. — Судя по вашей реакции, меня уже похоронили? Надеюсь, хотя бы без почестей. Терпеть не могу официоз.

— Альберт Васильевич! — воскликнула женщина. — Но… как? Нам сказали, что вы попали в страшную аварию!

— Меня немного переоценили, — пожал плечами Альберт. — В следующий раз постараюсь умереть более наглядно.

Он прошел мимо ошеломленной женщины к лифту. В больнице мгновенно распространилась новость о его возвращении, и к моменту, когда он добрался до своей «берлоги», его уже ждала Елена. Она знала о его планах — они обсуждали это в тайной лаборатории. Но сейчас она выглядела обеспокоенной.

— Ты уверен, что готов? — спросила она, закрывая за собой дверь. — Прошла всего неделя. Даже с твоими… улучшениями, это рискованно.

— Сидеть в четырех стенах было ещё рискованнее, — ответил Альберт, скидывая куртку. — Я почти физически чувствовал, как мой мозг разлагается от бездействия. Кроме того, — он понизил голос, — нам нужен доступ к больничному оборудованию и пациентам для исследований.

— Пациентам? — Елена нахмурилась. — Альберт, мы не обсуждали клинические испытания.

— А мы и не будем, — он начал переодеваться в рабочий халат. — Пока. Но нам нужны образцы тканей, крови, данные о различных патологиях. Я хочу проверить, как нанокровь взаимодействует с разными типами заболеваний.

Елена колебалась.

— Нелегальные эксперименты могут стоить нам лицензии. И свободы.

— А нелегальная разработка военной технологии и модификация человека? — Альберт приподнял бровь. — По сравнению с тем, что мы уже сделали, пара неофициальных анализов — просто мелкое административное нарушение.

Он застегнул халат и подошел к Елене ближе.

— Послушай, я знаю, что это выходит за рамки стандартной этики. Но представь, что мы можем сделать с этой технологией. Сколько жизней спасти.

Прежде чем Елена успела ответить, дверь без стука распахнулась, и на пороге возник директор Зоркин, его маленькие глазки выпучились от смеси шока и гнева.

— Харистов! — выпалил он. — Какого черта вы здесь делаете?!

— Работаю, — спокойно ответил Альберт. — В отличие от некоторых.

— Вы должны были быть… — Зоркин запнулся, подбирая слова.

— Мертв? — услужливо подсказал Альберт. — Увы, разочарую. Пока планирую оставаться среди живых. По крайней мере, до выплаты моей пенсии, если такое явление еще существует в нашей прекрасной стране.

Зоркин побагровел, переводя взгляд с Альберта на Елену и обратно.

— Я не получал никаких медицинских заключений о вашем состоянии, — наконец выдавил он. — Никаких справок о выписке из больницы, о реабилитации. Согласно отчету дорожной полиции, вы получили критические травмы, несовместимые…

— Видимо, отчет преувеличил, — перебил Альберт. — Классическая ошибка современной бюрократии — полагаться на бумажки вместо собственных глаз. Как видите, я здесь, полностью функционален и готов к работе.

Пока он говорил, его новые обостренные чувства уловили нечто интересное. Сердцебиение Зоркина было нерегулярным, с характерной аритмией, которая обычно ассоциировалась с сердечной недостаточностью. Дыхание было поверхностным, с легким хрипом на вдохе. Под глазами виднелись отеки, а на коже проступал слегка желтоватый оттенок, заметный только благодаря улучшенному зрению Альберта.

— Кстати, ваше сердце барахлит, — небрежно заметил он. — Мерцательная аритмия, начальная стадия. Плюс задержка жидкости и, судя по оттенку кожи, печень тоже не в лучшей форме. Я бы на вашем месте сделал полное обследование.

Зоркин отшатнулся, как от удара. Его лицо из багрового стало бледным.

— Что за чушь… — начал он, но его голос звучал неуверенно.

— Никакой чуши, — Альберт был спокоен и деловит. — Просто профессиональное наблюдение. Примите его как бесплатную консультацию. А теперь, если вы позволите, у меня есть пациенты, которые действительно нуждаются в помощи.

Он обошел остолбеневшего директора и направился к двери. Елена последовала за ним, бросив на Зоркина извиняющийся взгляд.

В отделении интенсивной терапии Альберта встретили с тем же изумлением, но здесь примешивалось еще и облегчение. Несмотря на его сложный характер, медперсонал ценил его профессионализм и способность спасать пациентов, от которых другие врачи отказывались.

Альберт сразу приступил к обходу, изучая карты, назначения, состояние пациентов. И с каждой минутой он все отчетливее понимал, что его восприятие медицинской информации радикально изменилось.

Он всегда был талантливым диагностом, с почти сверхъестественной интуицией. Но теперь эта способность усилилась многократно. Глядя на пациентов, он словно «видел» их внутренние органы, улавливал малейшие отклонения в работе систем организма, замечал детали, которые ускользали от обычных аппаратов.

В палате № 3 лежал пожилой мужчина с диагнозом «пневмония в стадии разрешения». Альберт, едва взглянув на него, почувствовал что-то неправильное.

— Сделайте повторный рентген, — сказал он медсестре. — И анализ крови на маркеры эмболии.

— Но доктор Кравцев сказал, что он на пути к выздоровлению, — возразила медсестра. — Температура снизилась, и…

— Это не пневмония, — твердо сказал Альберт. — Точнее, не только она. У него тромб в легочной артерии. Маленький, но достаточный, чтобы вызвать локальный некроз ткани. Поверьте мне, если мы не начнем антикоагулянтную терапию сейчас, завтра он будет мертв.

Что-то в его голосе, в уверенности, с которой он говорил, заставило медсестру кивнуть и выполнить указание. Через час результаты подтвердили его диагноз — действительно, присутствовал небольшой тромб, который не заметили при первичном осмотре.

В следующей палате молодая женщина готовилась к выписке после аппендэктомии. Альберт взглянул на ее шов и нахмурился.

— Отмените выписку, — сказал он. — У нее начинается внутреннее кровотечение. Жидкость в брюшной полости.

— Но у нее нормальные показатели, — удивился дежурный врач. — Никаких признаков…

— Поверьте мне, — повторил Альберт.

Их спор прервал стон пациентки, которая внезапно побледнела и схватилась за живот. Через минуту она была на пути в операционную, где обнаружилось именно то, что предсказал Альберт — небольшой кровеносный сосуд, пропущенный хирургом, медленно кровоточил в брюшную полость.

К концу обхода вокруг Альберта собралась маленькая свита из врачей и медсестер, впечатленных его серией невероятно точных диагнозов.

— Как вы это делаете? — спросил молодой ординатор. — Это какой-то новый диагностический метод?

— Просто внимательность, — ответил Альберт. — И многолетний опыт. Тело пациента всегда говорит с нами. Нужно только научиться слушать.

Но он знал, что это было не просто опытом. Наномашины в его крови каким-то образом усиливали его восприятие, позволяя улавливать тончайшие признаки патологий — запахи, которые никто не чувствовал, звуки, которые никто не слышал, изменения цвета кожи, которые никто не видел.

Когда он наконец остался один в своей «берлоге», к нему присоединилась Елена.

— То, что ты делал сегодня… — начала она. — Это было…

— Невозможно? — он усмехнулся. — Добро пожаловать в мой новый мир.

— Как это работает? — Елена села напротив него. — Ты действительно видишь болезни? Или чувствуешь их?

Альберт задумался, пытаясь облечь свои ощущения в слова.

— И то, и другое. И ни то, ни другое. Это… сложно объяснить. Как будто мой мозг получает огромный поток информации, которую обычный человек не замечает. Запахи биомаркеров в дыхании, микроизменения в цвете кожи, тональности голоса, ритме сердца. И все это складывается в… картину. Диагноз.

— Это удивительно, — прошептала Елена. — Ты как живой диагностический аппарат.

— Очень лестное сравнение, — сухо заметил Альберт. — Всегда мечтал быть оборудованием.

— Ты знаешь, что я имею в виду, — она покачала головой. — Это дар. Ты можешь видеть то, что не видят другие. Спасать тех, кого не могут спасти другие.

— Если, конечно, мне поверят, — Альберт вздохнул. — Не могу же я каждый раз объяснять свои диагнозы словами «просто поверьте мне, я чувствую это».

— Тебе не кажется, что сегодня ты был… другим? — осторожно спросила Елена. — Не только эти невероятные диагнозы. Ты был почти… вежлив с пациентами. Терпелив с персоналом.

Альберт удивленно поднял брови. Он не замечал этого, но, прокручивая день в памяти, понял, что она права. Обычно он был резок, циничен, не стеснялся в выражениях. Сегодня же он действительно проявлял необычное для себя терпение.

— Возможно, это побочный эффект, — задумчиво произнес он. — Саян предупреждал, что наномашины могут влиять не только на физиологию, но и на нейрохимию. Возможно, они корректируют дисбаланс нейротрансмиттеров, который делал меня таким… несносным.

— И это плохо? — улыбнулась Елена.

— Не знаю, — честно ответил Альберт. — Это… странно. Как будто я становлюсь немного другим человеком. Но при этом остаюсь собой. Сложно описать.

Он потер шрам на лице — привычный жест, который сохранился, несмотря на все изменения.

— Но сейчас не время для самоанализа, — сказал он, меняя тему. — Мне нужно в лабораторию. Я собрал образцы крови пациентов с разными патологиями. Хочу посмотреть, как нанокровь взаимодействует с ними.

— Ты взял образцы без согласия пациентов? — Елена нахмурилась.

— Всего лишь несколько капель, которые всё равно остались бы на выброс после стандартных анализов, — пожал плечами Альберт. — Никакого вреда. Но потенциальная польза огромна.

Елена вздохнула, но не стала спорить. Она начинала понимать, что Альберт после операции стал не только терпеливее, но и решительнее в своем стремлении развивать технологию нанокрови.

— Кстати, Саян просил передать, — сказала она. — Он нашел новое место для лаборатории. Более безопасное. Дмитрий помог с организацией.

— Отлично, — кивнул Альберт. — Когда переезжаем?

— Завтра ночью. А сегодня… — она помедлила. — Сегодня в холле тебя ждет пациент. Очень настойчивый пациент, который отказывается говорить с кем-либо, кроме тебя.

— Кто? — Альберт нахмурился.

— Марат Калинин, — ответила Елена. — Тот самый водитель с отравлением кадмием, которому ты… экспериментально помог.

Альберт напрягся. Марат был первым человеком, кроме него самого, кто получил дозу нанокрови. Крошечную, экспериментальную дозу, просто чтобы проверить совместимость с живым организмом. Но даже эта минимальная доза дала поразительные результаты — пациент восстановился от тяжелого отравления за считанные дни.

— Приведи его сюда, — решил Альберт. — Только убедись, что никто не видит.

Через несколько минут в кабинете появился Марат — крепкий мужчина средних лет, с открытым лицом и насторожённым взглядом.

— Доктор Харистов, — он протянул руку. — Рад видеть вас… живым. После того, что случилось.

Альберт пожал его руку, внимательно изучая. Его улучшенное восприятие мгновенно отметило несколько странностей: слегка повышенная температура тела, учащенный пульс, расширенные зрачки. Но никаких признаков патологии — только признаки… изменений.

— Вы знаете, что со мной случилось? — спросил Альберт, указывая Марату на стул.

— Слухи ходят, — уклончиво ответил тот. — После аварии вас искали. Разные люди. В том числе те, кто не представлялся и не показывал документов.

Альберт и Елена обменялись взглядами.

— Почему вы здесь, Марат? — прямо спросил Альберт.

Калинин помедлил, затем закатал рукав рубашки. На внутренней стороне предплечья виднелся шрам — тонкий, едва заметный, но с характерным красноватым оттенком, который Альберт теперь узнал бы где угодно.

— Что-то происходит со мной, — тихо сказал Марат. — После того, как вы лечили меня. Я… меняюсь.

— Каким образом? — напряженно спросил Альберт.

— Я почти не сплю, но не чувствую усталости. Температура постоянно чуть выше нормы. Раны заживают быстрее, — Марат говорил медленно, подбирая слова. — А еще… я стал чувствовать вещи. Знать вещи, которые не должен знать.

— Например? — подтолкнул его Альберт.

— Например, что вы сейчас волнуетесь, хотя внешне спокойны, — Марат смотрел ему прямо в глаза. — Ваше сердце бьется неравномерно. Двойным ритмом. И в вашей крови… что-то движется. Что-то, что есть и во мне. В гораздо меньшем количестве, но оно есть.

В комнате повисла тишина. Альберт медленно выдохнул. Это было неожиданно и тревожно. Даже минимальная доза нанокрови вызвала заметные изменения.

— Что вы мне вводили? — спросил Марат без обвинения, просто с любопытством. — Это не обычное лекарство, верно?

Альберт взвесил все за и против. С одной стороны, рассказывать кому-либо о нанокрови было рискованно. С другой — Марат уже был «заражен», и ему требовались ответы.

— Это экспериментальная технология, — наконец сказал Альберт. — Регенеративная медицина нового поколения. Вы правы, это не обычное лекарство. И то, что вы сейчас испытываете — непредвиденный побочный эффект.

— Это опасно? — в голосе Марата слышалась тревога. — Я умру?

— Нет, — уверенно ответил Альберт. — Судя по вашему состоянию, вы здоровее, чем когда-либо. Но необходимо наблюдение. И…

Его прервал сигнал коммуникатора. Он взглянул на экран и напрягся. Сообщение от Нейро было кратким: «Периметр нарушен. В больнице люди Вельского.»

— Нам нужно уходить, — резко сказал Альберт, вставая. — Прямо сейчас.

— Что происходит? — Елена тоже поднялась.

— Люди, которые устроили мою аварию, — Альберт быстро собирал необходимые вещи. — Они здесь. И, судя по всему, они не за мной. Они за ним, — он кивнул на Марата.

— За мной? — удивился тот. — Но почему?

— Потому что вы ходячее доказательство эффективности технологии, которую они хотят заполучить, — Альберт открыл потайную панель в стене, за которой скрывался узкий проход. — Служебный тоннель. Выведет нас к служебному выходу. Быстро!

Они протиснулись в проход, и Альберт закрыл панель за собой. В темноте было трудно ориентироваться, но его улучшенное зрение быстро адаптировалось, позволяя видеть контуры стен.

— Держитесь за мной, — сказал он, ведя их по узкому коридору.

Они продвигались быстро, но осторожно. Альберт прислушивался к каждому звуку, его обостренные чувства улавливали малейшие вибрации, шаги, голоса, проникающие сквозь стены.

— Они на третьем этаже, — прошептал он. — Ищут в палатах. У нас есть минут пять, не больше.

— Кто эти люди? — так же шепотом спросил Марат, следуя за ним.

— Позже, — отрезал Альберт. — Сейчас важнее выбраться отсюда.

Тоннель вывел их к служебной лестнице, по которой они спустились на первый этаж. Через маленькое окно Альберт увидел черный внедорожник, припаркованный у главного входа.

— Не туда, — сказал он, указывая в противоположную сторону. — Через прачечную.

Они пробрались через подвальное помещение, заполненное промышленными стиральными машинами и сушилками, и вышли через заднюю дверь на служебный двор.

— У вас есть машина? — спросил Альберт у Марата.

— Старый пикап, — кивнул тот. — На стоянке для персонала.

— Слишком рискованно, — покачал головой Альберт. — Они наверняка проверяют все выезжающие машины.

Он достал коммуникатор и быстро набрал сообщение. Через минуту пришел ответ.

— Дмитрий будет через три минуты на углу соседней улицы, — сказал он. — Нам нужно добраться туда незаметно.

Они двинулись вдоль стены больницы, держась в тени. Альберт вел группу, ориентируясь с поразительной точностью, словно видел сквозь стены.

— Патруль на северной стороне, — сказал он, резко останавливаясь и жестом приказывая остальным замереть.

Действительно, через несколько секунд из-за угла показались двое мужчин в темной одежде, явно с оружием под куртками. Они прошли в нескольких метрах от группы, не заметив их в тени контейнеров для мусора.

Когда опасность миновала, они продолжили путь и вскоре достигли угла, где их уже ждал неприметный серый фургон с потертыми боками.

— Быстрее, — Дмитрий приоткрыл дверь.

Они забрались внутрь, и фургон тронулся, не привлекая внимания.

— Куда теперь? — спросил Дмитрий, глядя на Альберта через зеркало заднего вида.

— В новую лабораторию, — ответил тот. — И побыстрее. Нам нужно выяснить, что происходит с нашим пациентом, — он кивнул на Марата. — И как далеко зашли изменения.

Фургон ускорился, увозя их от больницы, где уже начиналась суматоха — люди Вельского, не найдя свою цель, устроили настоящий обыск, перевернув все вверх дном.

В кармане у Альберта лежали образцы крови пациентов — возможно, ключ к следующему этапу их исследований. А рядом сидел Марат Калинин — живое доказательство того, что нанокровь работает не только на Альберте.

«Двойное сердце» в груди Альберта билось своим странным, асинхронным ритмом, словно отсчитывая начало новой главы в его жизни. Главы, которая обещала быть гораздо более опасной и непредсказуемой, чем все предыдущие.