Орден Архитекторов. Книга XI

Глава 11

Я стоял на крыше почти достроенного муниципального здания «Надежда» (название придумала Настя) — этакий гибрид культурного центра и муниципальной библиотеки — и наблюдал, как мои строители из «Созидателя» деловито копошатся внизу.

Оставались последние штрихи — где-то плитку положить, где-то панель навесить. Мелочи, конечно, но необходимые.

Это здание, по моему скромному замыслу, должно было стать не просто очередной красивой коробкой, а настоящим оплотом безопасности для всего княжества. Крепкое, надёжное, хрен пробьёшь — я лично постарался. Стены — такие, что пушкой не пробьёшь. А под ним — самое главное — огромное и просторное бомбоубежище, способное вместить всех жителей княжества, от младенцев до столетних бабушек.

С Борщовым, начальником коммунальных служб, мы там целую систему замутили. Разветвлённая сеть подземных дорог, похожих на метро, тянулась из разных точек княжества — из подъездов жилых домов, из школ и больниц, да даже из местной пекарни.

Всё для того, чтобы люди могли быстро и безопасно добраться до укрытия, не бегая по улицам под обстрелом. В случае чего — все смогут эвакуироваться за считанные минуты, быстро и незаметно.

— Эх, красота-то какая получилась! Ляпота! — комментировал Борщов, довольно потирая руки. — Вот это я понимаю — подход! Не то что при старом режиме — тяп-ляп, и готово. А тут — всё по уму!

Да, я перестраховывался. Может, даже слишком. Но после того, что случилось в «Солнечной Долине», после всех этих нападений я просто не мог иначе. Слишком устал терять людей. Мне надоело, что враг может ударить в любой момент, а страдают, как правило, самые беззащитные. Пусть уж лучше будет одно супер-убежище на всё княжество, но такое, чтобы наверняка.

Закончив с осмотром крыши, я спустился вниз.

Город жил своей обычной, немного нервной жизнью. Да, паники, как таковой, не было — лихтенштейнцы, похоже, уже попривыкли к постоянному состоянию «осаждённой крепости».

Но лёгкое напряжение всё-таки присутствовало. Оно чувствовалось в слишком быстрых шагах прохожих, в настороженных взглядах, вполголоса ведущихся разговорах у газетных киосков. Меньше смеха на улицах, меньше беззаботной болтовни.

Новости о том, что султан Османской Империи собирает свою орду и собирается завоевать Лихтенштейн, уже разлетелись по княжеству. И я прекрасно понимал страх горожан. Одно дело — австрийцы или швейцарцы. Те хоть и враги, но понятные. А вот османы… Про их жестокость и любовь к показательным казням ходили легенды. И страх перед ними был каким-то первобытным что ли.

Я и сам чувствовал тревогу. Не страх, нет. После всего, что я пережил, страх для меня стал чем-то абстрактным. А вот тревога — да. Как неприятное чувство, когда знаешь, что скоро будет драка, но не знаешь точно, откуда прилетит первый удар.

Любая война полна неожиданностей. Всегда есть шанс, что что-то пойдёт не так. Враг может оказаться хитрее, сильнее или банально удачливее.

Но в этот раз я был почти уверен… Да что там «почти» — абсолютно уверен! Удивляться придётся именно Османам.

Во второй половине дня решил заскочить во дворец — всё-таки я тут временно исполняющий обязанности, надо уладить пару дел.

Едва успел принять душ и переодеться в чистую одежду, как в дверь моего кабинета постучали. Я уж подумал — опять Голодрига со своими претензиями или какой-нибудь чиновник с очередной бумажкой.

— Войдите, — буркнул я.

Но на пороге появился граф Волынский — серьёзный и подтянутый, как всегда.

— Теодор, не отвлекаю? — он подошёл к столу.

— Проходите, Святослав Николаевич, присаживайтесь.

— Сначала о хорошем: основные приготовления к обороне княжества завершены. Укрепления охраняются, оружие на позициях, запасы пополнены. Новые артиллерийские системы внушают оптимизм.

— Но? Что-то не так?

Волынский вздохнул.

— Понимаешь, Теодор… Армия — она, конечно, есть. Военные тренируются день и ночь, и рвутся в бой. Особенно после твоих вчерашних речей и показательной порки австрийцев и швейцарцев. Но боевого опыта им катастрофически не хватает. Большинство из них вчерашние крестьяне, рабочие, студенты… Они пороху толком не нюхали. А тут — османы на подходе.

Он сделал паузу, собираясь с мыслями.

— Да, мы их тренируем. Граф Гордеев вон лучших инструкторов прислал. Да и другие Рода помогают, чем могут. Но этого мало! Слаженности нет. Если османы ударят всерьёз, боюсь, наши ребята долго не продержатся. Сыроваты ещё.

Я молча кивнул. Он был прав. Собрать серьёзную армию с нуля за такое короткое время — задача не из лёгких.

— В общем, мы тут посовещались с некоторыми лояльными Родами. Человек пятнадцать набралось… нет, уже двадцать, кажется… В общем, они готовы выставить свои личные гвардии. Всех, до единого! Понимаешь? Вместе с нашей армией, да за такими стенами мы сможем удержать княжество! Они верят в тебя, Теодор. Готовы драться за Лихтенштейн.

Он посмотрел на меня с надеждой. Предложение было щедрым. Двадцать Родов — это серьёзная сила. И их готовность помочь дорогого стоила.

Но я покачал головой.

— Ценю их преданность, Святослав Николаевич. Передайте мою благодарность остальным господам. Но их люди сейчас нужнее в других местах. Для охраны городов и патрулирования. Пусть будут готовы, но пока пусть занимаются своими делами. В этот раз всё будет проще. Армия должна быть наготове, конечно. Но если мой план сработает, нам не придётся сражаться.

Волынский удивлённо приподнял брови.

— План? Теодор, ты уверен? Разведка докладывает: османы стягивают к границам огромные силы. По самым скромным подсчётам, там не менее пятидесяти тысяч единиц. И это не только пехота, но и танки, и артиллерия. Неужели ты думаешь, что они передумают? Или это просто демонстрация силы?

— Нет, — я усмехнулся. — Нападать они собираются точно. Но я планирую с ними… «поговорить».

— Поговорить⁈ С османами⁈ — граф посмотрел на меня, как на сумасшедшего. — И ты думаешь, они тебя послушают? Просто развернутся и уйдут⁈

— Уйдут или нет — не знаю, — я пожал плечами. — Но после моего «разговора» сражения за Лихтенштейн точно не будет.

Волынский несколько секунд молча смотрел на меня, пытаясь понять, шучу я или говорю серьёзно. Затем медленно кивнул.

— Что ж… Если тебе удастся избежать битвы — это даст нам время. Критически важное время, чтобы получше подготовить армию, провести учения…

Он вдруг улыбнулся.

— Хотя, знаешь, Теодор, даже сейчас — это одна из самых счастливых армий в мире! Теперь у них хотя бы появилось приличное вооружение!

Я усмехнулся.

Ещё бы ему не появиться! После того, как мы обчистили склады швейцарцев и австрийцев, и с учётом того, сколько мы трофеев натаскали — у нас тут теперь такой арсенал, что хватит на три Лихтенштейна! Да ещё и сами производить начали. Спасибо моим скромным способностям к… гхм… творческому копированию.

Кстати, по поводу «копирования» — это вообще отдельная песня! Я-то думал — сейчас быстренько всё Владимиру Петровичу Белозёрову передам, он разберёт, посмотрит, чертежи на завод отправит — и готово! Ага, щас!

Эти хитрожопые производители — что имперские, что австрийские, что швейцарские — оказались не так просты. Они ж не дураки, понимают, что их ноу-хау стащить могут. Вот и пихают во все свои разработки всякие артефактные «примочки».

Правильно определить материалы — это главная проблема. Вроде всё понятно: сталь, титан, какие-то композиты… Но вот пропорции, добавки и особые сплавы — хрен угадаешь! А от этого же всё и зависит! Чуть ошибся с составом — всё, вместо крутой пушки получишь кусок бесполезного железа, который в руках развалится.

Особенно эти фокусы с балансом конструкции. Вот, например, эта швейцарская винтовка «Кассандра». Нет, сама-то винтовка безусловно огонь (у одного из наёмников отжали)! Точная, убойная, отдача — как у детского пистолетика. Но наши конструкторы начали копировать «в лоб» — и получили такую дуру, которая при выстреле тебе плечо вывихнет!

А как начали разбираться — так чуть с ума не сошли! Там такой баланс деталей, такой подбор материалов — не то, что без ста граммов — без целой бутылки не разберёшься! Любое отклонение — и всё, прощай точность, здравствуй, сломанное плечо.

А ещё эти их артефакты. Специально металлы «облучают» какой-то дрянью, чтобы состав нельзя было просканировать. Берёшь образец, суёшь в анализатор — а он тебе какую-то ахинею выдаёт. Типа, «неизвестный сплав с примесью лунного грунта и помёта единорога». Очень, блин, информативно!

Но, как говорится, на каждую хитрую гайку найдётся свой болт с резьбой. Мой Дар позволял мне обходить все эти хитрости. Я мог «прочитать» структуру любого материала на молекулярном уровне. Разложить любой сплав на составляющие, понять принцип работы любого механизма.

Так что точные «рецепты» швейцарских винтовок, австрийских гаубиц и гранатомётов уже отправились на наши новенькие заводы. И не просто аналоги, а улучшенные версии! Пусть клепают. Так что армия Лихтенштейна скоро будет вооружена до зубов.

Но это всё — на будущее. А сейчас нужно было готовиться к «разговору» с османами.

Для начала я решил попробовать старый, проверенный метод — дипломатию. Попытка ведь не пытка. А вдруг у султана Мурада сегодня хорошее настроение, и он решит, что война — это слишком хлопотно? Чем чёрт не шутит?

Я набрал номер, который мне любезно предоставил Оракул (старик знает своё дело, раздобыл прямой защищённый канал!).

— Слушаю! — послышался такой властный голос, от которого, наверное, даже верблюды в пустыне начинали маршировать строем. — Кто осмелился беспокоить султана Османской Империи?

— Теодор Вавилонский, — представился я. — Временно исполняющий обязанности… ну, в общем, ты в курсе. Мы уже общались. Звоню чисто из любопытства спросить: какого чёрта твоя армия идёт к Лихтенштейну? Они там не заблудились, нет?

На том конце провода повисла пауза. Такая, что я даже успел прикинуть, сколько големов успею наклепать, пока султан подбирает ответ. Потом он рассмеялся.

— Вавилонский… Думаешь, твои каменные стенки меня остановят? Ха! Слушай сюда, ишак. Предлагаю тебе сделку. Сдаёшь мне Лихтенштейн без боя, пропускаешь мои войска. А я, так и быть, сохраню жизнь тебе и твоим людям.

— Вау! — хмыкнул я. — Прямо аттракцион невиданной щедрости.

— Правда, — продолжил султан с явной насмешкой, — твоя жизнь немного изменится. Ты ведь знаешь, что мне на самом деле нужно.

— Лихтенштейн? — уточнил я.

— Ха! Лихтенштейн — лишь придаток. Жалкий клочок никчёмной земли. В первую очередь меня интересуешь ТЫ. И твоя женщина. Маг Земли, значит? Редкий Дар. Очень редкий. И очень… полезный.

Он рассмеялся.

— Представь себе картину, Вавилонский: вы оба, прикованные цепями у моего трона. Выполняете любые мои приказы, как верные псы. Строите мне дворцы, города, развлекаете меня своими способностями. А? Как тебе такая перспектива?

Я почувствовал, как внутри всё закипает.

— А знаешь, в чём главная прелесть? — продолжал издеваться султан. — Через несколько десятилетий, лет эдак через двадцать… ну, может, через тридцать, если будете хорошо себя вести и докажете свою преданность, я дарую вам относительную свободу. Сможете даже жить вместе! Да-да, я не разлучу вас. Представляешь, какая щедрость? И никто не посмеет тронуть твою спутницу. Ну, кроме моих особо приближённых вельмож. У них будет на это право. Ну, ты же понимаешь, такая красота не должна пропадать зря. А ваши дети… О, дети — это прекрасно! Они будут считаться свободными. Ну, почти. Просто воспитываться будут в наших лучших янычарских школах. Станут верными воинами моей Империи. Ну как тебе такое предложение, Вавилонский? Щедрее не бывает! Ха-ха-ха!

Я молчал. Внутри меня бушевала буря. Ярость, холодная и расчётливая, сдавливала горло. Почему? Ну почему все эти ублюдки считают, что могут поиметь меня и моих близких⁈ Неужели непонятно, что я — не тот, с кем можно так разговаривать⁈ Что я не позволю никому унижать себя и тех, кто мне дорог⁈

Особенно взбесили его слова о Насте. Прикоснуться к ней⁈ Да я его на куски порву! Вместе со всей его Османской Империей!

— Отличное предложение, — произнёс я ледяным тоном. — Просто шикарное. А теперь послушай моё: собирай свою армию, всех эту свою кучу баранов, и убирайся к чёрту!

Я уже не сдерживался.

— Я только что разобрался со Швейцарией, которая тоже решила, что может тут командовать. И тут появляешься ты, хрен в чалме! Или лысый хрен — можешь не прятать свою лысину под этой дурацкой тряпкой. И этот лысый хрен предлагает мне и моей возлюбленной стать его собаками? Серьёзно⁈

Султан на том конце провода явно опешил. Он тяжело дышал в трубку. Я прямо чувствовал, как он там краснеет от злобы.

— Ах ты шакал! Да как ты смеешь⁈ Ты хоть понял моё предложение⁈ Если не согласишься, вся моя армия — все семьдесят тысяч — так и останутся на землях Лихтенштейна! Мы превратим ваше жалкое княжество в выжженную пустыню!

— Нет, — спокойно ответил я. — Не семьдесят тысяч. Их будет гораздо больше. Я же знаю таких, как ты. Ты не остановишься на этом. Ты пришлёшь ещё подкрепления. Ещё и ещё. Пока не поймёшь, что зря тратишь своих людей. А я их всех закатаю под землю. Всех до единого. Даю слово.

— Хотел бы я посмотреть, как ты это сделаешь!

— Ну так смотри. Главное — не пропусти самое интересное.

— Значит, ты отказываешься от моего щедрого предложения? Ты выбираешь войну?

— А ты разве ещё не понял? Иди к чёрту!

И я бросил трубку, прерывая связь.

Фух… Ну вот, поговорили. Превратить наши земли в выжженную пустыню? Что ж, я покажу ему, что такое НАСТОЯЩАЯ выжженная пустыня!

Я тут же набрал номер австрийского представительства.

— Это Вавилонский, — сказал я, когда на том конце взяли трубку. — Даю вам последний шанс. Закройте свои границы для Османов. Немедленно. Тогда у нас появится возможность для переговоров и окончания этой глупой войны. Я уже доказал на примере Швейцарии, что Лихтенштейн — неплохой сосед, если с нами дружить. У вас есть выбор.

Ответ был кратким и пренебрежительным:

— Вавилонский, просто прими свою судьбу.

И бросили трубку.

— Понятно, — тихо сказал я, глядя на погасший экран.

— Теодор, я так понимаю, словами решить не удалось? — спросил граф Волынский. — Может, всё-таки сообщить всем Родам, чтобы готовили свои гвардии к бою? Вместе мы сможем…

— Гвардии не нужно, Святослав Николаевич, — перебил я его. — Всё получилось ровно так, как я и предполагал. Хотя, признаюсь, была слабая надежда, что мир ещё не окончательно сошёл с ума. Или что хоть у кого-то из этих правителей остался разум. Но, видимо, разум им не нужен, когда перед глазами маячит нажива.

Я поднялся из-за стола и подошёл к выходу из кабинета.

— Хотели выжженную пустыню? Я покажу им настоящую пустыню!

Затем я повернулся к Волынскому.

— Святослав Николаевич, прошу прощения, но мне нужно отлучиться. Я отправляюсь на границу с Австро-Венгрией. Нужно кое-что подготовить к встрече «дорогих гостей».

Где-то на территории Австро-Венгрии

На марше к Лихтенштейну

Огромная «змея» османской армии растянулась на многие километры по дорогам Австро-Венгерской Республики. Они шли тяжело, оставляя за собой вытоптанную землю и шлейф пыли, который тянулся до самого горизонта.

Семьдесят тысяч голов, сверкающие на солнце доспехи янычар, грозные силуэты боевых Одарённых, закованных в артефактную броню, обозы с припасами и осадными орудиями — всё это создавало впечатление несокрушимой мощи.

Присутствовали здесь и тысячи единиц техники — танки «Ятаган», громыхающие гусеницами и самоходные артиллерийские установки «Базилика», похожие на гигантских насекомых.

Всё это неумолимо двигалось к границам Лихтенштейна.

Генерал Исмаил, седой вояка с орлиным носом и лицом, изрезанным шрамами, с гордостью наблюдал за маршем своих войск из командирского «Визиря». Настроение у него было превосходное. После изнурительной, кровопролитной бойни с русскими на Кавказе, эта «прогулка» до Лихтенштейна казалась ему лёгкой разминкой. Да что там разминкой — курортом!

Султан явно решил поднять боевой дух армии, пообещав солдатам щедрые трофеи, рабов и полную свободу действий на «освобождённой» территории.

— Эх! — Исмаил отхлебнул из термоса крепчайшего кофе, настоянного на каких-то травах, от которых у него приятно зашумело в голове. — После этих русских варваров, которые дерутся, как черти, этот Лихтенштейн — просто детский сад! Сопляк какой-то там правит, Вавилонский. Стенки свои каменные построил… Ха! Да мы эти стенки одним выстрелом снесём!

Его помощник, молодой полковник Джамиль, почтительно кивнул.

— Так точно! Лёгкая прогулка! Только… — он немного замялся.

— Что «только»? — нахмурился Исмаил. — Не мямли, Джамиль! Говори, как есть!

— Не понимаю я, зачем нам такая силища? — полковник указал рукой на марширующую армию. — Семьдесят тысяч! Да мы этой толпой можем всю Европу раскатать! А тут — какое-то мелкое княжество, плюнуть и растереть! Зачем султан Мурад дал нам столько войск? Как будто мы на самого Шайтана идём!

Исмаил усмехнулся.

— А ты думаешь, наш великий султан просто так войсками разбрасывается? Нет, Джамиль! Это — демонстрация силы! Чтобы все видели! И русские, и пруссаки, и эти… швейцарцы! Чтобы знали своё место! А заодно — и солдатам нашим разминка не помешает. После Кавказа им нужно боевой дух поднять. А что поднимает боевой дух лучше, чем лёгкая победа и трофеи? Султан обещал — кто отличится, получит всё! Золото, рабы, земля… Так что наши янычары сейчас рвутся в бой, как голодные волки! Их и подгонять не надо!

И действительно, колонны шли бодро, солдаты перешучивались между собой и уже мысленно делили будущую добычу. Они устали от тяжёлых боёв на Кавказе, где только грязь, кровь и смерть. А тут — тёплая, сытая Европа, богатые города, беззащитные жители… Просто рай для вояк!

Они как раз проезжали мимо небольшой австро-венгерской деревушки. Аккуратные домики с красными черепичными крышами, ухоженные сады, пастбища…

— Привал! — скомандовал Исмаил. — Пополнить припасы! Если понадобится — силой.

— Но, господин генерал, — осмелился возразить Джамиль, — это же союзная территория!

Исмаил презрительно сплюнул.

— Да какие они нам союзники? Так, временные попутчики. Сегодня они с нами, завтра — против нас. Так что берите всё, что нужно. Кто будет сопротивляться — сажайте на кол! Мне плевать на их недовольство! Мы — османы! Мы — сила! А они пусть заткнутся и радуются, что мы их вообще не вырезали!

Воины, услышав приказ, радостно загомонили. Через несколько минут они уже врывались в дома, вытаскивая всё, что попадалось под руку — еду, вино, скотину, даже какую-то домашнюю утварь.

Но деревушка оказалась пуста. Жители, видимо, прослышав о приближении османской орды, поспешили убраться подобру-поздорову, бросив всё своё имущество.

— Жалкие трусы! — сплюнул Исмаил. — Даже сражаться не стали! Сжечь эту дыру! Чтобы и следа не осталось!

Чёрный дым поднялся к небу, когда османские солдаты, хохоча и поджигая дома, покидали разорённую деревню.

Через два дня они были уже у границ Лихтенштейна. Разведка доложила: укрепления слабые, гарнизон малочисленный, население в панике.

— Отлично! — Исмаил довольно потёр руки. — Значит, действуем по плану «Пустынный Ястреб». Наносим быстрый, неожиданный удар! Артиллерия подавляет их жалкие пушки, танки проламывают стены, десант зачищает остатки. Всё просто и понятно! Захватим их сраное княжество за один день.

— А что насчёт стен? — спросил Джамиль. — Говорят, они крепкие.

— Пф-ф-ф! Для этого у нас есть «Скорпион», — генерал кивнул в сторону огромной самоходной установки, которую везли на специальной платформе под усиленной охраной. — Одна ракета — и от их стен останется только пыль.

— А големы? Говорят, Лихтенштейн использует каких-то боевых големов.

— Против них — наши Одарённые с Дарами воды и ветра! Они этих каменных истуканов в песок сотрут!

— Ну а сам Вавилонский? Он же вроде как сильный маг?

— Это задача для отряда «Безмолвных». Они возьмут его живым. Султан Мурад хочет лично поразвлечься с этим сопляком. А возможно, и сделать из него раба для своей дочери.

Генерал был абсолютно уверен в успехе. Он уже представлял, как победоносно зайдёт в Вадуц, как его солдаты будут грабить город, а он сам будет сидеть в захваченном княжеском дворце, попивая вино из золотого кубка.

Османская армия подошла к границе Лихтенштейна почти вплотную. До хвалёных стен Вавилонского оставалось меньше пятнадцати километров. Почти идеальная дистанция для атаки.

— Вперёд! — скомандовал Исмаил. — За султана! За Великую Порту!

Танки и бронетранспортёры рванули вперёд, поднимая тучи пыли. Солдаты с боевым кличем устремились за ними.

Они уже приближались к стене и собирались сделать пробный залп, как земля под ними зашевелилась.

Сначала это было похоже на лёгкую дрожь, как при землетрясении. Но затем земля буквально разверзлась. Твёрдая почва превратилась в зыбучий песок.

Танки, боевые машины, обозы с припасами — всё это начало медленно, но неумолимо погружаться в песчаную бездну. Солдаты, в панике пытаясь выбраться, барахтались, как мухи в паутине, увязая всё глубже. Крики ужаса, проклятия, предсмертные хрипы слились в один жуткий гул.

Песчаное болото раскинулось на огромной территории, поглотив не только авангард османской армии, но и добрую часть австро-венгерской земли, на которой они стояли.

Хаос. Паника. Смерть.

Офицеры, стоявшие на твёрдой земле, с ужасом смотрели на это безумие.

— Что… что это⁈ — пролепетал Джамиль дрожащим голосом.

— Магия… — прошептал другой полковник. — Это его магия… Вавилонского!

Исмаил застыл, боясь даже пошевелиться, чтобы тоже не провалиться под землю. Его уверенность и бравада — всё это в один миг куда-то испарилось. Он просто молча смотрел на то, как его гордость — непобедимая армия тонет в песке, как жалкие насекомые.

Но генерал быстро взял себя в руки. Ярость и уязвлённое самолюбие вытеснили страх.

— Не паниковать! — рявкнул он. — Вы что, испугались⁈ Этот щенок Вавилонский потратил все свои силы на этот трюк! Он теперь пустой! Вперёд! Вперёд, я сказал! Атакуем! Не дайте ему опомниться! Раздавите его! Сотрите в порошок!

Те немногие, кто уцелел, не успев увязнуть в песке, бросились в атаку, стреляя на ходу. Инстинкт самосохранения боролся в них с животным страхом перед гневом генерала.

И тут со стороны Лихтенштейна раздался звук. Гулкий, протяжный, пробирающий до костей. То ли боевой рог, то ли труба… Непонятно. Но от этого звука у османских солдат застыла кровь в жилах.

На вершине стены — той самой, что ещё недавно казалась им лёгкой мишенью, появилась фигура. Теодор Вавилонский. Он стоял, гордо выпрямившись, и ветер трепал его волосы. Он не выглядел уставшим или ослабленным. Наоборот, казалось, что он полон сил и готов к бою.

А затем он сделал шаг вперёд и… спрыгнул со стены? Нет, не спрыгнул. Вихри песка подхватили его в воздухе и плавно опустили на землю.

Следом за ним со стены точно так же опустились его гвардейцы. Их доспехи, чёрные, со светящимися рунами, внушали трепет. Они были похожи на рыцарей из древних легенд.

И тут земля между османской армией и Теодором Вавилонским задрожала. Камни и металл начали подниматься в воздух, сплетаясь, формируя нечто огромное, невероятное.

Через мгновение перед османской армией стоял гигантский голем, похожий на боевого слона, только сделанный из металла и камня. Его необычайно длинные бивни были угрожающе направлены в сторону османских войск.

— Огонь!!! — заорал Исмаил, первым придя в себя. — Уничтожить их всех!!!

Сотни стволов — пулемёты, автоматы, гранатомёты, даже уцелевшие чудом танки — открыли огонь по Вавилонскому и его гвардии.

Но Вавилонский лишь поднял руку. И перед ним выросла другая стена — из песка! Плотная, вибрирующая, она легко поглощала пули и снаряды, как губка.

Големы, стоявшие на стене, получили незначительные повреждения, но тут же начали регенерировать — трещины на броне затягивались, отбитые куски возвращались на место.

А затем Вавилонский опустил руку. Песчаная стена рассыпалась, превращаясь в тучу мелкой, острой гальки, которая дождём обрушилась на османских солдат. Осколки рвали плоть, пробивали их доспехи, сея смерть и панику.

Исмаил с ужасом смотрел на это. Его армия таяла на глазах. Солдаты падали, кричали, пытались укрыться, но песчаная буря настигала их повсюду.

Генерал понял — это конец.

Но сдаваться он не собирался. Нет! Он, Исмаил, герой Османской Империи, не может проиграть какому-то сопляку!

— Я лично убью его! — взревел он, и его тело окутала золотистая аура. — Я войду в историю как тот, кто уничтожил последнего сильного Мага Земли!

Глаза генерала вспыхнули молниями. Он выхватил из ножен свой ятаган, лезвие которого заискрилось энергией, и приготовился к бою.

— Я иду к тебе, Вавилонский! Готовься к смерти!