Отряд D Чёртов Улей

Глава 9

— А я тебе говорю, дело верное! Обставим так, будто стая их встретила, и все. Концы в воду! — шептал обладатель хриплого, прокуренного голоса. Опер решил, что для удобства будет называть его Окурком.

— А если увидит кто? Три жемчужины, это тебе не килограмм карамелек, — отвечал второй, его диверсант окрестил Картавым из-за специфической буквы «Р».

— Да кто там увидит? Заберем и свалим сразу. Скажем, что на профилактику Трясучки ездили. Перед этим симптомы разыграем.

— Так группу ж вон набирают, — сомневался Картавый.

Опер прижался к стене, затаив дыхание, стараясь не выдать своего присутствия. Интрига, диверсия — наемнику эти слова были очень знакомы. Он буквально кожей почуял какую-то зарождающуюся подлость.

Три жемчужины… Трясучка… Профилактика… Караван — обрывки фраз складывались в тревожную картину.

— Группу набирают, да, — Окурок хрипло засмеялся. — Но мы же не дураки, скажем, решили вспомнить молодость, былое, и сами хотим, мол, мы недалеко, да и плохо совсем, а группу недели две ждать. Возьмем машину, сделаем вид, что едем по кластерам прогуляться, а потом — хлоп! Никто и не заметит.

Картавый, судя по звуку, задумчиво почесал подбородок.

— А если ментат проверит? Оса же не лоханка, она почует подвох. Да и есть метод один, я тебе потом расскажу…

— Почует — будем валить. У меня контакты есть у муров, если что, спрячемся там. А эти жемчужины… Черт, мы же не последние ублюдки, чтобы всю жизнь за копейки вкалывать!

Тишина. Потом последовал тяжелый вздох.

— Ладно… Но если что — я тебя первым и сдам.

— Договорились, — послышался крепкий хлопок по плечу.

Опер медленно отступил в тень и задумался.

«Надо предупредить ребят… Но сначала — разобраться, что это за жемчужины и караван. Хотя нет, без Пса это узнать сложнее…»

Но сперва решил все-таки поужинать, справедливо рассудив, что прямо сейчас эти двое никуда выдвигаться не станут. Баба Маша уже ждала его, помешивая длинной деревянной ложкой в большой желтой кастрюльке кипящее варево. Диверсант вошел в столовую, где его сразу встретил аромат жареного мяса и свежего хлеба — запах, от которого даже усталость, казалось, отступила на второй план.

Баба Маша стояла у стола, вытирая руки о передник. На этот раз ее волосы были собраны в небрежный пучок, а на щеках играл румянец от плиты.

— Ну что, стрелок, навоевался? — усмехнулась она, указывая на стул. — Садись, пока не остыло.

На столе дымилась вкуснейшая домашняя еда. Жареная картошка хрустящими ломтиками с чесночком и гуляш из какого-то мяса (говядина? оленина? лучше не спрашивать) — темный, с луком и морковью, загущенный мукой. Рядом лежали соленые огурцы из своей бочки, как сказала повариха, крепкие, с укропчиком и хреном.

Тут же стояла глиняная кружка с чем-то мутноватым — то ли квас, то ли домашнее пиво.

Опер сел и подхватил ложку, что лежала на потрепанной, но чистой салфетке. Первый кусок хлеба он макнул в соус от мяса.

— Ты это что ж, в ресторане каком работала? — пробормотал он с полным ртом.

Баба Маша фыркнула, наливая себе чай.

— От мужа сбежала. Он у меня поваром в столовой был и меня научил заодно. А потом рейдеры его шлепнули после того, как он заурчал, ну тогда меня в стаб и пристроили.

Она замолчала. Потом резко стукнула кружкой о стол.

— Ешь давай, не разнюнивай меня тут. Мертвым не поможешь, а живым — надышаться надо.

Мужчина кивнул. Действительно, чего бередить старые раны — а потери если не родных, то близких людей уж точно были тут у каждого второго. Он замолчал и принялся за еду. Еда была чертовски хороша, а напиток — им оказалось некрепкое пшеничное пиво — приятно холодил горло. Опер задумался, машинально отхлебывая из кружки.

А мысли все крутились вокруг жемчужин, Трясучки и пары подонков, которые явно задумали что-то нечистое.

Но сначала — ужин. Потому что на пустой желудок и драться, и думать было куда сложнее. После ужина, сытно рыгнув, Опер отправился в комнату. Лег на койку и закинул руки за голову. Ему не терпелось рассказать своим, что он услышал. А потому бесцеремонно принялся расталкивать Свена и Шелеста, чтобы тут же выложить им все, что узнал.

Шелест проснулся от того, что кто-то грубо тряс его за плечо. Перед глазами мелькнуло возбужденное лицо Опера, освещенное тусклым светом лампочки, что болталась под потолком.

— Просыпайся, шеф, просыпайся! У меня такая информация есть!

Свен уже сидел на своей койке, потирая сонные глаза и бормоча что-то невнятное. Его невозмутимое лицо сейчас выражало редкую для него досаду.

— Черт, Опер, ты же знаешь, я после этих тренировок как выжатый лимон… — Шелест спустил ноги на пол и потянулся. Где-то в районе шеи отчетливо хрустнуло. — Где-то пожар? Если нет, то какого черта ты меня разбудил?!

Но Опер не слушал. Он буквально пылал от возбуждения, его пальцы нервно постукивали по ножнам, висящим на поясе.

— Я их слышал! Окурок и Картавый — они что-то задумали! Жемчужины, Трясучка, какая-то профилактика… Они хотят украсть жемчуг и свалить!

Шелест резко сел, сон как рукой сняло.

— Какой жемчуг? У кого украсть? Какой окурок? Ты же не куришь! — спросонья он решительно ничего не понимал.

— Да не знаю я, какой-то караван, эти хотят всех убить, — снова затараторил Опер, попутно объясняя, кто такие Окурок и Картавый.

— Ты уверен?

— Как в том, что ты, шеф — болван! — Опер сверкнул глазами. — Они говорили про жемчуг, про то, что Осу обмануть могут. Планируют все обставить, как нападение стаи, а потом смыться к мурам!

Свен медленно провел рукой по лицу, собираясь с мыслями.

— Если это правда… Нам надо бы все проверить. Но без шума.

Шелест уже вскакивал на ноги, хватая куртку.

— Значит, идем к Псу? Без него тут не разобраться.

— Нет, — неожиданно сказал Свен. — Сначала выспимся, что за дурь, бегать по ночам и привлекать к себе внимание? А утром уже и решим, кому и зачем этот жемчуг…

Он хитро улыбнулся.

— Совести у тебя нет, лишь бы ограбить кого, — отозвался Шелест.

— Ну да, а то мы у рудокопов всегда спрашивали, а можно вас ограбить? — ухмыльнулся Свен. — Сам-то никогда не отказывался от платины.

— Да и грабить грабителей, — подключился Опер. — сам Стикс велел.

— Лично тебе и велел. Пришел и как давай велеть, — пробурчал командир, но было понятно, что он сдался.

Опер злорадно потер руки.

— Значит, терпим до утра? — было видно, что только намекни, как он помчится разбираться с Окурком и Картавым.

— Отбой, — кивнул Шелест, тут же рухнув обратно в постель, только ботинки скинул. — До утра они никуда не денутся.

Утром, наскоро закинув в себя по глазунье с сосисками, отряд отправился к Псу, и вскоре они уже сидели на кухне, потягивая ароматный кофе.

— Говоришь, лиц ты их не видел? — лицо рейдера выражало крайнюю степень обеспокоенности.

Опер помотал головой.

— Не видел…

— А голоса, если еще раз услышишь их голоса, сможешь узнать? — Пес подался вперед, сцепив пальцы в замок. Шуточное ли дело — ограбить караван соседнего стаба. Про то, что к ним едут, не знал даже Пес и его команда, а значит что? Значит, утечка идет из администрации главы Дикого. «Интересно, и кто же у него в крысы записался?» — рейдер задумался. — «Явно кто-то, кто имеет доступ к такой информации… А это значит, что у Тесака кто-то скурвился.»

Он резко подорвался на ноги и скомандовал:

— Идемте, вам в администрацию все равно нужно, гражданство оформить, а я к Тесаку загляну, он это знать должен. Может, он и скажет, кто из его окружения может стучать.

Четыре чашки практически одновременно стукнули о стеклянную поверхность стола. Наемники встали и последовали за Псом.

До администрации было недалеко, погода стояла хорошая, а потому пошли пешком. Дошли быстро. И пока троица с воодушевлением стала терзать секретаря вопросами о гражданство, Пес зашагал наверх к кабинету главы.

— Говоришь, знают люди про караван? — Тесак озабоченно потер переносицу. — На днях из Дружного к нам и правда выйдет караван. Ты же, наверное, в курсе, что наши ребята месяца четыре назад знахаря свежего нашли? Панк его обучил уже. А в Дружном своего нет, вот они и предложили нам уступить им Плюшку за три красных жемчужины, — мужчина достал сигару, ловко отрезал у нее кончик и раскурил. По кабинету пополз запах дорогого табака.

— Не морщись, знаю, не любишь ты это дело, но сам понимаешь — нервы, — продолжал глава. — Но кто мог сдать…

Пес видел, что Тесак крепко задумался, а это могло значить лишь одно. То, что о караване знали самые доверенные лица, и кто-то из них оказался предателем.

Рейдер молча наблюдал, как дым сигары клубится в воздухе, образуя причудливые узоры. Он ненавидел этот запах — слишком сладкий, слишком богатый для их суровых будней. Но сейчас было не до того.

— Три красных жемчужины за Плюшку… — проговорил он, усмехаясь. — Щедро. Слишком щедро.

Тесак глубоко затянулся, его глаза сузились.

— Хороший знахарь того стоит, а Плюшка хороший. Но и соблазн велик, три жемчужины — это тебе не хрен рубера… Кто-то нас сдал. Кто-то, кому я доверял.

Тишина. Даже тиканье часов на стене звучало громко. Глава медленно перебрал в голове всех, кто был в курсе.

— Гордей, моя правая рука, но тот скорее умрет, чем предаст. Оса — нет, она потеряет слишком многое, — бормотал себе под нос глава стаба. — Муха, секретарь, мать его за ногу… Муха всегда был темной лошадкой, слишком он скрытный, сукин сын.

— Окурок и Картавый, — внезапно выдохнул Пес. — Опер говорил, что они из бывалых, характерные говорки… нужно дать парню как-то послушать всех калек, которые отошли от рейдерства.

Тесак резко поднял голову.

— Что?

— Сегодня ночью парень из этих, космонавтов, подслушал их разговор. Они что-то шептались про «три жемчужины» и «Трясучку». Говорили, что обставят все, как нападение стаи… А значит, они хорошо знакомы с зараженными. Плюс хотят якобы вспомнить былое…

Стук кулака по столу. Сигара, лежащая в пепельнице, подпрыгнула, пепел рассыпался по документам.

— Суки! — Тесак вскочил, его лицо исказила ярость. — Я этих ублюдков сам лично…

Пес перехватил его взгляд:

— Нет. Если они уже договорились с кем-то у муров — значит, у них есть план на случай провала. Надо действовать тихо.

Тесак замер, потом медленно выдохнул:

— Что предлагаешь?

Пес оскалился, в этот момент он и правда напоминал собаку.

— Пусть думают, что мы ничего не знаем. А когда караван выйдет… мы подстрахуем, встретим их.

— С кем?

— Да с космонавтами и встретим, посмотрим как раз ребят в деле.

Тесак замер, потом хрипло рассмеялся.

— Черт возьми, Пес… Ты хитрожопый сукин сын.

— А чей же я еще сын? — захохотал Пес. — Сукин и есть.

План был прост:

Дать предателям ощущение, что они все контролируют. Узнать, кто собирается на профилактику без группы. Устроить ловушку в пути.

Пес уже представлял, как он размазывает мозги предателей по Стиксу. Тонким слоем, как паштет по хлебу.

— Одно условие, — внезапно сказал Тесак. — Сберечь Плюшку, он большая ценность. А эти два ублюдка… пусть Стикс решит, что с ними будет.

— Сберечь? — не въехал в суть Пес. — Ты куда его собрался отправить?

— Я не сказал? — рассеянно спросил Тесак, подхватывая сигару. — Договорились встретиться на полпути, обменяться и назад. Чтобы время не тратить и не рисковать лишний раз.

— Слушай, — Пес возбужденно вскочил на ноги. — Он же не один поедет? Так давай к ним в группу сунем одного космонавта? А что, их пока никто не знает, а на случай вопросов — ты приказал. А я уже со своими устрою этим упырям теплый прием.

— Опера? — предложил глава стаба. — Он и голоса знает, может опознать этих гавриков.

Пес кивнул. Игра началась.

Когда рейдер спустился вниз, отряд все еще воевал с Мухой — тот ни в какую не хотел заполнять им документы на гражданство. Пришлось подойти и рявкнуть. Секретарь тут же весь съежился, побледнел и сунул с недовольным видом три листа анкет.

Пес, прищурившись, стоял и разглядывал Муху, будто видел того в первый раз.

Рейдер медленно прошелся от стены к столу, его тяжелые ботинки глухо стучали по деревянному полу. Он не сводил глаз с Мухи, и тот, почувствовав этот взгляд, еще больше сжался в своем кресле, будто пытаясь стать незаметным.

— Что-то не так? — спросил Пес, намеренно растягивая слова. — Что так долго? Я тут до вечера сидеть не собираюсь…

Муха проглотил комок в горле, его пальцы замерли над бумагами.

— Н-нет… Все в порядке. Просто… процедура. Формальности…

Пес наклонился, упершись ладонями в стол. Его тень накрыла секретаря.

— Формальности, — повторил он, словно пробуя это слово на вкус. — А то, что ты второй час тут копошишься — это не формальности? Может, тебе особые условия нужны? А? Или просто на вольные хлеба захотелось? Не устал тут бумажки перебирать?

Муха заметно вздрогнул, его глаза забегали по сторонам, будто ища поддержки. Но граждане, сидевшие в приемной, знали крутой нрав рейдера, а потому сделали вид, что ничего не замечают.

— Я… я просто выполняю инструкции… Есть правила… — промямлил секретарь.

— Инструкции? — Пес резко выпрямился. — Интересно, а есть инструкция, как поступать с предателями? — как будто между делом спросил он.

Тишина.

Муха побледнел так, что стал похож на бледную тень. Его губы задрожали, но он не издал ни звука. Пес не стал ждать ответа. Он развернулся и бросил через плечо:

— Заполняй бумаги. Быстро. Нам еще этих сосунков учить.

Муха заметался, его руки затряслись, когда он торопливо начал чиркать ручкой по документам.

Шелест и Свен переглянулись.

— Кажется, Пес подозревает этого задохлика, вам так не думается? — тихо пробормотал Шелест.

Опер и Свен кивнули в ответ. Закончив с бумагами, они получили дополнение к ментат-меткам и были свободны.

— Думаешь, это он? — спросил Шелест, подходя к рейдеру.

Пес не ответил. Он стоял у окна, его спина была напряжена, а руки сжаты в кулаки. Постояв еще пару минут, он обернулся.

— Не знаю. Пойдемте в банк, откроем вам счет и будем думать дальше…

До банка дошли быстро. Он был тут же, просто с другой стороны здания. Отстояв очередь, сдали на хранение лишние спораны. Горох решили оставить себе, дары прокачивать. Жемчуг тоже светить не стали, ни к чему это было. Его еще с утра зашил в пояс Шелест.

После оформления всех бумаг они получили три карточки, спораны было решено поделить на троих, чтобы у каждого был свой счет. Им объяснили, как ими пользоваться, и отпустили.

Рейдер пригласил мужчин к себе. Требовалось обсудить детали вылазки.

В доме они по-быстрому приготовили нехитрый обед из макарон и тушенки, уселись за стол и принялись говорить. Говорили долго. Деталей было много. За столом собралась вся команда Пса. Они долго думали, как им выведать, кто из калек замешан. Предлагали то одно, то другое. Наконец заговорил Опер.

— Им нужно будет найти причину покинуть стаб. Так? — все кивнули. — Вдвоем караван им не положить. Так? — снова всеобщее согласие. — А значит что? У них есть сообщники. Нужно просто проследить за теми, кто в этот же день свалит большой группой или вдвоем. Но вряд ли сообщники у них здесь. Скорее всего подключат этих самых муров, — диверсант перевел дыхание. — Людей на органы и под нож, жемчуг этим дельцам. Но мы не дадим. У нас будет фактор неожиданности, нас-то они точно не ждут.

Пес согласился с ним. И правда, зачем городить огород, вызывать лишние пересуды, когда можно просто следить за выезжающими из стаба.

— А ты голова, — похвалил он будущего рейдера. — Грамотно мыслишь. Но для тебя будет другое задание.