Наследник червоточины I

Глава 24

Путешественник во времени сидел за ноутбуком и занимался обработкой записи, полученной из последнего путешествия Дюваля с группой журналистов по погребальному залу пирамиды.

За его спиной висела небольшая воронка. Медленно крутилась, переливалась различными оттенками…

- Максим, - механический голос пробубнил откуда-то изнутри. - Мне кажется, Симон, в последние дни, какой-то странный?

В ответ парень пощёлкал мышкой. Выделил эпизод. Вырезал. На его место поставил другой. Задумчиво оценил свою работу. Дал ответ.

- Не знаю. По-моему, всегда такой.

- И всё же! После возвращения из Египта он сильно изменился. Стал замкнут. Глаза постоянно бегают. Сядет напротив стены. Уставится и сидит молча. Вздыхает. Почти престал работать. Я думаю - может заболел? Или кто-то укусил? А может даже вселился? Как в фильме "Проклятие мумии". И теперь ползает внутри него и живёт.

Парень оторвал взгляд от монитора. – Кажется кто-то пересмотрел фантастики? Тут, скорее всего, другое. Как говорится - личное.

- Думаешь? – воронка приблизилась к уху.

Компьютерщик нажал мышкой на иконку "Сохранить". - Уверен.

Инопланетянин тут же изменил форму, превратился в яркий шарик. Который налился синим цветом и начал мигать.

- Тогда чего сидим? Надо срочно спасать нашего партнёра.

- Спасать? - Макс скривил губы. - Чего его спасать? Он здоровый, взрослый мужик – думаю разберётся.

Шар недовольно поскакал по кругу. - И тем не менее, он уже неделю не может разобраться.

- Да? – почесали за ухом.

Шар лопнул разноцветными брызгами. - Если делать точный замер – десять дней и три часа.

…..

Дюваль, подобно нашкодившему котёнку, вытянулся перед графиней в струнку. Сложил лапки, поджал хвост, оттопырил ушки и протяжно мяучил. - Кисонька, послушай… Всё время думаю о тебе. Расстраиваюсь, переживаю. Давай, поговорим.

- Нам не о чем разговаривать! – словно кнутом, стеганули по воздуху. Голос обиженной валькирии был резким и сухим. Она нервно сдавила фишки в руке.

- Мадам, месье, делайте ваши ставки, - повторила крупье, ожидая решения со стороны игроков. (Кроме Дюваля и графини за игровым столом никого не было).

- Всё, на «Тринадцать»! - ответили бывшему возлюбленному, блеснули глазами и двинули горку пластмассы в середину стола.

- Ставки сделаны, ставок больше нет, - девушка бросила шарик и крутанула барабан.

- Солнышко, - Симон подошёл как можно ближе и даже шваркнул носом. – Хочешь я стану на колени? Громко извинюсь перед всеми? Попрошу прощения.

- Ничего не надо! - графиня поправила рукой волосы, гордо распрямила плечи, вытянула спину, платье обтянуло большую упругую грудь.

- Ты предал меня. И не просто предал – продал! За вшивые пять миллионов. Правильно говорила «ма-мА». Тебя интересуют только деньги. Ты! Такой же противный, бесчувственный мужлан и скотина. Как все!

- Мадам, месье, делайте ваши ставки, - работница казино снова напомнила о себе.

- Всё, на «Тринадцать»! – очередная партия фишек покатилась по зеленому сукну.

- Ставки сделаны, ставок больше нет, – шарик вновь запрыгал по ячейкам.

Несправедливо осуждённый громко сопел носом, пытался оправдаться…

- Франсуаза, поверь! Это не так! Ты всё поняла неправильно.

- Даже не позвонил! – женщина нервно дёрнула щекой. - Не говоря о том, что мог бы просто прийти. Хотя бы написать - письмо? Записку… Посыльного прислать.

Разбитый горем влюбленный протянул пальцы и попытался нежно провести по плечу. - Солнце моё, я пытался. Много раз. Но, твой отец!

- Симон! Отойди. Я позову охрану. И не вспоминай про отца!

…..

Дюваль вернулся к молодому человеку, стоящему в стороне от игровых столов.

- Месье Иванов, вы видаль мой унижений? Я её говорить, просить, умолять. Она только злиться и прогонять прочь. У нас нет никакой шанс. Это всё – проваль, кошмаль… финаль. Смерть исход. Конец всей ваша, наша, мой идея. Всё!

- «Да-а, шансов нет!» - согласились с партнёром, задумчиво потирая рукой подбородок. - «Хотя… на провальный вариант «А» всегда есть запасной план «Ы»!

- Запас план «Ы»? - Симон удивлённо вскинул голову. – Это, что быть? Как всегда - ваш русский шутка?

В ответ беспечно махнули рукой. – Какая разница как он называется. Главное, он ЕСТЬ! И сейчас будем его осуществлять.

…..

«Нет, он не любит меня», - горькая слеза побежала по щеке графини. – «Ему нужны, только вшивые, вонючие, никчёмные фантики. Он такой же как все. Даже, нет! Он хуже всех: Скотина! Мужлан! Грязный самец!».

- Мадам? – крупье обратилась к женщине, оставшейся в одиночестве за игровым столом. – Будете делать ставку?

- Конечно.

- Опять на «Тринадцать», чёрное?

- Да-а!

Яркая вспышка. Резкий хлопок. Центральная люстра заскользила вниз, кишкой вытянулась на проводе. Мгновение и она сорвалась, с грохотом упала на свободный стол. Огромный взрыв из стекла, хрусталя и пыли разлетелся по залу. Ещё одна вспышка соседней люстры. Новый громкий хлопок. Грохот и взрыв. Третий многотонный светильник-убийца также выскальзывает из потолка, тянет за собой провод, влечёт за собой ещё одну люстру. Мигает и гаснет свет во всём помещении.

В потемневшем зале слышен топот, крики, ругань. Люди мечутся, толкаются, натыкаются друг на друга. Пытаются наощупь найти выход наружу.

…..

Проход был завален выпавшими кирпичами, бетонной крошкой, строительным мусором. На стенах, как в заброшенной шахте, повсюду выделялись рыжие разводы и потёки какой-то слизи. Коридор постепенно сужался. Потолок проседал. Чуть вдали проявлялись ниши, которые могли быть как ходами, так и тупиками.

Графиня очнулась, сидя на грязном полу, в объятиях Дюваля. Ей было плохо: Кружилась голова, тошнило, от пыли и грязи чесались глаза. А ещё ныла нога – страдалица где-то по дороге потеряла туфлю, порвала платье, ушибла коленку.

- Кисанька, ты очнулась. Это я, твой Симон. Слышишь меня?

- Симон, какой ужас… - залепетала женщина, прижимаясь к попутчику.

– Мне страшно. Сколько уже идём по коридору? День, два, неделю? Месяц? Господи! Где же выход из этого чёртова казино?

- Франсуазочка, потерпи. Потерпи, любимая. Постарайся подняться и сделать хотя бы несколько шажочков. Надо выйти. Обязательно. Осталась немного. Потерпи.

- Я не могу, - заныла раскисшая тридцатипятилетняя плакса. - Оставь меня. Иди один. У меня нет сил. Я не хочу никуда идти.

- Козочка, там выход. Поднимайся, вставай. Осталось чуть-чуть.

- Ты обещал … - страдалица вцепилась в какой-то большой булыжник. – Говорил много раз - ещё немного. А мы всё идём. Этот коридор – никогда не закончится. Я не могу. Слышишь? Иди один. Всё – я буду здесь!

- Нет, я не брошу тебя, - спасатель закряхтел, взвалил на плечо тяжёлую ношу, с трудом отодрав её от камня.

Сделал несколько шагов, уткнулся в железную дверь. Подналёг. Ржавчина, как иней, посыпалась с дверного косяка и дверь со скрежетом открылась.

Яркое солнце, подобно взрыву, больно ударило по глазам. Графиня, в ужасе дёрнулась и снова погрузилась в спасительный обморок.

.....

- Мадам, месье! В эфире телеканал «Антен 2». Мы прерываем наши передачи на экстренный выпуск. По-прежнему нет никаких новостей о заложниках в клубе «Грандэ Континенталь». Необъяснимо! Как? Каким образом? Вот, уже пять часов, весь город, вся страна, все жители Франции желают знать - что происходит? Напомним, полиция окружила забаррикадированное здание, взяло под охрану квартал. Пытается попасть внутрь. Но! Увы! Всё безуспешно. Все двери, окна, все входы-выходы по-прежнему замурованы неведомым способом. Кто это сделал? Что происходит внутри? Есть ли там захватчики? Сколько их? Какие у них требования? Есть ли среди заложников дети? Беременные женщины? Больные? Раненые? А может быть даже погибшие? До сих пор, уважаемые дамы и господа, ничего не известно. Хотя, нет. Минуту. Наш оператор сигнализирует мне, что двоим счастливцам удалось выбраться из помещения. Кто они? Как смогли? Итак, мы видим, как к несчастным бегут корреспонденты. Пытаются задать вопросы. Сейчас всё узнаем.

Мужчина, с трудом открыл дверь, аккуратно вывел висящую на его шее женщину. Предостерегающе поднял руку, заслоняясь от набегавших людей.

- Я, Симон Дюваль. Это, графиня Франсуаза де Бенье. Я люблю её! Она любит меня! Остальное - не важно!

- Месье Дюваль, какой ужас! Что произошло внутри помещения? - куча разноцветных микрофонов окружила Дюваля со всех сторон.

- Скажите, это захват? Вы видели террористов? Кто они? Есть ли у них оружие? Почему они не выдвигают требования?

- …Бандиты собираются отпускать заложников?

- …Как вам удалось выбраться? Есть ещё люди, которые спаслись?

- …Почему вы молчите?

- Господа, я устал. Графине нужна помощь. Мы не состоянии отвечать на ваши вопросы.

Подоспевшие полицейские, стали медленно оттеснять работников прессы от потерпевших.

- Месье, прошу отойдите в сторону, - громко прокричал высокий человек, в расстёгнутой короткой кожаной куртке а-ля Бельмондо, из-под которой красноречиво торчала кобура пистолета.

- Я, Алан Венсан, комиссар полиции. Никаких интервью и ответов на вопросы пока с ними не поговорят мои сотрудники. Освободившиеся находятся в состоянии аффекта. Вполне возможно, нужна психологическая, а может даже и медицинская помощь. Господа журналисты, прошу! Проявим благоразумие и отойдём за ограждение. Обещаю, как только появится заслуживающая внимания информация - сразу сообщу.

.....

Спустя пятнадцать минут Дюваль, обмотанный в одеяло, сидел на раскладном стульчике возле кареты скорой помощи. На скуле у героя-любовника крестом белела заплатка пластыря, лоб пересекала багровая ссадина.

- Месье Иванов, этот ваш план «Ы» есть вопиющий хулиган безобразий... - недовольно, вполголоса, (Чтобы никто не услышал) бурчал Дюваль, случайному человеку, в чёрных очках, стоящему у него за спинкой стула.

- Бедный, несчастный Француаза. Она так мучиться, переживать и страдать. Доктор, про её нога, говорить нет свободный живой место. Всё сплошной ссадина, синяк, кровоподтёк. Он даже поставить ей два укол.

- А, я! - седовласый указал на свою запачканную, как у трубочиста, одежду. - Вынуждаль теперь целый неделя быть в пастель, пить витамин, лекарство, глотать антибиотик. Приходить в себя. Восстанавливать сил, эмоций, душевный состояний.

- Месье Дюваль, любовь всегда требует жертв! - произнесли высокопарно, словно лозунг с трибуны. - Вам, кстати, снова придётся пожертвовать собой и вернуться в подвал. И всё - во имя любви!

- МНЕ? - Симон дёрнулся так, словно ударили током. Он попытался повернуться в сторону наглого незнакомца и спалить его взглядом.

- Это как понимать? Это, что? Есть быть опять русский народный насмешка над старый смертельно больной француз? Чтобы, я? Снова идти в этот ужасаль подваль?

- Ну, да.

- Нет! Не за что! Я не хотеть. Я не мочь. У меня нет сил. А вы шутить? Издевать?

- Послушайте, месье Симон! Там, в клубе, взаперти, сидят больше семи сотен человек. Сидят шестой час. Не могут выйти на волю. Мучаются, терпят лишения. Ждут освобождения...

- Месье Иванов, я вас не понимать... - зачем им сидеть? Чего ждать? Почему не выходить? Кто им мешать?

Парень оглянулся и почти вплотную подвинулся к потерпевшему...

- Все ждут спасителя. Того, кто покажет путь. А он, расселся на стуле. Не хочет идти. У вас, совесть, есть?

- Месье Иванов! Не надо кидать лозунг воззваний. Мы не на митинг! Я быть пожилой чельвек. Не мочь идти. Хотеть домой. Отдыхать. Неужели это трудно понимать?

- Надо, месье Дюваль. Надо! Вы не просто пожилой человек. А моложавый супергерой. Тот, кто спасёт, мир! Францию! Париж! А заодно разрекламирует нашу кинокомпанию.

- Пусть ходить, спасать другой герой. У меня полностью заканчиваться сил.

- И все же придётся идти, вам.

- Нет.

- Да.

- Нет. Не пойду.

- Пойдёте.

- Нет!

- Да.

- Нет. И даже не просите.

.....

- Месье, мадам! - Дюваль подошел к группе корреспондентов. Тяжело вздохнул. Поднял голову. - Я, Симон Дюваль. Вы уже знаете меня!

- Симон Дюваль... - акулы пера встрепенулись. Начали включать микрофоны. Защёлкали фотокамерами. Потянулись к блокнотам. Стали готовиться задавать вопросы.

- Безобразие, господа! - спасатель Вселенной гневно топнул ногой. – Я! Единственный! Из всех, кто знает дорогу внутрь здания, а полиция даже не хочет меня выслушать. Есть желающие пойти со мной и выпустить заложников?

Герой посмотрел на растерянные лица журналистов. Увидел небольшое движение одного из них. - Есть? Отлично! Идите за мной. У вас будет супер материал!

.....

Старинная железная дверь с кодовым замком была последним препятствием на пути добровольных спасателей. После двух часов блужданий по подземным коридорам наполненным смрадом, грязью, крысами и нечистотами, это было последнее препятствие, которое надо было преодолеть. Казалась - набери нужные четыре цифры - и вот он, долгожданный вход. Но, что это были за цифры? Никто не знал.

Все вместе и каждый по очереди крутили-вертели-набирали различные комбинации. Было перепробовано всё от самого простого 0000 и 9999 до 9009, 0990 включая 9900, 0099, 9090, 0909.

- Какой ненормальный поставил на выход в канализацию дверь с кодовым замком? – возмутился журналист с большой копной волос и бородой похожей на веник. – Это же не сейф и не вход в сокровищницу банка.

??? – Действительно, зачем? – ему вторила девушка в модной розовой кофточке, которая от грязи и паутины превратилась в старую тёмно-серую тряпицу. – Её поставили давно. Уже вся позеленела от старости. Наверное, лет сто назад? Кстати, попробуйте ввести цифру 0.100. Вдруг подойдёт? Или 100.0.

- Месье! К двери подскочил тощий мужчина похожий на узника «Освенцима». Его очки заблестели. А что, если это не простые числа, а к примеру… числовые ряды прогрессии?

- Это, как? - все посмотрели на него с удивлением.

- Скажем, возрастающая арифметическая… 0, 1, 2, 3? Или убывающая геометрическая… 8, 4, 2, 1. Или первая и третья цифры из одной, вторая и четвертая из другой последовательности – 0, 4, 2, 1?

- Вы еще предположите, что это какой-нибудь хитрый шифр, - бородатый затряс своим веником. - Чтобы его никто не узнал, когда уборщица выходит наружу и выносит помои…

Женщина в кофточке быстро вернула внимание. – Месье, а вдруг это год рождения какого-нибудь выдающегося француза. Например, Габриээля Бонёра (Коко) Шанель? Давайте попробуем ввести. Сто процентов откроется.

…..

«Дата смерти Христа», «Число и месяц пятнадцатилетия Людовика XV», «Время сожжения Жанны д Арк», «Падение Бастилии», «Рождение парижской революционной Коммуны», «Смерть Наполеона I, II, III» и прочее, прочее, прочее - всё было перепробовано. Дверь стояла как влитая. Не поддаваясь ни на какие варианты, даты, наборы чисел, прогрессии и уговоры.

Сидевший в полузабытье на полу Дюваль, посмотрел на часы. Кивнул сам себе головой. Поднялся, подошёл к замку. И набрал первое пришедшее в голову число.

«Бряк-тряк»! - звякнули засовы, и тяжелая громадина начала медленно отворяться.

….

Утром следующего дня, в главном кабинете Министерства внутренних дел, несколько военных навытяжку стояли перед полным, похожим на колобка, чиновником.

- Молча-а-ать! - министр продолжал орать так, что люстры звенели в ответ. Глаза у него были холодные, взгляд колючий и замораживающий. Он смотрел на подчинённых, так словно отодвигал фигуры, чтобы лучше разглядеть. Так, смотрят в микроскоп на букашек, увеличивая фокусное расстояние.

- Что? Это? Такое? Чёрт вас всех задери! - Он поднял со стола сложенную пачку газет и бросил их в сторону присутствующих. Газеты разлетелись по столешнице являя крупные заголовки.

«Пари-зьен Либере» «Короли снимают шляпу!».

«Лё Монд» «Что будет, если Завтра не наступит никогда?!».

«Депеш дю Миди» «Кровавые подземелья Парижа собирают добычу!».

«Лё Фигаро» «Симон Дюваль - кто он? Человек или супер-герой?».

«Либерасьон» «Когда кино - суровая правда жизни!».

- Отчего застыли? А если бы этот киношник не смог найти вход и запустить скрытый механизм в стене? А если бы этот дьявольский замок с древним секретом не сработал и дверь не открылась? А если бы он не угадал это чертово число – 1618? (Примечание автора. Пропорция 1,618 «Золотое сечение» - самое популярное число на свете.) Что было бы тогда? А?

- Месье, позвольте пояснить, - бравый седовласый генерал попытался вставить реплику.

- Молча-а-ать! У нас. В центре столицы. В правительственном районе. Рядом со всеми посольствами и Елисейским дворцом! Половину суток, сидят замурованными семьсот человек! Да, там половина парламента были с родственниками. Я уже не говорю об иностранных дипломатах и послах. А мне в ответ пускают слюни и разводят руками. Это как понимать? А?

Бравый вояка кашлянул и снова полез в разговор…

- Месье министр, если бы вы дали приказ! Мои орлы не оставили от этого склепа камня на камне. Раз, два – и всё разнесли бы «К такой-то матери» за половину часа. А может и быстрее – если бы принесли динамит!

- И кого бы нашли? – начальство в ужасе провело рукой по вспотевшему лбу. - Полоумных мертвецов?

- Значит, так, - министр сурово посмотрел на секретаря. И проговорил тоном врача, собирающегося поставить безжалостный диагноз...

- Во всём разобраться: Почему? Как? Кто? Из-за чего? – Подняли руку и помахали кулаком. – Виновных, найти. Сурово наказать. В конце недели, ко мне на стол, полный отчёт о расследовании всех обстоятельств.

Чиновник в очередной раз обвёл уничтожающим взглядом присутствующих. Нехотя добавил...

- Этого... киношника - Симона Дюваля - представить к государственной награде. Всё-таки герой! Это же надо! После многочасовых блужданий по подземельям Парижа, найти единственно верный вход! Сообразить, как его открыть. И ещё... организуйте неформальную встречу. С ним желает познакомиться семья президента. Оказывается, если верить нашей прессе, он удивительный человек: Сокровища находит, маньяков ловит, фильмы снимает, а теперь ещё и заложников стал освобождать.

- А вы, бестолочи! - снова заорали так, что штукатурка посыпалась с потолка. – Распустились! Расслабились! Разболтались! Олухи! Отупели!!! Работать не хотите - ни черта! Нет, надо наводить порядок по вам.