Надежда тебя не покинет (СИ)

Глава 24. Пациент скорее мёртв

Глава 24. Пациент скорее мёртв

Я смотрела в глаза Леночки, которые пылали бешеной злобой и жаждой мести, и замирала в ужасе и непонимании. Что? Что она от меня требует? Какое чудо явить? Да если бы я могла, то давно бы уже вытащила разум Сюзанны из глубин подсознания, но увы, это не в моих силах. И святой нимб над моей головой меня отнюдь не прельщает, чтобы не думала по этому поводу Леночка. Я пошарила глазами, судорожно придумывая, чем бы я могла огреть по голове медсестру в тихой надежде на то, что тут-то её мозги и встанут на место. Жаль, но больничная палата не предполагала возможности нападения или обороны. Да и количеством мебели похвастаться не могла, чего уж там. Функциональная кровать, аппараты мониторинга за спиной, кушетка и шкаф, привинченный к полу. Даже вазы и той на подоконнике не завалялось, хотя огреть чем-то по голове медсестру мне хотелось просто до зубовного скрежета.

Поражаясь себе и своим кровожадным мыслям, крепко выругалась непотребными словами, за которые раньше меня заставили бы вымыть рот с мылом, я бессильно закричала. Но Леночка, как ожидалось, и ухом не повела, загадочно улыбаясь своим мыслям и со всяческой приязнью посматривая на неподвижное лицо Сюзанны.

— Задумывалась ли ты когда-нибудь, Надя, что жизнь человеческая, по сути, так хрупка и скоротечна? — расслабленно прислонившись к кровати, где мирно пищала аппаратура кардиомониторинга и шумел ИВЛ, нагнетающий кислород в лёгкие, поинтересовалась Леночка. — И её так легко оборвать… даже обидно немного, не правда ли? Ты проявила себя настоящим героем с тем гастарбайтером, он, поди, и не знает, кого благодарить за спасение своей жизни. Так неужели ты оставишь на произвол судьбы вот эту милую девушку? Ты посмотри, какая она славная! Видела её парня? Симпатичный, правда? Вот интересно, он расстроится, если его девушка умрёт? А всё из-за тебя, Надюша.

Я всхлипнула и отрицательно покачала головой, прекрасно понимая, что Леночку совершенно точно не интересуют мои ответы. Хотя, я не берусь утверждать, что она могла бы услышать хоть что-то из них и вообще слушать кого-то, кроме, быть может… Точно! Павел Иванович! Я однажды смогла до него докричаться, так почему бы не сделать этого сейчас? Я проскользну сквозь стену и побегу на его поиски, он должен, просто обязан прийти на помощь и устранить опасность в виде своей бывшей дамы сердца.

Во мне шевельнулось глухое раздражение к нашему врачу, который регулярно заводит необременительные отношения в коллективе, которые не раз приводили к конфликтам. Хотя, нет, оставлять эту сумасшедшую наедине с Сюзанной я бы не рискнула. Немного отойдя от первого приступа паники, я стала соображать быстрее — каким образом Леночка планирует вырубить электричество во всём здании? Сделать это не так просто, для этого, как минимум, нужно спуститься в подвал, а не стоять рядом со мной, радостно скаля зубы. И потом — в аппаратах мониторинга, которые отслеживают состояние Сюзанны, имеются внутренние предохранители, я знала это совершенно точно. Как раз на подобные случаи, когда происходит экстренное отключение электричества, и пусть недолго, но они смогут поддержать работу лёгких, сердца и, главное, не дадут погибнуть клеткам мозга. Наверняка, медсестра ничего не знает об этом, и тогда у Сюзанны появляется шанс на то, чтобы выжить. Не станет же эта сумасшедшая больную подушкой душить только для того, чтобы показать мою несостоятельность, как медицинского работника? Из моей груди вырвался нервный смешок, а мысли лихорадочно метались и сталкивались в голове.

Свет в палате заморгал, вызвав у Леночки мягкий радостный смех, я бросилась к мониторам, которые тут же погасли, включив мерзкую аварийную сирену, и в ужасе воззрилась на них.

— На это был расчёт, Наденька? — удовлетворённо проворковала медсестра, вытаскивая из кармана форменной куртки два продолговатых металлических предмета. — Опустела без тебя земля, как мне несколько часов прожить… — глумливо пропела Леночка, пряча стабилизаторы обратно в карман куртки.

— Ах, ты ж… мерзавка! — выдохнула я в сердцах и бросилась на неё, сбивая с ног, роняя на пол. К сожалению, это был максимум воздействия, на которое я была способна…

— А ты ничего так, шустрая, — Леночка неловко поднималась, потирая ушибленный бок и спину. — Вон, как приложила меня! Не ожидала от такой святоши, как ты!

Чувствовалось, что она довольна моей вспышкой ярости, ведь всё идёт по плану. Да и чёрт бы с ней — я обернулась к Сюзанне и решилась на невозможное. Живой человек не может быть вместилищем души. Во всяком случае, я об этом ничего не слышала, но попробовать стоило, иначе Сюзанна действительно умрёт. И на этот раз безвозвратно. Хотя, она может и умереть от моего непосредственного вмешательства. Куда ни кинь, всюду клин. Я дотронулась рукой до конечности Сюзанны…

Миг — и всё знакомо померкло, отключились все органы чувств, я оказалась в мутном ничто, которое охватило меня, сжало со всех сторон в тиски, но я не сдавалась, упорно выкрикивая имя Сюзанны, отчаянно желая, чтобы она мне ответила, хотя бы дала знать, что моё вторжение не принесло ей вреда.

И, наконец, спустя, кажется, вечность, я ощутила слабую эмоцию мрачного удовлетворения, которая вскоре исчезла совсем, растворившись во мраке. После чего чувство сдавленности переросло все возможные пределы, и я поняла, что это следствие отказа работы лёгких и сердца. Поборов первый приступ паники и уговорив себя, что я давно мертва, а это значит, что ещё раз, будучи в теле Сюзанны, я умереть не смогу, я заставила себя прислушаться к тому, что творится «снаружи». Получилось это у меня далеко не сразу, но я всё же расслышала топот ног, грохот распахнувшейся и ударившейся об стену двери палаты, шум и выкрики, звуки борьбы… за моими сомкнутыми веками двигались тонкие лучики света, разгоняющие мрак больничное палаты. Ага, выходит, что это вновь прибывшие включили фонари на своих телефонах.

Пересилив себя, я напряглась, звуки, до того были словно издалека, приблизились, вопли стали слышаться более чётко, чувство сдавленности ушло, оставив после себя слабость и дискомфорт.

Так, кажется, первыми на аварийный сигнал кардиомонитора прибежали ребята из АРО, что логично, вроде как, если их «клиент» собрался «откинуться», они-то и удивились присутствию в палате Леночки, ведущей себя, мягко говоря, не совсем адекватно. Интонации в воплях нашей медсестры изменились. Ага, а это уже Павел Иванович подтянулись с главным, теперь в возмущении Леночки превалирует жизненная несправедливость и коварство нашего хирурга по отношении к ней, к Леночке. Гул генераторов и задёргавшиеся яркие пятна подсказали мне, что включились аварийные генераторы, а Леночка истерически завизжала и потребовала, чтобы её поднесли ко мне ближе, дабы она лично убедилась в том, что пациентка мертва. Я вяло удивилась: что значит «поднесли»? Потом всё же догадалась по тихим матам, что врачи из АРО решили вопрос с медсестрой, попросту связав её по рукам и ногам шнурами Сюзанниного пульсотоксиметра. Что же, довольно любопытный, а главное, нестандартный ход. Жаль, что кляп в рот они воткнуть не догадались. Возможно, у меня тогда меньше бы кружилась голова и не было бы того жуткого чувства дезориентированности.

— Уволю всех к чёртовой матери! Всех! И тебя, Павел, первого! Это если вы дружно не присядете за саботаж и преступление против человека, заведомо находящегося в беспомощном состоянии! А вы присядете, это я вам точно говорю… и я с вами заодно. Убийство — не кот начхал!

Ого, а я и не знала, что Михаил Ашотович так может. Строго он, однако, к своим подчинённым! Хотя, во всём этом есть и некий плюс — благодаря Леночке, её проклятиям в мой адрес и в адрес Сюзанны, окружающие обратили внимание на лежащую перед ними пациентку.

— Живая, может, нет? — осторожно спросил кто-то, подходя ближе? — Аппаратура-то не работала.

— Да вряд ли… — с сомнением ответил другой.

«Вот и я думаю, что вряд ли», — мелькнула у меня досадливая мысль, слишком уж сильны были чувства радостного облегчения от Сюзанны.

— Живая! Ебашь стимуляторы! — заорал под ухом Павел Иванович, изрядно меня тем самым напугав. — Адреналин, анропин внутривенно, лидокаин. Готовь разряд!

Как разряд? Да что же вы задумали, изверги? Да вы меня сейчас… я дёрнулась «на выход», но не успела, перед глазами расцвели багровые пятна, в голове взорвался фейерверк, после чего наступила тишина...

*** Дмитрий

— На выход, командир! Прилетели, — голос старшего сержанта заставил меня вынырнуть из тяжёлого сна, я автоматически обратил внимание на то, что гул турбин на самом деле стих, хмуро буркнул, что я готов, устало потёр заспанное лицо и протянул руку за лежащим рядом автоматом. Мгновенный укол паники от того, что его рядом не оказалось, и облегчённый выдох — мы в Ростове, всё, можно расслабиться. Пару дней на диспансеризацию и вперёд, в столицу. Командировка вышла чуть дольше, чем ожидалось, но всё же короче, чем хотелось бы дорогому руководству, которое настаивало на том, что момент для того, чтобы возвращаться домой, выбран неправильно. На что я привычно огрызался, что этот самый момент выбран неправильно всегда. А я просто не могу продлить командировку по семейным причинам. Руководство пыхтело, бухтело, но неохотно отпустило, не найдя достаточно веской причины для того, чтобы удерживать меня и впредь.

Конечно же, спешил я в больницу, тревожась за состояние Светки и за то, что могло приключиться с Надей, поэтому, приземлившись в Чкаловском, я побросал свои манатки в прихожей моей квартиры, переоделся в привычные свитер, джинсы и тёплую куртку, и поспешил в больницу.

Встреченный мною в отделении пробегающий мимо лечащий Светкин врач, Павел Иванович, встрепенулся при моём появлении, забегал взглядом по сторонам, уцепил меня за локоток и с жалобным видом попросил меня «только не нервничать». Я, нервничать и не думавший до сего момента, изрядно напрягся и сквозь зубы попросил пояснить причину подобной суеты.

Но Павел Иванович сделал вид, что сам-то, он не местный, а вот главнюк — тот да, компетентный человек. Сам же «компетентный человек», появившись по звонку своего подчинённого, суетливо повёл меня в сторону палаты, расписывая все блага, что потоком изобилия изливались на Светку, которые не могли не оказать своего благотворного влияния на её состояние. А про то, что лучшие медики днями и ночами тёрлись возле её ложа, и говорить нечего.

Я, окончательно вышедши из себя, злобно буркнул:

— Что вы хотите сказать своей страстной речью? Что за пациенткой был хороший уход? Было бы странно ожидать иного, учитывая стоимость платных услуг.

— Ха, — выдавил из себя смешок главный врач, открыл передо мною дверь и тихо испарился. — Прошу, вы уж сами как-нибудь дальше…

Я зашёл внутрь и едва сдержал возглас удивления — на кровати, спиной ко мне, сидела Светка и рассматривала свои ладони.

— Света? — хрипло выдохнув, осевшим голосом пробормотал я, поборов желание присесть на соседний диванчик.

Та как-то странно вздрогнула и повернулась ко мне резко, всем корпусом, и я заметил неуверенный взгляд карих глаз, брошенный в мою сторону.