Печать Мары: Пламя. Книга I

Глава 18: Душа обреченная

Силина не было уже третий день. Но его отсутствие совсем не волновало Анну. Намедни от него был гонец. Силин с боевыми холопами шел по следу разбойников и просил оповестить окрестных помещиков о подмоге. Но ее занимали совершенно другие вещи. Анна вестников не отправила, зато дала весточку Савелию. Пришла по их уговоренному обычаю на кладбище и оставила там свое обручальное кольцо. Теперь ей нужно было только ждать, когда тот принесет его ей обратно, как стемнеет. И вот уже третью ночь Анна наслаждалась обществом любимого. Сомнения, что она предается любовной страсти с упырем, давно уже остались в прошлом. Никогда прежде она не получала столько телесной радости. Весь мир сузился для Анны до размеров ее спальни. Все остальная жизнь была для нее только ожиданием ночного счастья!

Савелий ласкал Анну страстно и требовательно. Та откинулась на кровати. Опустошенная и обессиленная. Савелий чуть отстранился, любуясь ее телом. Провел рукой по обнаженной груди, поднялся к шее, чуть надавил на горло. Сосуды на шее напряглись, наполнились кровью. Чуть выждал. Обнажил клыки и привычно вонзил их в наполненную кровью жилу. Анна вздрогнула. Тело ее изогнулось, с уст сорвался стон. Она с силой прижала голову Савелия к себе.

Утолив голод, Савелий попробовал отстраниться. Но Анна не отпускала его.

— Савелушка, любимый мой. Ну что ты остановился? Ну что?

Савелий замер, потом вырвался из цепких объятий. Удивленно посмотрел на лежащую перед ним женщину.

— Знаешь же, что.

Голос его звучал хрипло и настороженно. Он отодвинулся от Анны и сел на краю кровати. Анна провела рукой по крепкой спине. Под бледной, почти прозрачной кожей, бугрились мощные мышцы. Она пробежала по ним ноготками, потом порывисто обняла Савелия и впилась ему в губы поцелуем. Оторвалась и зашептала ему на ухо. Быстро, как будто боялась, что кто-то ее остановит. Не даст сказать о том, что тяжким грузом придавило сердце.

— Савелушка. Как же мне надоела жизнь такая. Сил моих нет. Замучил меня Силин, не могу больше терпеть его рядом. Хочу с тобой быть, хочу, понимаешь. Понимаешь?! Опротивела мне жизнь без тебя!

Савелий мочал. Только слушал. Отрешенно, погруженный в себя. Потом встал. Обнаженный, высокий. Заходил по комнате. Остановился, развернулся к Анне.

— Успокойся, любовь моя. Ты же знаешь, что будет с тобой! Не нужна тебе такая жизнь…

Анна подскочила к нему, как подброшенная пружиной. Обняла Савелия. Прижалась к нему всем своим горячим телом. Всей своей кожей почувствовала холод, исходящий от него. Но не отстранились. Наоборот, прижалась еще плотнее.

— А я хочу! Хочу-у-у, пойми! Быть с тобой хочу. Всегда! Нет жизни мне без тебя. Ни сделаешь сейчас, так в петлю. Не в петлю, так в омут. Я знаю, ты скоро свободен от гроба будешь.

Савелий удивленно посмотрел на Анну. Та горячо зашептала.

— Помнишь, ты мне говорил, давай уйдем отсюда. Давай. Слухи идут, что за Кирилловым монастырем вольный край в лесах. Там будем жить. Там уже веры нет Христовой. Там нам легче будет.

Савелий с трудом оторвал ее от себя. Не отпуская рук, поставил ее прямо перед собой. Посмотрел ей прямо в глаза.

— Ты даже не знаешь, о чем просишь. Это …это. Не жизнь это. Это ад… наяву. Я…ты себя на вечные муки обрекаешь! Окстись! Аннушка…

Имя любимой Савелий произнес нежно и мягко, потом замолк. Анна тоже молчала.

— Я не могу. Потому что люблю тебя… Понимаешь. Это голод. Он сводит с ума, ты становишься зверем, животным. Безумным зверем. Я… — Тут Савелий отвел взгляд от Анны, — Я, намедни, девку одну загрыз. А потом смотрю, а это Нюрка, дочка бочкаря с Начаевки …Она малая у меня на коленях сидела, игралась.

Голос Савелия звучал глухо, срываясь на хрип. Анна прикрыла его рот ладошкой. Почувствовала, как руки Савелия ослабли. Сделала шаг вперед и прижалась лицом к широкой груди.

— Тише, тише…любимый.

Анна снова прильнула всем телом к Савелию. Провела рукой по его холодной, почти ледяной коже. Провела по груди, животу и ниже. Улыбнулась, когда он зажмурил от удовольствия глаза. Поцеловала, проведя языком по острым клыкам. Тут Савелий не выдержал. Зарычал, перевернул Анну на спину и снова овладел ею. Не переставая любить ее, впился в ее шею. Анна закрыла глаза и зашептала, прижимая голову любовника к себе.

— Ад, это жить без тебя… Душа, она уже все равно с тобой. Проклята я, любовью нашей. Ты же знаешь, что это все равно случится. С того первого поцелуя уже ясно все было. Нету пути назад у нас. Как веревочке не видься, — Анна сделала паузу, то ли подбирая слова, то ли собираясь с силами, — Нет сил больше тянуть… Сейчас Савелушка… Сейчас… Хочу быть с тобой. Навеки вечные! В ад, так в ад. Главное с тобой, любимый!

Савелий отстранил Анну от себя. Еще раз пристально, не отрываясь, посмотрел ей в глаза.

— Сейчас любимый, сейчас… Не тяни, уже болей!

Савелий обнял ее, приподнял сильными руками, и они слились в страстном поцелуе. Он укусил ее в губу. Заглушил вырвавшийся крик своими губами. Кровь хлынула из раны, но они не оторвались друг от друга. Потом Анна укусила его в ответ. Крови Савелия было совсем мало. Совсем чуть-чуть. Но этого было достаточно, чтобы они смешались. Кровь человека и упыря. И чтобы Анна пригубила эту адскую смесь.

Тело ее затряслось. Савелий с трудом удерживал ее в своих объятиях. Лицо покраснело. Черты и без того худощавого лица обострились еще сильнее. Анна отстранилась от Савелия. Ее корчило от боли, рот раскрылся в немом крике. Она царапала грудь Савелия, оставляя на ней глубокие борозды от заострившихся ногтей. Потом тело Анны свела одна судорога, за ней другая. Она выгнулась, уперлась Савелию руками в грудь. Прогнулась так, что распушенные волосы коснулись пола.

Неожиданно Анна обмякла. Внутреннее напряжение, державшее ее, ушло. Савелий аккуратно и бережно положил ее на кровать. Нежно провел рукой по запачканному кровью лицу. Анна улыбнулась. Потом медленно, как будто неохотно, открыла глаза. Улыбнулась шире, обнажая ряд мелких острых зубов.

— Спасибо, любимый!

Быстро притянула Савелия к себе и впилась ему в губы поцелуем.

Насте не спалось. Она тихонько, чтобы не разбудить Беляночку, достала Басю, куклу, подаренную отцом. Она, конечно, не была живая Беляна и Насте самой приходилось говорить за нее в играх. Но зато она была такая красивая, такая приятная на ощупь, что Настя готова была с этим мириться. А потом от нее так пахло. Чем-то необычным, незнакомым и завораживающим. Она была как существо из другого мира, неизвестного и манящего. Настя затащила куклу под одеяло. В замкнутом пространстве, под уютной мягкой периной, ее запах просто кружил голову.

Неожиданно кто-то резко сорвал одеяло с кровати. Беляна. Выражение ее лица не предвещало ничего хорошего. Настя от испуга вжалась в подушку и покрепче прижала Басю к себе. Никогда она еще не видела подругу раздраженной. И даже злой. Беляна протянула к ней руку и крепко вцепилась кукле в деревянную ногу.

— Дай сюда!

— Ты что, Беляночка!

— Дай сюда. С этой Баськой ты меня совсем забыла!

— Ты что, Беляночка? Мы же подружки. А Басю мне тятенька подарил. Она же игрушка просто.

Беляна отпустила ногу куклы и села рядом. Посадила между собой и Настей свою куклу. Настя немного успокоилась, но держала Басю в руках по-прежнему крепко. Настя обернулась к подруге.

— Беляночка, тятеньки все нет да нет.

— Ну нет и нет. И ладно. Вернется, что ему будет. Зато я с тобой. Беляна тебя не бросит.

— Беляночка, я тебя люблю, но тятеньку тоже.

Беляна недовольно нахмурилась. Весь ее вид по-прежнему говорил об обиде. Она скрестила руки на груди и демонстративно отвернулась от Насти. Настя отставила фарфоровую куклу в сторону и нежно обняла Беляну.

— Беляночка, подружечка моя.

Настя не отпускала Беляну из объятий до тех пор, пока та, громко вздохнув, не обняла Настю в ответ. Некоторое время они сидели обнявшись. А потом Беляна спросила тихим, немного вкрадчивым голосом:

— А можно я Басей поиграю. Дай мне

Настя удивленно посмотрела на нее. Задумалась в нерешительности. Беляна пристально смотрела на Настю и молча ждала, что будет дальше. Наконец, Настя решилась. Взяла подарок отца в руки и передала его Беляне. Сама взяла куклу Беляны и прижала ее к груди.

Беляна осторожно приняла заморскую игрушку. Кончиками пальцев погладила переливающееся отливами парчовое платье. Погладила голову по мягким шелковистым волосам. Потом подняла ее перед собой. Посмотрела ей прямо в большие голубые глаза с длинными ресницами. Обернулась на Настю, которая по-прежнему прижимала к груди соломенную игрушку в тряпичном сарафане. Перевела взгляд на выцветшие, торчащие в разные стороны похожие на паклю волосы.

На глазах Беляны навернулись слезы. Неожиданно она вскочила с кровати и резко, почти без замаха запустила Басю в стену. Фарфоровая голова с грохотом разлетелась на мелкие кусочки. Внутри куклы что-то с хрустом сломалось, и она упала на пол изломанной, искореженной марионеткой.

Настя вскрикнула. Она еще не осознала случившиеся, перевела изумленный взгляд на подругу. Хотела броситься к поломанному подарку отца, но дорогу ей тут же заградила Беляна. Она стояла, уперев руки в бока. Взгляд ее был решительный и совершенно безумный. Насте стало страшно. Она стала медленно пятиться от подруги. Отошла на шаг, потом еще на один.

— Мама. Мамочка!

Настя развернулась и бросилась прочь из детской. Беляна на секунду задержалась, а потом рванулась следом.

— Стой, тебе нельзя туда! Сто-о-ой!

Она не успела. Настя распахнула дверь в спальню и забежала внутрь. Беляна осталась в коридоре.

Настя влетела в спальню матери, испуганная и растрепанная.

— Мамочка…

Хотела крикнуть еще раз, но слова застряли в горле. То, что она увидела, было невозможно. Невозможно настолько, что просто она отказывалась верить свои глазам. На семейном ложе Силиных ее мать целовалась с другим мужчиной. С Савелием! Но… Савелий же умер. Она это точно знала и могилу видела! Только этот Савелий был живой. Но когда он улыбнулся, обнажая рот, полный острых зубов, Настя сразу сообразила, что это и не человек вовсе.

Анна оторвалась от Савелия и повернулась на голос. Настя замерла у двери, прижав к груди куклу. Ту самую, которая так бесила Анну. Самой куклы видно не было. Только выцветшие соломенные волосы выглядывали поверх рук дочери. Да доча… Не вовремя ты зашла. Но… Рано или поздно это должно было случиться. Может так даже к лучшему. Анна усмехнулась.

— Боженька, Боженька, помоги мне… Спаси меня, Боженька…

При виде матери целующийся с упырем все заученные молитвы напрочь вылетели из головы Насти. Слезы подкатили к самим глазам, но она не могла, боялась заплакать. Ей было страшно. Очень страшно. Настя сжала куклу еще сильнее. Так, что внутри нее хрустнула плотно набитая солома.

— Спаси меня, Боженька…

Савелий отстранил по-прежнему улыбающуюся Анну и стал рядом с ней. Обнял за талию. По-хозяйски. Не таясь и не стесняясь.

— Не хочешь дочурку приласкать? Смотри, какая она… сладкая. Ну…давай. …попробуй… Кровь от крови твоей… Будете вместе с доченькой. Настоящая семья!

Анна преданно посмотрела ему в глаза. Улыбнулась еще шире. Вывернулась из объятий и сделала шаг навстречу дочери.

— Иди к мамочке, доченька. Иди, не бойся.

Настя замерла. Предательский страх сковал тело. Ласковый голос матери парализовал волю. Она даже не заметила, как Савелий бесшумно двинулся вдоволь стены, ближе к двери, отрезая ей путь из покоя.

— Ну иди к мамочке… Не бойся.

Настя заметила перемещения Савелия, когда тот был уже рядом. Около двери, отрезая ей путь к спасению. Анна это тоже увидела. Улыбнулась. Не таясь, ощерила ряд острых мелких зубов.

Настя согнулась и тихонько заплакала. Савелий, довольно ухмыляясь, двинулся к ней, заходя со спины. И тут Настя выпрямилась. Это было так неожиданно, что Анна перестала улыбаться. А Савелий остановился.

— Настенька, иди…ко мне…

Голос Анны стал неуверенным. Он потерял свою чарующую, манящую магию. Она продолжала говорить, а сама не могла оторвать взгляда от глаз дочери. Настя тоже смотрела прямо в глаза матери. Уверено, не отводя взгляда. В ее глазах не было и следа от прежнего страха. Анна осеклась и замолчала. Савелий удивленно глянул на нее, ничего не понимая.

Он не успел сделать и шага, как Настя закричала. Высоким диким нечеловеческим фальцетом. Анна отшатнулась от ее крика, как от удара. Согнулась пополам, потом упала на колени, зажимая уши руками. Настя повернулась к Савелию и закричала еще раз. Крик отбросил здоровенного упыря в сторону. Просто смел его с дороги, как соломенное чучело сдувает порывами урагана.

Не успел Савелий прийти в себя, как Настя опрометью бросилась вперед. Проскочила перед ним в дверь, пробежала по темному коридору, через сени и выскочила наружу. Прочь из дома.

Анна с трудом поднялась с колен. Ее шатало, из ушей текла кровь.

— Найди ее, догони.

Но слова ее ушли в пустоту. Савелий уже бросился в погоню.

— Осторожней…с ней Кикимора… Это она кричала…

Анна прошептала эти слова зная, что их уже никто не услышит. Выпрямилась, накинула на голову платок и пошла успокаивать разбуженных среди ночи дворовых.

Настя выбежала на двор. Она не побежала через освещенный лунным светом двор, а сразу забежала за дом. Перелезла через невысокий забор и углубилась в небольшой сад, росший за усадьбой. Заметила в темноте заброшенный старый сарай. Быстро подбежала к нему. Ворот давно уже не было. Настя нырнула в черный проем и огляделась. Всюду валялись обломки старой мебели, сельского инвентаря, дырявые корзины и туеса. Стоило Насте сделать шаг, как под ногами захрустели черепки от разбитой посуды, высохшие кости мышей и птиц.

Настя еще раз огляделась. Около небольшого оконца, прямо на полу в углу, лежал большой стог сена. Настя подхватила большой туесок, накинула его себе на голову и зарылась в стог. Затаилась. Было тихо. Только за окном тихонько задувал ночной ветерок. Настя немного успокоилась. Прижала к себе покрепче куклу Беляну. Зажмурила глаза крепко-накрепко. Ей вдруг показалось, что это все сон. И что сейчас она раскроет глаза, проснется, ничего-ничего этого не будет. Ни разбитой Баси, ни безумных глаз Беляночки, ни упырей в обличье матери и Савелия. От этой мысли Насте стало легче на душе. Она даже улыбнулась и еще крепче прикрыла веки. Вот сейчас…еще чуть-чуть подожду и …

Раздался хруст. Настя тут же открыла глаза. Через дыру в лыке увидела темный силуэт в дверном проеме. Савелий. Кошмар не пропал. Наоборот, он приближался с каждым мгновением. Настя вжалась в холодную заплесневелую стену. Савелий покрутил головой и уставился в угол, где пряталась Настя.

— Не бойся, Настенька. Сейчас мы к мамочке твоей пойдем. Не бойся…

Он улыбнулся, скаля зубы. Облизнулся плотоядно. Пожива была рядом. Жить силинскому отродью осталось недолго. Настя дернулась. Упырь услышал не слышный обычному уху шелест соломы. Она здесь, точно!

— А я знаю, что ты здесь. Хочешь в прятки поиграть? Давай поиграем! Я в прятки играть люблю! Раз, два, три, четыре, пять, я иду искать…

Сделал шаг вперед и остановился. Лунный свет бросил отсвет на торчащий из кучи соломы туесок. В прорехах туеска Савелий увидел, как блеснули глаза Насти. Но отблеск этот был какой-то странный. Лунный свет стал меркнуть, но отражение его в зрачках девочки, наоборот, становилось все ярче и ярче. Удивленный Савелий остановился. Из-под лыковой корзины на него смотрели два белый ярких зарева.

Настя отбросила корзину и встала во весь рост. На стену упала ее тень. Эта тень стала быстро и неуклонно расти. Она заняла стену, потянулась к стропилам, скользнула на потолок и уже нависала над Савелием. Настя стояла по-прежнему неподвижно, но тень подняла длинную скрюченную руку с огромными когтями на конце. Кикимора взмахнула рукой, и Савелий пригнулся, уклоняясь от костлявой лапы.

— Моя она, моя-я-я… Не тронь ее. Прочь, пошел прочь…

Савелий выпрямился. Это была всего лишь тень. Настя по-прежнему стояла перед ним, прижимая к груди куклу. Маленькая испуганная девочка. Вот только гигантская тень за ее спиной начала разводить длинные руки с когтями кинжалами, чтобы заключить Савелия в свои объятия.

— Пошел прочь…

Савелий, не поворачивая, сделал шаг назад. Под ногами хрустнули мышиные кости. Настя открыла глаза. Она стояла посреди пустого сарая, прижимая к себе Беляну. Около усадьбы замелькали отблески факелов. Они были видны через листву яблонь. Они ищут. Ее — Настю. Она выскочила из сарая и побежала через сад, в сторону леса. Подальше от проклятого дома.