Надежда тебя не покинет (СИ)

Глава 10. Доверяй, но проверяй

Глава 10. Доверяй, но проверяй

*** Дмитрий

По старой привычке я проснулся с рассветом, резко сел на своём ложе и проморгался, пытаясь понять, где я нахожусь. Чёрт! Надо же, как я только умудрился вообще поместиться на таком неудобном диванчике, не говоря уже о том, чтобы на нём крепко заснуть? От долгого нахождения в неудобной позе всё тело затекло и в поясницу отдавало болью. Чертыхнувшись ещё раз и скрючившись, как старый дед, я сполз на пол и с трудом разогнул спину. Промелькнула рассеянная мысль о том, что меня неслабо накрыло вчера усталостью, если я решил ночевать в больничной палате. Хотя… отчего бы и нет? Дома ведь меня всё равно никто не ждал. Даже фикусом и тем, не обзавелись в своё время со Светкой…

И тут меня словно током ударило! Какой ещё фикус? Когда я вчера увидел… такое увидел! Словами не передать! Я попятился и вновь плюхнулся на диван, после чего промычал что-то невнятное. Палата радовала глаз всё той же пиликающей аппаратурой на металлической подставке, какими-то шипящими штуками позади кровати и обилием проводков возле самой Светки. Ещё раз окинул взглядом палату и плотно зажмурил глаза. Неужели, мне вчера всё почудилось? Появление призрака, моё удивление, пояснение Надежды, что Светка не хочет с ней разговаривать? Мысль о том, что военный штатный психолог, через которого мы проходим по истечении каждой командировки, работает из рук вон плохо, если не смог заметить у меня такой сильной шизы, что зародилась в моей душе. Но так, эмоции от собственной ущербности были слабенькие, меньше ожидаемого. Гораздо больше меня шокировала мысль о призраке.

— Надо же, — медленно пробормотал я, продолжая сидеть на диванчике и рассеянно рассматривать свои ладони со следами въевшихся пороховых газов, удивляясь тому, как объёмна бывает моя фантазия, — я сошёл с ума, какая досада…

— Доброе утро, Дмитрий Алексеевич, поздорову ли в нынче? Боюсь, что диван не был рассчитан на то, что вы решите на нём почивать, — со стороны входной двери раздался весёлый голос, в котором эта самая весёлость тщательно пряталась за маску озабоченности. — Кстати, к слову о вашей вменяемости: ежели вы имеете в том сомнения, то я могу поспособствовать тому, чтобы вас принял наш местный специалист. Уверяю вас, профессионализм доктора Смирнова выше всяческих похвал. Во всяком случае, его пациентки ему весьма благоволят.

Моё сердце пропустило удар — рядом со мной стоял… дух… который и вызвал сомнения в том, что моя собственная протекающая крыша поехала окончательно. Между тем, дух… девушка… выглядела на редкость материально, осязаемо. Казалось, только протяни руку и можно будет коснуться мягких локонов, там, где на висках было несколько выбившихся прядей. Девушка кивнула в сторону окна, где по длинному переходу медленно брели две сильно беременные женщины.

— Пациентки? — промямлил я, смотря на Надежду во все глаза. — Только женщины?

Надо же, я снова это сделал — повёл себя, как придурок! Хотя ещё вчера решил, что появление духа в стенах больницы не является чем-то из ряда вон, и вот опять! И даже мысль, что мне нужен специалист, который успокаивает будущих мамочек, ничуть не обидела меня.

Пусть не сразу, но до меня дошло, что Надя смеётся надо мной. Об этом говорили и её чуть подрагивающие уголки губ и глаза, в которых светилось понимание того, что творится в моей душе. Надя подошла к Светкиной кровати и тут же вся весёлость с неё слетела. Она изучала показатели, те, что были на пищащем мониторе, внимательно рассматривая длинную бумажную ленту, которую он выдал. По выражению её лица было невозможно что-то прочесть, разве что она чуть прищурила глаза, когда кинула взгляд на прищепку на Светкином пальце.

— Как Сюзанна? — неуверенно поинтересовался я, отчего-то называя имя, которое Светка сама себе дала.

— Её травмы заживут без особых последствий, — Надя кивнула на нижние конечности, которые были зафиксированы в какой-то хитроумной штуковине. — Как вы понимаете, за неё дышит аппаратура, пока она в коме. Но самое главное не в этом, а в том, что Светлана или Сюзанна, называйте как хотите, не собирается возвращаться к нам. Ей слишком комфортно, понимаете? Нет ответственности, нет забот и хлопот… Вас она видеть рядом с собой не желает, но, возможно, есть что-то или кто-то, на кого она отреагирует иначе? Родители, подруги, увлечения? Возможно, у вас есть совместные дети?

Было видно, что для Надежды было несколько стеснительно спрашивать о столь личных вещах, что я невольно усмехнулся. Я с сожалением отрицательно покачал головой. Какие дети? А родители? Светка и не помнила, когда последний раз даже поздравляла их с праздниками, не то, что имела с ними какое-то духовное родство. Подруги? Весьма сомнительно, те могут только позубоскалить с ней и обсудить общих знакомых за её спиной, не больше.

— Боюсь, что нет людей, которые были бы столь важны для Светланы, чтобы она стремилась выздороветь, — я видел, как Надя понимающе мотнула головой и вздохнула, легко прикасаясь к моему сознанию.

— Что же, — девушка откашлялась, убеждаясь в правдивости моих слов. — Скоро будет обход, думаю, что Вы можете поговорить с лечащим врачом. С вашего позволения, я удалюсь.

Действительно, вскоре появились медицинские светила в виде главного врача, пары медсестёр, наверное, и жизнерадостного врача, засунувшего руки в карманы халата.

— Ну, что же, посмотрим, что тут у нас… — поинтересовался главный врач, поправил очки на носу и уставился на монитор, вытащив ту же самую бумажку, что и Надя. — Хм, стабильное состояние, пока добавить нечего, — градус весёлости второго эскулапа заметно упал, появилась внимательность и забота, которые и должны присутствовать при посещении платных пациентов.

— Леночка, — обратился лечащий врач к одной из своих спутниц, — я назначу ещё низкомолекулярные гепарины и антибиотики добавим…

Медсестра шустро достала блокнот и принялась что-то записывать там, с обожанием смотря на второе светило. Мне же посоветовали не отчаиваться и надеяться на лучшее. При том, что прогнозов, понятное дело, никто не давал. Впрочем, всё это я уже знал из уст Надежды Фёдоровны, так что распрощался со всеми светилами и заторопился на службу, по дороге набирая знакомый номер.

— Привет, дружище! — мой абонент с утра был на редкость дружелюбно настроен. Впрочем, сейчас, после того, что он услышит, жизнелюбия у него точно убавится.

— И тебе привет! — хмыкнул я, соблюдая видимость расслабленности. — Слушай, мне бы в архиве покопаться…

— С твоим допуском могу показать подписи на пакте Молотова-Рибентропа, не больше, — не унывал старый приятель, на ходу генерируя идеи.

— Спасибо, конечно, — не польстился на щедрость я, торопливо сообщив: — Но меня интересуют полицейские сводки или же газетные вырезки о теракте, который произошёл на вокзале в 1873 году. Некий бомбист подорвал несколько вагонов, произошёл взрыв, затем пожар. Я слышал, что тогда погибли люди… Возможно, сохранились какие-то записи о полицейских расследованиях случившегося теракта, фото с места трагедии. Газетчики не могли обойти своим вниманием подобную новость.

— О, как! Однако! — задумались в трубке, я уже собрался выдавать какую-то ерунду о том, что по тому делу всплыли новые обстоятельства, но дружище медленно выдал: — Ладно, что-нибудь придумаю.

В результате весь день я был, как на иголках, ожидая обещанного придумывания. Всё валилось из рук, я даже толком не мог понять, что требует от меня командование, смотрящее с жалостливо-понимающим видом. Наконец, когда я уже решился на то, чтобы ускорить процесс «придумывания», пришло лаконичное сообщение: «Центральный архив, я договорился, тебя ждут!». И вот уже через полчаса я парковался возле серого бетонного здания, побродил по узким коридорам и обнаружил табличку с надписью: «Читальный зал», тут же метнувшись к маявшемуся от безделья молодому человеку, оказавшемуся тем самым меня ожидающим.

— Что вы мне можете предложить из архивных документов? — вцепился в парня я.

— Пошли глянем, — довольно флегматично отозвался тот и повёл меня куда-то, лавируя между длинными столами.

Мысленно подивившись собственному стереотипу, согласно которому библиотекарь должна быть непременно нервной старушкой в очках с роговой оправой и тёплой шалью, я отправился следом.

— У нас всё оцифровано, оригиналы спрашивают нечасто, — поворачиваясь ко мне, заявил молодой человек, — и по предварительной записи.

Быстро пощёлкал клавишами на стоявшем на столе компьютере и кивнул:

— Любуйся, всё, что есть.

Я благодарно кивнул на это и с жадностью уставился в экран.