Призрачный отель V. Поезд бесконечности

Глава 26

К отелю мы подъехали в призрачном мире. В человеческом нас бы на парковку не пустили. Здесь и вправду собралась «вся королевская конница и вся королевская рать». Одних журналистов было столько, что закрадывались сомнения. Вряд ли их в Смоленске такое количество. Небось, из Москвы понаехали. Своих сенсаций мало, так они наши воруют, ничего святого не осталось.

В призрачном мире тоже было людно. Все обходчики, сколько их ни было, собрались здесь.

— Молодцы! — каркнула Мстислава, едва выбравшись из Haval’а. — Работу побросали, пришли — с раскрытыми ртами стоять.

— Ну да, — не стал спорить Ким. — Я ж говорю: все пожиратели из города пропали. Опасности для душ нет. Самотёком доберутся, куда надо. А тут мы, по крайней мере, завернём тех, кто в отель попрётся. Так что мы на своём месте.

— А пилюльки вам что, уже не дают за работу?

— Мстислава Мстиславовна, ну, хватит! — подошла Таня — та самая, что рассказала мне байку про чёрного обходчика, имеющую весьма опосредованное касательство к реальности. — Такого у нас ещё никогда не было. Надо держаться вместе. Сами вы с этим явно не управитесь.

Я только сейчас набрался смелости посмотреть на отель. И вздохнул. Знакомая картинка. Что-то такое уже видел в «Доме с лавкой». Ненормальная тьма, как будто материальная. Может, Маэстро этому как раз научился у чёрного обходчика? Чего тогда ждать?

— Так, — подал я голос, поначалу хриплый, но быстро вошедший в привычный тембр. — Давайте-ка все сюда, десять раз повторять не буду. Все, сколько вас тут ни есть!

Обходчики потянулись к Haval’у. Впрочем, я тут же заметил, что там не только обходчики. Были люди, которых я раньше вообще не видел, в том числе — священник с чёрной бородой. Что, вообще все видящие тут? И вон, вижу, Вадим даже тут. И Амалия Леонидовна, начальница Евы.

Обходчики смотрели на меня без особого удивления. Эти уже в курсе, с каким отморозком разговаривают. Но информация по призрачному миру распространяется неравномерно.

— А ты кто таков будешь? — профессиональным низким голосом спросил священник.

— Тимур. Смотрящий. — Я взглянул на священника. — Не привыкайте, я тут ненадолго.

— Опять какую-то самоубийственную дурость затеял? — Это влез Вадим.

— Смирись, — пожал я плечами. — Пока я жив, ты всегда будешь номером два. Максимум.

Вадик позеленел. Я улыбнулся. Шутка, конечно, отнюдь не невинная. Но я мог себе позволить. Осталось действительно не так уж долго. Перетерпит.

— Значит, так, прошу слушать меня очень внимательно! Сейчас я зайду в отель. Больше туда никто не заходит! Всем остальным нужно отойти подальше, скажем, на ту сторону дороги и приготовиться к бою. Кто биться не способен — сейчас же уезжайте, убегайте или что там…

— Почему? — крикнула Амалия. — Что происходит?

— Происходит чёрный обходчик, он захватил отель. Но у меня есть основания полагать, что когда я туда войду, сработает одна старая знакомая ловушка. Уважаемые обходчики помнят «Дом с лавкой». Взрыв, души выносит из тела, в тела вселяются пожиратели. Поскольку тут дальновидно собрались, насколько я могу судить, вообще все видящие Смоленска, это будет катастрофа. Так что сейчас все отходят на ту сторону — да-да, вон туда, к бетонному забору, — и ждут эффекта. Если ничего не рванёт, если пожиратели не вылетят, вы не предпринимаете ничего. Поняли меня? Вообще ничего! Стоите и ждёте… — Я помешкал. — … двадцать минут. — Время назвал от балды. — Потом можете войти в отель.

— А ты? — Это спросила Ева.

Она что-то чувствовала. И не только она.

— Я разберусь.

Никто ничего не знал, кроме, быть может, Вадима. Который стоял в толпе и пристально смотрел на меня. Слышал он наш разговор с Зямой? Или просто сверлит взглядом, потому что сильно-сильно не любит? Чёрт его знает, да и пофигу. Главное, что Зямы здесь не…

И тут я увидел Зяму. Притащился и этот, чёрт бы его побрал! Стоит и о чём-то треплется с Мстиславой. Нет, это нужно пресекать сию же секунду.

— Так, всё! — гаркнул я и махнул рукой. — Все всё поняли. Пошли вон! Кто не успел — тот сам дурак. Пожелайте удачи.

И я пошёл к крыльцу отеля. Уже на крыльце остановился, обернулся. Все видящие спешно перемещались через дорогу. Угроза подействовала.

— От тебя, надо полагать, я не отделаюсь, да?

— Нет, конечно, — сказала Изольда. — Мы идём туда вместе или никак.

— Изольда…

— Ты мне ничего не объяснил! Я не согласна молча закрыть глаза на твоё странное поведение. Я твоё лицо вижу, Тимур! Ты будто на смерть идёшь.

— Ну… На неё и иду.

— Что⁈

Телефонный разговор с Зямой был недолгим и безрадостным. Повезло, что старый плут действительно откуда-то знал про чёрного обходчика практически всё. Он даже почти перестал говорить, как киношный еврей, и сделался совершенно серьёзным.

— Беда, молодой человек, состоит в том, что, коль уж чёрный обходчик вырвался в наш с вами призрачный мир, загнать его обратно не получится. О, я охотно верю, что он заберёт мальчика. И он, вполне вероятно, искренне верит, что на этом успокоится. Но, скажите — вам ведь уже доводилось пытаться вознести пустышку?

— Об этом вечно все вспоминать будут, — буркнул я.

— Ну тогда вы таки примерно представляете, что я имею в виду. Всякая сущность, в основе которой нет человеческой души, не будучи своевременно устранённой, склонна расти, надуваться, как мыльный пузырь. Наверное, в итоге она лопнет. Хотя, может, и нет. Лично я совершенно ни в чём не уверен. И потом, даже если сущность лопнет, то всех нас весьма неприятно забрызгает. Подскажите мне такую вещь: вы уже родились, когда наш прекрасный смоленский аэропорт постигло знаменитое несчастье?

— Это было пятнадцать лет назад.

— Не имею счастья знать, сколько вам лет, молодой человек.

— Да уж побольше пятнадцати!

— Ах, звучит так, как будто бы вы этим гордитесь… Но не будем отвлекаться. На тот момент аэродром был одной из станций вознесения душ. И смотрящим на аэродроме был некто Альберт Конев, между прочим, близкий родственник знаменитого архитектора Фёдора Коня, благодаря которому мы таки по сей день имеем нашу знаменитую крепостную стену…

— К делу, Зиновий Израилевич!

— Да-да, я уже подбираюсь. Так вот, всех перипетий той истории мне узнать не удалось, но если вкратце и по верхам, то самолёт был не обычный. Всех присутствующих наших уважаемых друзей из не столь далёкого зарубежья заманил туда чёрный обходчик. Какую во всём этом роль играл наш дорогой Альберт, этого я не знаю. Я имел с ним тогда лишь очень быстрый и лихорадочный телефонный разговор, буквально за несколько минут до катастрофы. Из этого разговора и из других попавшихся мне данных я узнал одно важное обстоятельство. Загнать обратно в привычные рамки зарвавшегося чёрного обходчика способна только смерть смотрящего. Не видящего, молодой человек, а смотрящего. Осознанно приносящего свою жизнь в жертву. Как и поступил сильно мною уважаемый Альберт, фактически вызвав огонь на себя.

— В смысле…

— Вы, смею надеяться, всё правильно поняли, юноша. У Альберта был выбор. Либо не делать ничего — и тогда самолёт сел бы и постепенно сожрал весь Смоленск, перейдя затем на область и так далее. Кто-то, конечно, рано или поздно решил бы ситуацию, но множество душ, в том числе и те, что находились на борту, оказались бы потеряны безвозвратно. Альберт выбрал второе «либо» и спас все души, включая свою. Произошло вознесение. Самопожертвование — это то, что моментально делает из любой души, даже из пустышки — просветлённого, которому не нужны никакие костыли. А те, кто умирают рядом с просветлённым, или уже был мёртв, легко возносятся вместе с ним. Вот именно это и произошло с Альбертом. Заменить его никем не получилось, а без своей духовной составляющей аэропорт закрылся. Велись какие-то расследования, договориться ни о чём не смогли как раз потому, что для людей всё было очень странно, и белых пятен в этой истории было гораздо больше, чем, собственно, истории.

— А вам он зачем звонил? — пробормотал я.

Я уже всё понял. Просто требовалось время, чтобы как-то объяснить самому себе свой выбор. Сжиться с ним. А времени оставалось всё меньше.

— Вы таки могли бы и догадаться. Насколько мне приходилось слышать, Господь наш всемогущий не обидел интеллектом вашу косматую голову.

— Артефакт?

— Вы совершенно правы. Да, я забрал артефакт, пока его не забрал кто-нибудь гораздо менее достойный. И передам его только тому, кто соберётся открыть аэропорт вновь. А до тех пор он полежит у меня в тайном месте. Смею ли надеяться, молодой человек, что ответил на ваши вопросы?

— Да-а-а… Почти. Последний вопрос: как это должно случиться?

— Я вас умоляю. Я продаю ровно за столько же, за сколько купил. Учитывая сложившуюся ситуацию, думаю, чёрный обходчик должен сам убить жертву. Но, учитывая, что он хочет иного, его придётся сильно разозлить.

— Это я запросто…

— Охотно верю, по этой части вы чрезвычайно талантливы. Хотя мне безумно жаль, что вы уже не купите у меня обещанные два ящика шампуня, я всё же скажу, что уважаю ваш выбор. Не всё, знаете ли, в этой жизни измеряется в ящиках шампуня. Особенно когда речь заходит о видящих и душах…

Изольда выслушала моё сбивчивое объяснение.

— Тимур… Нет.

— А какие варианты? — усмехнулся я. — Кого из смотрящих ты наметила в жертву?

Она побледнела.

— Я не…

— Вот и я — не. Я не смогу просто так посмотреть в глаза Мстиславе и сказать: «Идите жертвовать собой». Кем я после этого буду? Как я после этого буду жить? Как ты будешь жить со мной? Что мне говорить душам, приходящим в этот отель? «Возноситесь, возноситесь, Свет прекрасен, он настолько хорош, настолько лучше человеческой жизни, что я зассал возноситься и вместо себя толкнул на смерть старушку!»?

Изольда молча глотала слёзы. Я вздохнул, покачал головой.

— Знаешь… Мне кажется, всё правильно. Всё… хорошо. Раньше я бы, может, в истерике бился, но теперь… Вознестись без проволочек, перейти на следующий уровень существования… Как там Дамблдор говорил? Что для высокоорганизованного разума смерть — это лишь новое приключение? Ну, у меня разум, конечно, так себе организован, но я этим разумом знаю, что всё сущее — не конец. И уже только ради одного этого стоило упасть в тот бассейн.

Сделав глубокий вдох, Изольда сказала:

— Я с тобой.

— Нет. В этом нет никакого смысла…

— Для меня смысл есть. Я согласилась стать твоей женой. И не оставлю тебя.

Тон её был таким, что я понял: спорить бессмысленно. Привлёк Изольду к себе.

— Мы многого не успели…

— Не надо, — оборвала Изольда. — Если я за всю эту историю что-то и поняла, то… — Сглотнула, помотала головой. — Не надо смотреть в прошлое. И уж того хуже смотреть в неслучившееся. Всё самое лучшее всегда впереди.

Я поцеловал её. Хотелось почувствовать что-то особенное в этот момент, чтобы заиграла торжественная пафосная музыка, или типа того. Но всё вышло как-то смазанно, напряжённо. И я, и она — мы оба уже мысленно шагнули за грань, и наши души томились в ожидании физического подтверждения сделанного выбора.

— Идём, — сказал я и, толкнув дверь, первым вошёл в кромешную темноту отеля.

Ван замер, глядя на Тимура. И Тимур, окинув ошалевшим взглядом затянутое паутиной лобби, тоже замер, увидев Вана. Спустя миг его взгляд переместился на Кондратия. А потом вслед за ним в отель вошла Изольда.

Она вошла как раз вовремя. Вновь непонятно откуда, внезапно материализовавшийся под потолком, перед ними рухнул беззвучно на лапы огромный паук.

— Я надеюсь, ты пришёл не драться со мной? — услышал Ван меняющийся голос паука. — Мы ведь уже выяснили, что это бесполезно. Где моя добыча? Где мальчишка?

И тогда Ван замер.

Он уже понял, что разорвать чёрную паутину у него не выйдет. А значит, оставалась только одна возможность выбраться. Через человеческий мир.

Впрочем, чёрный обходчик не был настолько глуп, чтобы не предусмотреть эту возможность. Сделав над собой усилие, Ван посмотрел из призрачного мира в человеческий и увидел четырёх человек в белых костюмах химзащиты. Они лежали на полу недалеко от входа. Один застыл, вытянув руку к дверям — не успел уйти.

Учитывая то, что персонала отеля не видно, чёрный обходчик как-то сумел устранить их. Как он воздействует на людей, которые даже не видят его? Забирает души? Вряд ли, души были бы здесь же, в паутине, а в ней только гости отеля.

Значит, их как-то устранили? А потом эта тварь просто начала убивать всех, кто заходит, чтобы не мешались?

Впрочем, нет. Ван вгляделся, как мог пристально из своего положения, в тела. Еле заметные колебания. Они дышат. Они живы. Но, очевидно, без сознания. Души всё ещё привязаны к телам.

А что если всё дело именно в дыхании? На этих парнях, конечно, противогазы, они к чему-то такому готовились. Но нюанс состоит в том, что дыхание — не только физиологический процесс. Вдыхая, душа получает энергию мира. Выдыхая, отдаёт отходы производства. А значит, теоретически, можно и отравить вдыхаемую энергию, подать вместо неё яд. Что эта тварь и сделала.

Ван усмехнулся. У азиата в мире европеизированных славян не так уж много преимуществ. Кому-то кажется, что нет вообще никаких. Потому что тот, кто обладает знанием, обычно не торопится об этом кричать из каждого утюга. Хвастаются, рвутся научить, продают курсы обычно те, кто не знают ничего.

Ван же знал, как отключить дыхание души очень и очень надолго. Так надолго, что эта тварь вряд ли к такому готова.

Ван приготовился. Понять бы, какой план у Тимура. В том, что план есть, Ван не сомневался. Иначе Тимур просто не вошёл бы сюда в сопровождении одной лишь Изольды.

Смотреть в лицо паука было невыносимо. Мозги закипали. Мне вспомнился тонущий в расплавленном металле Т-1000, последовательно сменявший все известные ему личины. Что-то отдалённо похожее демонстрировал чёрный обходчик, с той глобальной разницей, что в расплавленном металле тонул отнюдь не он.

Я сосредоточился на глазах существа. Пустых провалах, делающих каждое лицо безжизненной маской. Смотреть в пустоту было не так страшно, как вглядываться в пародию на бытие.

— Чего ты хочешь добиться, глупец⁈ — Голос звучал ничуть не лучше, от него тоже голова наполнялась студнем. — У меня все души. У меня двое твоих друзей. Множество людей лежат сейчас без чувств, в моей власти! Я могу убить их одним движением мысли.

Зяма был прав. Глядя на масштабы, в которых эта тварь развернулась, нельзя было даже предположить, что она просто уйдёт, получив Николая.

Чёрный обходчик не должен был атаковать наш уровень бытия. Но если уж он сюда выбрался как есть, то затолкать его обратно — наша работа.

— Значит, так, щенок, — сказал я, упрямо вглядываясь в бездну глаз существа. — У тебя было время уйти. Но ты дождался меня. Если думаешь, что я с тобой собираюсь вести какие-то переговоры, то я восхищаюсь твоей наивностью. Тебе конец. Ты приговор себе подписал сам, предъявлять некому.

Паук расхохотался.

— Ты угрожаешь мне⁈ Ты⁈ Мне⁈ Ты даже прикоснуться ко мне не…

Изольда сделала шаг и пнула паука по ноге. Нога скользнула по полу, и паука повело. Туловище наклонилось чуть-чуть, самую малость, но этого хватило Изольде, чтобы вонзить в него указку.

Тварь взвыла и отшатнулась, соскользнув с оружия Изольды. На деревянной указке осталась зелёная слизь.

— Ты был неуязвим, когда сидел там, где тебе место, — прокомментировал я. — Когда здесь орудовала твоя голограмма, или как там это назвать. Но ты выперся в наш мир целиком. Так что теперь — кушай, не обляпайся.

Рана от указки затянулась. Так же быстро истаяло и удивление паука. Он взревел на разные голоса и бросился. На Изольду, которая причинила ему боль.

Изольда метнулась в сторону. Слишком медленно. Я оказался быстрее. Использовал перемещение и очутился прямо напротив твари.

Ну, вот и всё…

Я даже глаза не закрыл — не успел. Голова, состоящая будто бы из оплавившегося воска, раскрыла рот, превратившийся в пасть чудовища, достаточно огромную, чтобы откусить голову мне.

И тут послышался удар. Голова чудовища исчезла из поля зрения. Паук рухнул брюхом на пол, лапы разъехались в стороны. А на спине его стоял Ван. Чокнутый китаец вскинул палку и глубоко вонзил её в спину паука. Послышался аппетитный многообещающий хруст.