Общажный конфуз, или Зубрилка не чета дракону

Глава 11 Магическая гносеология

Скуш‑ш‑шно, скушно, скушно… — С этими словами преподаватель бросал на стол тетрадки с нашими домашними заданиями. — Невыносимо скушно, ужасно скушно, кошмарно скушно! — Ридкарт одарил студентов с задних парт просто убийственным взглядом. Еле сдержала судорожный вздох, ведь от его оценки зависело мое дальнейшее обучение здесь, в ДУМО!

Когда же он после череды неласковых эпитетов к излюбленному подобию слова «скучно» дошел до моей тетради, то нахмурился пуще прежнего и с такой же неласковой интонацией бросил:

— Сносно…

Изумленные возгласы прокатились по рядам. А я еле сдержала жалобный стон.

Понятия не имею, что значит это его «сносно» и какая полагается оценка в таком случае.

— А Зубрилка-то наш на что-то годится, кроме как у доски отвечать, — услышала я ехидное за спиной.

— Так, разговорчики! — воскликнул учитель. — Вы бы, мистер Одатт, так к предмету готовились, как сплетничаете. Ведь вашей работой и в туалете не подтереться, будет в высшей степени оскорбительно для пятой точки.

Мина на лице учителя стала совсем кислой.

— Как вы могли напутать Ордаста из эпохи Винхреста Шипоклыка с Марулфом Вторым, человеческим правителем, и приписать ему чужие слова в качестве цитаты?

— Но…

— Сдается мне, вы у кого-то списывали, причем настолько поспешно, что строчки перед вашими глазами плясали, как реальность у алкоголика после стакана крепкого горячительного. Потому что на ваши кляксы смотреть противно, не то что вчитываться и искать смысл, которого нет…

И я бы посочувствовала болтушке нашего потока, если бы не испытывала к нему полное отвращение. Ведь списывал-то он у меня, когда украл мою тетрадь. А мне из-за этого урода пришлось заново сочинять эссе и на память восстанавливать предыдущие домашние задания. Всю ночь на это убила! А он сидит и ухмыляется. Знает же, что доказать не смогу.

— Ты как? — Рио пихнул меня локтем.

— Не знаю, — буркнула я и поспешила заткнуться, потому что в следующий миг заметила острый как бритва взгляд преподавателя.

— Мне кажется, я сильно погорячился со своим выводом. Потому что, Ёсса, вы сейчас сидите рядом с кронпринцем, и что-то мне подсказывает, что вы не сами сочиняли свою работу, а, например, использовали связи, чтобы достать чьи-то примеры из прошлых работ выпускников.

Ну тут я не выдержала, подскочила с места и возмутилась на всю аудиторию:

— Да как вы можете так говорить? Я всю ночь глаз не сомкнул, переписывал эссе из-за того, что кто-то украл мою тетрадь. Более того, чтобы вы меня не отругали, я на память записал предыдущие мои работы, если вчитаетесь, то вы наверняка заметите разницу между предыдущими сочинениями. А вы… вы…

— Ладно, я понял, сядьте, — преподаватель смягчился и поднял мою тетрадь, начал с интересом изучать страницу за страницей.

Вот черт! Сейчас как неуд влепит еще.

— Однако хорошая же у вас память, раз я не заметил разницу между прошлой сдачей домашних заданий. Но когда вы об этом сказали… да, кажется, я вижу отличия. Вдобавок, грамотно поправив несколько стилистических ошибок, вы еще исправили орфографию и пунктуацию.

— Да. Я не удержался, простите.

— Не нужно извиняться, на оценки по прошлым работам, которые уже выставлены в журнале, это никак не повлияет. А для эстетизма, если так уж сильно хочется, то такое позволяется. Но вот что мне интересно?

И тут бесстрастное выражение лица вновь стало напоминать яростную бурю эмоций.

— Кто из вас такой смелый, раз решил меня обмануть и украсть чужую работу, чтобы списать, а?

Препод сверлил негодующим взглядом учеников, а я скривилась и спрятала взгляд за челкой. Можно подумать, он здесь пострадавший, а не я. Правда, сама была не в восторге от того, что наябедничала. Не хотела, честно. Так уж получилось.

— Хм, — учитель рассуждал вслух. — Но еще более странно, что я не заметил подвоха, ведь вашу работу, Ёсса, я смогу отличить от остальных с легкостью. Вы очень любите приводить цитаты довольно экстраординарных личностей, причем не только драконов, но и людей, эльфов, тонко вплетаете маленькие намеки на общий смысл. Иногда иронизируете.

Он постучал пальцами по столешнице и задал прямой вопрос:

— У вас есть подозреваемый?

— Нет, — ответила я глухо.

— Врете, ну да ладно, — учитель хмыкнул. — Кажется, я уже и сам понял, кто это сделал и почему я это пропустил. Одатт, встаньте!

Ошарашенно глянула на учителя и выдала себя с легкостью. Но как он так быстро догадался! Как⁈

— Вы настолько бездарно списали чужое эссе, что я лишь пробежался глазами по вашей работе, подсчитал ошибки, которые позволили влепить вам неуд, и на том посчитал свой долг выполненным. Но вы, молодой человек, преподнесли мне жизненный урок, благодарю. В следующий раз я буду внимательнее изучать работы даже такой посредственной гнусности. Что ж, будьте уверены, я сегодня же передам директору ваши труды и свою личную оценку происходящего.

Бросила беглый взгляд за спину и заметила там бледного как мел Одатта.

— А теперь, будьте любезны, выйдите из класса и не попадайтесь мне на глаза, пока я не решу, как вас наказать.

— Но-но… я этого не делал! — воскликнул он бравурно. — Я не списывал! — Од бросил на меня полный ненависти взгляд.

— Не нужно быть магом, чтобы понять, что вы лжете, Одатт. Или вы хотите нам продемонстрировать содержимое своей сумки? И позволите обыскать вашу комнату? А может быть, допросить ваших друзей, которые наверняка видели вас за списыванием?

Настырный дракон отвечать не стал, громко фыркнул, но промолчал. Однако в тот же миг кинул вещи в сумку и отправился на выход из аудитории.

А преподаватель миленько улыбнулся и хищно оскалился, глядя почему-то на меня одну:

— Только не подумайте, Ёсса, что мы с вами закончили. Раз вы все-таки мне соврали, не говоря уже о том, что умолчали о краже тетради до проверки домашнего задания, то я считаю себя в праве придумать для вас наказание.

Абзац! Причем полный.

Я заметно приуныла. А «справедливый» учитель поспешил успокоить:

— Ну-ну, не расстраивайтесь, ведь есть и хорошая новость. Вашу отличную оценку по эссе я не буду пересматривать. Только добавлю к ней маленькую отработку в моей лаборатории. Раз уж у вас такая феноменальная память, мне просто жизненно необходимо поручить вам одно архиважное дело.

Вот так всегда. Вначале обвинил в чем-то, а теперь работу навязывает. Правда, выбора у меня особого и не было. Под каким соусом ни подавай, а вывод один: если не наказание, то нашел бы другой повод, чтобы меня припахать. Потому что о моей безотказности впору легенды слагать. Наверняка кто-то из его коллег меня сдал.

Вздохнула, кивнула и снова ощутила тычок Рио.

— Ты не обязан был соглашаться.

— Я погляжу, Тэрион тоже желает составить компанию мистеру Лиду?

— Хм, почему бы и нет, я помогу.

— Тогда я тоже, — за нашими спинами высказался Фиван Фрат. Вот ничуть не удивлена.

— И я! — а это вызвался Вуди.

Ох…

Чую, сделают они из преподавательской очередную игровую комнату. А мне потом убирать за их шалостями.

Чуть в голос не взвыла из-за такого невезения.

— Что ж, — учитель усмехнулся, — может быть, мне для порядка позвать всю восьмерку на эту отработку? А заодно принести вам еду из столовой, когда вы проголодаетесь, покормить, развлечь интересными рассказами из жизни, пока вы будете кушать?

— Было бы неплохо, — Рио на полном серьезе поверил его словам.

Чуть по лицу себя не стукнула. Ясно же, что преподаватель иронизировал. А нарциссу рядом сидящему невдомек.

Правда, с развенчанием чужих мечтаний неплохо справился и сам препод, гаркнув:

— Вот еще! В общем, пропущу на подработку только троих. Ёсса один из них. Кто из вашей восьмерки будет его сопровождать — решайте сами.

И после этого, как ни в чем не бывало, обернулся к доске и ровным голосом проронил:

— Итак, записываем новую тему…

Я подхватила лежащее рядом перо и склонилась к конспекту, записала продиктованное: «Познавательная теория Винхреста Долговязого».

Легкое смятение поспешило улетучиться, едва во мне проснулась личина зубрилки, готовой с интересом впитывать новые знания.

— Этот научный деятель отличился сразу тремя основополагающими теориями познавательной части магии и десятками трудов в области подсознательной подпитки сонных чар.

Зализанные волосы преподавателя блестели под косыми лучами утреннего солнышка, заглядывающих в помещение через боковые стрельчатые окна лектория. Невольно залюбовалась игрой света и тени, а заодно пропустила целое надиктованное предложение. Что неудивительно — начала ерзать.

К моему несчастью, рядом со мной против моей воли уселся Тэрион. А он, как известно, конспекты вообще не писал. В чем я еще раз убедилась, когда перевела взгляд в его тетрадку.

Этот уман не нашел ничего лучше, чем наставить точек на всем листе, и только и делал, что соединял их в хаотичном порядке.

Вот же невезение, а?

Повернулась обратно к своему конспекту и снова прислушалась к словам преподавателя:

— Эта теория внесла весомый вклад в развитие таких предметов, как: «Высшая магия» и «Начертательная чарометрия». Закон, выведенный из угловой скорости магического импульса и скорости прецессионного вращения оси нашей планеты, был обозначен как Основополагающий закон распространения магии в пространстве. Экспериментально доказано, что скорость магии предельна и может быть вычислена из уравнения Ламперта Третьего, используемого для любого тела, находящегося в состоянии покоя. Также система исчисления должна соответствовать нормальным условиям. Иначе для вычисления скорости магического импульса применяются частные случаи из таблицы Грумфа.

Преподаватель развернулся к доске и начал ставить на черном деревянном полотне белые точки… по примеру увиденного рисунка из тетради Тэриона.

Еще немного понаблюдав за действиями Ридкарта, я с изумлением уставилась на конспект кронпринца, который уже завершал чертить, как оказалось, «таблицу Грумфа», добавляя краткие надписи рядом с каждой линией, называемой импульсным лучом. Но узнала я об этом чуть позже, когда преподаватель оторвался от доски и обернулся к нам, чтобы пояснить:

— Все эти частные случаи описывают угловой момент скорости магического импульса, рассчитываемые из расстояния до цели, массы исходного тела и чароемкости, иными словами, потенциала источника чар.

— Но где же здесь формула? Ведь результатом вычисления должна стать числовая переменная? — задался кто‑то из впереди сидящих.

— Правильно, — преподаватель кивнул. — Вы видите на доске импульсные лучи, величина (или, если хотите, длина которых) и будет ответом на ваш вопрос.

Обернувшись к доске, он начал ее разлиновывать вначале по горизонтали, затем и по вертикали.

— Вот вам и таблица, каждая клетка которой служит единицей деления.

Мой мозг отказался воспринимать эту информацию напрочь и абсолютно. Я растерянно глядела на рисунок перед глазами и не могла ни сконцентрироваться, ни зацепиться взглядом. Заметив мое замешательство, преподаватель хмыкнул:

— Не все, Ёсса, поддается зубрежке. В данном случае, исходя из теории познания, лучше всего запомнить сам закон и правило правой руки.

Ничего не поняла.

А преподаватель обернулся к «чертежу, заключенному в клетки», и ткнул пальцем в центральный импульсный луч.

— Рассмотрим частный случай…

Как назло, перед глазами всплыло воспоминание произошедшего накануне, и я уже перестала улавливать суть сказанного, а лишь блуждала по закоулкам своей памяти.

С утра в это воскресенье, едва я успела вновь одеться и не обнаружить исчезнувшего Буля, ко мне заявилась целая делегация из четверых друзей кронпринца. Перечисляю: Витал, Фиван, Морти и Луми. Все они его искали (по их словам — довольно долго) и не могли найти. Меня же обвинили в недостаточном наблюдении, раз я оказался не в курсе, куда запропастился Рио, хоть и спал в соседней комнате.

Ключевое слово «спал» было с легкостью отброшено в их рассуждении, когда меня пытались сделать козлом отпущения.

В общем и целом, по итогам маленького препирательства я была вынуждена потратить целый час на поиски Тэриона. К слову, всего‑то лишь обнаружила его спящим на диване в полупустом помещении мансардного этажа со стеклянными окнами над головой.

Слегка повернула голову в сторону моего соседа и снова припомнила минувшее, его слова, сказанные спросонок: «Прости, я не хотел…». Услышанное настолько меня удивило, что я еще долго стояла оглушенная, не в силах сдвинуться с места. Пока в комнату не поднялись няньки нашего Рио: Фиван, Витал и Лумиэль. Только Морти не хватало для полного счастья.

Но, думаю, этот самовлюбленный лентяй, сыночек директора попросту отлынивал от поисков.

А когда же я наконец получила свободу, перепоручив заботы о венценосном его друзьям, то первым делом отправилась умываться. Вежливый и столь же проницательный Луми подсказал, напутствуя уходящую меня, где у них ванная комната с рукомойником и прочими удобствами.

Оказалось, справа от входной двери незаметно притаился небольшой коридорчик. А там за синей и зеленой дверью имелись душевые в том числе.

Счастью моему не было предела, когда в обеих комнатах «удобств» заметила щеколды. А душевая, в которую можно было войти из обоих помещений — так и вовсе выше всяких похвал. Пять кабинок отделялись друг от друга каменными стенами высотой почти до потолка и плотными шторками. Ух, красота!

По крайней мере, надеюсь, у них нет привычки вламываться друг к другу в кабинки, чтобы, не дай Всезнающий, подшутить. Хотя с Тэриона — любителя веселья, станется.

— Перейдем к следующему частному случаю… — доносились до моего сознания слова преподавателя. И все равно. Несмотря на это, продолжила витать в облаках.

Остаток дня я посветила разным мелким делам, практически не пересекаясь с представителями ЧСВ. Зато успела как следует покушать, подшить костюм, почистить ботинки, прибраться в гардеробной и обустроить себе рабочее место возле одного из подоконников. После обеда же я собрала нужные тетрадки и отправилась в библиотеку дописывать эссе по «Магической гносеологии». Как обычно, кивнула библиотекарше, окинула взором читательский зал и среди ровных и длинных рядов парт читательского зала заметила лишь троих учеников. Еще пятеро или шестеро сейчас шелестели страницами книг, стоя у стеллажей.

Устроилась поближе к окну, выложив из сумки письменные принадлежности. Достала свои тетради и отправилась за книгами по эпохе Марулфа Второго и трактатами из эпохи Винхреста Шипоклыка. Правда, стоило мне только отойти от стола, то я заметила, что в библиотеку вошла целая группа учеников, из них двое моих одноклассников: Рениан Чилард в том числе, а другой тот самый Одатт. Но, к сожалению, я на это внимание не обратила. Я была увлечена поисками. Собственно, Рени меня и перехватил прямо у стеллажа в дальнем конце зала библиотеки. Видимо, он пришел забрать должок. Выискав меня, он выставил руку, загораживая проход. Я тогда как раз только‑только нашла букву «Ш».

— Ты ничего не забыл? — нахально бросил этот умник. В его руках сейчас красовалась позолоченная тетрадка с зелеными разводами. — За тобой должок.

— Да‑да, я помню, — сделала над собой усилие, чтобы не скривиться. Выхватила из его рук тетрадку для эссе по «Магической гносеологии» и попыталась поднырнуть под руку, чтобы продолжить то, зачем сюда пришла.

— Вечером занесешь, — послышалось мне приказным тоном откуда‑то сверху.

Вот в этом они все такие, одним словом — драконы, как что‑то нужно, так ласковые и добрые, а когда обещание уже получено, то зачем расшаркиваться? Прут напролом, не заботясь о чужих чувствах, будто они одни в этом мире и самые главные.

Когда же я ничего на это не ответила, Рени хмыкнул, шагнул мне за спину и отправился на выход. А я бросила беглый взгляд в другую сторону, заметив парня в конце этого ряда, свернувшего за угол. Кто‑то точно нас видел вместе. И это скверно. Но делать нечего. Пришлось надеяться на мою неказистость и отсутствие всеобщего интереса к моей столь скучной и ничем не примечательной персоне. То бишь мне.

«Зря надеялась», — подумав так, я негромко вздохнула.

— Ты ничего не пишешь? — шепотом уточнил принц. А я вздрогнула из‑за его голоса, звучащего совсем близко.

— А… — я вернулась в лекторий из воспоминаний и принялась записывать слова преподавателя просто на слух, не переваривая, иначе, боюсь, будет только хуже. Наделаю ошибок, да так и выучу в неверном варианте. Было и такое, повторять не хотелось.

— А теперь самое время закрепить результат, — окинув взглядом студентов, «добрый и справедливый» учитель остановился взглядом на мне и позвал: — Ёсса, к доске. А то мне отчего‑то показалось, что вы весь урок витаете в облаках вместо учебы.

Склонила голову, пряча досаду от проницательного взгляда Ридкарта. Внутренне же чертыхнулась несколько раз и припомнила в неласковых эпитетах темнейшую Сакуду, прежде чем натянула на лицо вымученную улыбку и встала из‑за стола.

— Что ж, Ёсса, — Волад дождался, когда я подойду к доске и встану рядом с ним в ожидании задания. — А покажите мне частный случай Эмико‑Броуди, описывающий движение источника магического импульса вокруг цели на расстоянии пяти метров.

Вот он, мой первый неуд по «Магической гносеологии». Пожала плечами и склонила голову. Я уже видела в уме, как мистер Ридкарт тянется за пером, чтобы поставить отрицательную оценку в журнале. Как вдруг услышала слова Рио:

— Но вы же нам об этом еще не рассказывали.

— Что я говорил о тех, кто кричит с места?

— Что они будут наказаны, — кронпринц кивнул. — Так я уже объявил, что приду с Ёссой сегодня на отработку.

— Что ж, ладно. На этот раз, мистер Лид, отделаетесь замечанием, но только потому, что у вас есть столь величественный, — он сделал паузу, явно на что‑то намекая, — защитник и крикун с места. А вы, мистер Тэрион, должны знать, что корона — это не только ювелирная безделушка, чтобы носить ее на голове для красоты. Это в первую очередь обязанность, а также символ надежды народа на безбедное и счастливое будущее. Правитель должен осознавать ответственность за каждое свое слово.

Перевела взгляд на Рио и снова заметила этот острый, колкий взгляд, адресованный, увы, не мне, а учителю.

— Я понял, — серьезно ответил принц. — Учту ваше замечание.

— Тогда, Ёсса, вы еще здесь? Хотите что‑то добавить? — преподаватель посмотрел на меня с ухмылкой.

— Нет, мистер Волад Ридкарт, — пролепетав это, я скорым шагом отправилась обратно на свой ряд.

Тишина, возникшая в этот миг, разбавлялась только стуком каблуков моих ботинок по деревянному полу лектория и скрипом стула. Дождавшись, когда я наконец сяду, Волад продолжил надиктовывать, тыкая пальцами в доску:

— Тогда продолжим. Вот этот луч описывает частный случай Эмико‑Броуди, ассистента великого ученого‑практика Амни Грумфа, положившего в основу своих трудов «Познавательную теорию Винхреста Долговязого». Вместе с тем, Броуди развил эту тему и теперь количество частных случаев превысило отметку в пятьдесят примеров. Поэтому взамен «Утомительной таблицы», как ее прозвали в узких кругах маги высших категорий, было придумано то самое знаменитое правило правой руки. Кто знает, в чем оно заключается?

Молчание в ответ обнадеживало. Как вдруг Тэрион поднял руку. Уж не ответить ли он решил?

— Да, мистер Тэрион Вериндейл лат Умберстрот?

— Я хочу ответить у доски, — изъявил желание принц.

— Вы уверены? — не без удивления уточнил заместитель директора. — Я же могу и согласиться.

Рио кивнул и поднялся с места, быстро спускаясь к доске. А когда сделал это, то первым делом взял мел и исправил два из пятнадцати лучей.

— Вот так, мне кажется, будет лучше. Эти частные случаи изображаются правее на шестнадцатой и восемнадцатой клетке, а у вас тут только пятнадцать.

— Что ж, похвально, но я спрашивал про правило правой руки.

Кронпринц кивнул и задрал вверх руку, оттопырив большой палец перпендикулярно ладони.

— Четыре пальца, выставленные прямо, указывают на цель. Большой палец показывает направление момента импульса. Вращение сферического магического выброса будет проходить в сторону сгибания четырех пальцев в ладонь. Скорость магии будет рассчитываться по расширенной формуле Ламперта Третьего, с поправкой на направление момента импульса. Вверх — значит, с плюсом, вниз — значит, с минусом.

Пятеро одноклассников взметнули руки, явно желая уточнить.

Ридкарт кивнул одному из них:

— Вниз? Но как бы мы ни поднимали и ни опускали руку, большой палец будет всегда направлен вверх.

— И да, и нет, — Тэрион решил ответить вместо Волада. — В случае если цель для магического импульса находится впереди — да, если позади источника — нет, в этом случае, — он согнул руку в локте и указал себе за спину, — большой палец будет указывать вниз.

— Правильно, — подвел итог учитель. — Что ж, отличный ответ, мистер Вериндейл, прошу, садитесь.

Взяв перо в руки, он хотел было поставить оценку, но кронпринц его остановил.

— Мистер Лид мне об этом рассказал еще вчера, думаю, было бы справедливо поставить оценку ему, а не мне.

Сущее замешательство отразилось во взгляде Волада, когда он посмотрел в мою сторону и опустил перо на место.

— Хорошо, этот вопрос мы решим, когда вы придете на отработку сегодня вечером.

Кронпринц кивнул и отправился обратно за парту.

А я только сейчас осознала, что приоткрыла рот от удивления. Я определенно ничего ему не говорила! Я его вчера вообще не видела, если не считать утра.

Нахмурилась и посмотрела искоса на севшего рядом венценосного. Может быть, это все ему приснилось? И сама же себе ответила, пожав плечами. Видимо, так. Потому что иного объяснения произошедшего попросту не вижу.

Принц тем временем взял перо в руки и быстро начеркал записочку на маленьком клочке бумаги из стопочки специально заготовленных для таких случаев огрызков. М-да, предусмотрительно, ничего не скажешь.

Когда же он протянул бумажку мне, то я чудом не икнула от неожиданности.

Что до текста послания, то он из себя представлял всего три слова:

«На перемене объясню».

Опять какая-то игра? Или меня решили во что-то вмешать?

Ох…

Вздохнула и написала короткий ответ на том же клочке: «Хорошо».

Рио снова улыбнулся, возвращая на лицо маску веселья и доброжелательности. Удивительно!

В этот самый миг прозвенел протяжный звонок, оповещая об окончании занятия. Мистер Волад Ридкарт еще раз окинул серьезным взглядом аудиторию, будто запоминал рассадку учеников, затем сверил список отмеченных присутствующих по журналу и только затем уже отпустил нас словом:

— Свободны.