Последняя Осень. В осаде.

Глава 16

Дома дворян, равно как и пристройки для их слуг, стояли одним кварталом неподалеку от крепостных стен и угловой башни. Когда этот город был заселен вновь, здесь дома были наиболее сносными, и большинство из них сохранились практически целиком. Люду попроще в свое время пришлось селиться ближе к центру города, а то и поближе к реке — где от некоторых домов остался разве что фундамент.

Никаких стен или изгородей, чтобы отмежеваться от остального города, не было, дома отделялись от остального города богатым палисадником… и более дорогими заведениями, которые прочим были не по карману. Теперь же попытки остановить дорвавшихся до богатых домов рейдеров были стихийны -- и они не всегда помогали. Часть домов уже были взяты штурмом, налетчики без всяких жалости грабили, насиловали, убивали — белая кость Арн-Дейла в это время пыталась перегруппироваться под командованием Густава.

Дом у сира Ларса, рыцаря средних лет, был едва не на самом краю квартала, а значит, его родня была в серьезной опасности. Он, проигнорировав приказ Густава, успел заскочить в приоткрытую створку ворот, оказавшись на ставшее родным подворье. Ларс хотел было окликнуть своего оруженосца, но не решился, потому как мог привлечь к себе внимание.

Рыцарь закрыл на засов створки ворот, но они надолго не задержат налетчиков. Рыцарь прошел через парадный вход в дом — дверь тут была посолидней. Ларс запер дверь, после чего, стянув шлем и, отдуваясь, придвинул к двери находящийся поблизости резной шкаф. Он обернулся, поймав на себе взгляды испуганных домочадцев.

Его жена и две дочери стояли, прижавшись друг к другу, а мальчуган десяти лет обособился от них, с мрачной решимостью сжимая меч, который был ему явно не по руке.

- Они здесь. Нужно закрыть все ставни, чтобы выгадать время. Где все слуги?

В это время из дверцы, ведущей в небольшой пристрой, вышло шестеро. Две кухарки держали дрожащими руками самострелы, а конюший, лакей и еще двое были при укороченных копьях и небольших щитах. На них были кольчуги, впопыхах надетые прямо на повседневную одежду.

- Где остальные?

- Разбежались — решился сказать конюший. Сказали, мол, ваша светлость наверняка преставилась, а значит и надо продираться к тому краю города...

- А почему вы не убежали? - резонно спросил тот.

- Даже если и так, то мы не могли оставить вашу семью.

Ларс чуть кивнул, что можно было счесть выражением благодарности.

- Закрыть ставни, заложить их лавками. Стаскивайте мебель ближе ко входу, сойдет за баррикады. Рано или поздно они придут и сюда.

Подчиненные испуганно и хаотично заметались, выполняя приказы. Ларс вновь пожалел о том, что с ним не было его оруженосца.

Ждать долго не пришлось, кто-то сильно толкнул дверь, пробуя ее на прочность — та даже не шелохнулась. Во дворе послышался топот десятков ног, грохот — стучали в ставни, проверяя, были ли они заперты. На окнах первого этажа была простая, но надежная решетка — поставить Ларс повелел ее после того, как несколько лет назад кто-то попытался вломиться к ним в дом. На этот раз, она пришлась кстати — хотя кто бы мог подумать, что дойдет до подобного.

Налетчики, предположив, что дом охраняется, приготовились к массированному штурму — стена отозвалась стуком, словно ее ударили чем-то деревянным -судя по всему, ушлые рейдеры уже стянули лестницу из амбара, чтобы пробраться на второй этаж — где решетки не было.

Домочадцам, стоявших подле него, оставаться здесь становилось все более опасно.

- Вы — кивнул он женщинам-служанкам, имена которых он не удосужился узнать — отправляйтесь с моей семьей в погреб, да запритесь там, завалите двери всем, чем только можно — а главное, как начнется, сидите там тихо, не издавайте ни звука! -крикнул он уже им вдогонку.

Потянулись долгие минуты ожидания — и наконец, слева, где-то в комнате для гостей, сначала лязгнула решетка, а затем распахнулись и ставни, грохнув о стены. Сверху послышался топот сапог и сдавленная ругань — они были уже внутри.

- Вы четверо — к лестнице, не дайте им спуститься, я останусь внизу.

Ларс осмотрел еще раз небольшой зал, в котором находился. На стене на подвесах находился двуручный меч, которым он, еще будучи оруженосцем, сражался — у него так получалось лучше, чем верхом. Став рыцарем, ему пришлось освоить верховую езду как должно, а сейчас у него в руках был выгнутый линзой щит и обычный одноручный меч. С пару мгновений он подумал, не взять ли в бой своего старого друга, но тут дверь гостевой комнаты слетела с петель.

Не теряя ни мгновения, он бросился к проему. Походя он рубанул рейдера, который вставал с выбитой двери, а второго, почти не потеряв скорости, ударил рантом щита в челюсть, мгновенно выведя его из боя. Рейдеры, пробравшиеся внутрь, отпрянули к стенам, но Ларс не стал ждать, когда они соберутся с силами и дождутся подмоги — он атаковал их первым.

Латы надежно защищали его, а от коварных ударов в подмышки или горло его укрывало кольчужное полотно — поэтому он мог почти не защищаться, беспрестанно нанося удары. Ему удалось, убив и покалечив с полдюжины слабо защищенных противников, потеснить их, и в этом момент он услышал звуки сражение в зале. Хотя после короткой сечи пот заливал ему глаза и впитывался в подшлемник, делая его тяжелым и мокрым, он, не сбавляя прыти, бросился на подмогу.

К тому моменту, как он подоспел, двое слуг, успев вонзить копья в одного из рейдеров, погибли, а лакей и конюший успели отойти назад, прикрыв спины сваленной в кучу мебелью.

Ларсу удалось блокировать часть налетчиков на лестнице, прикрывая голову щитом и подсекая им ноги, но некоторые стали перескакивать через перила, пытаясь его обойти. Он не мог видеть, как погибли остальные — в то время как сам Ларс продолжал бой на лестнице. Его слуги сражались упорно, и не бежали, как многие другие, но были слишком неумелы в сравнении с безудержными рейдерами.

Ларс мог слышать, как отодвигают мебель от парадной двери, и как двигают засов на ней. Прикрываясь щитом, он стал медленно отходить, пытаясь занять оборону у одной — там он в своих хоть и теперь местами погнутых, но все еще надежных доспехах, будет им настоящим бельмом на глазу.

Один из рейдеров, смекнув, что рыцарские доспехи так просто не пробить, сорвал со стены двуручный меч и неумело, словно в его руках был лом, замахнулся на Ларса.

Арн-дейлец без особо труда блокировал удар щитом, поднырнув точно под рукоять, после чего резким выпадом достал невезучего противника. Его любимое и несправедливо забытое оружие само попало к нему в руки. Отбросил щит и одноручный меч, он поудобней ухватился за длинную рукоять. В этот момент парадная дверь была открыта после сильного удара, и целая гурьба налетчиков оказалась в зале.

«Тем легче будем по вам попасть» - с мрачной решимостью подумал Ларс.

Собравшись с духом, и убеждая себя в том, что сил у него ещё полно, ринулся прямо на них. Не жалея сил, Ларс рубил, колол, наносил тычки рукоятью, отталкивая назад противников, а улучая момент, наносил страшные по силе размашистые удары от плеча, с разворота — доставая в наступившем столпотворении сразу двоих или троих, если не четверых.

Двуручный меч был красным от крови, равно как и перчатки, его сжимавшие. При особо удачных ударах кровь брызгала то на стены, то на напирающих врагов, лишая их решимости связываться с ним.

Убитые мешками оседали на испачканный кровью ковер, раненые катались по полу с покалеченными руками и ногами, с разбитыми головами. Он тел у его ног Ларсу стал тесно, и он попытался сделать несколько шагов в сторону. Остальные налетчики не решались его остановить, предполагая это очередной фехтовальной уловкой.

Отходя с подшагом в сторону, стараясь не запнуться о скребущего пол раненого, выпадом достал еще одного противника, в момент удара удерживая меч в одной руке, и едва не привстав на одно колено. Товарищи убитого вновь набросились на него, но тот уже был в защитной стойке, из которой скупо, но точно отвечал на удары.

Один из командиров налетчиков зашел внутрь дома — и он впал в бешенство, увидел немало убитых и раненых — и всего лишь одного рыцаря, который, казалось, без устали наносил удары мечом.

Он стал обходить место схватки по широкой дуге, прикрываясь щитом. Опытный головорез встал так, чтобы его и непобежденного Арн-Дейлского рыцаря разделял только поваленный набок стол. На его глазах рыцарь опять провел страшный удар с плеча, развернувшись вполоборота, и матерый рейдер, улучив момент, толкнул стол прямо в сторону храбреца, не успевшего восстановить равновесие.

Ларс пошатнулся от неожиданности, завалился набок, одной рукой отпустив меч и опершись на пол. Не давая ему опомниться, рейдеры набросились на него выбивая оружие из рук и валя навзничь. Ларс отчаянно боролся, силясь встать, работая локтями, кулаками и головой, защищенной шлемом с забралом.

На него сыпались десятки, если не сотни ударов — немели руки и ноги, рвались ремешки, отлетали куски доспеха. Узкие кинжалы то и дело пробивали кольчужное полотно, больно жаля.

В последнюю свою минуту, он продолжал из последних сил, даже когда измятый шлем больно впивался в голову, бороться — при этом пытаясь не издать не звука, чтобы его криков боли не услышали домочадцы и случайно не выдали себя.

Чувствовать что-либо он перестал раньше, чем разъяренная толпа оставила его в покое. Скользя в небытие, он лишь надеялся на то, что рейдеры пошумят да уйдут восвояси, так и не найдя его семью. Наконец, оставив бездыханное, искалеченное тело рыцаря, рейдеры принялись обыскивать дом — однако сотник, получив весть о том, что дворяне Арн-Дейла организовали сопротивление — отправил своих воинов вновь в атаку, раздав пару зуботычин наиболее упрямым и жадным.

Ковер, на котором была самая ожесточенная схватка, насквозь пропитался кровью… Бои за рыцарские особняки вспыхивали то здесь, то там – все больше отдаляясь.

… Густав, а с ним рыцари и оруженосцы смогли отстоять добрую половину квартала, успев перегруппироваться и контратаковать налетчиков.Более сильные отряды, судя по всему, пошли прямо через город, а не по их души, иначе все могло бы обернуться по-другому.

Однако дальше их продвижение захлебнулось, и дворянскому ополчению пришлось закрепиться там, где это было возможно — в чем им и помогли трудолюбивые — или просто запуганные до смерти — слуги. В старых, тронутых ржавчиной кольчугах они выглядели весьма потешно, и многие рыцари жалели о том, что сэкономили средств на содержание собственного рыцарского «копья». Канули в лету те времена, когда у каждого рыцаря был свой собственный отряд жандармов или, на крайний случай, арбалетчиков.

Увидев, что теперь на баррикады стянулись все, кто возможно, командир рыцарского ополчения решил, что пора действовать.

- Где все кони? – спросил Густав у рядом стоящих.

- Когда началось все это... - один немолодой рыцарь неопределенно показал рукой, - некоторых из них нам удалось укрыть в конюшнях и запереть.

- Как много?

- Господин? - тихонько подал голос один из слуг.

- Чего такое?

- Я знаю, сколько... Я помощник главного конюха. - молодой паренек смутился, попытавшись спрятаться за копьем от пронзительного взгляда Густава.

- Говори же!

- В той конюшне, где убирал в этот момент... Было четыре десятка. А рядом еще кто-то может быть.

- Значит так, мы берем полсотни бойцов, и если надо, прорываемся к скакунам... После этого мы предпримем вторую контратаку. Всю шваль нам отсюда разом не выгнать. Но хребет мы им перешибем, уж будьте уверены.

- А что полсотни, идем все! - предложил оруженосец в видавших виды латах.

- Значит кто-то сядет на коней и сразу герой, а остальным как пехоте тут дерьмо месить? - хмыкнул в усы его сюзерен.

- Я пойду!

- Сначала я!

- Это с чего это?

- А кто тебя на турнире десять лет тому из седла выбил?

- Да у меня просто лошадь понесла!

- А мой род древнее твоего!

- А я родственник Густава! Он и возьмет меня с собой!

Обсуждение плана превратилось в балаган — каждый спорил с каждым, припоминая покрытые пылью победы, старые обиды, косые взгляды.

Густав страдальчески закатил глаза. Все будет еще сложнее чем он думал. Он схватился за рожок, и что было сил дунул — стоявшие рядом дворяне, должно быть, на несколько мгновений оглохли.

- Слушайте сюда, вы все! Пока вы спорите, рейдеры, насрав на ваши родословные и турнирные регалии, шарятся по вашим домам — а когда им надоест, они соберутся в один кулак и вдарят по вам ЕЩЕ раз, как это было у ворот — и все ваши споры и гроша не будут ломаного строить...

Взоры обратились к нему, рыцари и оруженосцы смущенно притихли.

- Со мной пойдут... НЕТ, МНЕ ПЛЕВАТЬ, что ты мой родственник. Слушать!!!! Не перебивать!!!

Приведя своих подопечных в чувство, Густав двинулся с рыцарями на соседнюю улицу — идя как можно более размашистым шагом. Одиночки или небольшие шайки рейдеров разбегались при виде них, не вступая в бой — возможно, они доберутся до скакунов довольно скоро и без приключений.

Рыцари шли следом, не издавая ни звука – лишь ремешки поскрипывали, да позвякивал металл. Создавалось впечатление, будто они только и ждали, когда преемник сэра Лонгарма наконец-то возьмется за них всерьез. Кое-где в квартале поднимался дым — налетчики не могли походя что-нибудь не сжечь.

- Плотнее ряды! Отходим! Отходим! - командовал своих бойцам Варро. - Перегруппировка у рыночной площади, без паники. Кастер, отводи бойцов, я организую арьергард.

-Ваше, благородие, может быть...

- Исключено! - начальник ополчения грозно сдвинул забрало. - Воины не должны видеть меня отступающим, я и так позволил себе слишком много.

Кастер кивнул, убегая вперед.

- Шевелись! Шевелись! - подбадривал он бойцов в голове колонны. Сдвиньте в сторону эти чертовы баррикады, успеется!

К счастью, недруг еще не поспевал за ними, и Варро во главе с разношерстным арьергардом спокойно дошел до поворота на рыночную площадь. Он увидел, что дружинники, не задерживаясь, преодолевали ее, спеша в Цитадель. Кажется, с маркграфом и правда случилось несчастье, но кто осмелился нанести столь подлый удар в спину?

А вот и баррикады -плотники потрудились на славу, и его отряд, который в общей сложности состоял из полусотни стрелков, пикинеров и щитоносцев, присоединился к равному числу ополченцев, которым выпало дежурить там.

Улица сейчас была пустой, похоже, что многие мирные жители успели бежать в другую часть города — тем лучше. На границе видимости слонялись одиночные рейдеры, которые выбивали двери, надеясь чем-либо поживиться, но Варро не без труда удерживал своих людей оставаться на местах — начав охотиться на одиночных мародеров, они, потеряв боевой порядок, могли нарваться на что-то более серьезное.

Справа от их позиций донесся грохот и уверенные голоса —через центральную улицу, на площадь, двигался Теодорик с лучшими своими воинами. Варро мог только по рассказам очевидцев знать, на что были способны Черные гвардейцы, вкупе со спешенными рыцарями и телохранителями.

Начальник ополчения молча молился, чтобы весь этот цвет стюрангардского войска неожиданно не свернул к ним. Вскоре по левую руку от них, со стороны улицы, ведущей вдоль реки, они услышали гул нескольких десятков голосов.

- На ловца и зверь бежит — полушепотом сказал Варро. Стрелки -на правую сторону, арбалеты наготове. Щитоносцы и алебардисты со мной, вдоль того дома, пикинеры, выйти из-за баррикад, идем следом.

Глаза немолодого начальника ополчения лихорадочно блестели, руки в латных перчатках едва заметно дрожали, а сам он неуместно не то хохотнул, не то просто хмыкнул — словно он задумал какую-то шалость. Мародеры, завидев это, убрались по добру-поздорову, предположив, что все эти приготовления были по их жадные и трусливые души. Гул все нарастал, неизвестные были уже у поворота.

Варро хватило заметить первого вышедшего из-за угла — павеза за спиной, внушительных размеров арбалет, бригантина поверх кольчуги и шлем с поднятым забралом — это был тяжелый пехотинец Теодорика.

Командир вломился во вражеский строй, вложив в рывок весь свой немалый вес, сбив нескольких с ног. Воины с алебардами и коузами бросились за ним, кромсая растерявшихся арбалетчиков. О том, чтобы выстрелить в такой скоротечной схватке не было и речи- был риск задеть своего, а за мечи хвататься тоже было поздно.

С ободрительными криками, полными азарта, они буквально растерзали три десятка стрелков, которым не повезло идти первыми- некоторые даже не успели испугаться, не говоря о том, чтобы реализовать свою несравненно лучшую, чем у ополченцев, выучку. Стюрангардцы были не дураки, и нападение предполагали — могли даже предполагать, что за поворотом баррикада — но те и ждать не ждали подобной прыти у ополчения.

На другом конце улицы щитоносцы и алебардисты быстро перестраивались, костеря зарвавшееся мужичье.

- Арбалеты и болты, хватайте, быстрее. Пикинеры, на угол, шагом марш!

Варро, показывая пример, схватил оружие одного из павших — на ложе даже чудом осталась стрела, и поспешил к арбалетчикам, в азарте своем чуть ли не в прыжке преодолев баррикады. Те, кто успел взять оружие, поспешили за ним.

- Ваш-бродие, а я того. Стрелять то не знаю, как... ну, целиться там.

- Стрелой от себя, это все, что тебе надо знать — легкомысленно отмахнулся Варро.

Разъяренные недруги выскочили из-за угла, сходу попытавшись вломиться в строй пикинеров. Натиск был столь яростен, что у тех едва доставало сил держать дистанцию, но большего и не требовалось.

- Товсь! - Крикнул Варро. - Бееей!

Не очень стройный, но уверенный залп ударил в открытый фланг стюрангардцев — а на таком расстоянии от тяжелых арбалетов и бригантина могла не спасти, не то что кольчуга. Потеряв с два десятка бойцов, те отступили назад.

- Пикинеры! Назад! Арбалеты взвести! Крути, крути эту хрень, все правильно! Готовьтесь! Они попытаются прорваться к площади... или надрать нам зад...

Стюрангардцы поняв, что этих, пожалуй, шапками не закидаешь, стали действовать осторожнее, на этот раз, выставив щиты, и выйдя на параллельной улице.

- По готовности! Пикинеры, алебардисты, за баррикады, не высовывайтесь!

Стюрангардцы, хоть их было сейчас почти в два раза меньше, горели желанием разделаться с ополченцами. Щиты надежно прикрывали их от стрел, болты из арбалетов ополченцев беспомощно втыкались в них.

- Бери на полпальца выше, бей по второму ряду — рявкнул Варро — увлеченный стрельбой, он поднял забрало и сбросил латные перчатки.

Его совет оказался кстати- то один, то другой стюрангардец падал на мостовую, или с руганью выдергивал засевшую в плече или руке стрелу. Приблизившись на расстояние уверенного выстрела, почти у самого поворота на рыночную площадь, из-за щитов показались во весь рост арбалетчики, сделав залп по ополченцам. Почти каждая стрела нашла свою цель, после чего стюрангардские пехотинцы с ревом бросились в бой.

Завалы хлама не смогли надолго задержать опытных пехотинцев, и пикинерам пришлось отступить, чтобы разорвать дистанцию. Варро в последний момент успел отскочить от удара клевцом, тут же ударив тяжелым арбалетом противника. Того на мгновение оглушило, чем воспользовался один из пикинеров, оставив у того в горле маленькую, но смертельную рану.

Задние ряды в суматохе столкнулись с передними, и строй ополченцев едва не затрещал по швам.

- Центр, шаг назад! Шаг назад!

Ополченцы, удерживающие центр, отошли назад, ожидая следующей команды:

- Выпад! Навалиииись!

Временный успех обернулся неудачей - провалившись вперед, стюрангардцы оказались в меньшинстве, окруженные с трех сторон.

Бой превратился в свалку — мечники и алебардисты, не мешкая, рванули на пики ополченцев, то и дело доставая то одного, то другого нападающего. Небольшой резерв противника, состоявший из арбалетчиков, тоже бросился в рукопашную. Стюрангардцы, теряя одного бойца за другим, и не думали отступать — надеясь убить каждого зарвавшегося холопа, вставшего у них на пути.

Чувствуя, что его бойцы сражаются из последних сил, Варро вломился в толпу противников, принимая немало ударов на свои доспехи. Воспряв духом, ополченцы с удвоенными силами набросились на хорошо защищенного и опытного противника Еще несколько мгновений - и атакующие лежали вповалку, пройдя лишь пару шагов за баррикады. Рядом с ними, или чуть поодаль, лежало немало ополченцев, которые насмерть встали против сильного противника.

Это была победа, хоть и маленькая, но ободрительные слова застряли где-то в горле горьким комком. Посмотрев на свой поредевший почти втрое отряд, Варро приказал взять с собой раненых и отступить назад, к своим.

Отряд Хелдора в полном составе двигался по второй по важности улице в городе — она была немного уже, чем центральная, но вела напрямик к Цитадели. Они старались двигаться быстро, но командир пикинеров старался координировать движение с отрядом Карви. На душе у него было неспокойно — судя по тому, что он услышал из слухов и домыслов — удар был нанесен тому слабый, не смертельный, однако Маркграф почти сразу упал, словно подкошенный. Вроде как его убил знаменосец — но кто в тот момент держал знамя он знать не мог. Может, Майсфельду и вовсе стало плохо просто потому, что у него не выдержало вдруг сердце — такое вполне могло быть, учитывая, как он был погружен в дела последние дни.

Колонна прошла вперед, Ивви был отдан приказ сделать небольшую остановку у площади перед Цитаделью — дождаться отряда Карви.

Сейчас рядом с бледными от страха, не понимающими, что происходит, ополченцами, остались стоять Хелдор с Халдыком и отряд Жастина, который был замыкающим.

- Удерживайте позиции, сколько сможете — как только будет завершена перегруппировка — мы вернемся. За работу — командир пикинеров снисходительно постучал по шапели главного и отправился восвояси. Жастин и его бойцы пошли следом, но вдруг командир щитоносцев зло сплюнул, останавливаясь. Хелдор собирался обернуться, чтобы узнать, что случилось — но в этот момент на рыночной площади донесся шум, и он со своим зеленокожим телохранителем прибавил шагу, не оглядываясь.

- По головам ведь идешь, Хелдор — скривился командир щитоносцев.

- Жастин? - окликнул его один из товарищей.

- Сколько эти сопляки удержат рейдеров? Минуту, две?

- Я замечу что...- возразил командир ополченцев

- Я замечу, что ты желторотый птенец, оборвал его Жастин. А если придут гномы?

- Ну, гномов тоже бивали...

-Даже если так — вы знаете, что вам за спину с рыночной площади может беспрепятственно ударить противник. И много вы так навоюете? Хрена лысого вы навоюете, вы даже неправильно поставили баррикады — а остальным на это было насрать - есть дела сейчас поважнее кроме сохранности пяти десятков сопляков.

- Так что же теперь... - стушевался ополченец. - не... не бежать ведь.

- Ну нет, это будет дезертирство- и в этом случае я поотрубаю вам бошки быстрее, чем до вас доберутся командиры… или противники.

Ополченец отпрянул назад, поняв, что сморозил глупость, которая в иных обстоятельствах могла бы стоить ему головы.

- Но пока не поздно — отходите назад, за площадь, там сваливаете в кучу все, что найдете в соседних домах и ждите... а лучше молитесь, чтобы к нам вообще никто не пришел.

-К... Нам?

- К нам, к нам. Или вы думали, что я брошу таких слюнтяев одних и дам вам спокойно передохнуть? А ну ка, налегли на бочку, она там, через улицу пригодится. А ну-ка, подхватили дружно, иии... Взяли! Ведро пота, потерянное при постройке укреплений, сбережет вам пару пинт крови — а это уж поверьте, немало. Разве вас тому не учили? Быстрей, быстрей, пока никто не решил прочесать эту улицу! — зло рыкнул Жастин.

-Командир, а нам не надо добраться до Цитадели? - осторожно спросил один из щитоносцев.

- Какой был последний приказ? Встать арьергардом? Вот, значит, сделаем. Сделаем хорошо – с нажимом добавил Жастин, понукая продолжить работу.

Не найдя ничего лучше, два рослых дружинника несли притихшего Майсфельда на ростовом щите. По сравнению с теми конвульсиями, которые терзали его тело несколько минут назад — могло показаться, что он уже пирует в Чертогах. Однако грудь его вздымалась и опадала, а голова металась из стороны в сторону, норовя соскользнуть с нагрудника, который ему подложили в изголовье.

Противник, почувствовав их слабину, шел по пятам, единый кулак стюрангардцев уверенно двигался к центру города.

В конце улицы две шеренги воинов с павезами, не ожидая ни команд, ни просьб, выстроились перед площадью, намереваясь выиграть немного времени для отступающих.

Ведомая Карви часть дружины, чуть сузив фронт, легко преодолели площадь и двигались дальше по улице — в то время как на их арьергард накинулись черные гвардейцы.

Лейтенант видел, что за тонкой линией дружинников был черно от их лат и пестро от плюмажей. Почти все они сражались без щитов, полагаясь на крепость доспехов. Огромные боевые молоты и секиры подымались и опускались на щиты его соратников. Позже он запоздало понял, что на рынке можно было бы организовать оборону — но тревога за Майсфельда вынудила действовать его необдуманно — скорее по зову сердца.

Вскоре заслон из дружинников — каждый остался на своем месте, никто из них и шагу назад не шагнул — был прорван, но противник не стал их преследовать. Вместо этого они организованно строились на площади, перекрывая все улочки — как бы намереваясь закрепиться там во чтобы то ни стало.

Лейтенант сжал кулаки в латных перчатках, так, что пластинки на пальцах больно впились в ладони. Ошибки. Слишком много ошибок. В центре площади реял штандарт Теодорика — выкроенный так, словно он уже был властителем этих земель, потому что его черным цветам добавилось серебро лилий, которыми свои гербы украшали в Столице. Центр города остался за ними — и непросто будет тем Арн-Дейлцам, которые не смогли или не захотели отойти назад.

Госпиталь с минуты на минуту мог оказаться в окружении, но ходу им никуда не было — ни отряженные ополченцы, ни тем более врачеватели бросать раненых не желали.

Поначалу раненых несли, не переставая — некоторым уже пришлось оказывать помощь прямо на улице — настолько много их было.

Потом шум от ворот покатился в их сторону, и когда можно было различить голоса — Джеремус не выдержал и, бросив хирургические инструменты, взялся за оружие.

- Скорее, помогите, они уже здесь!

Главный хирург увидел, как нескольких раненых несли на носилках, а за ними, словно дикие звери, спешили рейдеры.

- Быстрее, дайте и пройти! Заслоните их, заслоните! - крикнул хирург, нетерпеливо размахивая глефой.

Прежде чем санитары смогли оторваться от преследователей и их решительно заслонили бойцы со щитами и вужами, двое из них запнулись, роняя носилки. Раненый, у которого была распорота нога, закричал на тоскливой, животной ноте, когда приземлился на мостовую. Рейдеры без всякой жалости прикончили и раненого и двоих его товарищей, которые пытались его выручить.

Увидев произошедшее, ополченцы насели на вырвавшихся вперед налетчиков, убивая их без всякой жалости, после чего их сотник приказал тем перегруппироваться за баррикадами. Наступило затишье — оставалось надеяться, что больше сюда никто не сунется — а рейдеры так и вовсе займутся привычным для себя грабежом.

Нет.. Не стоит. Джеремус криво усмехнулся — то что они просто так, походя, убили раненого и двух его сопровождающих — случайностью быть не могло. Грабежом они не ограничатся. Бой на улицах города будет идти на подавление — они будут методично выбивать одного защитника за другим, надеясь сломить, запугать, втоптать в грязь — желательно метя в слабые места их обороны, на то они и рейдеры.

Госпиталь сейчас был одной большой брешью, которой они воспользуются.

- Смотрите в оба! -Закричал Джеремус. - они могут атаковать в двух направлениях. Немедленно отправьте всех раненых внутрь! Быстрее!

Теперь раненым пришлось ухаживать друг за другом — те, кому досталось меньше или просто выздоравливающие взялись за носилки, прочие взялись за оружие, готовясь к атаке. Сейчас на пятачке перед госпиталем было больше сотни раненых — а внутри, должно быть, под две.

Раненых на самом деле больше, намного больше — и речь не о тех, кто, презрев легкое ранение и наскоро перевязавшись продолжили сражаться — а о тех, кому нужна помощь, но ждать им ее неоткуда. Руки Джеремуса затряслись, едва не выронив оружие — масштаб катастрофы, с его точки зрения, был неописуем. А если Арн-Дейлцам не удастся выдворить противника из города — все станет в разы хуже.

- Идут! Джеремус! Гномы по левую руку!

- Стойте крепко! А вы уносите раненых, покуда их не затоптали! Быстрее!

- Рейдеры, рейдеры строятся справа от нас!

Джеремус на это лишь грязно выругался и, перехватив древко, двинулся к баррикадам. Низкорослые воины приближались медленно, методично, прикрываясь за щитами. Они казались менее опасными чем рейдеры в своей размеренности, но впечатление было обманчивым.

Джеремус же едва успел подойти к укреплениям — налетчики бросились напролом — размахивая мечами и топорами -столь беспорядочно, что многие их удары попадали в дырявые бочки, сколоченные колья - все, чем был загорожен проход. Далеко не все ополченцы были готовы к подобному натиску — и их чуть подвинули на левом фланге. Те ступали назад, не глядя. Один из бойцов наступило на раненого, тот дико закричал, на что обернулись стоящие рядом ополченцы. Воспользовавшись момент, рейдеры поднырнули под вужи и алебарды, стремясь развить успех. Рейдеры с рычанием набрасывались на защитников, ополченцы бранились сквозь зубы, пытаясь сдержать их напор, раненые, которых не успели оттащить внутрь, истошно кричали и звали на помощь... И в ходе боя раненых становилось все больше...

В бой вступил единственный, пожалуй, резерв защитников — Конрад, хоть и бледный, словно смерть, уверенно повел в бой наименее пострадавших. Рейдеры смутились, полагая, что раненые обычно лежат и умирают, а не сражаются. Конрад глефой рубил и колол их, не останавливаясь — не давая им остановиться и перегруппироваться — а остальные, в основном вооруженные короткими копьями, следовали за ним. Наконец, рейдеры были отброшены, и ополченцы взялись за арбалеты — кому-то приходилось их брать из холодеющих рук своих товарищей.

С другого фланга гномы медленно, сводя свои потери к минимуму, приблизились к баррикадам. Чем ломиться через укрепления, они, взявшись за молоты и топоры, принялись методично превращать их в кучу дров. Конрад вывел легкораненых из боя, осматриваясь.

- Дело дрянь -констатировал он. Хотя ополченцам удавалось достать гномов древковым оружием и даже стрелять по ним в упор — но тех было все еще довольно много. - Вы двое, дуйте внутрь, оставшиеся копья раздайте всем, кто может... Хотя бы стоять... Пусть займут оборону у входа в левое крыло. Проход узкий, авось удержат.

Десять человек— весь хлам в углу сваливаем сюда, чтобы гномы не зашли правому флангу в тыл — показал он на место, которое незримо делило всю прилегающую территорию пополам. - оставьте небольшой проход, чтобы можно было отойти назад.

Проследив за тем, как выполняются его поручения, он продолжил:

- Остальные — за мной, и будьте начеку.

Конрад повел бойцов к углу дома, где можно было наблюдать за боем с гномами — но при этом быть незамеченными ими. Эффект неожиданности — все что у них было.

Ополченцы отчаянно мешали гномам пройти — но упрямства тем было не занимать. Теряя бойцов, они в конце концов расчистили для себя проход, шириной в несколько метров, после чего, взяв небольшой разбег, ударили по ополченцам. Первые ряды ополченцев успели закрыться павезами, но натиск был свиреп — как они не рубили и не кололи противника, через десяток шагов их бы неизбежно прижали к стене госпиталя.

- Сейчас! - крикнул Конрад, и они ударили в открывшийся фланг гномов.

Колонну гномов едва не взрезало надвое, а ополченцы, собравшись с силами, контратаковали. Передние ряды коротышек отошли назад, задние продолжали напирать, а раненые дружинники с биллями и алебардами ровно посередке проделали кровавую просеку — кольчуги малых кланов особой крепостью не отличались.

Гномов было немало, и с другого конца улицы к ним подходили отвлекшиеся от рысканья по чужим домам одиночки.

- Вы! На! Зад! К Бар! Рикадам! БЫ! СТРЕЕ! - во всю глотку кричал Конрад между ударами глефой.

Ополченцы, временно превратив строй гномов в кучу-малу, ретировались, дружинники, против которых бородачи уже обратили свое оружие, поспешили следом.

Конрад и его бойцы выгадали краткую передышку. На том фланге, где после гибели сотника командование взял на себя Джеремус, дела обстояли немного, но лучше.

Теперь отряженные для защиты госпиталя ополченцы, занявшие практически круговую оборону, имели шанс выстоять — если конечно более многочисленные отряды не бросили их на произвол судьбы. Даже если те не поспеют к госпиталю, то в случае активных действий оттянули бы от госпиталя внимание.

Судя по шуму и лязгу, гномы попытались вломиться в дверь, но первых нескольких смельчаков встретили копья.

- В госпиталь, быстро, этим доходягам у входа долго не простоять.

Пройдя через вторую дверь, Конрад пробежал по коридору — но только для того, чтобы увидеть, что дюжина раненых в сенях стояли с копьями наготове. По углам еще несколько человек спешно натягивали арбалеты.

- А говоришь — доходяги! - покачал головой один из дружинников.

Раненые в сенях с подозрением воззрились на Конрада, но то, скорее было напускное. Вид перебинтованных вояк, у которых из-под ветоши местами проступала кровь, был довольно плачевный.

- Они полезли в окна! - услышал Конрад крик одной из врачевательниц.

- Кто не занят, распределиться по палатам, окнами выходящими к противнику. Осторожней с ранеными, там сейчас битком.

Конрад свернул в первый же проход — в угловую палату могли влезть аж с двух сторон, а ставни не были очень уж надежным препятствием.

Гномы — не лучшие штурмующие в мире, через окна им было лезть откровенно высоко — и когда они пытались протиснуться в окно — они были легкой добычей. Конрад и его четверо товарищей легко отражали приступы. Только один гном смог окно преодолеть — но получив пару отверстий в своих легких. Защитники смогли навязать гномам долгий, размеренный бой, растянуть их силы — но притом оттянуть внимание от сражающихся во дворе.

«Доходяги» в сенях не без труда, но справлялись — гномам вскоре пришлось думать, как убирать от прохода трупы своих товарищей, чтобы вновь попытаться пробраться внутрь.

Неожиданно Конрад скорее почувствовал, нежели услышал, глухой, но сильный стук о стену. За ним последовал второй, от которой посыпался потолок. Алебардист, насколько возможно, выглянул в окно:

- Они пытаются проломить стену, раненых отсюда, быстрее! -рявкнул он одной из врачевательниц.

- Как стену?

- Ваш долбаный сруб сейчас разберут по бревнышку! - заорал он, теряя терпение.

И правда — стены заходили ходуном. Лазать в окошки гномы не умели, но и делать им это было ни к чему — что они в очередной раз подтверждали. Проход в палату был узок, и едва ли половина раненых — с чьей-то помощью, или сами по себе, смогли убраться прочь, как раздался оглушительный треск и лязг металла о металл — гномы сбивали скобы, которые укрепляли бревна.

Пристройка была новой и зазор, по сути, прикрывал один только столб и некоторое количество известки. Стена, параллельная сеням, вдруг накренилась.

- Раненых, быстрее! - Конрад бросился одним из первых, подмышки схватив одного из бедолаг, который не мог даже подняться. В этот момент стена ухнула вниз.

Шлем Конрада жутко выгнулся, вдавливаясь вовнутрь, затем бревно садануло его по рукам, заставив выпустить раненого, который в ужасе закричал, когда обломки рухнули на его грудную клетку. Бойцы, находившиеся с ним, едва успели выскочить, как на Конрада рухнула балка. Весь угол здания сложился, как карточный домик, погребая под собой людей.

Каким-то чудом дружинник еще был жив. Из носа, ушей и рта шла кровь от сильнейшего удара по голове. Гномы, не теряя времени, уже карабкались по бревнам, сдвигая те, что могли им помешать. Проход завален не был, через него легко можно было проникнуть в коридор лечебницы.

Конрад упрямо схватил глефу, поднимаясь. Три шага в пыли и опилках дались ему нелегко, но он дошел до дверного проема. Теряя сознание, он выставил глефу перед собой диагонально, заслоняя проход.

- Хо...тите пройти — рубите мне руки, су... су....чьи коротышки. В этот момент он потерял сознание, заваливаясь назад. Глефа намертво загородила проход наискосок.

Хилия оттащила его в операционную, которая была еще набита не так, как остальные помещения. Товарищи Конрада тут же завалили проход столом, занимая оборону.

Девушка взрезала ремешки шлема, аккуратно стащила с головы то, что от него осталось. В бессилии покачав головой, она принялась за смертельную рану.

Дружинникам, что стояли слева от ворот, досталось крепче всего -связанные боем с рейдерами и гномами, они не успели перегруппироваться и сплотиться против латников Теодорика. Более того, резервы не подошли к ним на помощь – ведь у доков и у пролома в стене хватало своих проблем.

После того, как первая и вторая шеренга заметно поредели, с фланга на них насели гномы из малых кланов, которые ворвались следом за лучшими бойцами Стюрангарда.

Инициативу перехватил Рейнар, известный всем как Зануда.О чудо, его гнусавый голос внушал уверенность, заставляя перестать паниковать и начать думать головой. К разбитому отряду начали примыкать отбившиеся от отряда стражники, ополченцы и даже некоторые дружинники:

- Подравняться! Движемся этой улицей! Мой отряд — в арьергард, отходим медленно, раненых не бросать!

Рейнар на удивление легко, без надрыва перекрыл шум и хаос битвы- и он действовал отрезвляюще. Вопреки поганейшему характеру — это был дружинник, который был закален в сражениях и был в любой ситуации максимально критичен и спокоен — не считая того курьезного случая в деревне.

- Двигаемся к мэрии — там сможем их остановить! Шагооом! Ааааарш! Не стойте столбом посередь улицы!

Щитоносцы Рейнара перекрыли улицу, медленно отступая, их прикрывали и подпирали плечом копейщики и алебардисты, не давая оступиться и запнуться на радость преследовавших их гномов.

- Стрелки! Стрелков сюда! Кто-то еще тут есть с луком или арбалетом, или хватает ума только махать железками? Так... так... Ладно, сойдет. Готовься! И…. бей!

Несколько десятков стрел ударили по рядам противника, удачный угол стрельбы легко преодолел щиты.

- Дюжину шагов назад! Быстрей! Заряжай... Бей!

Гномы на мгновение смутились, однако сильный голос в их рядах заставил бородачей идти вперед. Зануда нервно икнул, увидев, что гномами была запружена сейчас вся улица — на место погибших подходили все новые — и несмотря на обстрел их становилось все больше.

В их рядах стало заметно брожение, будто они перестраивались для какого-то маневра. Когда движение арьергарда опять чуть замедлилось для нового залпа, первый ряд бородачей раздался в стороны, и из-за него во всю свою коротконогую прыть бросились гномы с небольшими узкими топориками и щитами. Все они, судя по раскрашенным бородам, были из какого-то одного клана.

Они насели на щитоносцев из арьергарда, пытаясь связать их боем. Зануда же не давал им остановиться, и дружинники, теряя товарищей из-за узких бронебойных топориков и отводя раненых в тыл, огрызались скупыми выпадами и отходили назад.

Выгадав момент, Зануда и остальные стрелки дали удачный залп по этим рассеявшимся по улице гномам, после чего, выхватив меч и оказавшись в первых рядах, он сам повел своих товарищей в атаку.

Стычка была быстрой, кровавой — уставшие отходить назад дружинники быстро расправились с поредевшими от обстрела противниками, и лишь немногие из них отступили, смешавшись с основным отрядом гномов.

- Кажется, мы сейчас оставили целый клан гномов без мужчин – гнусаво, но вместе с тем торжественно сообщил всем Рейнар. – Кто следующий, коротышки?!

Воспользовавшись временной сумятицей и хаосом, дружинники сноровисто разорвали дистанцию с преследователями — через несколько минут оказавшись возле нужного им здания.

Несколько посланных на разведку бойцов сообщили, что мэрию покинули абсолютно все. Тем не менее, небольшой пятачок перед ней и широкие лестницы дадут им возможность закрепиться здесь какое-т время. Само здание оказалось маловато для того, чтобы обороняться внутри него — этот вариант стоило оставить на крайний случай.

Древнее здание было окружено домами, находясь тем самым в тупичке. Это могло им дорого стоить, поэтому, пока было время, Рейнар распорядился о том, чтобы бойцы подготовили пути отхода:

- Это крыло пострадало при пожаре, и пристройки к нему, сможем ли мы выйти там?

Дружинники подсадили одного из мальчишек-адъютантов на покосившуюся почерневшую крышу, чтобы он мог осмотреться. Пару секунд — и он уже слезал обратно.

- Мы, в случае чего, выйдем на пепелище, а от него рукой подать к расположению стражи и ополчения – четко и громко доложил паренек.

- Стражи там сейчас нет... Но... Но в целом это идея.

- Ваше благородие, мы не будем защищать мэрию?

- Нехер в этой мэрии защищать — прервал его Рейнар. – Там пусто… А жизнь каждого из вас важнее этой груды камней и пыльных бумаг.

Те, кто знали Зануду достаточно хорошо, едва не уронили челюсти от проявленного им человеколюбия — раньше он этим особо не страдал.

- За дело, чего рты пооткрывали? Весь хлам на баррикады. Раненых выводим отсюда. Остальные - удерживаем это место ровно до моего приказа...Так что не дайте мне сдохнуть — хотя бы какое-то время.

Постройки, пострадавшие от пожара, были довольно хлипкие, доски отрывались легко, после чего ими загородили проход к мэрии. Когда гномы оказались на расстоянии выстрела – образовалась весьма добротная просека.

Рейнар кивнул, когда перед ним отчитались о проделанном — здесь вполне себе можно было пройти по четыре человека в ряд, или даже протащить носилки. Зануда устроил перекличку среди присутствовавших здесь сержантов и сотников - в первую очередь, всех ополченцев и легкораненых он отрядил для переноски носилок и их охраны. Едва между лучниками удалось поделить оставшиеся стрелы, как гномы, взяв небольшой разбег, ударились щитами о баррикаду, которая выглядела довольно хлипкой — впрочем, не рассчитав, что на них обильно посыпятся старые доски и прочий хлам.

Стрелки принялись за дезориентированных противников, почти беспрерывно посылая в них стрелы и болты — целиться в такую толпу особо и не требовалось. Зануда, выбрав удачную позицию, бил из своего лука по тем, кто слишком много горланил — по десятникам и сержантам, иначе говоря.

Гномы продолжали переть через кучи хлама, и стрелки отошли назад, заняв неплохую позицию на ступенях мэрии. Перед баррикадами тут же выстроились щитоносцы и копейщики с алебардистами. Они легко справлялись с одиночными противниками, которые добирались до их строя через все эти завалы. В глубине построения гномов вновь раздалась команда, и гномы чуть замедлились, теперь осторожнее ступая через кучи хлама и подбираясь к Арн-дейлцам.

Гномы выстроились в импровизированный клин, попытавшись вновь преодолеть шеренги защитников. Через некоторое время им, казалось, это удалось, и строй Арн-Дейлцев выгнулся дугой — однако же это было не более чем уловкой — небольшой резерв вдруг сомкнулся вокруг прорвавшихся, атаковав их со всех сторон. Немало гномов погибло, но их командир был, судя по всему, довольно опытен, и бросил в прорыв еще один отряд, не давая строю дружинников сомкнуться.

До этого момента, к чести сказать, у Рейнара все было под контролем – всех раненых удавалось вывести из боя и поставить на его место другого бойца. Однако схватка завязалась с новой силой, Зануда приказал стрелкам перенести огонь на тех, кто пытался пробраться через завалы.

Гномы рвались в бой отчаянно, дружинники теперь не отходили ни на шаг, теряя товарищей убитыми и ранеными. Атака гномов неизбежно захлебнулась — из-за погибших нельзя было и шагу шагнуть, не споткнувшись. В узкой городской улочке подобный вал из тел был неизбежен. Коротышки, прикрываясь щитами, отступили. Стрелы в них тут же лететь перестали — их осталось совсем мало. Зануда. Держа лук наготове, подошел к дружинникам:

- Что ж, мы достаточно хорошо им вмазали для того, чтобы вынудить их отступить. Берем раненых и уходим, быстро, пока они не опомнились.

Поток отступающих все не кончался — покуда на площади перед мэрией не оказались только три десятка стрелков — да чуть меньше, щитоносцев. Это все были бойцы из его отряда, и уходить без командира они не спешили. Если раньше его терпели за опыт и дельные советы – то теперь и вовсе были готовы перегрызть за него глотку, поняв в сей роковой день, что его занудное ворчание было напускным.

В этот момент гномы возобновили атаку. Трупы гномов никуда не делись, но теперь атакующих сдерживать было особо некому -гномы сообразили, сколь жалкие силы им противостояли.

- Быстрее, к проходу, все, валите за собой столбы! Бегом, марш! -отдал приказ Рейнар.

Гномы очень быстро оказались на площади, и отступление едва не превратилось в бегство. Щитоносцы успели отпрянуть к черному ходу, но у лучников не было времени спуститься по ступеням — и их отрезало от других бойцов. Части воинов, находившимся на левом фланге, удалось спрыгнуть с небольшой высоты к своим.

Зануда, закинув лук за плечо, взялся за меч, встречая первого противника и заслоняя собой других — он попросту столкнул его вниз по лестнице. Второй налетевший запнулся перед ним о ступеньку и дружинник, уйдя чуть в сторону, рубанул его по шее. По лестнице поднималось еще трое.

- Валите за собой проход! Отходите!!!!

Оставшиеся товарищи падали один за другим, Рейнар орудовал мечом, уклоняясь от мощных проносных ударов коротышек. Он вертелся волчком, жаля то одного, то другого, гномы рычали и грязно ругались, будучи не в силах его прижать и навалиться на него толпой. Воинская удача изменчива, и он уворачиваясь от размашистого удара боевой киркой, запнулся о своего умирающего товарища и рухнул с лестницы. Меч он удержал, но открытый шлем сполз с его головы. Едва он попытался вскочить и продолжить бой, как его припечатали по затылку чем-то тяжелым, и он мгновенно погрузился во тьму.

…Зануда со стоном схватился за голову, которую нещадно саднило. Правой рукой он, спохватившись, взялся за меч и попытался встать, опираясь на него. Гномов было не так много — проход, через который ушли его бойцы, был расчищен. Значит, гномы двинулись дальше. Из распахнутых окон мэрии летели книги, свитки, перья — гномы надеялись найти там хоть что-то ценное, доносился шум и лязг.

Кажется, многие гномы разбрелись, ища поживы, и у него был шанс улизнуть. Но вдруг кто-то из его бойцов укрылся в мэрии? Бросить их? Никогда. Зануда, справившись с головокружением, стал подниматься по ступеням. Его товарищи, хоть и были лучниками, но и в ближнем бою дорого продали свои жизни.

Рейнар вошел внутрь. Гномы сновали по коридорам, вламываясь в пустующие кабинеты, в полутьме здания словно не замечая его. Тем лучше. Подшаг, удар наискось — низкорослый противник упал лицом вниз, сжимая в руках пригоршню медных монет. Жалкая смерть. Выпад! Гном выскочил из-за угла и сам напоролся на его меч. Кто-то это заметил, окликнул упавшего, затем Рейнар услышал тяжелые шаги. Двое. Еще двое.

В конце коридора было небольшое окошко, подсвечивавшее их со спины, и когда он увидел две тени на полу, Рейнар решил действовать. Резкий рывок, он подтянулся за угол стены, придавая себе ускорение и резко замахиваясь — шлем спас противника, но с лязгом съехал на лоб, временно выводя его из боя. Второй гном схватился за топор на петле, но Рейнар ударил точно по незащищенной кисти, после чего, чуть пошатнувшись, с левой руки вмазал в ухо.Следующим ударом меча он пробил горло гнома, пришедшего в себя, а потом без всякой жалости добил и второго.

Неплохо. Может, характер у него был скверным, но вряд ли кто смог бы назвать его скверным фехтовальщиком.

Дальше по коридору в кабинете хозяйничали гномы — они так были увлечены поиском чего-то мало-мальски ценного, что не слышали схватки в коридоре. Сколько их там было? Наверное, не меньше десятка. Может, больше. Зануда бесшумно, стараясь вставать только на носки сапог, подошел к двери. Выглянул — они стояли к нему спинами.

Может, спокойно вернуться назад, попробовать пробиться к своим? Стоит ли? Его считали занудой, брюзгой, ворчуном — и все вернется на круги своя, если он, конечно же, вернется. Да и хрен с ним. Можно попробовать все начать сначала, в конце концов. Его ребят в здании не было, либо ушли, либо погибли – а он сегодня и так отличился.

Зануда шел к выходу. Может, его бы даже повысили. Кто там выше сотника? Лейтенант. Нет, лейтенант то у них один. А может, как Хелдор? А кто он вообще? Вроде бы так и называют «командир», да и все тут. Командир тоже неплохо, без уточнений. Важно не название, а его су....

- Сука. - Вслух произнес Зануда. –Отвлекшись от своих грез о продвижении по службе.

Один из гномов мародеров без всякий зазрений совести, сев на одного из его стрелков, стаскивал с его пальца перстень. Арлен, один из лучших лучников, этот перстень ценил — все что осталось ему от отца.

Гном поднял вверх косматую голову, удивленно воззрившись на Рейнара. Меч вонзился в шею и по локоть погрузился в плоть. Гном лишь дернулся и упал, покатившись по лестнице. Зануда посмотрел на окровавленный меч, затем на Арлена. На других своих товарищей.

Рейнар встал, как вкопанный, посреди ступеней. На площади было пусто, можно было рвануть к своим. Он посмотрел на свою разорванную котту, а затем на бригантый доспех, что был на нем надет.Ни долгие переходы, ни непогода так и не стерли с бригантины бурых пятен. Это была засохшая кровь человека, что спас его в тот день. Совершенно незаслуженно. Но, кажется, не напрасно.

- Ты не побежал – вслух сказал Рейнар – и ты тоже – обратился он к распростертому перед ним Арлену. – Вздохнув и коротко взмахнув мечом, словно разминаясь, Зануда снова нырнул в темный проход. Его шаги стали удаляться в полутьме.

… Когда все кончилось, нашли его не сразу — вокруг были ворохи бумаг, лужи крови, трупы гномов. Он полусидел, опершись на стол, словно вперив взгляд на одного из недругов — в сжатом намертво кулаке у него нашли перстень.

Если у Альберта и была мысль отступить к расположению стражи, то она была неосуществима. Когда они заняли оборону у стены, с одной стороны напирали рейдеры — с другой тяжелая пехота Стюрангарда, которая очень быстро вырезала один из флангов береговой охраны, а с другой гномы довольно таки бодро погнали перед собой дружинников.

- Дело дрянь — поделился Дьюни своими наблюдениями.

К стене из щитов, которую они выстроили, противники подойти близко не решались, ища себе жертву послабее и намереваясь расколоть этот крепкий орешек позже. Несколько шеренг рейдеров, утыканных болтами, порубленных мечами, топорами и переколотых копьями и пиками прибившихся к ним ополченцев остужал самые горячие головы.

- Нам здесь ничерта не навоевать. – Вздохнул Альберт.

- Почему? Мы так продержимся долго — сказал один из сотников.

- А смысл? Вы забыли, кто вы?

Его собеседник потупился, не зная, что ответить

- Вы! Вы все – городская стража. И вы кажется забыли, что вы защищаете город не потому что должны. Не потому что с вас соберут меньше налогов! Вы – мужчины, что хорошо работают, и усердно тренируются, а потому достойны сражаться за свой город.

Послышались одобрительные возгласы. Арбалетчики Святого Себастьяна, что-то одобрительно бурча, взводили свое оружие.

- Дружина верна своему графу – что бы с ним ни случилось. Вы верны городу. И сейчас в него прут полчища врагов! Вы готовы за него биться?!

- Да!

- Не слышу!

- ДААААА! - во всю мочь закричали стражники.

- Налееево!!!! К воротам ступай! Уланы – рассыпным на фланги!

Оставшиеся без лошадей уланы, у которых была самая хорошая среди бойцов броня, послушно перестроились из центра, держа длинные топоры наготове.

- Лупите так, чтоб мозги по топорищу стекали! - Альберт встал вместе с ними.

- Остальные — оказавшись у ворот — становимся в круг - чтобы и муха не пролетела здесь, вам ясно?

Противники, словно забыв о них, стремились вглубь города, и не заметили, как насели воины с длинными топорами.

В рассыпном строю можно было наносить страшные, размашистые удары, которые не могли не достигнуть цели — убивая, калеча, а то и просто сбивая с ног. Прочие стражники, не испытывая угрызений совести, добивали раненых и оглушенных.

Не останавливаясь, уланы быстрым шагом достигли ворот, где уже завязалась серьезная схватка. Арн-Дейлцы стали нести потери, однако Альберт и не думал отступать — стиснув зубы, он оказался поближе к врагу, нанося вертикальные удары, которые если и не пробивали шлема, но заставляли противников мешком падать наземь.

- Шииилтрооом! Стройсь! -один из сотников отдал приказ, и в свалку возле ворот незамедлительно вступили остальные. Они сбивал с ног щитам, рубили, кололи, стаптывали подкованными сапогами, отвоевывая себе место возле ворот. Арбалетчики, еще раз отстрелявшись практически в упор, тоже вступили в схватку.

Наконец, круг щитоносцев замкнулся, те чуть присели, прячась за щитами, а за ними наготове встали копейщики, алебардисты и стрелки.

Противники не заставили себя долго ждать — напор через ворота продолжался, да и некоторые недруги обратились вспять, чтобы стражники оказались зажаты с нескольких сторон. Строй стоял, не шелохнувшись, рыча, огрызаясь и отгоняя противников. В воротах словно возник огромный, растопыривший иглы еж, который был преисполнен решимости погибнуть на месте, но не уступить более крупному лесному соседу.... Сражаться приходилось на два фронта – к ним приближались противники, миновавшие берег и пролом в стене, потому как все, кто мог все еще там сражаться, был отброшен и прижат к тесно выстроенным домам.

Что дальше? Что дальше? Это падение не кончится никогда... Он будет погружаться во тьму, сотни раз умирая, сотни раз возрождаясь вновь... А потоки крови не схлынут. Его товарищи погибнут. Больше крови, еще, еще больше. Не кончится. Никогда не кончится. Все пропадет втуне...

Кто это остановит? А кто, если не он?

Рен не мог слышать, что происходило вокруг — пальцы скребли пустоту, на зубах не скрипел мокрый песок, он ослеп, оглох, онемел... и даже кровь более не имела запаха...

В глубине это черной дыры он услышал мерный, размеренный стук. Стук его сердца.

Оно перестало заходиться в горячке, медленными, но сильными толчками питая его тело. Он пошел на этот звук, следуя его вибрациям — он все еще не мог понять, что сердце тут — в его груди, а не перед ним...

Но Рен видел его... Огромное, сильное... Или это был неведомый ему зреющий плод...Или... Неважно. Тайный лучник тронул его рукой, и внешняя оболочка, казавшаяся нерушимой, вдруг потрескалась, посыпалась, подсвечивая нестерпимым белым светом. Столб света вырвался наружу, проник в него, сметая словно морскую пену багрово-черные сгустки страха, отчаяния, ужаса...

Рен, опершись на руки, резко вскочил с песка, хватаясь за лук и стрелы. Вокруг кипела битва — его бойцы, почти прижатые к дому и остаткам укреплений, продолжали сражаться. Длинные пики удерживали противника на расстоянии, то и дело смертельно жаля противников, а арбалетчики дружными залпами отстреливали противника, не давая ему собраться с силами. Пикинеры и арбалетчики не заметили, как их командир пришел в себя — а он и не давал о себе знать, все прислушиваясь к своим ощущениям. Казалось, что-то в груди его пылало — и он обязан был нести этот огонь остальным.

Белкой он взвился на башню, чтобы толпящиеся враги были у него, как на ладони. На верхней площадке висела еще парочка колчанов — которые он сам здесь и оставил. Лук в одной руке, вторая заботливо треплет оперение стрел.

Вдох-выдох

Сейчас в центре командовал матерый, видавший виды налетчик — его доспехи не уступали рыцарским по защите, хоть и выглядели убого, собранные из разных частей его богатых трофеев. Такой вояка внушал своим бойцам уверенность, а ополченцы боялись его, подумав, что тот убьет их, не раздумывая — как и множество более опытных противников до этого. И когда он первым собрался нырнуть под пики…

Щелк! – Внушающий ужас великан упал ничком, пытаясь вырвать стрелу из шеи.

Щелк! Кто-то зря высунулся из-за щита.

Щелк! Этот Рену показался слишком резвым.

Щелк! Зря этот шнырь потянулся к арбалету…

Рейдеры падали, словно подкошенные, длинные, почти в метр, стрелы били наповал. Рен, увлеченный стрельбой вышибал из строя одного за другим — тех, кто выглядел более опытным, обтесавшимся. Против некоторых он, быть может, ничего в ближнем бою не стоил, но кому какое дело, если он с луком на башне, а противник— мертв. Пикинеры недоуменно оглядывались, кто-то показывал на башню.

- Командир? Командир... Командир! - гомонили они.

- Вы сражаетесь в едином строю! Подставьте своему товарищу плечо — и вы будете неуязвимы! Я здесь, с вами! Ничего не бойтесь! Подровнялись! Пора вернуть пару акров своей земли! Шаг! Шаааг! Шааааг!

Ополченцы, воодушевившись, дублировали строем его команду. Голос командира был им что глоток свежего воздуха в душную предгрозовую ночь.

- Шаг! Шаг! Бей! Шаааг!

Рен, выкрикивая команды, в такт своим словам посылал одну стрелу за другой, почти не целясь. Пикинеры прошли еще десятка два шагов, и противники, пораженные тем, сколь быстро изменился ход боя, не выдержали и отступили назад, напоровшись на гномов, которые втягивались в этот момент в соседнюю улицу.

Тайный лучник слез с вышки, увлекая за собой арбалетчиков.

- Пикинеры! Кругом! Превращать в решето прорвавшуюся шваль — шагоом... Коли!

Рейдеры, опомнились было, попытались двинуться за отрядом Рена следом, однако, едва они оказались на сдавленной домами улочке по ним дружно ударили из арбалетов — несколько залпов подряд. Увидев с полсотни убитых или корчащихся от боли товарищей, они решили прекратить преследование. На улице, где противник мог на них напасть только с двух сторон, сражаться стало не в пример легче.

Рен подгонял бойцов — участок у ворот, судя по всему, был захвачен почти полностью, и он не мог послать своих людей в эту мясорубку, однако наверняка в городе много кому требовалась их помощь — потому надо было спешить.

Пройдя пару кварталов, он понял, что в догадках своих не ошибся — судя по шуму, за госпиталь и его обитателей завязалась нешуточная битва. Рен, растолкав пикинеров, вырвался вперед, крича во все горло:

-Эти грязные, трусливые шакалы — не имеют чести! Они напали на госпиталь, надеясь перебить там всех и каждого! Но наши товарищи сейчас сдерживают их — посему подобная подлость не осталось незамеченной, вперед, перебьем их всех!

Пикинеры, зараженные воодушевленностью своего командира, едва ли не бегом бросились вперед. За ними спешили арбалетчики.

- Стой, перегруппироваться! Арбалетчики, стройся! Заряжай! Ублюдков в спины! Бей!

Вновь несколько залпов прорубили самую настоящую просеку в рядах противника.

- Заряжай! Залп!

Рейдеры смутились, одна наиболее опытные и расторопные успели подставить щиты. Несмотря на то, что налетчики сейчас были окружены со всех сторон, попыток развить успех со стороны обороняющихся не было. Судя по всему, дело у них было дрянь.

- Пикинеры! Стройся! Вперед!

Рен шел точно следом за ними, увлеченно равняя ряды своим луком.

- Дави сволочей! Ни шагу назад, даже для замаха! Дави, дави, дави, пока не опомнились!

Рейдеры, теряя одного за другим, попытались закрыться щитами с двух сторон — а защитники госпиталя тоже перестроились для контратаки, собрав свои последние силы. Вскоре от карательного отряда осталась лишь горстка, кто-то стал бросать мечи, топоры, поднимая руки, сдаваясь — но они не учли одного — тот, кто собирался громить госпиталь — пощады не заслуживал.

- Быстрее, сюда! Убирайте баррикады, дайте им пройти! Вы не представляете, как вы вовремя! – Кто, не пытаясь скрыть радости, отозвался из-за рядов защитников - Гномы почти пробрались в госпиталь, прошу вас, быстрее.

В смутно знакомом воине Рен с удивлением узнал Джеремуса — он привык что у хирурга в крови может быть исключительно фартук — но никак не кольчуга и глефа. Рен охнул, увидел, что с другой стороны вовсю напирали гномы.

Тайный лучник обратил внимание на невысокую крышу сруба:

- А ну-ка, подсадите меня! Бегом! Лук! Колчан! Еще колчан! Стрелы, больше стрел!

Оставалось надеяться, что у гномов туго с арбалетами, иначе его оттуда снимут на раз-два. Впрочем, бригантные доспехи, укрывающие руки и туловище, позволят продрежаться ему немного дольше.

Пикинеры выстроились у баррикад, сменяя изможденных товарищей. Рен , пройдя по плоской крыше два десятка шагов, увидел, гномы беспрестанно ломятся в дверь и через осевший угол дома.

- В госпиталь! Быстрее! Арбалетчики к окнам, пикинеры к проходам, быстрее!

Судя по шуму внизу, в госпитале была самая настоящая свалка, и в бою участвовали даже раненые — те, кто мог. Рен стрелял, как у него завелось, по сержантам да десятникам, и гномов начали уверенно теснить, медленно, но верно выстраиваясь уже за баррикадами.

Судя по усилившемуся шуму внизу, его бойцы подоспели вовремя, наведя там подобие порядка. Тем лучше. Его бойцы неплохо справлялись, и он сосредоточился на стрельбе. Вскоре ополченцы, кучно и дружно держа строй, поравнялись с обрушившимся углом. Лучник сделал два шага в сторону, встав у покосившихся балок.

- Дави их со двора! - во всю мочь закричал Рен — Развернуть строй, развернуть! Пробегай, пробегай, твою мать, не стой!

Гномов чуть отбросили назад, им прошлось уйти в глухую оборону, в том числе и из-за беспрерывной стрельбы, и вскоре две шеренги развернулись перед крыльцом госпиталя. Из него дружно посыпали все -и его бойцы, и те, кто оборонялся здесь до его прихода. На некоторых сражающихся было без слез не взглянуть —одежды были портки да рубаха — ну и бинты, очень много бинтов. Однако, желания поквитаться с гномами это у них не умаляло.

- Давай, на баррикады их, чтоб переломали свои короткие кривые ножки! Шаг! Шаг! Свалили из госпиталя, сраные бородачи! Что ты там кричишь! А на-ка.... Что, зубов теперь не достает? А горло ты было одно! Получай! Получай! И еще чуть-чуть!

Кто-то из гномов в отчаянии швырнул в него топор, но он с легкостью от него уклонился. Дурной пример, однако же, заразителен — но не все оружие даже долетало до крыши — им до Рена было уже далековато.

Пикинеры придавили гномов к обломкам, оставшимся от баррикад, без жалости убивая упавших и запнувшихся. Еще минута-другая отчаянного сопротивления, и менее сотни гномов под свист и улюлюканье скрылись за домами, пристыженные. Пойти на такую подлость и все равно быть разбитыми, какое унижение.

Рен спрыгнул с крыши, собираясь зайти в госпиталь. Это было непросто, потому как погибшими гномами и защитниками устлан был буквально весь пол. Дальше по коридору была самая настоящая разруха — гномы, раненые, те, кто их защищали.

Чуть в стороне, за дверью в палату, он услышал плач. Он приоткрыл ее, и вошел.

- Адель! - Рен бросил лук, кинулся к ней, не то обнимая, не то тормоша — ты цела? Что с тобой? Успокойся, я здесь.

Чародейка отняла руки от лица и выпалила между рыданиями:

- Смотри, смотри, что они сделали! Все мертвы! Они зашли и убили всех! А я... Я убежала, я ничего сделать не смогла...

- Ты уцелела - спасешь больше людей, после того как все закончится...

- Ничего не закончится — с надрывом закричала она, ударив Рена в грудь — ничего не закончится! - Адель от бессилия замахала руками, но лучник крепко прижал ее к себе — и через минуту она чуть притихла, лишь изредка всхлипывая.

Адель отняла голову от Рена.

- Твое сердце бьется так ровно. Вот бы и мне так.

- Я был в отчаянии, но... Но мне удалось.

- Значит, смогу и я. Чародейка решительно кивнула. Если что — я пойду с вами. Быть может, мне достанет сил вскипятить мозги парочке уродов... Таких, как те, что сюда вломились.

Адель поднялась, отряхнувшись, после чего пошла искать легкораненых и своих помощниц, чтобы отдать им новые распоряжения. Стражники стояли насмерть- если один щитов раскалывался, то из задних рядов подавали новый, а если погибал сам стражник — на его место вставал следующий.

Вокруг них было немало убитых и раненых, а в воротах так и вовсе был целый вал из тел. Атакующим то и дело приходилось оттаскивать их, чтобы пробраться внутрь.

На стенах не осталось почти никого из защитников, лишь эльфы и некоторые дружинники отступили к куртине, которая была ближе к лесу. Эльфы, однако, перед отходом весьма удачно обстреляли фланг противников, развернувшихся на Альберта и его воинов, что немного их пыл охладило.

Увы, бойцов становилось все меньше, а нападения со стороны ворот — все яростней- Альберт понимал, что еще немного, еще пара яростных атак через створ ворот — и их сметут. Нужно было что-то решать.

На счастье, начальник стражи обратил внимание на то, что с надвратной башни вниз довольно обильно сыпалось каменное крошево, что заставило его впервые за долгое время поднять голову вверх. На башнях тот тут, то там, сновали рейдеры, а подъёмный механизм у ворот, как он мог видеть, накренился, из-за чего даже отсюда было видно, что верхняя площадка серьезно перекособочилась.

- Дьюни! Дьюнииии!

- Командир?

- Своих ребят бери... Есть задание.

- Что я могу сделать ?— почти беспомощно развел он руками.

- Вам нужно добраться до надвратной башни, и найти способ обрушить верхнюю площадку, она там, судя по всему, едва держится. Мы сможем завалить проход.

- Ты... Ты все еще хочешь вывести меня из боя, где я буду воевать с камнями и досками? - с нотками обиды спросил тот. – Неужели я для тебя все еще хилый и трусливый барчук?!

Голос Альберта тут же обрел стальные нотки:

- Я не на прогулку тебя отпускаю.. Противников там немало. И если ты не решишь эту проблему — то рано или поздно нас пустят под нож. Всех. Ты меня понял?

- Так точно. - улан несколько смутился, поняв, как был неправ - Давайте-ка за мной — Дьюни скомандовал своим бойцам, которых осталось всего семеро.

Неполный десяток покинул строй и незаметно оказался возле лестницы на стену. Также они без приключений взобрались наверх — и столкнулись с рейдерами. Их было четверо, и они были удивлены даже больше улан, поэтому от ударов топорами они даже не успели толком защититься. Арн-Дейлцы не могли не поднять шума, и уже погибшим недругам пришли на помощь — и с башни, и с ведущей к реке куртине. Оружия, предназначено для рубки в столь стесненном помещении, у воинов не было, но броня помогла им драться на равных с насевшими налетчиками, тычками топоров расчищали они дорогу перед собой. Дьюни пробивался, помня о главной задаче, нанося удары то топорищем, то обухом, целясь в незащищенные лица. Наконец, схватив одного за шею топором, словно крюком, и отправив лететь кубарем с лестницы, командир улан выскочил на площадку. Тут же получил укол в левое плечо, развернулся с подшагом и сразил наповал рейдера, вооруженного коротким копьем — топор пробил шлем, после чего налетчик откинулся назад, приложившись затылком о каменную кладку.

Из проема башни вывалилось лишь четверо его товарищей, которые, собравшись с силами, стали сражаться с налетчиками уже в проходе. К тем в любой момент могла прийти подмога с другом стороны, так что долго это продолжаться не могло.

Дьюни увидел перекошенный поворотный механизм: доски подле него повело, основание потрескалось... Могло сработать. Он принялся топором крошить доски в мелкие щепы — работа спорилась, он размахивал топором, словно заведенный — но давала знать о себе рана, нанесенная копьем.

Его товарищи из последних сил сдерживали натиск, когда он, высекая искры, принялся проделывать дыру в полу. Когда дело было сделано, кровь сбоку стекала вниз, пропитав покрышку бригантины и капая вниз. Улан чувствовал, что слабеет.

Дьюни хотел окликнуть своих товарищей, но увидел лишь троих рейдеров, не без интереса осматривавших доспехи его бойцов.

Из последних сил он налетел на них. Один, сидевший на корточках и расстегивавший бригантину погибшего, получил стальных наколенником в незащищенное лицо, после чего Дьюни наотмашь рубанул его топором. Второй набросился на него, ударив щитом, однако боец подался назад и поймал кисть занесенной руки на крюк у обуха, мгновенно выведя его на болевой прием и раскроив голову лезвием. Третий, не теряя времени, рубанул Дьюни под бригантину, по ляжке. Арн-Дейлец едва успел выдернуть топор и разорвать дистанцию. Налетчик никуда не спешил, водя раненого Дьюни по башне, то и дело пытаясь его ложными атаками самому открыться — однако у Дьюни для атаки почти не осталось.

Так они подошли к поворотному механизму. Рейдер, не заметил дыру в полу, подался вперед, оступившись, а улан подцепил его щит, да и дернул в сторону. Ударившись головой о железо механизма, тот мешком, не издав единого звука, рухнул вниз.

Дьюни подковылял к огромной груде металла, при помощи которой раньше поднимались и опускались ворота. Она не была привинчена к полу — держатели с мясом вырвало, но она все еще была невероятно тяжелой. Дьюни сунул од нее свой топор в качестве рычага, но только сломал его. Плюнув с досады, он заметил валяющийся рядом лом, который оставили тут инженеры.

Восславил богов за невнимательность обслуги осадных орудий, он подсунул лом под механизм, и дернул вверх. Тот едва шевельнулся. И еще раз... И еще.. Теперь еще и по ноге стекала кровь... Хотелось упасть, свернуться калачиком и упасть, но никак нельзя. Стало холодно, руки стали слабыми. Жизнь буквально ручьем уходила из него.

- Да чтоб вам всем провалиться! -закричал Дьюни. Я не могу, не могу! Одному мне не справиться! – Он бросил под ноги лом и пошатнулся. Закрыл глаза, пытаясь отдышаться.

Он ощутил, как на плечо ему легла рука.

- Командир, может вместе, враскачку?

Он обернулся, не веря своим глазам - за спиной увидел он своих товарищей, которые помогли ему пробраться сюда.

- За нами должок. Давай-ка, за рычаг, и навалимся.

- Да... Да! Давайте! – Дьюни спохватился, сам не понимая, откуда у него достало сил - Дружно! И раааз! И два!!! Хорошо пошла, и да!!! Еще чуть чуть! Уже набоку!

Какие же сильные у него товарищи. Один бы он не справился.

- Ну-ка! - закричал Дьюни — еще на полкорпуса.... Так, присели, подцепили, и... ВЗЯЛИИИИИ!

Механизм окончательно проломил пол, полетев вниз, увлекая за собой доски и обломки — проход был завален, теперь через него едва ли удастся перебраться даже поодиночке.

Никто не мог увидеть и рассказать другим, как Дьюни, едва живой от ран, поднял такую тяжесть, сбросив ее вниз. Он с кем-то разговаривал? Или показалось? Никто не видел кровь на его подбородке, и то, как он вдруг схватился за живот, падая вместе с тем хламом, который обрушился на головы рейдеров и гномов. И откуда в нем нашлось сил?

Стражники встретили заваленный проход приветственными криками и их строй развернулся во фронт – воодушевленные, они отбросили назад разрозненные отряды рейдеров, перестраиваясь, поле чего они получили небольшую передышку перед тем, как в слепой ярости на них насели вновь.

Пусть разбирают завалы сколько хотят- через ворота сегодня вряд ли кто-то пройдет.