Оракул с Уолл-стрит 5

Глава 9 Тучи на горизонте

Кэтрин Деннинг положила конверт на столик между нами, как будто это был ценнейший артефакт.

— Пятьсот тридцать семь долларов и шестьдесят центов, — объявила она с гордостью, смешанной с неловкостью. — Это все, что мы смогли отложить за три года. Отец умер в двадцать шестом, и мы с мамой работаем на текстильной фабрике «Бруклин Гарментс».

Я почувствовал, как что-то сжалось в груди. Пятьсот тридцать семь долларов и шестьдесят центов. Сумма, которую я мог спустить на одну бутылку шампанского, не задумываясь. Для них это были годы экономии, отказов от самого необходимого.

— И вы хотите инвестировать эти деньги? — спросил я, уже догадываясь, к чему это идет.

— Да, — Кэтрин подалась вперед. — Мистер Доусон, владелец бакалейной лавки на нашей улице, рассказал, что его сын заработал почти тысячу долларов за один месяц на акциях. А мистер Файнштейн, наш сосед, говорит, что сейчас самое время покупать. Он вложил все свои сбережения в Radio Corporation of America и утверждает, что к Рождеству утроит капитал.

— В нашем жилом доме только и разговоров, что о биржевых сделках, — добавила миссис Деннинг. — Даже молочник каждое утро хвастается своими инвестициями.

Они смотрели на меня с надеждой, ожидая, что я раскрою им секрет разбогатения, который, казалось, знали все вокруг. Это абсолютно точная картина финансового безумия, охватившего Америку перед крахом.

На мгновение я задумался. Что сказать им? Что через два месяца все эти хвастливые «инвесторы» потеряют свои последние центы? Что многие из них окажутся на улице?

— Мисс Деннинг, — я начал осторожно, — что вы знаете о фондовом рынке?

— Немного, — честно призналась она. — Я прочла несколько статей в «Ladies» Home Journal'. Они пишут, что сейчас новая эра, и каждая женщина должна стать финансово независимой через инвестиции.

— Понимаю, — я кивнул. — А каковы ваши долгосрочные планы на эти сбережения?

Мать и дочь переглянулись.

— Кэтрин давно мечтает открыть маленькое ателье, — ответила миссис Деннинг. — Она прекрасно шьет, не хуже мастеров в ателье на Пятой авеню. Но для начала дела нужен капитал на аренду помещения, покупку машинок, материалов…

— Если я смогу утроить наши сбережения, как мистер Файнштейн, то к весне у нас будет достаточно для старта, — добавила Кэтрин, и в ее глазах вспыхнула мечта.

Я подавил тяжелый вздох. Весной 1930 года, после краха, полстраны будет без работы, а эта амбициозная девушка надеется открыть свой бизнес.

— Мисс Деннинг, — я перешел на доверительный тон, — могу я дать вам несколько советов? Не как брокер, а как финансист, видевший несколько экономических циклов?

— Конечно, мистер Стерлинг, — она подалась вперед. — Для этого мы и пришли.

Я тщательно подбирал слова, чтобы не напугать их, но при этом донести серьезность ситуации:

— Рынок сейчас действительно на подъеме. Многие люди зарабатывают большие деньги, это правда. Но в финансах всегда есть один фундаментальный принцип: чем выше потенциальная прибыль, тем выше риск потери.

— Значит, это рискованно? — нахмурилась миссис Деннинг.

— Сейчас особенно, — я понизил голос. — Видите ли, рынок растет непрерывно уже много лет. Такой рост не может продолжаться бесконечно. История учит нас, что за каждым взлетом следует падение. И чем выше взлет, тем болезненнее падение.

Кэтрин прикусила губу:

— Но все говорят, что сейчас другое время. Новая эра…

— Каждое поколение верит, что оно особенное, что старые правила к нему не применимы, — я покачал головой. — Это опасная иллюзия. За последний год среднее соотношение цены акций к реальной прибыли компаний выросло с пятнадцати к одному до более чем тридцати к одному. А для некоторых популярных компаний, вроде RCA, о которой говорил ваш сосед, этот показатель превышает семьдесят к одному.

Видя их замешательство, я пояснил проще:

— Представьте, что вы покупаете швейную машинку Singer за семьдесят долларов, которая приносит вам всего один доллар прибыли в год. Сколько лет потребуется, чтобы окупить такую покупку?

— Семьдесят лет, — быстро ответила Кэтрин.

— Именно. Разве это разумная инвестиция?

Она медленно покачала головой.

— Но акции этой компании растут, — добавил я. — И знаете почему? Потому что люди покупают их в надежде, что кто-то другой заплатит еще больше. Это называется «спекулятивным пузырем». Когда он лопнет, последние покупатели останутся ни с чем.

На лице миссис Деннинг отразилось беспокойство:

— Вы думаете, мы можем потерять все наши сбережения?

Я мог бы сказать им прямо, что крах неизбежен и произойдет в октябре. Но они бы не поверили. Никто не верил.

— Я считаю, что ваши пятьсот долларов сейчас гораздо ценнее в виде наличных, чем в акциях, — ответил я, стараясь звучать убедительно, но не панически. — Через несколько месяцев ситуация может измениться. Возможно, будет коррекция цен, и тогда появятся настоящие возможности для инвестирования.

— Но наши соседи уже зарабатывают, — настаивала Кэтрин с ноткой разочарования в голосе. — Мы можем упустить возможность.

Я решил зайти с другой стороны:

— Мисс Деннинг, скажите, как часто опытная швея портит хороший отрез ткани, спеша завершить сложное платье?

Она улыбнулась, оценив профессиональную метафору:

— Достаточно часто. Спешка приводит к ошибкам.

— То же самое в инвестициях. Худшие решения принимаются, когда все вокруг охвачены ажиотажем, — я достал из внутреннего кармана пиджака свою визитную карточку. — Вот что я вам предлагаю. Сохраните ваши сбережения нетронутыми до января. К тому времени ситуация станет яснее. Если вы все еще будете заинтересованы в инвестициях, свяжитесь со мной. Я лично проконсультирую вас без комиссии.

Мать и дочь переглянулись, безмолвно совещаясь.

— И что вы рекомендуете делать с деньгами до января? — спросила миссис Деннинг. — Держать дома небезопасно.

— National City Bank на Бродвее предлагает депозитные сертификаты с доходностью три процента годовых, — ответил я, выбирая один из наиболее стабильных банков, который переживет Депрессию. — Это немного, но гарантированно и безопасно. А главное, ваши средства останутся ликвидными. В любой момент вы сможете забрать их.

— Три процента, — задумчиво произнесла Кэтрин. — Это намного меньше, чем обещает мистер Файнштейн.

— Но и риск несравнимо ниже, — я посмотрел ей прямо в глаза. — Мисс Деннинг, вы хотите открыть свое дело. Представьте, что вы купили ткань и готовы кроить первое пальто для клиента. Вы выберете безопасный, проверенный фасон или рискнете с экспериментальным кроем, который может не сесть?

— Для первого заказа, конечно же, безопасный, — она поняла параллель. — Сначала нужно укрепиться, а потом экспериментировать.

— Именно, — я кивнул. — То же самое с деньгами. Сначала создайте надежную основу, потом можно рисковать с частью средств.

Миссис Деннинг медленно завернула конверт обратно в платок:

— Спасибо за вашу честность, мистер Стерлинг. Большинство финансистов просто взяли бы наши деньги.

— Я ценю доверие клиентов больше, чем краткосрочную прибыль, — ответил я, поднимаясь. — Позвольте дать вам еще один совет. Держите некоторую сумму наличными. Не всю, но достаточно для нескольких месяцев жизни. И рассмотрите возможность приобрести швейное оборудование сейчас, пока цены стабильны.

— Вы действительно ожидаете серьезных перемен в экономике? — проницательно спросила Кэтрин, тоже вставая.

— Скажем так, я всегда готовлюсь к любым сценариям, — уклончиво ответил я. — Еще один совет. Проверьте, насколько надежно финансовое положение вашей фабрики. Если почувствуете тревожные признаки, поищите альтернативную работу.

Мать и дочь попрощались, рассыпаясь в благодарностях. Я проводил их до дверей, где Джеймс уже держал наготове зонт, чтобы проводить посетительниц до такси.

Когда они ушли, Джеймс удивленно покосился на меня:

— Необычно видеть вас, консультирующим таких скромных клиентов, мистер Стерлинг.

— Все начинают с малого, Джеймс, — я посмотрел на дождь через окно вестибюля. — Через год-два мы можем увидеть, что те, кто был осторожен, сохранят гораздо больше, чем сегодняшние «киты».

— Вы говорите загадками, сэр, — пожилой швейцар улыбнулся. — Но среди сотрудников давно ходят слухи о ваших необычайно точных прогнозах.

Я улыбнулся в ответ:

— Просто помню историю, Джеймс. И она имеет свойство повторяться.

Я направился к лифту, но на полпути остановился:

— Джеймс, у вас есть какие-нибудь инвестиции в акции?

Швейцар смущенно кашлянул:

— Немного, сэр. Сын убедил вложить двести долларов в Montgomery Ward. Говорит, что к Рождеству эти деньги удвоятся.

— Джеймс, вы верный работник этой фирмы уже пятнадцать лет, верно?

— Семнадцать, сэр. Пришел еще при старом мистере Харрисоне.

— Тогда примите дружеский совет, — я понизил голос. — Продайте эти акции до конца этой недели и держите деньги в банке. Union Trust на Четырнадцатой улице самый надежный.

Его выцветшие голубые глаза недоверчиво расширились:

— Но все говорят…

— Все ошибаются, Джеймс, — я похлопал его по плечу. — И скоро это станет очевидно.

Я вошел в лифт, двери закрылись, и кабина начала подниматься к моему офису. Сегодня мы спасли пятьсот тридцать семь долларов и шестьдесят центов. Если бы я мог так же легко убедить миллионы других американцев…

Но это опасная мысль. Я не мог предотвратить крах.

История должна идти своим чередом. Все, что я мог сделать — это защитить тех немногих, кто готов слушать, и подготовиться к покупке активов, когда стоимость упадет до минимума.

Глядя на свое отражение в полированной бронзовой панели лифта, я задавался вопросом: Алекс Фишер действительно настолько изменился? Или просто нашел более изощренный способ манипулировать рынком?

Когда двери лифта открылись на этаже моего офиса, я отбросил философские сомнения. Моя работа — это подготовить финансовую империю к выживанию и процветанию, даже в грядущей буре.

Мне предстояло стать выжившим в кораблекрушении. В тот момент я еще не подозревал, насколько мрачной окажется эта метафора.

После обеда я вышел из офиса и направился к северной части Манхэттена, где Фуллертон открывал свой новейший магазин, уже двадцатый в нашей быстро растущей сети. Дождь прекратился, но тяжелые серые тучи по-прежнему висели над городом, словно предвещая бурю.

— Мистер Стерлинг, — Мартинс бросил взгляд в зеркало, — там впереди настоящий цирк. Никогда такого не видел.

О’Мэлли я отправил по делам инвестиционного фонда Мэддена. Вместо него за мной присматривали двое охранников из Синдиката. Они ехали сзади, а когда я выходил из машины, держались на расстоянии, умело контролируя все вокруг.

Мартинс прав. За два квартала до магазина улицы заполнила толпа.

Автомобили стояли в три ряда, нетерпеливые покупатели выстроились в очередь, растянувшуюся на целый квартал. Звуки джаз-оркестра доносились даже сюда, смешиваясь с автомобильными гудками и возбужденными голосами.

— Остановитесь здесь, — распорядился я, не желая попадать в эту толкотню. — Подождите у углового кафе. Буду через час.

Выйдя из машины, я поправил манжеты рубашки из египетского хлопка и направился к эпицентру торжества. Запах жареных каштанов от уличного торговца смешивался с ароматом дорогих духов и табака. Женщины в модных платьях с заниженной талией и мужчины в котелках и цилиндрах создавали картину процветающей Америки.

У входа в магазин возвышалась арка из белых и золотых шаров, а над главной дверью развевался огромный флаг с логотипом «Фуллертон — Магазины Будущего». Оркестр из двенадцати музыкантов в малиновых пиджаках играл популярный фокстрот, а элегантно одетые девушки раздавали бокалы шампанского всем желающим.

— Мистер Стерлинг! — Фуллертон заметил меня издалека и пробился сквозь толпу, сияя от восторга. — Вы видите это? Просто невероятно! Мы открылись всего три часа назад, а касса уже показывает рекордные цифры!

Он выглядел моложе лет на десять, возбужденный успехом. Дорогой костюм-тройка от лучшего портного сидел безупречно, платиновые запонки с небольшими бриллиантами поблескивали на солнце.

— Поздравляю с открытием, — я пожал ему руку. — Действительно впечатляющее зрелище.

— Пройдемте внутрь, — он потянул меня за рукав. — Хочу показать новые отделы. Мы внедрили еще несколько ваших концепций, плюс добавили кое-что свое.

Внутри магазина царил внешне бесконтрольный беспорядок. Сотни покупателей перемещались между стеллажами с торговыми тележками, наполняя их товарами.

Система музыкального сопровождения воспроизводила легкие мелодии, создавая атмосферу праздника. Электрические люстры в стиле ар-деко заливали помещение ярким светом.

Первое, что бросилось в глаза — новый отдел бытовой техники. Ряды сверкающих холодильников General Electric, радиоприемников RCA Victor последних моделей, и даже несколько экспериментальных телевизионных аппаратов Jenkins Television стояли на специальных подиумах. Толпы людей окружали каждый экспонат.

— Это наша главная новинка, — с гордостью объяснил Фуллертон. — Отдел современной техники. Покупатели просто с ума сходят! Видите этот холодильник Kelvinator? Стоит шестьсот долларов, но мы уже продали восемь штук за утро!

Я наблюдал, как молодая пара внимательно изучает холодильник размером с небольшой шкаф. Жена восторженно гладила белоснежную эмалированную поверхность, а муж переговаривался с продавцом о кредитных условиях.

— Всего двадцать долларов первоначального взноса, — убеждал покупателя продавец, элегантный молодой человек в безупречном костюме. — И двадцать пять в месяц в течение двух лет. Представьте, какое удобство! Больше никаких походов к леднику, никакой талой воды на кухне.

— А что, если мы не сможем платить? — робко спросила жена.

— Ничего страшного, мэм, — улыбнулся продавец. — У нас очень лояльная политика. При временных затруднениях можно пропустить месяц-два. Главное — желание жить современно!

Пара подписала бумаги, и я видел в их глазах смесь восторга и тревоги. Двадцать пять долларов в месяц — немалая сумма для семьи среднего достатка.

— Фантастические продажи в кредит, — продолжал Фуллертон, ведя меня дальше. — Мы сотрудничаем с «General Motors Acceptance Corporation» и «Universal Credit Company». Покупатели могут приобрести практически все с минимальным первым взносом.

В мебельном отделе разворачивалась похожая сцена. Семья с двумя детьми выбирала комплект для гостиной — диван, два кресла, журнальный столик и торшер. Общая стоимость составляла четыреста долларов.

— Сорок долларов сегодня, и ваша гостиная преобразится! — энтузиазм продавца был заразительным. — Восемнадцать долларов в месяц, и через два года мебель полностью ваша. А самое ценное, вы можете наслаждаться красотой уже сегодня!

Глава семейства, рабочий в потертом, но чистом костюме, нервно мял кепку в руках:

— А если на заводе сократят смены?

— Сэр, экономика растет каждый день, — уверенно ответил продавец. — Президент Гувер обещает курицу в каждой кастрюле и автомобиль в каждом гараже. Не время экономить, время инвестировать в семейное счастье!

Я отвернулся, не в силах больше наблюдать эту сцену. Эти люди закладывали будущее ради сиюминутного удовольствия, не подозревая, что через несколько недель многие лишатся работы.

— Невероятные цифры, — Фуллертон показал мне листок с предварительными итогами дня. — Продажи в кредит составляют семьдесят процентов от общего оборота. Средний чек вырос в три раза по сравнению с обычными покупками за наличные.

— И какой процент покупателей реально может позволить себе эти покупки? — не удержался я от вопроса.

Фуллертон удивленно посмотрел на меня:

— Какая разница? У нас есть страховка от кредитных компаний. Если покупатель не платит, они компенсируют нам убытки.

— А кто компенсирует убытки кредитным компаниям?

— Стерлинг, вы сегодня какой-то странный, — нахмурился Фуллертон. — Это же прекрасно, дать людям возможность жить лучше уже сегодня, не дожидаясь, пока они накопят полную сумму.

Мы прошли к отделу радиотехники, где демонстрировали новейшие модели радиоприемников. Огромный Atwater Kent за сто двадцать долларов соседствал с более скромными моделями Philco за тридцать. Покупатели толпились вокруг каждого аппарата, слушая передачи с разных станций.

— Музыка прямо из воздуха! — восклицала пожилая дама, поправляя очки в золотой оправе. — Мой покойный муж сказал бы, что это колдовство.

— Нет, мэм, это прогресс, — улыбался продавец. — За пять долларов в месяц вы можете слушать лучшие оркестры Нью-Йорка, не выходя из дома.

В углу магазина обнаружился новый отдел — автомобильные аксессуары. Покрышки Firestone, масло Shell, даже запчасти для Ford Model T и новенького Model A. Группа мужчин обсуждала достоинства различных сортов моторного масла.

К четырем часам дня атмосфера в магазине достигла пика эйфории. Кассы работали без перерыва, звуки регистрации покупок смешивались с джазовой музыкой. Покупатели выходили с полными тележками, многие заказывали доставку крупных покупок на дом.

Фуллертон буквально светился от счастья:

— Стерлинг, это превосходит все мои ожидания! Оборот за день уже достиг недельной нормы обычного магазина. Мы должны немедленно ускорить план расширения!

— Джеймс, — я положил руку ему на плечо, — давайте поговорим в вашем кабинете. Наедине.

В кабинете на втором этаже, подальше от шума торгового зала, я наконец смог сказать то, ради чего приехал.

— Джеймс, я настоятельно рекомендую отложить открытие новых магазинов, по крайней мере до весны.

Фуллертон удивленно поднял брови:

— Отложить? В момент такого триумфа? Стерлинг, вы что, заболели?

— Я серьезно обеспокоен экономической ситуацией, — я достал из портфеля папку с графиками. — Посмотрите на эти данные. Объем промышленного производства падает третий месяц подряд. Количество банкротств мелких предприятий растет. Выдача кредитов достигла рекордного уровня.

— Но посмотрите на наши продажи! — он указал в сторону торгового зала. — Люди покупают как никогда!

— Люди покупают в кредит как никогда, — поправил я. — Это разные вещи. Что произойдет, когда им нечем будет платить?

Фуллертон налил себе виски из хрустального графина на столе:

— Вы становитесь пессимистом, Стерлинг. Америка переживает золотой век. Технологии развиваются, производительность растет, люди живут лучше, чем когда-либо в истории.

— Джеймс, послушайте меня внимательно, — я наклонился вперед. — Я не говорю о конце света. Я говорю об экономическом цикле. После каждого подъема следует спад. Чем выше подъем, тем глубже спад. Сейчас мы на пике, а это значит…

— Это значит, что нужно максимально использовать возможности, — перебил он. — Стерлинг, вы помогли мне создать формулу успеха. Почему теперь вы советуете остановиться?

Я откинулся в кресле, понимая бесполезность попыток убедить его:

— Потому что формула работает только в определенных экономических условиях. Когда условия изменятся, она может стать ловушкой.

— Какие условия? — Фуллертон допил виски. — Рынок растет, люди зарабатывают, спрос увеличивается. Что может измениться?

Я встал и подошел к окну, глядя на толпу покупателей внизу:

— Все. Рынок может рухнуть. Люди могут потерять работу. Спрос может исчезнуть за несколько дней.

— Стерлинг, — голос Фуллертона стал жестче, — если вы не хотите участвовать в расширении, это ваше право. Но я не позволю страхам помешать величайшей возможности в моей карьере.

Я повернулся к нему:

— Джеймс, вы не понимаете. Я не просто советую осторожность. Я предупреждаю о катастрофе.

— Катастрофе? — он рассмеялся. — Посмотрите за окно! Это выглядит как катастрофа?

— Нет, это выглядит как последняя вечеринка на тонущем корабле.

Повисла тяжелая тишина. Фуллертон налил себе еще виски, на этот раз побольше:

— Хорошо, Стерлинг. Вы высказали мнение. Я его выслушал. Теперь выскажу свое. Мы открываем еще десять магазинов до конца года. Это мое окончательное решение.

Ах ты, глупец. Посмотрим, как далеко ты уйдешь без меня.

— Конечно, это ваше право, — я подошел к столу и положил на него папку с документами. — Но только я в этом участвовать не буду. По уже открытым магазинам я сохраняю долю как инвестор, но от участия в новых проектах отказываюсь.

Фуллертон побледнел:

— Вы не можете этого сделать! У нас контракт!

— Контракт предусматривает возможность отказа при кардинальных разногласиях по стратегии развития, — я указал на соответствующий пункт. — Уведомление за тридцать дней. Считайте это уведомлением.

— Стерлинг, подумайте! — он встал из-за стола. — Вы отказываетесь от миллионов!

— Я отказываюсь от участия в том, что может стать финансовой катастрофой для тысяч семей.

Фуллертон медленно опустился в кресло:ва

— Что, если вы ошибаетесь? Что, если экономика продолжит расти?

— Тогда вы разбогатеете без меня, а я буду выглядить глупцом, — я взял шляпу с вешалки. — Но если я прав, то через несколько месяцев вы поймете, что я оказал вам услугу.

— А если вы передумаете?

— Я не передумаю, — я направился к двери. — До свидания, Джеймс. Искренне желаю, чтобы я ошибался.

Выходя из магазина, я последний раз окинул взглядом торговый зал. Сотни людей продолжали делать покупки, подписывать кредитные договора, планировать светлое будущее. Звуки джаза и смех смешивались с звоном касс.

Через несколько недель большинство этих людей поймет, что светлое будущее оказалось миражом. А пока они танцевали на краю пропасти, не подозревая о приближающейся катастрофе.

В машине я закрыл глаза и откинулся на кожаное сиденье.

— Куда теперь, сэр? — почтительно спросил Мартинс.

Я помолчал, прежде чем ответить. Не очень хотелось ехать туда, куда я направлялся.