Последняя Осень. В осаде.

Глава 4

Едва первые листья окрасились в желтый, а неубранные хлебные поля стали блестеть золотом… Тогда и пошатнулось хрупкое негласное перемирие. Земля еще и единожды не примерила белый саван, готовая перестать родить и уйти на покой, как пролилась первая кровь.

Враг был хитер, расчетлив, а потому не хотел тратить средств на военную компанию больше, чем требовалось: едва настал день, когда стало возможно убирать с полей урожай – тогда и появились на них налетчики Теодорика, что были для неубранных полей и амбаров похуже крыс и саранчи. Не успели воины Ястреба побороть эту напасть, как ударили и имперские наемники – они шли как на праздник, в разноцветных одеждах, сияющих доспехах, украшенные перьями. Под их натиском можно было лишь, огрызаясь, отступить…Или принять свою смерть, ведь каждого, кто смел сопротивляться, накрывали хищные эльфийские стрелы – а выживших словно косой срезало натиском гусар, после чего уцелевших нещадно рубили их боевые слуги.

Ястреб, тем не менее, предугадал это, не дав противнику легкой и быстрой победы. Вражеское войско на марше еще нужно было прокормить – и людей, и коней. Все, что удавалось отбить у рейдеров: ни вилка капусты, ни самой жухлой репы и даже ни единого колоска не оставлял Грозд на прокорм злобных имперских коней, которые, кажется, за один присест могли сожрать столько, сколько иной селянин за дюжину дней. За это и приходилось драться – быстро, свирепо… И, пожалуй, также беспощадно потом убирать поля, ведь если чуть задержишься – окажешься отрезанным от остальных.

Имперские наемники были требовательны, за продвижение вперед просили не только серебра: на одной капусте и муке грубого помола было несладко, потому как мяса, яиц и молока, благодаря последовательным действиям Теодорика, едва ли было достать – равно как пива и браги, а значит приходилось, наравне с конями, пить из колодцев – что наемникам тоже было непривычно.

Как доносили лазутчики Ястреба, рутьеры и ландскнехты подчас отказывались двигаться дальше, покуда не получат положенного им довольствия. Хоть сражались они на совесть, но они даже могли отказаться нападать на очередное укрепление или вообще сворачивать лагерь, пока им не дадут что-то кроме репы и хлеба.

Ястреб разделял риск со своими людьми – и старался поспеть там и тут во главе своего личного отряда. У него было целое лето на то, чтобы подготовиться к происходящему, и теперь его разношерстное войско работало, как часы… Жаль лишь шестерни в них были погнуты и изношены.

Дружинники, стража и ополчение думали, что, спрятав своих родичей в лесах, как и запасы на зиму, они дадут последний бой при нескольких небольших каменных крепостях, что были построены больше двух сотен лет назад. Предполагалось, что там, опираясь на них, наемников удастся отбросить восвояси. Готовились полевые укрепления. Подновлялись стены, ставились решетки, чинились и смазывались сотню лет не работавшие механизмы. Значительную часть бригантных доспехов, арбалетов и прочего снаряжения, что поставлял Майсфельд, отправлялось туда, к последнему рубежу. Одному лишь владыке Грозда было доподлинно известно, что этим дело уж точно не окончится.

- Ястреб? Не пора ли начинать? - Голос преданного вассала выдернул его из раздумий - Одни не удержат строй, многовато их.

- Да, конечно. – Насупив брови, он наблюдал за начинающейся в поле стычкой. Было слышно, как рейдеры, по обыкновению своему колотят оружием о щиты и выкрикивают угрозы - В копья.

- Вы слышали князя, двинулись.

Отряд верховых двинулся вдоль рощицы, за которой начиналось поле. Если приглядеться, то вся она была перегорожена засеками, именно поэтому налетчики не смогли напасть внезапно – были вынуждены идти по проторенной дороге. И не догадывались, что их судьба была решена, едва их заметил один из дозорных и запалил костер.

Полсотни грабителей двигались к полям - напротив них, подражая нормальному пехотному построению, стояли крестьяне – некоторые были со старыми битыми каплевидными щитами, остальные были при вилах и копьях, но еще у них были вужи – неказистые, да видно, что наточенные, новые, только с кузницы. Вид слишком уж хорошего для деревенского мужика оружия несколько смущал мародеров, потому они действовали осмотрительно, сейчас пытались растянуться цепью и навалиться на них, зажав с трех сторон.

Ястреб сам любил быть во главе конного клина, тем более, что атаковать верхом ему доводилось нечасто, но приближенные к нему убедили, что риск слишком высок - и не стоит такому человеку, как он, рисковать головой в каждой стычке, и ему следует быть во втором или третьем ряду. Конники перешли, гикая и свистя, на рысь, а потом и на галоп, специально привлекая к себе внимание. Растянувшие цепью рейдеры замерли. Пусть на них было весьма добротное снаряжение, да еще и имелись самострелы – убранные на сей раз за спину, но это было лишь четыре или пять разрозненных отрядов без одного вожака: это стало заметно, когда они начали спешно сворачивать выстроенную цепь, судорожно прибиваясь к своим товарищам.

Командир ополченцев принял дерзкое и верное решение – покуда почти весь центр вражеского строя был повернут к ним спиной, он приказал всем гуртом атаковать самим, чего никак налетчики не ожидали от вооруженных селян. Многие, застигнутые врасплох, оказались зарублены в спину, а отряд Ястреба в это время ударил по остальным в копья, после чего конники очень грамотно сделали обход, чтобы не стоптать своих. Налетчики, уцелевшие после первого натиска, попытались броситься прочь, чесночным полем, минуя отряд крестьян. Однако те были налегке и весьма азартны, потому в поле очень скоро случилась бойня – на одного налетчика теперь приходилось два или три крестьянина.

На месте быстрой, жесткой схватки вповалку лежали налетчики. Кого догнали и убили, кто-то принял смерть храбро и достойно, но пощады не было никому. Начавшие жухнуть зеленые перья и выглядывающие из-под земли головки чеснока окрасились алым – но значительную часть крови в себя приняла рыхлая плодородная земля.

Под крики погибающих налетчиков Ястреб, бросив повод одному из всадников, двинулся к месту побоища.

Ястреб не без гордости смотрел на селян, что смогли так быстро изрубить мародеров. В том им помогли тяжелые, грубо сделанные, но смертоносные вужи.

Князь принял из рук одного из ополченцев незамысловатое оружие. У него было и остро заточенное острие и хищно торчащий массивный шип, которым можно было пробить и доспех налетчика, а при должной сноровке даже шлем. Прелесть его была в том, как не без доли превосходства сообщал Майсфельд, что при желании такие с помощью водяного молота можно отковать в довольно больших количествах.

- Пора выдвигаться – сказал князь, протягивая вуж обратно, но его владельца на прежнем месте уже не было – тот, присев на корточки, деловито менял свою соломенную шляпу на целехонький черепник с головы одного из рейдеров. – добыча ваша, что не можете надеть и раздать – грузить в возы. Но до темноты нужно собрать урожай – а на рассвете уходить и вам, следом за своими женами и детьми. Иначе… Останетесь тут с этим чесноком одни. - С этими словами князь подал знак своей конной свите и они двинулись дальше, вдоль поля и рощи – кажется, вдалеке вновь стал виден дымок…

Обратный путь дался непросто – и это несмотря на то, что им время от времени благоволили северные, промозглые ветра, что помогали им двигать драккары против течения. Трюмы были низкие, и пробраться туда в любое место, кроме небольшой комнатки, ранее принадлежавшей главарю, можно было только в три погибели.

Лето подходило к концу, и вместе с собой принесли путешественники холодные осенние ветры. Но еще были и не самые приятные новости.

- Клещами вытаскивать из него все приходится – Вздохнул Хелдор. – Сколько, когда, кто наниматель. Впрочем, тут вариант один, и думаю, что Майсфельд со мной согласится, когда узнает.

- Ты даже не пользовался клещами – возразил Халдык. - Давай-ка я его тряхану, быстро все скажет.

- Да перестань. Никуда не денется, выболтает все. Тогда , после стычки дал тумаков – это правильно, сразу общий язык вспомнил. А сейчас ему ломаться ни к чему. Его даже можно будет не держать под стражей, да и других … треллей.

- Это еще почему? – На выдохе поинтересовался Трубадур, толкая весло вперед.

- А куда он побежит? Вот если к нашим берегам пристанут северяне… Но сейчас они будут тише воды, ниже травы. Их будет устраивать, что работа не до изнеможения, кормят хорошо и не бьют. Ведь они считают себя рабами и большего, скажем так, и не ждут.

Хелдор недавно перестал грести, сейчас отдыхая – вскоре стало зябко, и он накинул на плечи упелянд, все глядя вдаль. Начали появляться заброшенные рыбацкие деревни, парус слабо, но, тем не менее, помогал, а пленники охотно научили рыбаков и дружинников грести так, чтобы обходить быстрые протоки и не работать веслами на месте. Быть может, затемно доберутся до города.

Чем ближе до него было, тем больше нервничали освобожденные пленницы. Они все явственней ощущали, что домой им не вернуться – да и возвращаться было особо некуда. Поэтому, как ни крути, придется им жить в новом городе. В день они задавали десятки вопросов, то и дело повторяясь. Когда же Хелдор страдальчески вздыхал, устав от их щебетания, они донимали вопросами Флеру или Хьюберта. Впрочем, последнего все чаще, потому как именно он бы смог их устроить на простую, но честную работу. Хелдор хотел им было предложить поработать «Под Бревном», да прикусил язык. Если нынешние работницы там могли спокойно и даже с долей понимания отнести к тому, что их кто-то пытается ущипнуть за задницу или схватить за грудь, то в случае с Эгле и ее подругами это вызовет тяжелые воспоминания.

Командир пикинеров украдкой глянул на них, не без сочувствия. Смогут ли они после такого вообще позволить мужчине к себе прикоснуться? Выйдут ли замуж, заведут ли детей? Время лечит, пусть и оставляет шрамы.

Спасенная дружинником девушка словно заметила его внимание и вдруг решительно подошла с каким-то свертком – так, словно что-то хотела сделать, но долго откладывала.

- Хелдор, я хотела бы еще раз отблагодарить тебя… Не знаю, сколько я бы выдержала… Признаться честно, за некоторое время до нашей с тобой встречи я смогла стащить у прислуги сломанный нож… - Эгле тяжело всхлипнула, бередя незажившую рану - Была готова наложить на себя руки.

- Я рад, что ты передумала, - Хелдор захотел по-дружески положить ей руку на плечо, но там вдруг испуганно сжалась и ссутулилась. – Прости...

- Это пройдет, наверное… Сложно привыкнуть к тому, что не каждый мужчина, что тянет к тебе руки, хочет тебя облапать.

- Я не хотел – чуть смутившись, сказал Хелдор – и тогда, на пиру, тоже. Извини.

- Так было нужно, зато удалось застать врасплох конунга.

- И спасибо тебе за это. Могло бы произойти непоправимое.

- Я думаю, твое чутье и…. Твоя сила не подвела бы тебя.

- Ты о чем?

- О твоем поединке с берсерком, это было красиво и… жутко. Кстати – девушка протянула ему сверток. Тут те украшения, которыми обвешал нас конунг, словно свои игрушки. Наверное, за них много не выручить, это медь и латунь но… Это все что у нас есть. За еду, за одежду, за… Возможность оттуда вырваться.

- Прости – Хелдор мягко вернул ей сверток обратно – но я делал это не ради побрякушек. Тем более, получилось так, что серебра нам добытого в бою более чем хватит, поверь.

- Но…

- И мне некогда будет их пытаться продать, в конце концов! – Рассмеялся Хелдор. – Оставьте себе! - Решительно добавил он, звякнув подношением. – Я никак не избавлюсь от того барахла, что получил, когда был… Ладно, не как северяне, но чужое мы забирали.

- В самом деле? – Не поверила Эгле. - Спасибо, спрошу Хьюберта, сколько за это можно выручить.

- У меня все еще лежит четыре литых пояса, продай и их заодно.

Девушка прыснула со смеху, затем замолчала, потупив глазки:

- Я знаю, что сойдя на сушу, ты снова станешь командиром большого отряда, а у вас там свои законы, правила… Между нами появится пропасть, поэтому… - Словно перед прыжком в воду, девушка зажмурилась и порывисто его обняла, затем отпрянула.

- Лучше всяких слов, Эгле. – удивился Хелдор такому проявлению чувств - Но у нас город все еще, скажем так… По сути своей приграничный. У нас не все так строго. Вот Конрад – он, между прочим, сын дворянина.

- Не может быть! Но он же работает веслами… Как все…

- Ну, есть у нас те еще снобы. Но обычно в городе их не видно и не слышно, уверяю тебя…

Небо подернулось красным к тому моменту, как уставшие путешественники стали приближаться к городу. Три драккара своими хищными носами вызвали самый настоящий переполох, но, прежде чем была поднята тревога, инженеры на башнях выяснили, что это были их торговцы с охраной. Несомненно, то, как пять струг превратились в три боевых корабля стоит интересной и обстоятельной истории.

Невиданные раньше корабли эффектно пристали к песчаному берегу, изящно проскользнув днищами по мокрому песку. Тут же запруженный зеваками причал взорвался приветственными криками.

Разгрузкой занялись подоспевшие подмастерья и поденщики – на радость прибывшим рыбакам. Несомненно, они валились с ног, но серебро, что все поровну раздал Хелдор, грело им душу. Захваченные в плен налетчики находились в полнейшей растерянности, ведь они не все и язык то знали, кроме всего прочего. Было принято решение отрядом стражи отконвоировать их прямо к мэру – он уж точно решит, что делать почти с двумя десятками новых работников. Туда же и отправилась и Эгле со своими подругами, которые перед этим тепло простились с Хелдором и его воинами, в сотый, наверное, раз поблагодарив за помощь.

Командир пикинеров очень спешил явиться с докладом к Майсфельду. В толпе встречающих он заметил Альду, но, когда та увидела, как около него вьются четыре девушки, не разбираясь состроила скорбную мину и тихонько удалилась. Хелдору захотелось вдруг догнать ее и объясниться, но он, скрипнув зубами, решил заняться более насущными проблемами.

Уставших своих бойцов он построил в две шеренги, сам же он их возглавил, неся с собой наполовину опорожненный сундук серебра и аккуратно сложенную шкуру белого медведя. Выглядели они браво, в доспехах и при оружии, только шлемы были сняты – так сначала и не скажешь, что они проделали долгий непростой путь.

Время было вечернее, дружинники, не занятые в караулах, находились в городе, и не могли не видеть их небольшую процессию. То и дело вместе с ними начинали идти другие бойцы, в нетерпении перекидываясь парой слов.

Хелдор лишь кивал и устало улыбался на воинские приветствия. На вопросы не отвечал - ему в этот момент казалось, что его голова- переполненный кувшин, и если он хоть слово скажет, то чего-то обязательно забудет и не расскажет Майсфельду. Надо было одолжить у Хьюберта , пока они шли на драккарах, перо с чернильницей и набросать план своего доклада.

Тут же потянулись непрошенные мысли о том, что по прибытии его ждет бумажная работа, которую ему целом ворохом вручит Ивви, а казначей будет еще подгонять… Однако, в самой Цитадели уже ощущалось некоторое напряжение, и Хелдор вдруг понял, что сейчас ему будет не до марания бумаг.

Судя по тому, что в зале находился весь совет во главе с Майсфельдом, и постные лица советников графа резко контрастировали с настроениями в городе – недавно они получили какую-то новость.

- Хелдор, ты очень вовремя – ровно и спокойно сказал Майсфельд – чего таить, я был готов тебя обнять, едва ты вернешься живой и невредимый – но новости с наших рубежей подпортили мне настроение. – маркграф поднялся с резного кресла – воины, я благодарю вас за непростой проделанный путь. Вижу, кто-то из вас даже был ранен, а это значит, что все пошло не по плану. Отправляйтесь на отдых, а вашему командиру, кажется, пора возвращаться к своим делам.

Отряд дружинников за спиной Хелдора быстро испарился, лишь Крисс сообщил, что приготовит своему командиру комнату, да Флера устало кивнула ему перед уходом. Халдык расположился неподалеку от Лекса, что тоже здесь присутствовал, охраняя графа. Бывший наставник Хелдора оценивающе смотрел на своего воспитанника – сразу почувствовал, что и на сей раз он попал в переплет.

- Ваша Светлость – позвольте мне доложить…

- Огромное количество соли, три дивных корабля и… хм, пленники. Как бы то ни было, ты справился. Думаю, эти подробности мне доложит Хьюберт…

- Есть кое-что, чего Хьюберт не знает. Допрос пленного проходил без него.

- Если это важно…

- Да, только – Хелдор, звякнув кирасой, не без облегчения поставил сундук с серебром перед казначеем. - Вам небольшой гостинец – он протянул сверток маркграфу.

- Что это за дивная зверюга? – удивился Майсфельд, разворачивая огромную шкуру – ты добыл еще одного волколака?

Эльф Корнуэлль, что тоже был на совете, опасливо посмотрел на белоснежную шкуру, а потом на череп на стене. После этого с уважением и завистью посмотрел на Хелдора.

- Это ледяной медведь, но добыт он был, на сей раз, золотым копьем. – Честно признался воин.

- Как, золото же очень мягкое! – Вознегодовал остроухий.

Непосредственность и простоватость лесного жителя немного разрядила обстановку. Даже Майсфельд позволил себе улыбку:

- Это значит, друг мой, что за эту шкуру заплатили деньги. Это… Фигура речи.

Корнуэлль притих, задумчиво пожевал губами новое слово.Судя по тому, как он нахмурился – пришлось не по вкусу.

- Я думаю, казначей в сундуке подыщет подходящую фибулу для шкуры, сможете носить зимой.

-А что за серебро? – поинтересовался Карви.

- Работа грубовата, но серебро довольно чистое –добавил Кварт.

- Грабили награбленное – простодушно сказал Хелдор. Захватили корабли, поделили добычу, так сказать - половина графу, половину поделил между командой.

На Хелдора каждый из советников смотрел удивленно – и только Лекс с некоторой гордостью вперемешку с завистью. Наверное, тоже был бы не прочь тряхнуть стариной.

- Северяне пытались нас подставить… Но мы забрали серебро… И четырех женщин. - Немного растерялся молодой воин.

Увидев еще более вытянутые лица слушателей, командир пикинеров тяжело вздохнул, садясь за стол.

- Ладно, давайте по порядку.

Хелдор рассказал об их приключениях, делая упор на события последних дней нахождения в городе. Майсфельд отметил, что с Эгле надо бы познакомиться ему лично, ведь если она была дворянкой, то место ей, возможно, и подле него. В иных обстоятельствах ее можно было бы сделать своим послом, да куда там, если до границы империи добираться весьма долго и опасно.

Лейтенант и сэр Лонгарм, в свое время, очень были увлечены схваткой Хелдора с берсерком, но пришлось под неодобрительный взгляд графа закруглять ее. Наконец, подошел к главному – о том, что множество кораблей было нанято Теодориком – и они наверняка скоро выдвинутся к городу.

Лица присутствующих стали еще более озабоченными:

- С одной стороны, новость плохая, но хорошо, что мы узнали ее сейчас. По задумке, если войска Теодорика подойдут к городу – то появление кораблей северян стало бы сюрпризом. Однако же, теперь… Мы сумеем подготовиться. И мы знаем, какие из себя их корабли…

- У них плоские днища, что может быть опасно…

- Придется ставить «рогатки» даже в воде – пожал плечами Фэм. Такого они точно не будут ожидать.

- Это решим позже – остановил его строительный порыв Майсфельд.

- Альберт снова в пути – посетовал Варро – но, пожалуй, я, не дожидаясь его, передам его заместителю, чтобы за городом, выше по течению, был подготовлен наблюдательный пункт. На строительство отряжу своих людей.

- Хорошо. Я думаю, маршал ополчения прямо сейчас может отправиться давать распоряжения, тем более что нового он сегодня ничего не услышит.

- Да будет так, ваша светлость – Варро довольно резво поднялся, более не напоминая того толстяка, что раньше. – Я пошлю за заместителем Кастера, а сам подожду его у себя. Не дожидаясь, пока тот закроет за собой дверь, маркграф продолжил.

- Твои новости, Хелдор, тем тревожны, что они не единственные. Ястреб отправил сообщение, что его опять начали теснить наемники. Главная дорога к нам открыта врагу уже давно, но, тем не менее, враг не спешит ей воспользоваться. Теодорик иногда иррационален, нам на счастье – он мог бы уже занять часть наших земель, отправь он к границе еще кого-то, кроме налетчиков, но… Он жаждет загнать Ястреба в угол и уничтожить. Хотя, я так понимаю, правитель Грозда думает о том, чтобы увести себя и людей в Пустоши.

В этот самый момент где-то в покоях Майсфельда скрипнули половицы. Наверное, служанка вышла через заднюю лестницу, чтобы навести там порядок.

- И в связи с этим мы… - Хелдор, критично осмотрев кубок, пододвинул к нему кувшин с вином.

- Пока только отправляем отряд дружинников на усиление границы, чтобы пресечь возможные рейды, ничего другого не предпринимая. Вот с Фахро…

- А что с Фахро? Город опять осажден? – Он поболтал кувшин, затем стал на весу наполнять бокал.

- Видишь ли… - Начал Карви – город взят…

Хелдор не сразу понял, что льет вино на пол. Он в растерянности выпил то, что было в кубке, поставил кувшин на стол. По залу стал разноситься сладковатый винный запах.

- Гонцы сменяли друг друга, чтобы донести эту новость, однако же, с момента этого письма многое могло измениться – Хелдору протянули свиток. Кажется, прочел его каждый из присутствующих, да не по разу, посему выглядел он довольно захватанно, а сбоку был даже чуть-чуть порван. Хелдор подлил еще вина, снова опрокинул его в себя, словно пытаясь заполнить бездонную бочку внутри себя, после чего начал изучать послание.

Временное укрытие с приходом туда княжеской семьи и дружины превращалось в настоящий город. Люди, верные князю, пережили страшное. Жители, продолжившие верно служить Хуме, пусть его власть и резко пошатнулась, старались забыть минувшую осаду, будто страшный сон. Город остался почти невредим благодаря своевременной помощи союзников.

В стенах города очень быстро кончилось место, народ начал селиться слободами снаружи, до самой темноты визжали пилы, строились новые дома, мастерские. Люди из деревень были готовы селиться поближе к городу, только лишь уберут урожай.

Пусть многим семьям пришлось уйти за реку в Арн-Дейл, пусть половина земель под пятой врага – но они выстоят. Подновлялись стены, заготавливались припасы, возводились новые башни, сторожки, а к осени вдоль новой границы везде буду готовы засеки и острожки. Если враг придет их осаждать – они уйдут, обломав зубы.

Арн-Дейл учтиво поделился металлом, также удалось вновь взяться за старые месторождения, что были брошены еще во время Усобицы.

Кузнецам требовалось неимоверное количество угля, кожевенникам и плотникам – дегтя. По этой причине очень многие крестьяне, оставившие свои наделы, взялись за непростую, но важную и на данный момент щедро оплачиваемую работу. Именно поэтому мало кто обратил внимание на несколько телег, едущих к открытым настежь воротам.

Перед воротами телеги остановили – ворота охранял десяток бойцов в красно-желтых накидках. Их сержант, несмотря на довольно юный возраст, остался без глаза, а чуть мятый, свежеокрашенный нагрудник поверх котты говорил, что он побывал бою и даже смог оттуда уйти с неплохим трофеем.

Начальник караула стал единственным глазом осматривать четыре телеги и тех, кто на них ехал - в мешках уголь, в бочках деготь, сами работяги чумазые, уставшие – хотя часть из них были на удивление крепкими, а под сажей и копотью можно было разглядеть старые шрамы – на лице и на руках. Всего три десятка.

- Чего везем? – для приличия спросил одноглазый.

- Так знамо дело, уголь – Буркнул суровый и нелюдимый работяга, что посматривал волком. Кажется, был он у прочих за главного.

Дружинники Хумы задумчиво осмотрели телеги, на которых было доверху навален уголь. Десятник открыл один мешок, задумчиво поворошил его, после чего сказал:

- Ладно, давайте быстрее. Если не разгрузитесь до темноты, то ворота закроем и кукуйте где хотите до утра.

- Да мы, ежели что, люди не гордыя, там где и прикорнем.

- Хм, я что-то их не видел раньше – задумчиво сказал один из охранников - в первый раз, наверное?

- М…да…- поникшим голосом сказал один из углежогов.

- Да ладно, не робейте. Князь распорядился ночлег для таких работяг сделать. Ну и чего пожрать тоже будет, может, не шибко вкусно, но животы набьете.

- И на том спасибо – нашелся, что ответить главный. Бывайте, служилые – углежог довольно ловко спрыгнул с телеги, и похрустел шеей вправо-влево. Тертый калач, да и шрам на руке виднеется, точно от меча. И чего это его в углежоги занесло?

Работники прошли мимо, обсуждая, что перед разгрузкой бы, пожалуй, не помешало бы и пивка дернуть.

Бакх, злобно фыркая, пытался отмыться в бочке с водой. Мало того, что пришлось пахать со своими, как конь, так еще они в саже перемазались. Сейчас он и еще тридцать самых отчаянных бойцов пойдут на серьезнейший риск, и, быть может, план полетит кувырком и их попытаются насадить на копья.

Бывший сержант Ордена, тем не менее, здраво полагал, что приказ Теодорика никак иначе не выполнить. У него было с полторы тысячи бойцов, причем пять сотен из них были воинами никудышными – бродяги, щипачи, спившиеся дворяне, браконьеры, невезучие школяры и даже бывший шут какого-то приближенного ко двору. Словом, люди, битые жизнью, но не то что бы приученные бить в ответ.

Иными словами, он точно не смог бы взять город в лоб – скорее всего, даже имей он втрое больше людей - все кончилось бы осадой и вновь подоспевшими Арн-Дейлцами, это уж точно. Приходилось идти на риск, и Бакх, стараясь поднять свой авторитет, брал риск и на себя. Так думали его спутники, а на деле, чуть что не по плану, он хватает двоих парней, что он еще знал по Ордену и даст деру. Впрочем, он и последними пожертвует, если это спасет его дубленую невзгодами шкуру.

- Ослер!

- Командир? - Бесстрастно спросил его напарник. После того, как Бакх приказал казнить его друга, он был словно сам не свой. Зато перестал возмущаться, перечить и четко следовал приказам. Кабы Бакх знал, что для этого надо повесить его закадычного друга – сделал бы это еще раньше, не терпя его выходок.

- Смотри, чтобы эти скоты больше одной кружки в трактире не выдули. Сегодня ждет дело.

- Может, вообще запретить выпивку сегодня?

Бакх задумчиво потер лоб, затем ответил:

- Чтобы углежоги после такой скотской работы не опрокинули пивка – это будет уж слишком странно. Вопросы будут задавать.

-Разумно – сухо и безразлично произнес Ослер. – Кажется, повторяется все. С южанами получилось.

- Да, но сейчас придется действовать быстрее и наглее. Теперь всего отряда нам в город не переправить, да и ни к чему… Остальные на местах?

- Да, Бакх. Едва увидят, что начинается, так и…

- Очень хорошо. Надеюсь, не проспят.

Уголь разгружать не стали, лишь отогнали телеги подальше, чтобы глаза не мозолили, а животных отогнали в стойло поблизости. После этого Бакх привел своих людей к месту – указанному охраной – и правда, тут, под просторным навесом спал и отдыхал рабочий люд из соседних деревень, вырубок и заимок. Горело несколько костров, в котлах призывно булькало густое сытное варево. Мяса немного, но овощей да муки явно не пожалели. Дым поднимался к крыше, после чего струйками расползался в стороны.

Прежде чем зайти туда, Бакх предупредил всех, чтобы они «жрали и ложились спать». Конечно же, он не боялся, что его люди проспят ранний подъем, скорее была немалая вероятность того, что липовые углежоги во время разговора у общего котла так или иначе выдадут свои намерения, или станет ясно, что они не из этой местности. Бакх не зря взял для исполнителей этого дела как можно больше новобранцев – в них привычки и повадки пока мало выдавали воинов, и их безалаберность, как ни странно, было для общего дела преимуществом.

Сам командир, не теряя времени, немного пошатался по городу, изображая уставшего и слегка выпившего трудягу - патрули им интересовались мало, потому как это было под вечер весьма обычное явление.

Работяги, памятуя, что завтра опять работать, довольно быстро угомонились. Было довольно темно, когда Бакх стал подниматься с неудобной соломенной подстилки. Зевнув, он толкнул Ослера – тот сразу вскочил, пытаясь схватиться за меч, которого на поясе не оказалось. Вспомнив, где он находится и для чего, он стал как можно тише будить бойцов. Те тихонько ворчали, потягивались, но перечить не смели.

На улицах было тихо, свет во всех окнах погас. Патрули, судя по всему, напоследок обошли город после полуночи, да и отправились на боковую до рассвета. Тем лучше.

Добравшись до телег, он и его бойцы порылись в мешках и в настеленном сене – там они достали мечи, топоры и булавы, в их личных котомках, которые они использовали вместо подушек во время ночлега, они извлекли бригантные доспехи. Ни шлемов, ни щитов, ни копий, ни арбалетов – но все же лучше, чем в одном тряпье и с дубьем, как они проходили сквозь ворота. Каждый припас кресало и промасленные тряпки. Бакх наконец почувствовал в руках два верных меча, тихонько выдохнул – без оружия он чувствовал себя будто голым.

Несколько отрывистых команд полушепотом, вооруженные люди, озираясь, начали толкать возы в указанное место. Колеса тихонько скрипели, бойцы натужно катили телеги.

Бакх возглавил диверсантов, что двигались прямо к недавно подновленным казармам, где располагалось немало дружинников Хумы. Рискованно, но стоило того. Он двинулся вперед телеги, стараясь держаться в тени домов. Факелов было мало, и они давали больше чада, чем света. Осмотрелся. Всего двое часовых – один у тяжелых двухстворчатый дверей, другой- с противоположной стороны. Бакх, неслышно ступая, двинулся к одному из прикорнувших недотеп. Быстро выбросил руку вперед, затыкая тому рот и нос, а второй жестоко и умело перерезал горло. Стражник замычал, потом послышались хрипы и вот, наконец, он обмяк, перестав держать руку убийцы. Командир лазутчиков аккуратно прислонил его к стене, а затем, вытерев окровавленные руки о накидку убитого, бесшумно двинулся дальше. Когда кровь второго часового пролилась на деревянный грязный настил, сбиваясь отвратительными серыми комками, воз, чуть дребезжа, приблизился к казармам.

- Давайте, прямо напротив ворот. Разворачивайте, да быстрее! – Зло зашипел Бакх. Его подчиненные, кажется, несколько оторопели, увидев двоих зарезанных - словно только что поняли, во что на самом деле ввязались.

После выполнения приказа его люди начали рассыпать уголь вокруг деревянного строения. Уголь добавит жара, но, чтобы быстрее занялись казармы, все это обильно полили дегтем и смолой.

Бакх, памятуя об уловке своего старого командира, приказал оставшийся уголь насыпать на телегу и тоже облить дегтем. Его люди стали разжигать угли вокруг бревенчатого строения, а Бакх с помощью кресала высек искры прямо на телегу. Огонь начал медленно разгораться, жадно впиваясь в куски угля. Когда они разгорелись так, что уже вот-вот займутся борта и колеса, он подозвал своих людей:

- Ну, шевелитесь, если не хотите воевать со всей этой кодлой, и… Давай!

Со всех сторон в помещение стал просачиваться сизый дым, начала заниматься недавно застеленная крыша, в внутри послышались тревожные возгласы.

Телега с грохотом въехала на половину, загородив собой проход, щедро сыпанув углями во все стороны, возгласы сменились криками. Бакх подумал было, что стоит заблокировать и второй проход, но поздно - полусонные дружинники открыли настежь окна, пытаясь оттуда выбраться. Один из людей Бакха бросился на безоружного дружинника, что вывалился из окна, натужно кашляя. Тупой удар по голове, и тот распластался на деревянной мостовой. За подлый удар последовало наказание – следующий вылезший, мгновенно сориентировавшись, прыгнул прямо на убийцу и, схватив его за ворот, начал колотить головой о бревенчатую стену. Товарищ бросился на выручку, чтобы его оттащить, но тут из окна вылез еще один погорелец, загодя вооруженный табуретом. Остальные хотели было присоединиться к назревающей свалке, обнажив мечи. Но командир диверсантов запретил, и как нельзя вовремя - дружинники Хумы стали лезть и из других окон, их становилось все больше, и стало ясно, что пора уходить.

-Уходим! – одернул он бойцов, когда их стали окликать на разные лады, а десятники начали отдавать команды. Бакх даже не пытался спасти оставшихся двух, полагая, что так они лишь погубят себя.

Восемь человек с оружием наготове скрылись в незаметном тупичке, образованном тремя домами. Появилось время отдышаться. На месте казарм слышался шум и грохот, крики и вопли – кажется, отставших без всякой пощады прикончили, и теперь пытались если не потушить пожар, то хотя бы спасти то, что было внутри. Слышался и лязг железа – возможно, они спешно вооружались.

- Подсадите меня! Ну!! – окликнул Бакх своих, собираясь взобраться на выложенное белым камнем старое здание. То имело почти три этажа, и командир лазутчиков мог осмотреться, утвердившись на покатой глинобитной крыше.

Отлично, в другом конце городка стал заниматься амбар и находившиеся рядом постройки. Ослер не оплошал и сделал все в лучшем виде – люди, не думая ни секунды бросятся спасать запасы зерна, позабыв о прочих опасностях. Скоро зарево будет так велико, что его увидят и из леса.

Третья группа устроила пожар на улице, где расположились ремесленники – и дегтя, похоже, не пожалели. Судя по тому, как вспыхнуло, кто-то половчее поджег еще и крыши пристроек, что были покрыты увязанной соломой.

Бакх услышал внизу, совсем близко, топот, после чего резко приник к крыше, выглядывая. Двадцать с лишним человек завернули в тупичок – без доспехов, да каждый при копьях. Значит, дружинники довольно быстро стали справляться с напастью, начав патрулировать улицы. Счет шел на минуты.

- Эй! Вот они! – послышалось из толпы – бей гадов!

Сопротивление было недолгим. Бакх, лежа ничком на крыше, не дрогнув, слушал, как убивают его людей, даже и не думая вмешиваться. Лучше они, чем он. Еще какое-то время послушав, как патруль, надсадно сопя, обыскивает убитых и обсуждает случившееся, Бакх бесшумно приподнялся и повернул голову в сторону леса – там нарастал шум.

Уже по всему городу перекликались рожки, начал бить колокол на одной из башен. Все стремились как можно быстрее потушить пожар, и Бакх, рискнув слезть, обнаружил, что на него особо никто не обращает внимания. Особо не таясь, он вернулся один к точке сбора, что была недалеко от ночлежки для работников.

Отряду Бакха повезло меньше прочих – отряд Ослера вернулся в полном составе, пусть их мечи и топоры были обагрены кровью. Отряд, который отправился в квартал к ремесленникам, разделился и некоторые люди заплутали – так что их было шестеро, причем у одного была рубленая рана на предплечье.

-Наше дело еще не окончено – сказал Бакх тоном, не допускающим возражений. – Прорвемся к воротам и откроем их настежь, пока никому до них дела нет. Чтобы наши товарищи могли не только карабкаться по стенам, но и войти через них.

- Командир, половина нашего отряда погибла – нервно проговорил молодой парень с кровью на лице. Светлые волосы были опалены жаром, а от крови слиплись в сосульки - а вы вообще смогли вернуться один! Мы свое дело сделано, не лучшим ли будет…

Никто не заметил, как меч Бакха выпорхнул из ножен – тихий шелест, росчерк, после чего слишком много взявший на себя новобранец жалобно булькнул и осел на землю. Остальные, подались назад, неверяще глядя на бьющегося в агонии паренька, что буквально три недели назад завербовали, пока тот скучал возле рынка, подыскивая работу. Он ее получил, но несколько серебряных монет аванса едва ли утешат его мать и младшую сестру.

- Еще будут для меня какие-то дельные советы? Ты? Или ты? – указывал он кончиком окровавленного меча то на одного, то на другого. Теперь ноги в руки и двинулись к долбаным воротам!

Широкая пузатая каменная башня с пристроенными к ним хозяйственными постройками и казармами была, в случае чего, не самой лучшей линией укреплений, но здесь и в ближайших домах, по большому счету, жили все лучшие люди Хумы со своими семьями - и дворяне, и самые опытные из дружинников, которых старый князь подчас чествовал даже больше, чем самых благородных, потому как твердости руки каждого из них был обязан жизнью.

Недавно возведенный барак с новобранцами, что был построен поодаль, возле импровизированного плаца, вдруг вспыхнул в ночи словно свечка. Молодые воины не растерялись и уже в первые же минуты случившегося отправили отряд - в исподнем, но при оружии, который сообщил о поджоге.

Дружинники и дворяне, что были рядом, стали спешно вооружаться, женщины и дети начали собираться в главном зале башни. Хума мог увидеть чуть замешкавшегося Вивьена, который порывисто поцеловал жену, которая несла на руках младенца. Едва та проследовала в укрытие, лицо молодого рыцаря стало суровым и сосредоточенным.

Бряцал металл, скрипели ремешки – и вскоре на месте заспанных людей в распоряжении Хумы было почти пять сотен воинов, готовых встретить любую опасность – и та не преминула напомнить о себе. Вивьен начал горячиться, требуя разбиться на отряды по полсотни человек, после чего отловить всех поджигателей, а к полудню при всем честном народе сварить их в масле или смоле, но Гектор призвал осмотреться и выдвигаться наверняка. В этот самый момент раздался шум на стенах – кто-то напал на немногочисленных стражников, охранявших стены. Вскоре раздался грохот у ворот, и стала ясно, что их под шумок открыли изнутри. Оставив примерно треть воинов подле башни, Хума лично повел основную часть собранного в ночи войска к воротам. Он шел впереди, облаченный в латные доспехи своего предка, по левую и правую руку от него Гектор и Вивьен. Вместе с ними шли самые крепкие и опытные воины, с помощью которых он намеревался пресечь дерзкий приступ, опрокинув противника – иного выбора не стояло.

Половина площади, увы, была уже запружена атаковавшими. Судя по скорости и дерзости – налетчики Теодорика. Был, однако же, в их рядах удивительных порядок – несколько сотен налетчиков выстраивалось в ровные порядки, прикрываясь щитами. У некоторых в руках были копья, двуручные топоры или арбалеты. Последние, однако, не были нацелены на защитников, а опущены вниз.

Налетчики не собиралась атаковать их сходу, а остановилась, ожидая приказа. Хума приказал своим воинам перестроиться и ждать отмашки. Тут он, близоруко щурясь, увидел, как на крепостной стене застыли факелы – атаковавшие перебрались через крепостной вал, но особо никуда не спешили. Еще немного, и город запылает с новой силой…

Вперед, навстречу Хуме вышел простоватого вида воин – без шлема, в простом бригантном доспехе – но при двух мечах. Волосы были растрепаны, на лице – сажа и кровь. Судя по уверенной походке, он и был здесь главным.

- Не ожидал такого, Хума, от простых налетчиков? – Спросил тот бахвалисто.

- Я всегда признаю успехи других… Даже врагов. Но почему мы еще не схватились насмерть?

- У рейдеров Теодорика появился вожак, что думает головой – без лишней скромности сказал тот. Как видишь, дисциплина в наших рядах железна. И эти люди не бросятся бездумно в бой. Или, напротив, не отправятся грабить дома и убитых прежде, чем я позволю.

- Что ты хочешь? – Напрямую спросил Хума – К делу.

- Ты старый, опытный воин, князь. Сколько твоих людей погибнет, если мечи заговорят вместо нас?

Вивьен дерзко дернулся вперед, но Гектор остановил его, потянув за наплечник.

- И моих тоже – добавил вожак. У меня приказ захватит город - и я намерен его выполнить. А как мы это сделаем- зависит от тебя, князь.

- Я слушаю.

- Если начнется бой, то твои дружинники, быть может, продавят нас. Но мы не бежим с поля боя, мы растворимся в твоем городе. Убивая, поджигая. Не щадя ни-ко-го – весомо и ровно сказал тот, словно говорил не об убийстве, а тяжелой физической работе. Да, вы рано или поздно даже перебьете нас или рассеете. Но что останется от города?Пылающие головни? Убитые женщины и дети? Будет ли это очередной победой князя Хумы?

Повисло молчание. Старый князь вдруг ссутулился, вздохнул:

- Я хочу сохранить свою честь и доброе имя. Но я также хочу спасти подданных от бессмысленной резни. Если условия будут… Приемлемы.

- Моя задача – занять этот город для Теодорика, а не утопить в крови горожан и своих людей. В конце концов, я лишь недавно смог собрать столь крупный отряд и никак не желаю тут же потерять две его трети, если не больше. – Доверительно сказал Бакх - Посему я предлагаю тебе, всем твоим воинам с семьями и вообще всем, кто захочет отсюда уйти – уходить. Берете все, что можете унести.

Минута, вторая. Бакх терпеливо и невозмутимо ждал всего в нескольких шагах от вражеского строя, сжимая рукояти мечей и делая вид, что страшно заинтересован носками своих сапог.

- Я принял решение. Мы собираем вещи, припасы – и уходим. Но будут ли гарантии?

- Хума! Это он! Тот самый! – не выдержав, сказал Вивьен.- Он отдал меня стюрангардцам!

- Ты говорил, что он держал тебя в плену до последнего, хотя у него было больше шансов получить виселицу, а не выкуп, но он даже не пытался от тебя избавиться.

- Вы его защищаете, князь?!

- Я лишь говорю, что он наемник, а не мясник. Тем не менее, господин наемник, нам нужны гарантии.

- Обмен заложниками? – уточнил Бакх.

- При всем уважении к вашему военному успеху – деликатно произнес Хума – но кто из ваших людей стол ценен, чтобы…

Под общий изумленный вздох командир диверсантов сделал шаг вперед:

- Я подойду? –Думаю, это лучшая гарантия.

- Неожиданно – согласился старый князь. – И как я могу достойно ответить? Стать заложником самому?

- Это было бы слишком самонадеянно. Но кто-то из княжьих помощников бы подошел. Вивьен?

Молодой воин сначала подался назад, через открытое забрало было видно, как он побледнел. Перед глазами, судя по всему, пронеслись те события, что застали его в плену. Может, припомнил и оруженосца, что погиб по его самонадеянности, как знать. Затем он резко покраснел от гнева, а рука легла на меч. Само собой, на этот раз никто не собирался его связывать, но воспоминания, видимо, все еще были весьма болезненны.

- Если это… Необходимо, князь – проговорил он сквозь сжатые зубы – то я исполню вашу просьбу – голос сорвался на хрип, будто кто-то или что-то душило его - лишь позаботьтесь о моей жене…

- Пойду я, отец – решительно сказал Гектор.

- Сын…

- Утрать ты мою непоколебимость, или ярость Вивьена – ты в любом случае многое потеряешь. Но моя голова достаточно холодна для того, чтобы понять – это войско держится лишь на этом человеке. И вред, причиненный мне, обернется для них поражением.

- Разумные слова – произнес Бакх. - И наши договоренности тоже держатся на мне – тут полно бывалых головорезов, что утопят город в крови, пока вы за ними гонитесь. К полудню все, кто желает, могут покинуть город, после чего мы войдем в него.

-И что будет с городом? – Спросил княжич, подойдя к Бакху вплотную.

-Нам не нужно пепелище… Как бы странно это ни звучало после этих поджогов. – Ответил Бакх, заметив в отблесках факелов грустную ухмылку князя - Город будет передан в руки Теодорика.

Хума одобрительно кивнул, после чего предводитель атакующих встал прямо рядом с Вивьеном, а Гектор вместе с налетчиками двинулся на выход из города, одобрительно кивнув отцу.

Пожары потушили быстро, еще в ночи. Князь собрал представителей мастеровых, рабочих и других важных людей города, сообщив о своих дальнейших планах. Чуть заря, Вивьен разослал всадников по ближайшим деревням, сообщая о произошедшем. До многих, конечно, уже дошли слухи о том, что оставшиеся за лесом крестьяне мирно сосуществуют с гномами, и подумают, что вовсе и ни к чему сниматься с насиженных мест. Но кто знает ведь, что на уме у Теодорика. Бакх прошел долгий путь от разбойника и похитителя до командира собственного войска, но всего он, конечно же, не решал.

Ближе к полудню, через ворота потянулись люди – через одни Хума со своей дружиной, родичами, слугами, через другие – жители города. Дружина стала выстраиваться в несколько шеренг напротив войска Бакха, а с фланга были верховые, которых вел Вивьен, всех мирных с повозками и скарбом стали пропускать дальше.

От собравшегося войска налетчиков двинулся к своим Гектор, целый и невредимый. Бакх, наблюдая за его приближением, поравнялся с Хумой, затем произнес:

- Думаю, князь достаточно мудр для того, чтобы не возвращаться в город, пока мы там.

- Надо думать, князь в изгнании.

- Я не знаю таких тонкостей, я воин, а не правитель. Но мой последний совет. Бесплатный.

- В самом деле?

- Думаю, у вас тут есть еще пара крепостей, но люди, что пошли за тобой, там не укроются, а это значит – быть резне. Уходите в Арн-Дейл.

- Это не совет, Бакх, а угроза.

- Вот и нет. В городе мы будем какое-то время, пока не подтянут гарнизон, и при удачном для нас обоих раскладе – мечи мы скрестим нескоро. Но думаешь, Теодорик сделал ставку лишь на полторы тысячи рейдеров?

Хума, что-то пробормотав, задумался.

-Уходите. Просто уходите. Я не скажу большего. Поравнявшись с Гектором, он кивнул ему и двинулся к своим.

Князь, понимая, что дорога у них теперь только одна, немедленно отдал приказ послать гонца в Арн-Дейл.

Хелдор помолчал, поскреб заросший подбородок. Он, сам того не желая, начал искать причину в себе, но усилием воли пресек в себе это мерзкое чувство. В путешествии он был, или в Арн-Дейле – ничего бы не изменилось, и о произошедшем узнал был из этого чуть рваного клочка бумаги.

- Так понимаю, с утра надо двигаться. Но если Бакх не соврал – им придется несладко.

- У бродов вновь собирается ополчение. Готовят второй понтон, чтобы переправиться на земли Фахро… Бывшие. - Сообщил Майсфельд. - Люди идут охотно, в прошлый раз они буквально разгромили врага, пусть и уступающего числом.

-Я знаю того, кто это провернул. Боюсь, если он со своим отрядом схлестнется с ополчением, то последнему не поздоровится…

- Бакх хитрый лис, Хелдор -вдруг подал голос Лекс - и жадный. Да, он мог соврать и чуть что выдвинуться в погоню. Но один он не броситься на пики ополчения. По крайней мере, первый.

- Кажется, он не очень хочет гробить свое войско, иначе бы устроил резню еще в городе Хумы. С совершенно неясным результатом.

- Вы ведь знаете, кто это? – нахмурился граф, силясь что-то вспомнить.

- Да, ваша Светлость. Это тот самый человек из… Нашего бывшего Ордена.

- Что же, он смог очень высоко подняться, в таком случае.

- Разбойниками командовал он. И мы подозреваем, что в Нейтральных Землях тоже без него не обошлось.

- Гм…- задумался Карви. – Как бы то ни было, мы не потребуем от ополчения того, что они не смогут выполнить.

- Но вот поддержка в виде сильных бойцов не повредит. - Решительно произнес Майсфельд, и перебросить их необходимо быстро, особенно если олдермены решат вывести ополчение за реку.

- Если они в курсе всего происходящего, то так и сделают – подумал Хелдор, вспоминая Войта – не ради Хумы , конечно, ради других, таких же крестьян.

- Ну а мы, стало быть, поможем Хуме… Если есть кому помогать – вздохнул Майсфельд – новость уже не вполне свежая, и нам придется с тревогой ждать следующую.

-Его сын, Гектор, весьма сметлив, а уравновешивает его Вивьен, что хорошо знает, где и когда ударить побольнее. А как Хума заманил лучший отряд в город вы все и так в курсе. –заметил Хелдор.

- Я лично возглавлю конный отряд - заявил Лонгарм. - В конце концов, еще тем летом мы стали приятелями с Хумой. Рыцари отправятся с оруженосцами в поход, да и, кроме того, некоторые выставят вместо себя латников.

- Латников? – Кажется, Майсфельд не вполне понял, о чем речь.

- Ах, да – Лонгарм самодовольно хмыкнул – обязываю наиболее богатых снаряжать и готовить еще одного воина. Кто слишком стар, и не имеет достаточно обученных отпрысков – также выставляют латников… Я думаю, что наш отряд сможет быстро поставить противника на место, если там действуют рейдеры Теодорика.

- А будет ли у вас… место. На спинах ваших… Лосей? То есть, лошадей? – Осмелился спросить Корнуэлль.

Лонгарм не понял, что остроухий от него хочет, сердито встопорщив усы, но потом, все же, переспросил:

- Что ты имеешь ввиду?

- Мы не умеем править ло… лошадьми. Но я уверен, что мы хорошие стрелки, и…

- Конь и так несет всадника в полном облачении, да и сам он покрыт толстой попоной и оголовьем. Есть еще заводные кони, но обычно мы на них и совершаем переход, если есть возможность…

- Значит, не получится – подытожил Корнуэль.

- И что, только рыцарей и их свиту посылать на подмогу? Они хороши для удара и пробивания вражеских порядков, но при них не будет стоящей пехоты...- Начал Карви – гм, ну, то есть, мы не знаем, как поведет себя ополчение, если за них возьмутся всерьез. Ранее они сражались с перевесом вдвое, втрое, а тут – нам неизвестно, сколько людей туда послал Теодорик.

- А если отправить дружинников, что умеют хорошо двигаться верхом? У них крепкий доспех, опыт и…

- И все почти они сейчас являются командирами отрядов - напомнил Майсфельд - Сводный отряд из десятников, сержантов и сотников и вообще ветеранов Ничейных Гор это будет силища страшная, но так рисковать, не побоюсь того слова, хребтом нашей дружины…

- А что насчет возов и повозок? – пришла Хелдору мысль.

- Эм, что? Хелдор, про обоз пока речи не идет – возразил Карви, это позже.

- Да нет же. Использовать самые крепкие и быстрые телеги, чтобы на них могли двигаться воины. Быки выносливы, будут двигаться хоть весь день… И это быстрее, чем пешком.

- Боюсь, рыцарские кони будут идти быстрее… - Осторожно заметил Лонгарм.

- Ну не будете же вы идти до бродов полтора дня на рысях? Только если не собираетесь потом биться пешком. – Поспешно возразил Хелдор.

- Кхм. Дерзко, но правдиво – насупился Лонгарм.

- Тогда эльфов и некоторое число дружинников можно разместить в телегах. С минимумом скарба – предложил Хелдор.

- А часть воинов отправится верхом. И пусть, что часть из них командиры. – Карви поднялся с места - Помогут управлять ополчением. Хм… а если еще там будет толковый лейтенант.

- Карви… Опасливо возразил Майсфельд.

- Без толкового лейтенанта, ваша светлость, никак. У ополчения есть павезьеры. И множество пращников и боги знает, кого. Лонгарму с ними возиться будет некогда. А я не смогу применить их так, как следует.

Лейтенант прищурился и, как бы благодаря, кивнул.

Майсфельд тяжко вздохнул, переводя взгляд с одного командира на другого:

- Кажется, вы решили все без меня.

- Ваша светлость, одно слово, и мы останемся в городе – покорно произнес лейтенант.

- Так и есть, господин – покивал Хелдор - я и так часто испытываю ваше терпение, чтобы перечить в такой момент. Так что готов смиренно остаться в городе– командир пикинеров не без труда скрыл некоторое ехидство в своих словах.

- Залиться вином с дороги – как бы размышляя вслух, добавил Халдык, со скучающим видом смотрящий в окно.

- Ну еще чего. – остановил их жестом маркграф - Я за те решения, от которых больше будет толку, и неважно, исходят ли те от меня или нет…

Ранним утром продирающие глаза жители города провожали отряд воинов. Отряд был, по сравнению с прошлым походом, не самым большим, но опытным и вооруженным до зубов. Первыми двигались три десятка рыцарей, возглавляемые сэром Лонгармом, столько же оруженосцев при них и порядка двадцати латников. Большинство в числе последних - обедневшие дворяне, у которых подчас не было даже своего личного коня. Один из среди них, впрочем, выделялся – это был сын разбогатевшего горожанина, что решил попытать счастья на этом поприще.

Хелдор сейчас беседовал с этим юношей, что в седле держался уверенно, но нагрудник был явно с чужого плеча – обрезан и второпях завальцован по краям. Тем не менее, кольчуга и бригантные поножи сидели на нем хорошо, кавалерийское копье, придерживаемое правой рукой, упиралось в стопу, а одной лишь правой он управлял конем, что был несколько здоровее Сивки, на которой сидел Хелдор. За ним также конным порядком ехал Карви с несколькими своими ветеранами, среди которых были и те, кто отправлялись в первый рейд на земли Аррена, как то Терт, Армир и Бок, а также Фиона, Белка и Фальд. Среди прочих командиров был и Ивви, но он сразу заявил, что изволит покемарить в телеге. Точнее, с удобством расположив свою голову на коленках у Норки. Все эти опытные люди, по задумке, должны будут придать некоторую твердость отрядам ополченцев.

Верхом на некрупных мохноногих лошадках двигались бойцы из Роты Себастьяна – примерно с десяток от их числа, остальные были в телегах. Лошадки были столь невелики, что арбалетчики, сидя на них, едва ли были выше Халдыка, который шел рядом с ними широким, размашистым шагом.

В городе взяли десятка с два самых крепких возов и, само собой, не пожалели самых сильных быков. Еще и довольно быстрых – относительно их собратьев, конечно же. На возах разместились дружинники – в том числе и те пикинеры, которых вчера отобрали Ивви с Фионой – в лучшей броне и лишь из числа тех, кто был в весенней кампании, отряд эльфов и арбалетчики – всего около двух сотен. Эльфов снабдили кольчугами и открытыми шлемами. Однако, больше всего они радовались тому, что каждый наконечник у их стрелы был металлическим, это до сих пор было им в новинку. Корнуэлль так и не расстался с тем тесаком, с которым он пришел к городу весной, почитая его особенным. Тем не менее, его почистили, немного переточили- а еще справили под него приличные ножны.

Кроме воинского снаряжения и кое-какого скарба при себе у них ничего не было – нужно было как можно быстрее добраться до собиравшегося ополчения, а там уже предпринимать какие-то действия.

Десяток Флеры Хелдор, конечно же, оставил дома, как и других путешественников, что преодолели с ним столь нелегкий путь – не считая зеленокожего, конечно. Все восприняли новость об отдыхе с радостью – кроме Крисса, разумеется, что был невероятно оскорблен тем, что он, едва помог Хелдору пересобрать командирский комплект доспехов для более упорного боя, был отправлен спать. С собой они взяли двух других пареньков, что всегда вертелись при Фионе с Ивви, и мальчуган воспринял это, как личное оскорбление. Утром, забыв обо всяком «этикете», который Крисс старался выполнять неукоснительно, обиженный парень притащил командиру кашу, хлеб, несколько вареных яиц и, что-то нечленораздельно буркнув, удалился в свой закуток.

Чем дальше небольшое войско отдалялось от города, тем более бдительными выглядели крестьяне. Вместо пары дремлющих на башнях дозорных стали появляться небольшие отряды, которые пылили по дорогам туда-сюда или неумело, но старательно прятались под навесами, сооруженных на холмах или над обрывами.

К вечеру отряд остановился возле довольно крупной деревни, местность вокруг которой Хелдор смутно узнавал – дорога от нее вела к поселкам, что в большинстве своем занималась бортничеством, и именно там отряд дружинников впервые решительно перешел в наступление, накрыв притон одной из крупных разбойничьих банд. Не будь той победы, и вскоре бандиты начали бы появляться у стен города.

Дальние Овсянки, название командиру пикинеров тоже было знакомо. Раньше грабители обирали жителей, забирая даже юношей и девушек, теперь же на околицах строились новые дома, две смотровые башни не позволяли застать деревню врасплох, сигнальный костер был сложен и укрыт от непогоды, а навстречу их небольшому войску выдвинулся отряд в полсотни человек -судя по всему, сюда подошли ополченцы и из соседних деревень, что были по соседству.

- Как только через наши места проскакал гонец, так мы и на чеку, господа хорошие – проговорил седой, но еще крепкий мужчина в кожаном доспехе, когда к нему приблизились Карви и Хелдор. Доспех, к слову, был уже новый. Наметанный глаз заметит свежие срезы на кожаных пластинах, шнурки тоже выглядели новыми и крепкими.

- Спасибо за службу – вежливо произнес лейтенант. Мы выдвигаемся в сторону бродов, но сегодня нам нужен постой. Ваши жители смогут нас принять?

- Думаю, что охотно – закивал главный – нам выдвигаться следом?

- Думаю, нет нужды. Тем более, сами знаете, рейдеры могут появиться малыми отрядами в любом месте.

- Это уж точно, одни ретивые с месяц тому как в Мохнатые Шмели забрались – хотели поджечь амбар и ульи разорить. Но они пожалели.

- Всех изрубили – одобрительно спросил Хелдор

- Восьмерых, вестимо, да. А еще четверых, стало быть, связали да на пасеке оставили. Последнему, которому лесоруб руку отсек – отпустили, чтоб знали…

Хелдор ничего не ответил, задумавшись. Одобрить он того не мог, да и неповадно крестьянам такое судилище учинять, с другой стороны - за поджог амбара и попытку разорить пасеку, от которой зависит выживание деревни, налетчиков и так стоило лишить жизни, а уж каким образом…

В этих местах графа и его людей уважали, потому для каждого двора делом чести было накормить приезжих. В доме старосты привечали командиров от дружины и рыцарей, снедь тащили из амбара и погребов, иначе такой толпы было не прокормить. Оруженосцы, дружинники арбалетчики поселились в домах поскромнее. К эльфам отнесли с подозрением, но тоже пригласили заночевать в избах. Остроухие, извиняясь и что-то при этом лопоча на своем, предпочли заночевать в лесу, предварительно попросив разрешения поохотиться; получив согласие, они удалились.

Хотя староста деревни и пытался всячески угодить гостям, Лонгарм и его рыцари выглядели презабавно. Хелдор так близко столовался с дворянским ополчением впервые: несмотря на то, что почти все из отправившихся в путь доказали свою отвагу и в бою за Резиденцию, и за сражение в Ничейных землях, причем дважды, но аристократами они быть не переставали. Видно это было по тому, как они держались. Яства на простых деревянных блюдах, равно как и местное пиво с медовухой в глиняных кружках воспринималась ими как грубая солдатская пища, которую они вынуждены вкушать в походе. От этого Хелдору казалось, что дворяне будто раздувались от важности совершенного ими подвига на стезе воина.

Командиру пикинеров же, напротив, очень понравилось местное угощение и ему, как и другим командирам дружины, было очевидно, как расстарались местные. Смешно было смотреть, как Лонгарм недовольно хмыкал, когда его кубок оказывался пустым. За их столом, как могла, прислуживала дочка старосты. Поверх льняной сорочки она надела нарядный сарафан, однако же, не забыла повязать поверх передник, чтобы сберечь ценный для нее наряд. На шее были бусы из мелкого, необработанного янтаря. Хелдор смекнул, что янтарь мог попасть сюда с побережья Фахро, а значит, даже столь грубо отделанное украшение было для дочери старосты настоящим богатством. Русые волосы были заплетены в две тугие косы. Когда та подошла к той половине стола, где сидел командир пикинеров со своими подчиненными, он смог разглядеть ее получше – светло-карие глаза широко распахнутые, обрамленные густыми ресницами, небольшой аккуратный нос – а наполняя бокал Хелдора, она широко улыбнулась, едва заметно подмигнув. Подливая вино остальным, она вскоре опорожнила кувшин и удалилась, украдкой поглядывая на Хелдора. Молодой воин растерянно отхлебнул из глиняной посуды, стрельнув глазами в ту сторону, куда она направилась.

- Что опять? – словно холодной водой окатил его вопрос Ивви.

- Эм… - Несколько растерялся Хелдор, после чего, вздохнув, залпом опрокинул в себя вино. Кисловато, но сойдет.

- Ну, а вдруг внуков дождусь – вполголоса сказала Фиона, чтобы слышали лишь те, кто рядом.

Хелдор с досадой от них отмахнулся. Романтический порыв был зарублен на корню. И слава богам. Остаток вечера он несчастную девушку старательно игнорировал, покуда, с наступлением ночи, он не отправился спать в комнату, отведенную для него и еще нескольких дружинников. Командир пикинеров, чувствуя приятный шум в ушах и легкое головокружение, практически мгновенно уснул, на этот раз даже ни на минуту не оставшись наедине со своими мыслями.

Встали еще до третьих петухов, и новости были если не тревожные, то настораживающие – некоторые жители Фахро, уставшие, изможденные в ночи добирались до бродов. Это сообщил полусонный гонец, отправленный оттуда. Поменяв скакуна, он, отчаянно зевая, поспешил в сторону города.

Наверняка многие селяне не спешили выполнять поручение князя, надеясь на авось, а потому налетчики Теодорика забрались уже вглубь княжеских земель, наводя ужас на практически беззащитных крестьян - и теперь они бежали подчас как есть, даже не забрав припасов или инструмента.

Олдермены отдали приказ приготовиться к переправе и приготовиться к защите простых селян, о чем поспешили сообщить – разумно полагая, что без их вмешательства у бродов случится непоправимое.

Воины сразу облачились в полное снаряжение, а к тому моменту, как на Хелдоре и рыцарях были застегнуты последние пряжки, из лесу показались эльфы. Остроухие, кроме прочего, несли с собой и добытую ночью дичь, намереваясь ей поделиться с селянами. Командиры отряда оставили после себя немного серебра старосте – в этом не было необходимости, но объедать местных жителей не хотелось.

Ближе к бродам стали встречаться беженцы. В основном они молча и угрюмо раздавались в стороны, недоверчивая посматривая на небольшое войско так, будто они по их души. Когда река и ближайшая к ним поляна, где бы сражен волколак, стала смутно виднеться вдали, показалась еще одна беженка – женщина с целой стайкой детей. Старший уже был юношей, с пробивающимися усиками, младшего она несла на руках. Все были грязные, ободранные, а когда Хелдор, едущий в голове колонны, приблизился к ним, его обдало запахом гари.

Сразу стало ясно, что застали их врасплох, потому что в этот момент несчастная женщина, поставив на землю младшего, бросилась к Хелдору. Она ухватила его за стремя, громко рыдая и пытаясь что-то сказать. Кажется, она благодарила саму судьбу, что ей удалось бежать и стала просить покормить ее детей, чем боги пошлют. Колонна остановилась в некотором замешательстве. Хелдор слез с коня, обнял рыдающую женщину, пытаясь успокоить, после чего окликнул своих людей, чтобы покопались в своих закромах.

Сердобольные дружинники и стражники отыскали им снеди в своих мешках, даже на два, а то и три дня. Эльфы, пошушукавшись, торжественно вручили старшему сыну заячью тушку. Едва им было в чем его приготовить, но не отказываться же, в самом деле.

- Скажи, добрая женщина – спросил Хелдор, когда рыдания и мольбы, сменившиеся благодарностями и причитаниями, чуть утихли – а на мосту не было наших? Почему тебе там не помогли, и не приютили твоих детей? Там живут очень хорошие люди, и…

- Да вы первые, на кого я набрела – смущенно сказала женщина. – Моя деревня была недалече от лесного брода… Как энти душегубы начали дома без разбору палить, мы через окно выбрались и бежать… За нами не погнались, там главный был такой серьезный у них… С двумя мечами и злой. Приказал погреба обирать «до последнего зерна».

Хелдор, собравшись с мыслями переспросил:

- И далеко ли до того брода?

- Да несколько часов хода… Но о нем только местные знали, да и… Да и на телегах вам там не пройти…

- Зато те твои «душегубы», матушка – запросто там могли пробраться - возразил Хелдор – спасибо тебе, помогла ты нам очень, ступай с добром! – Хелдор торжественно вручил изможденной женщине несколько новеньких медных монет. – Держи, на первое время, а там не пропадешь, вот смотрю, какой у тебя старший здоровяк.

Паренек немногим старше Крисса заулыбался и приосанился, хотя с виду он, на самом деле, был довольно тщедушный.

- Это он нас оттуда и вывел – не без гордости произнесла мать семейства – прошу вас, спешите, устройте тем супостатам – женщина, встав на обочину, провожала взглядом колонну, напоследок осенив их защитным знаком Верховного Отца. Затем, погоняя ребятню, что заталкивала за щеки слегка черствый хлеб, поспешила дальше по дороге.

- Думаю, если бы они хотели прорваться через брод с целью рейда – то сделали бы это уже сейчас. Кто-то или что-то заставило их сменить планы и остановиться. Но почему? – Взял слово Хелдор, пригласив переговорить Лонгарма и Карви.

- Могу лишь сразу сказать – хорошо, что мы сюда явились, причем лично. Иначе быть беде. – Кивнул Лонгарм.

- Кто-то донес о том, что мы выдвинулись из города? – спросил остальных Хелдор.

- Понимаешь, мы, скажем так, не крадемся, а двигаемся вполне открыто… Тут не нужен лазутчик, чтобы понять, что к чему.

- То есть мы можем предположить, что слухи могли как-то дойти за реку? Случайно? Кто-то перебрался от нас к ним и совершенно случайно пустил этот слух другим крестьянам, а те его любезно донесли налетчикам? Точнее, одному конкретному налетчику?

- Ты все про своего бывшего товарища, Хелдор? – Осенило Карви – Слишком уж ты осведомлен о его делах.

Ответная гадость вертелась на языке, но командир пикинеров сдержался:

- Не так много людей в этой части света способны драться двумя парными мечами и при этом не порезаться. Еще меньше командуют налетчиками.

Карви, придерживая поводья, поднял руки в примирительном жесте:

- Моя последняя реплика была лишней, друг мой.

- Как бы то ни было – идем к понтонам – дал о себе знать Лонгарм - быть может, сражение вот-вот начнется, а нам еще придется переправиться. А кавалерии еще и найти место, чтобы развернуться и ударить в копья.

- И что? Проигнорируем лесной брод у себя под боком? А если они все еще там? Или следят за нами, выжидая, когда мы переправимся? – Возразил Лейтенант.

- Но и если мы погонимся за ними – все зря. – сказал Хелдор – видят боги, я очень хочу встретиться с Бакхом, чтобы пересчитать ему все ребра, и мои братья с сестрами тоже – показал он на Ивви, Фиону, Норку, и Фальда, что встрепенулись при упоминании его имени – после чего мы бы притащили его в кандалах Графу. Но даже такой коварный матерый лис не стоит того, чтобы бросать на произвол судьбы ополчение, доведись им вступить в бой.

- Я так понимаю, там места лесистые… Кавалерия завязнет, вам, пикинерам, тоже сладко не будет. Лезть туда если не самоубийство, то риск огромный. – заметил командир рыцарского ополчения.

- У нас есть те, кто в лесу чувствуют себя вольготно – Карви напомнил об эльфах.

- Пять десятков стрелков, пусть и отменных… Давайте спросим Корнуэлля – спохватился Хелдор – он тоже член совета.

Командиры Майсфельда случайно забыли о своем коллеге. К счастью, тот был не в обиде, и когда его смущенно пригласили к беседе, он подбежал ко всадникам радостно, и поспешно, словно глуповатый, но преданный пес. Был бы хвост – вилял бы им.

Предводитель эльфов выполнил бы и более рискованный приказ, а этот был, в общем-то, неплох. Остроухие стрелки должны будут найти брод и занять место подле него, после чего стрелять во всякого, кто похож на налетчика. На случай, если что-то пойдет не так, Хелдор предложил Халдыку проследовать с ними, чтобы прикрыть отход. Один только вид зеленого великана поможет выиграть время, не говоря уже о его силище.

Нелюди на службе Арн-Дейла отправились готовить засаду, орк с Корнуэллем о чем-то азартно спорили – главное, не дошло бы до драки. Эльфы взяли с собой по три колчана, что везли с собой, а еще по пучку тащили под мышкой. За такими стрелками , пожалуй, лучше гнать целую подводу стрел, но где ее теперь возьмешь.

Требовалось послать гонца в деревни, что были поблизости – в частности, в Пять Деревень, и Лонгарм хотел послать было самого молодого из оруженосцев, которому приказ был совсем не по душе и он начал было артачиться. Прежде, чем терпение старого рыцаря лопнуло, вопрос намеревался решиться сам собой: от бродов прискакал вестовой.

- Командир! –Запыхавшись – сказал тот – эм, командиры? – Бедолага не мог понять, кто в отряде старший.

- Говори со мной – с молчаливого согласия остальных, высказался Карви – о, я же тебя знаю, ты ведь и в город сам привозил послание. Неужто ты второй день в седле?

- Господа, ополчение уже выстраивает свои ряды за рекой, и ваше участие отлагательств не терпит!

- Отлагательств… Не терпит – эхом произнес Хелдор, с недоверием посматривая на довольно простецки одетого посыльного – тусклая шерстяная одежда, на которую пожалели красителя. Слишком уж явно зашитая прореха на локте. Сапоги, напротив, были неплохие. Обычно вестовые, что были набраны в деревнях да весях, из всего богатства имели только лошадь – так что носили они башмаки или вовсе сандалии, а не добротно стачанные сапоги.

- Ну то есть надо торопиться – поспешил тот исправиться – из-за чего Хелдору он показался еще более подозрительным. Ивви, делая вид, что слез с обоза размять ноги, оказался у подозрительного всадника за спиной.

- Поторопись-как ты, добрый человек, по соседним деревням. Говорят, враг за бродом в лесу, так и ждет, пока мы перейдем реку, чтобы напасть на наши деревни.

- Ой… То есть… Вот ведь как… Кто бы мог подумать, что там есть брод… - Он воровато посмотрел в ту сторону, куда несколько минут назад ушли эльфы.

- Я не говорил тебе, где он – весомо сказал Хелдор. – Липовый посыльный, а таковым он и являлся, испуганно подался назад, дергая лошадь за поводья, готовый сорваться в галоп. Вот теперь он точно выдал себя. Неясно, тоже ли Карви испытывал подозрения, либо просто смекнул, что для вестового он ведет себя слишком уж нервно, но он послал своего коня вперед, после чего, поравнявшись с изменником, ухватил того за ворот и с силой швырнул наземь. Его тут же поднял подоспевший Ивви – одной рукой он держал его, не давая вырваться, а другой – обнаженный меч.

- Говори, кто ты такой, сукин сын? Когда предал Арн-Дейл, и кто тебя нанял?!

Отчаянным рывком изменник попытался вытащить из под рубахи оружие длиною примерно в локоть – с широким лезвием и односторонней заточкой. Лезвие бесполезно и жалко чиркнуло по наручу и налокотнику Ивви, после чего сотник Хелдора быстро, без замаха ткнул мечом липового гонца точно под ложечку, войдя вглубь на ладонь. Изменник мешком рухнул на землю, кровь из широкой раны залила пыльную, утоптанную дорогу, сбиваясь в мерзкие бурые пятна. От возов удивленно потянулись бойцы, не понимая, что, собственно, произошло.

- Кажется, нам все же придется выбрать другого гонца – меланхолично заявил Хелдор. – Если б не беженка, что встретилась нам по дороге – прозевали бы налетчиков.

- Командир пехотинцев не в праве мне давать указания – вновь заартачился оруженосец, которого до этого пытались отправить гонцом. Доспех на нем был начищен до блеска, на шлеме, притороченном к седлу, были аляписто раскрашенные перья. Конь был без защиты, но в красивой зелено-красной попоне, в цвет налатника и перьев на шлеме. Словно не на войну собрался, а на праздник – отец послал меня стяжать подвиги, а не разъезжать по селам и уговаривать ленивых селян прятать скотину…

- Гавейн, чтобы тебя приподняло да шлепнуло! – взвился Лонгарм – одно мое слово – и ты не только в жизни не будешь посвящен в рыцари, но и станешь конюхом или псарем, клянусь тебе в том!

- Но…

- Общее дело важнее твоих амбиций, юноша! Оставь копье в обозе и немедленно отправляйся!

Хелдор тут же понял, что дерзкому оруженосцу лет шестнадцать от силы – он тихонько всхлипнул, нижняя губа задрожала. Заметив, что Хелдор смотрит на него, он поспешно нахлобучил на себя шлем, чтобы никто не видел, как он разрыдался, и отправился в путь.

- Спасибо, Вам, сэр Лонгарм. – искренне сказал Хелдор. Дворянам часто не хватает дисциплины, но, судя по всему, вам удается искоренить этот недуг.

- Так и нужно – ничуть не смущаясь, сказал седоусый рыцарь –вот в Империи, говорят, с этим сурово – бежал из боя – отнимут надел. Ослушался – отнимут надел. Не выступил в поход, думаешь, что? Именно, отнимут надел. Идут в бой как миленькие, только что локтями не пихаются.

- Сурово, но справедливо… - задумчиво покусав губу, сказал командир пикинеров.

- Вот придет время… Эх, тем не менее, нас ждут ополченцы, господа. - а этого повесить бы, да с табличкой, мол предатель…

- Вряд ли он теперь будет сильно против – посетовал Ивви, убирая в ножны меч.

- А это уже неважно, юный дружинник – предателя следует повесить на потеху птицам, даже если он уже мертв…

Так и поступили - ближайшая осина предоставила свои услуги в качестве перекладины, а веревка сыскалась быстро. Вместо таблички использовали свиток с названием деревни, что, судя по всему, ждала его за бродом, на нем Хелдор довольно быстро вывел слово «предатель». Свиток расправили и пришпилили прямо к грудине изменника с помощью скармасакса.

На поляне, что уже дважды видела серьезное побоище, сейчас располагались беженцы из Фахро – некоторые занимались готовкой и ставили навесы, другие, судя по всему, только что преодолели непростой, полный опасностей пусть, и лежали на примятой траве, приходя в себя.

Колонна приблизилась к двум понтонам – через тот, что покрепче, шли отряды ополченцев, а навстречу, по более хлипкому, перебегали на территорию Арн-Дейла беженцы.

Прикинув, что нагруженный одоспешенными людьми воз может проломить понтон, командиры сводного отряда приняли решение поручить перегнать телеги местным несколько позже. Все, кроме рыцарей, оруженосцев и латников спешились. Воины спешно покидали телеги, надевали недостающие части доспеха, разбирали пики и прочее оружие, что лежало в обозе. Сначала подоспели местные мальчишки, воинственно вооруженные пращами и слабыми, практически детскими луками, чтобы позаботиться о волах и лошадях. Ради эдакой чести они едва не дрались, судя по всему, ощущая себя в такой помощи причастными к общему делу.

С того берега реки их, наконец, заметили, и словно волна пронеслась по рядам ополчения – воины кричали, свистели, размахивали пиками и вужами, потом раздался грохот топоров, тесаков и палиц о щиты. Под этот радостный, одобрительный шум и прошло по понтонам подкрепление, для чего ополченцы, дежурившие возле них, освободили оба.

Группе чумазых, но, судя по всему, сумевших вырвать самое ценное из лап налетчиков, беженцев из Фахро пришлось немного подождать. Женщины, провожали их, благодарно причитая, дети пищали от восторга, а суровые мужчины с вилами да косами в знак признательности кланялись и ломали в руках шапки.

Вскоре Хелдор был оглушен пуще прежнего - на радостях ополченцы взялись за дудки, свирели, волынки. Пока командир пикинеров вместе с прочими двигался к ставке командующего, он мог слышать, как из образовавшейся какофонии рождалась стройная, удалая мелодия. Простенький мотив и инструмент брал за душу, вынуждая двигаться быстрее.

Люди вокруг – кто в простых, или даже поношенных доспехах, или даже просто в выцветших крестьянских платьях – пришли на сбор, как на праздник. Неприятные мысли о том, что кто-то из них может погибнуть, похоже, даже особо никого не посещали. Если бы каждый пришел числом «о пяти ратниках и пяти пращниках» людей на поляне было бы, определенно, раза в два меньше. Расстарались не только окрестные деревни - являлись на зов и те, кто были в половине перехода отсюда, если не дальше.

Им будет даже немного обидно, если противник так и не явится…

В какой-то момент, когда музыка стала совсем уж духоподъемной, чему способствовали нестройные, но дружные голоса крестьян, обещавшие врагу скорую расправу, захотелось немедленно встать в строй, чтобы присоединиться к ним, но Хелдор понимал, что не может не поздороваться с…

- Войт? Вы стали большим человеком! – Радостно воскликнул командир пикинеров.

- Да, я тут могу спокойно заниматься тем, чему был научен. – Согласился олдермен, привычно пыхая трубкой – и тебя рад видеть в добром здравии. Той осенью думал все, отвоевался, бедолага, а вишь как бывает…

- У меня было много неоконченных дел – равнодушно отмахнулся Хелдор. – Ундвик, давно не виделись – поздоровался он с другим командиром, что сейчас проезжал мимо них на небольшой крепкой лошадке – ваш решительный поступок прошлым летом, смотрю, тоже сыграл вам на руку.

- И забрал моего сына в битве за стылые ненужные горы – недружелюбно буркнул староста, что смог пусть и немного подло, но решительно обезглавить отряд мятежного князя.

- К сожалению, там погибло много хо… - военачальник проехал, проигнорировав Хелдора, начавшего оправдываться.

- Эта рана заживет, и он поймет, что зря так с тобой заговорил. Ну а то, как ты вернулся из небытия иначе, как чудом, не назвать… А Альда то…? Укатила в свою столицу, так я понимаю…

- Нет, она осталась – не стал посвящать в подробности он своего старого знакомого – решила, что в городе безопаснее, быть может… Или нашла дело, которым можно заняться.

- Гхм, ну слава богам… Давай, тем не менее, об этом потом – он ненадолго прервался, потому что, улыбнувшись махал Ивви, Фионе и другим знакомым. – В тот раз Данаса уже не было… А эти, забыл… Тиарх, Лекс?

- Тиарх погиб в горах, как подобает воину. Лекс, к счастью, жив и здоров, но теперь он телохранитель Маркграфа.

- Ну ничего себя! – Вот так людей я приютил! Сплошь командиры, да сотники, как я посмотрю – он указал на ленты через плечо у его товарищей. - А один аж целый телохранитель! Тем не менее, давайте к делу – немного поскучнел Войт, увидев, как к нему приблизились Карви и Лонгарм.

Староста извинился, не без сарказма, что личным шатром покамест не обзавелся, поэтому о происходящем доложил на ходу:

- Ополченцы разбиты на сотни… Примерно на сотни, конечно же, чтобы было проще ими командовать – я смотрите какую штуку придумал – не без гордости сказал Войт – у каждого в сотне, командир, вишьте, с пикой стоит, а на нее лента навязана. Так, стало быть, каждый за своей лентой и ходит.

- Вашего опыта… - Хелдор осекся, поймав предостерегающий взгляд старосты, - хотел сказать, вашей смекалки не хватало при осаде резиденции. Надо было брать Вас с собой.

- Пользуйтесь, не жалко – сказал он, выколачивая докуренную трубку о наруч – раньше то у вас таких орав не было, да чтоб в полевом сражении, а теперь? Все стремительно меняется. Вот - смотрите!

У каждой из дорог дежурило по сотне воинов, снаряженных к битве, не считая пикетов, среди которых, вполне вероятно был кое-кто из бывших йоменов Аррена. Остальные отдыхали. По истечении некоторого времени сотни сменяли друг друга на посту, потому как стоять им предстояло на все еще жарком солнце, да в полном облачении.

Хелдор завороженно наблюдал, как клонившиеся в ту или иную сторону импровизированные шесты задавали направление ополченцам.Отлично решение. Крестьянин не воин, в бою сориентироваться сходу не сможет. Поэтому пусть просто идет за тем, кто знает больше него.

-Беженцы двигаются по этим трем дорогам. Со стороны города прошла очень большая группа беглецов, кто-то был даже с тачками, телегами, гнали скот.

- А откуда, Войт?

- Да вот теперь дорогу видать, самая утоптанная.

- Она ведет от города. – Уточнил Хелдор - И оттуда должен явиться Хума со своими воинами.

- В таком случае, они двигаются очень медленно – возразил Лонгарм.

- Или по каким-то причинам это уже не делают – Вздохнул Хелдор.

- Жаль, что эльфов пришлось оставить оберегать наш тыл, они бы быстро выяснили, в чем же дело.

- Эльфы? Ваш тыл? – Обалдело сказал Войт – я думал, то слухи, брешут…

- В кои-то веки это оказалось…

Жизнерадостные звуки рожков вдруг стали тревожными. Дозорные с тревогой перекликались. Что-то затевалось.

Со стороны дороги, откуда когда-то в поисках лучшей доли пришел Хелдор с остатками Ордена, поднялись клубы пыли. Кабы не поднявшийся гвалт – услышали бы и ржание коней.

- Рыцари, в седло! – сразу сориентировался Лонгарм – некоторые всадники только-только слезли с коней размяться, но что поделать. Арбалетчики и дружинники – вместе полторы сотни, мгновенно сориентировались – в центре собрались все пикинеры и алебардисты, с флангов встали щитоносцы. Стрелки Святого Себастьяна встали за ними, к ним пристроились Белка и Норка, единственные лучницы в сводном отряде.

Они выстроились за спинами собирающихся в массивную, но неповоротливую фалангу ополченцев. В основном там были воины с пиками и вужами, которая левым флангом опиралась на так кстати поставленные рогатки, а на правом фланге собрались пращники и лучники за спинами воинов с павезами. У них было еще немного времени, и для усиления были еще поднято несколько заранее подготовленных мантелетов. Задачей ополчения было выстоять, сдержав удар кого бы то ни было, посему это построение нареканий не вызывало.

Остальные ополченцы тоже пришли в движение, выстраиваясь наготове. Лицом к опасности. Лишь небольшой сторожевой отряд Войт отрядил для того, чтобы прикрыть третью дорогу, откуда мог явиться Хума… Или налетчики, что с ним расправились.

Хелдор пытался рассмотреть, кто именно выстраивается против них, но через головы ополченцев едва ли что мог рассмотреть в пыли. Командир пикинеров попытался сосредоточиться, пытаясь воспользоваться своими возросшими, но малоуправляемыми силами. Нужно было попытаться сотворить «Око чародея», но одно время применять это заклятие забавы ради, на пустынной реке, где могли мешать лишь приглушенные разговоры да плеск весел, другое – среди хаоса и гвалта предстоящей битвы.

Он попытался пустить свое сознание в полет, сначала поднявшись вверх, на уровень пик в руках дружинников, а потом послать его вперед, сквозь клубы дыма. Фиона, заметив, что ее сын встал на месте и прикрыл глаза латной перчаткой, поспешила к нему.

Хелдору вдруг стало невыносимо тяжело. Либо сейчас словно оборвется нить между духом и телом, либо, напротив, связь между ними, словно туго натянутый канат, потащит воспарившее сознание обратно, и возвращение в реальность будет тяжелым и болезненным.

Когда ноша стало и вовсе невыносимой, сознание качнулось, удержалось, путы стали слабее. Он смог двинуть свой взор вперед, увидев в оседающей пыли конницу Теодорика – то были рыцари, кто поодиночке, кто с оруженосцем или двумя. Разннобразие флагов, гербов, древних родов. Не было лишь в них единства. Каждый думал, как послать коня вперед, в атаку, представляя, как он сомнет собой зарвавшуюся чернь…

Хелдор смог вернуться в свое тело с ценными сведениями, а ценой тому были лишь мелькающие перед глазами пятна. Неужели получилось?

- Так можно и надорваться – дала о себе знать Фиона. - Я едва успела тебе помочь.

- Ссспасибо, я…

Со стороны противника послышался рев труб, разноголосые выкрики –зазнавшиеся феодалы заранее хвастались, кто сколько из них сразит презренных пехотинцев, прежде чем доберется до стоящих врагов. Видно было, что с Арн-Дейлом знать Стюрангарда дел еще не имела…

Ополчение тоже явно пасовало перед конным противником.Пусть Хелдор показывал, и не раз, как первый ряд должен бороться с кавалерией, но что толку, - судя по всему, им казалось, что где ополченцы, а где конница, где и как они еще встретятся… Ан нет, времена меняются. Рыцари думали, что пехота просто от них побежит; крестьяне, вооружившись пиками, так и вовсе не представляли, что с кем-то кроме мародеров столкнуться им придется не иначе, как в страшном сне. Бежать они не пытались, но пики были бездумно выставлены вперед, параллельно земле, а значит…

- Фиона, командуешь резервом! – Он вырвал у растерявшейся воительницы пику из рук, взамен всучил ей свой полекс и двинулся к рядам ополчения. Хелдор начал проталкиваться вперед, пока, наконец, буквально не вывалился из-за тесных рядов прямо перед строем. Весть о воине в полных латах разнеслась по рядам влево и вправо. Рыцари Стюрангарда, судя по всему, шли только еще на неторопливых рысях, чтобы бросить скакунов в галоп метров со ста, не раньше. За ними была пехота – и тяжёлая, о чем говорили знакомые черные котты и вороненые кольчуги, и некоторое число рейдеров.

- Бойцы! – Обратился к ним Хелдор. Столь весомое обращение заставило крестьян выпрямиться, подбочениться, смотреть прямо, на противника – глаза перестали лихорадочно бегать, а пики подрагивать в судорожно сжатых руках - объяснять и учить вас некогда, враг здесь! Он надеется, что вы разбежитесь, его едва завидев! А вот хрен! – Хелдор порывисто и немного театрально выставил правую руку в сторону противника, ударив правой ей по бицепсу – чем вызвал одобрительный гул. Вроде как, городской, да еще в латах, но теперь как будто бы и свой…

Кавалерия уже была готова взять разгон, посему было не до длительных проникновенных речей или, напротив, витиеватых оскорблений противника.

- А ну-ка, пикинеры, делай как я! Первая шеренга, пику на конь! – Хелдор утвердил пику на землю, затем опустил ее под углом, подперев древко стопой. После этого сделал выпад вперед, да так и застыл, придерживая пику.Правой рукой он несколько неловко потащил меч из ножен – поскольку они были размещены под левшу. С бряцаньем и кряхтением первая шеренга встала, как должно. Повторяя за Хелдором, они тоже похватали с поясов оружие – тесаки, ножи, топоры, дубинки.

- Вторая, третья шеренга, к бою! – по этой команде остальные опустили пики привычно и заученно, на уровне груди. – поданная команда эхом разошлась по строю. Теперь их острия прикрывали сверх товарищей, что должны были встретить удар. Четвертая шеренга стояла позади, держа пики наготове – чтобы встать потом на место раненых и убитых.

Дворянские кони, безусловно, были обучены, хорошо выезжены - но привыкли сражаться против таких же обученных чистокровных зверей, на которых сражались враги их хозяев. Или азартно топтать бегущую пехоту. Но кони никак не желали лезть грудью на пики!

Кавалерийский наскок закончился, не успев начаться – кони бесились, вертелись, натыкались с обиженным ржанием носами на выставленные пики. Дворяне Стюрангарда пытались достать ополчение своими кавалерийскими копьями, но получалось из рук вон плохо. Ополченцы стояли тоже не живы не мертвы, некоторые рядом с Хелдором пригнули головы и зажмурились, но продолжали держать пики. Вторые и третьи ряды тоже взяла оторопь. Здоровый жеребец пытался рвануть на командира пикинеров, но тот крепко держал оружие. Рыцарь в бело-синей накидке и глухом бочкообразном шлеме, что восседал на нем, с досады швырнул копье в Хелдора. Тот даже не шелохнулся, понимая, что оно вреда ему не причинит. Затем рыцарь потащил из петли шестопер и послал коня в сторону, между пик. Пика в руках Хелдор скользнула под попону, обдирая коню шею, тот взвизгнул, но, слушаясь хозяина, попер дальше. Хелдору оказалось неловко бить длинным мечом с правой руки, и опытный , судя по всему, противник, шутя удар отбил. Перегнувшись в другую сторону, он огрел ополченца рядом с ним по голове – тот так и стоял, склонив голову под удар.К счастью, не растерялся товарищ, стоявший прямо за ним и ткнул пикой всаднику в бедро. Кольчужный подол выдержал, но всадник подался чуть в сторону, примеряясь, как бы рвануть на скакуне дальше. Тот хрипел и метался, приподымаясь на дыбы. Хелдор воспользовался заминкой и ткнул скакуна в бочину. Меч уперся, его едва не рвануло из рук. Конь метнулся в сторону, перестав слушаться всадника. Хелдор, не найдя ничего лучше, бросил пику и метнулся к всаднику, сначала дернув его за ногу а потом перехватив за налатник, потащил вниз, тот, неловко отмахиваясь булавой, рухнул наземь ничком, конь бросился прочь, мешая прочим всадникам. Командир пикинеров без всякой жалости встал на спину оглушенному врагу, что было сил его припечатав подкованным сапогом, после чего вонзил меч точно под задравшийся шлем, усиленный бармицей. Недруг дернулся и затих. Возможно, последнее, о чем знатный воин подумал – о том, что его оставят живым и потребуют выкупа.

Где верхом, где спешиваясь, рыцари начали немного теснить ополченцев. Если те пускали опытных воинов на расстояние взмаха меча – пиши, пропало. Хелдор что было сил кричал, приподняв забрало, заставляя сплотиться и пытаясь донести, что если они побегут – то погибнут, принуждая держать строй. Ополченцы, скрипя зубами и обливаясь кровью, восполняли ряды – перешагивая через павших или оттаскивая раненых в тыл.

Простые Арн-дейлские мужики, тем не менее, выполнили задачу, конница завязла в их рядах – отступить они уже толком не могли, если только не поспеют резервы. Когда показалось, что они не выдержат и дрогнут – в бой цепью пошли пикинеры и алебардисты, отправленные в бой Фионой И Ивви. В решающий момент они оттеснили напиравший рыцарский отряд, после чего бесстрашно встали в первые ряды, заслоняя потрепанных ополченцев собой.

В этот момент стали убойно бить арбалеты Ордена Святого Себастьяна, загудели слабые, но многочисленные охотничьи луки, которые причиняли, как ни крути, боль лошадям, а также неплохо вдруг показали себя пращники – били не очень метко, не особо быстро, но если увесистый, обточенный речными водами камень попадал рыцарю в шлем, то тот становился легкой добычей для пик – а бывало иной воин и просто мешком падал под копыта своего скакуна.

Отряд из тяжелой пехоты , числом до полутора сотен, усиленный рейдерами, шагом приближался к развернувшемуся побоищу. Хелдор, как заведенный, то подравнивал бойцов, то сам, воинственно крича и используя взятый из рук павшего ополченца багор, выдергивал всадников из седел. Иногда хватало и вовсе треснуть лошадь обратной стороной по крупу, чтобы та развернулась и нарушила строй верховых, что и так едва успевали вертеться и гарцевать меж пик.

Он понимал, что подоспевший резерв прижмет и дружинников, и потрепанных ополченцев, после чего всадники смогут получить передышку, отойти и ударить снова, в начавший, например, обнажаться фланг. Тем не менее, Карви и Фиона времени зря не теряли – Лейтенант, взяв с собой своих щитоносцев, встал в один ряд с ополченцами, словно сцементировав этих не самых умелых, но стойких вояк. Они опрокинули мантелеты и двинулись наперерез подходившим пехотинцам.

В этот же момент, Фиона и Ивви, собрав мощный кулак из пикинеров и алебардистов вокруг себя, скомандовали наступление

- Шаг! Коли! – Рявкнул Ивви

- С шагом – Коли! – вторила Фиона, подтягивая бойцов с другого фланга. Ополченцы воспряли духом, и теперь не просто отбивались, но, сбиваясь в отряды, преследовали врагов – и пеших, и конных. Тем не менее, у всадников появилась шанс отойти – несмотря на то, что кони были переранены, а многие рыцари и оруженосцы сильно потрепаны в схватке, но едва ли сейчас на земле был даже каждый десятый из них. Даже если они не решатся атаковать вновь, то смогут уйти, зализать раны, после чего через неделю, две, или месяц, да хоть через полгода, но стать проблемой.

К счастью, не столь многочисленный, но свежий и рвущийся в бой отряд Сэра Лонгарма не дал тому случиться. В начале боя им явно не хватало места для маневра, но трудолюбивые ополченцы, едва стало ясно, что с этого фланга едва ли проскочит хотя бы один противник, стали растаскивать рогатки в стороны, помогая Арн-Дейлским всадникам развернуться для решающей атаки. Кони их были весьма свежи, чего не сказать о вражеских. Боевой клич «за нашу честь!» стал неожиданностью не только для врагов. Хелдор, давая себе мгновения отдыха, тоже пошире открыл забрало, всматриваясь: сначала воины Лонгарма смели косой арьергард отступавших, ударив в копья.Сбитых с ног и выбитых из седла было так много, что прочие рыцари, забыв о всяком достоинстве, бросились прочь, бросая соратников, и собственных оруженосцев, и, напротив, господ, яростно погоняя лошадей, что уже были на последнем издыхании. От полного разгрома их спасло лишь то обстоятельство, что их ждал укрепленный лагерь и некоторое число охраны при нем - в общем итоге, половине удалось улизнуть за низкий, но крепкий частокол. Увидев учиненный разгром, перелесками драпанула и пехота – тоже, надо думать, в лагерь.

Еще до того, как увлекшийся преследованием отряд Лонгарма вернулся, Хелдор услышал шум с другой стороны – там раздавались женские крики, плач детей… Хелдор немедленно поспешил туда, срывая на ходу шлем.Дружинники и арбалетчики при них стали спешно перестраиваться на шум, а ополченцы принялись обхаживать раненых, стаскивать вместе своих павших, обирать вражеских воинов побогаче. К чести сказать, не забыв при этом выставить охранение – на отряд Лонгарма, возвращавшегося назад, вновь собравшиеся ополченцы уже настороженно выставили пики – но потом пропустили.

Ополченцы потеряли немало убитыми и ранеными, дружинники потеряли в самом начале ожесточенной схватки шестерых –трех щитоносцев, двух пикинеров и алебардиста. Удачно приложенный момент атаки, добротный доспех, равно как и серьезный опыт дружинников, отправившихся в этот поход, позволил избежать более тяжелых потерь. Тем не менее, день еще не закончился…

Что-то пошло у Хумы не по плану – вдоль реки спешили жены, сестры, дети, престарелые родственники дружинников и дворян Фахро. Хелдор содрогнулся, представляя, что бы произошло, не начни ополченцы переправу, останься они все на той стороне реки… Ведь их все сопровождала лишь горстка защитников – либо безусые юноши, либо раненные, но способные двигаться воины.

Несколько девушек узнали Хелдора и бросились прямо к нему- все те же, которым он помог избежать поругания во время их первой встречи. Сейчас они были напуганы не меньше – одна буквально повисла у него на плече, вторая уткнулась носом в его порядком запыленный после стычки упелянд, рыдая. За разъяснениями он обратился к третьей – он узнал в ней жену Вивьена.

- Наджа? Наверное, должен поздравить тебя с пополнением – он показал на сверток в ее руках.

- Это и правда девочка, Хелдор – та слабо улыбнулась. Она стояла, в отличие от своих родственниц, спокойно, даже чуть горделиво, не теряя присутствия духа.

- Что произошло у вас? – Уточнил командир пикинеров, чуть отстранив от себя плачущих девушек.

- На нас напали во время привала. Может, в паре часов ходу отсюда, часть воинов отдыхала, и они принялись их сечь, едва выбежав из леса.

- Кто это были?

- Самого Бакха, с которым мы заключили сделку о выходе из города, не было – но наверняка там были и его молодчики в том числе… У них довольно хорошее снаряжение. Вместе с ними были и всякие оборванцы.

- Ради всех богов, займитесь ранами своих воинов! –Громко и строго окликнул он дворянок, что продолжали подле него шмыгать носами. А ведь и правда, на некоторых воинов было без слез не взглянуть. Хелдор уже хотел было, попрощавшись с Наджей, поговорить с одним из них, но та продолжила:

- Вивьен, возглавив верховых, сумел оттеснить часть нападавших с нашей стоянки. И тогда было принято решение собрать всех, кого можно и отправить по этой дороге.

- Харальд, мое имя Харальд – в беседу вмешался воин, что мог передвигаться лишь с помощью импровизированного костыля, срубленного из крепкой палки. Один глаз был прикрыт повязкой – но глаза он лишился относительно давно - я всего лишь десятник, и я бы там остался, со своими людьми, но с этой раной я был бы им обузой… - Сказал он, как бы извиняясь.

- Всякое бывает – согласился Хелдор – тебе есть, что добавить?

- Когда мы уходили, речь шла о том, чтобы, уйдя в оборону, двигаться сюда. Раз уж вы здесь, было бы не лишним…

- Я не один принимаю здесь решения, храбрый воин. Могу лишь сообщить тебе и твоей госпоже - вас здесь ждали. Пики нашего ополчения остановили кавалерию Стюрангарда, хоть и многим это стоило жизни.

- Значит, Бакх готовил западню… - Подытожила Наджа. – Я раздам все свое серебро и украшения женам ваших павших защитников. И сообщу о своем решение остальным дамам Фахро. – добавила она, чуть помедлив - Благодаря простым, но отважным мужчинам мы живы и свободны – она сочувствующим взглядом осмотрела стихийный госпиталь, развернутый прямо под открытым небом. - Наши женщины помогут обработать их раны – добавила она, укачивая на руках малышку.

Хелдор обсудил с Карви суть происходящего, при них находились Фиона, Ивви и Хамфри, что командовал арбалетчиками. Позже подтянулся Лонгарм с рыцарями – бой им дался легко, даже никого и не ранили серьезно, лишь кони были серьезно утомлены после такого забега.

- Женщин и детей мы спасли – подытожил Хелдор. – Вероятно, нам стоит помочь и их мужчинам побыстрее вернуться к своим.

- Мы немедленно отправимся на подмогу, лишь дадим коням отдых – решительно заявил Лонгарм, слезая с коня прямо рядом с советовавшимися.

- Там не удастся развернуть верховых, однако же мы сможем туда добраться быстрее и сэкономить силы.И телеги…

- Быки слишком медленны, едва ли мы выиграем время, возясь с ними. - возразил Карви.

- Сэкономим силы для боя, опять же. Вступать в бой с марша не лучшее решение.

- Гм… - С сомнением хмыкнул лейтенант. – эдак и вовсе ходить разучимся.

- Боюсь, у Хумы там сейчас будет немало раненых. Мы их в противном потащим на руках.

- Ладно, перегоняем, понтоны выглядят крепкими, так что…

- Господа! – к ним подъехал на лохматой лошадке Войт – если у вас есть какой-то план…

- Возможно, ополчению и без того досталось – нерешительно возразил Хелдор.

- Да, но часть из них рвется в бой. Говорят, мало кровушки вражей пролили. Да и добыча маловата. Собираются брать тот лагерь, что обнаружил сэр Лонгарм…

- Придется, направить и гнев и жажду наживы в нужное русло - согласился Карви. Сообщи, что мы выступаем через четверть часа. Кто желает – пусть пристраиваются в хвост колонны. Только добровольцы – мы и так просим от ополчения слишком много.

- Думаю… Второй олдермен тут справится – решительно сказал Войт. Я не могу отправить туда своих людей, а сам отсиживаться тут, на берегу, что ваша лягушка на кувшинках.

Хелдор в знак уважения пожал его руку – тот ответил, крепко, совсем не по-старчески стиснув руку командира пикинеров.

Староста в этот момент окончательно сбросил с себя маску добродушного простоватого старосты – перед ними был опытный воин в летах, что засиделся на одном месте. Несмотря на довольно простое снаряжение ополченца-ратника – открытый шлем, кольчуга и бригантный доспех поверх – меч у его бедра был явно не из старых запасов, а свой личный. И он слишком долго был в ножнах.

В этот момент Хелдор понял, что Арн-Дейл в его лице обрел нового военачальника – опытного, верного. А еще, когда ополчение узнало, что их олдермен отправляется в бой, за возами ополченцев стало выстраиваться все больше.

Если рука Войта в грядущем бою будет крепка, а ум – остр, то это будет далеко не последний раз, когда он о себе заявит.