Путь Короля или Геймер в мире Fallout

Глава 44: Финальный аккорд

Два дня назад. Дом Престона Гарви. Совещательная комната.

В комнате для совещаний сидели я, Престон Гарви, Стурджес и несколько офицеров. Темой нашего разговора был Институт. Телепорт почти готов. С моими словами по поводу того, что Институту нужна Нора, после приведения соответствующих аргументов, все согласились. Вот только возникал вопрос: Что делать с Институтом после телепортации девушки? То, что с этой организацией что-то нужно делать было понятно всем. Похищения, шпионаж, геноцид мирного населения, создание опасных монстров — всё это лишь малая часть грехов Института. Были, конечно, мысли на тему того, что девушка могла бы быть нашим шпионом в организации, но эту идею быстро отбросили. Для Норы Институт — это личное. Безусловно, девушка хорошо показала себя в Пустоши. Правда вероятность того, что её при помощи сына заставят работать против нас всё равно была.

— Итак, дамы и господа, — обратился я к присутствующим, — Выход только один. Мы должны сами проникнуть внутрь базы Института, пока их люди будут заняты Норой.

— Но генерал, — обратился ко мне Престон, — Как мы это сделаем? Мы даже не знаем где вход?

Вдруг раздался громкий стук в дверь. Один из офицеров подошёл к ней и открыл. В дом вошёл молодой парень в одежде поселенца и тёмных очках. В руках он держал небольшой тубус для бумаг.

— Извините, к вам можно? — спросил нас парень.

— Дьякон, заканчивай этот маскарад. Твои трюки на меня не подействуют, — обратился я к вошедшему, — Как понимаю вы смогли их достать?

— Эх, Крис. Не даёшь ты мне нормально работать, — вздохнул Дьякон, поправив очки, потом подошёл к столу и положил тубус напротив меня, — Принёс то, что заказывал. Пришлось знатно попотеть, но дело сделано.

— Отлично, — улыбнулся я и взял в руки тубус.

Я открутил крышку, высыпал из тубуса на стол все бумаги, аккуратно их разложил, а потом, найдя нужный мне лист, положил его перед собой. Престон, Стурджес, Дьякон и офицеры встали рядом со мной и позади меня. Я начал внимательно изучать бумагу.

— Можешь не переживать, — сказал Дьякон, — Это самые точные планы подземных коммуникаций Технологического института.

— Невероятно, — сказал Стурджес, глядя на планы, — Такие точные схемы и смогли сохраниться за двести лет.

— И нам очень сильно повезло. Потому что я нашёл решение нашей проблемы, — сказал я и указал пальцем в определённое место на схеме, — Эта труба выходит в реку.

— И ты хочешь через эту трубу попасть в Институт? Звучит рискованно, но идея неплохая, генерал, — сказал Престон Гарви, — Вот только что ты будешь делать, когда проникнешь на базу? У этих людей в распоряжении очень много синтов 1-го и 2-го поколений, а также охотники. Тебе со всеми ними одному не справиться.

— Я бы, конечно, поспорил, вот только в моих планах стоит полноценный захват Института, причём почти бескровный. Это значит, что ваша помощь мне там не потребуется, — ответил я, — У этих головастиков наверняка всюду терминалы стоят. Я просто воспользуюсь одним из них, выключу всех синтов и охранную системы Института, телепортирую отряд и можно будет производить захват.

— Гениально, — улыбнулся Стурджес, — Норе и остальным девушкам говорить свой план будешь?

— Нет, Нора может меня случайно выдать, а Кейт, Пайпер и Кюри с ней общаются, — сказал я, — А теперь давайте будем думать насчёт величины отряда и других деталей операции…

Два дня спустя. Развалины института. Где-то на берегу реки.

Я стоял в нужном месте и ждал сигнала от минитменов. Было не очень приятно что-то скрывать от той же Пайпер, но в такой важной операции нужно было чем-то жертвовать.

— Генерал, телепорт готов использованию. Через десять минут мы телепортируем Нору, — услышал я голос Престона из Пип-боя.

— Отлично. Операция "Дерзость" начинается, — сказал я в Пип-бой, — Сообщите мне, когда Нора телепортируется.

Я прыгнул в воду и поплыл к трубе. Люк на ней я просто вырвал своими силами и поплыл дальше. И с этого момента началось моё эпическое покорение катакомб Технологического Института. Плавал в радиоактивной водичке. Ходил по тоннелям, наполненными кротокрысами и дикими гулями. Исследовал полузаброшенные технические помещения, попутно разбираясь с синтами и охранными турелями. В то, что меня засекут в катакомбах я не боялся. Учёные Института явно не думали, что к ним кто-то полезет через трубу, так что никаких датчиков движения или камер видеонаблюдения я здесь не видел. А синты 1-го и 2-го поколения у них всё равно роль пушечного мяса играет. Кто их вообще считает?

К тому моменту, как Нора телепортировалась в Институт, я уже был на месте. Я стоял в трубе, что проходила через то помещение, в которое девушка попала и ждал. Наконец, когда я почувствовал, что Нора ушла к лифту, я открыл проход в трубе и вышел. Дальше я направился к ближайшему терминалу. Он тут стоял как раз напротив выхода из телепорта. Я подключил свой Пип-бой к терминалу и начал копаться в системе Института. Спустя пару минут под моим контролем было всё: синты, охотники, охранные системы базы, телепорт…В общем реально всё. Также я перекачал себе на Пип-бой информацию по всей научной деятельности Института. Подробно изучить я их решил позже. Помимо результатов исследований я смог получить доступ к личным дневникам некоторых учёных. Они вели их прямо в своих терминалах, подключённых к общей сети. Одним из дневников, что смог привлечь моё внимание, принадлежал директору Института, называвшего себя Отцом. Прочитав записи целиком и полностью, я скачал их вместе с дневниками остальных учёных. То, что я прочитал меня сильно впечатлило, зато стало ясно насколько хитрую и безумную игру затеял один человек. Через Пип-бой я подал сигнал в Сэнкчуари. Через пару минут передо мной стояли Престон Гарви, Кейт, Кюри, Пайпер и пятнадцать минитменов. Я сказал им занять позиции у запертых дверей в один из отделов Института, который как я помнил по канону был давно заброшен, но через него можно было пройти дальше, и у лифта. Сам же я активировал стелс-бой и поехал на лифте. Спустился на лифте вниз, быстро пробежал прямо по коридору к другому лифту. Дальше поехал на этом лифте наверх. И вот я стою в каком-то кабинете, слушаю как Нора говорит со стариком, одетом в свитер, брюки и лабораторный халат. Это и был Отец. Он же директор Института, он же Шон, сын девушки.

— Я исполняю обязанности директора, — говорил старик, — На то, чтобы занять этот пост мне потребовалось несколько десятков лет. Я подхожу к этой работе со всей ответственностью. Институт важен. Что бы о нём не думали те, кто живёт на поверхности, он последняя надежда человечества…

— Ага, — ухмыльнувшись сказал я, — Именно поэтому за последние годы эта самая надежда несколько раз резала человечество, а также выкидывало ему плоды своих неудачных экспериментов.

Нора и Шон повернулись ко мне, а я тем временем выключил стелс-бой и стал видимым.

— Крис? — удивлённо посмотрела на меня Нора.

— Как видишь, — улыбнулся я.

— Но…как ты сюда попал?

— Пришлось немного полазить по местным подземным коммуникациям.

— Честно говоря, я впечатлён, сэр, — сказал Шон, — Я не ожидал, что кто-то с поверхности сможет пробраться сюда подобным образом. Вы заслуживаете уважения.

— Ох, спасибо. Очень приятно это услышать от такого талантливого интригана, как вы. Почти талантливого, — ответил я, — Как жаль, что своей биологической матери вы не собирались рассказать всё, как есть.

— О чём ты, Крис? — спросила девушка.

— О великолепном плане, что придумал "твой" Шон, — посмотрел я на старика, на увидев, что он пока не собирается ничего говорить, решил рассказать сам, — Когда-то Отец умудрился заболеть смертельной болезнью. Врачи дали ему год.

— Господи, Шон, — Нора с сочувствием и тревогой посмотрела на Отца.

— Погоди с эмоциями. Слушай дальше, — сказал я адвокату и продолжил, — В тот момент Шон понял, что когда он умрёт, Институт падёт без лидера. Среди учёных старик не видел никого, кого бы он мог назвать достойным приемником. Своих детей ему иметь было уже поздно, да и не с кем. Поэтому он решил, что унаследовать его идеи может только та, кто дала ему жизнь, та, кто любит его. То есть родная мать. Шон решил тебя разморозить. Однако просто разморозки было бы недостаточно. Он должен был быть уверен в том, что ты достойный человек. Что ты будешь искать его и наверняка найдешь. Так что Отцу пришлось изрядно потрудиться. Он манипулировал Вёрджилом, чтобы учёный решился на побег, причём с планами телепорта Института. Он манипулировал Келлогом, поэтому наёмник засветился в Даймонд-сити с десятилетним ребёнком. А о твоих приключениях Шон получал информацию от агентов, которые у Института работают практически во всём Содружестве.

— Я не верю, — в шоке сказала девушка, а потом посмотрела на старика, — А ребёнок? Зачем тогда нужен был ребёнок, похожий на Шона?

— Ребёнок — это всего лишь дополнительная подстраховка. После смерти Шона, рядом с тобой должен был быть хоть кто-то, кто в какой-то степени разделяет его взгляды на будущее Института. Невинный ребёнок, в чей специальный имплант в мозгу должны были быть закачаны все данные организации и цифровая копия личности Шона, идеально подходит для этих целей. Материнский инстинкт и высокое чувство ответственности бы просто не дали бы тебе возможности заметить, что с синтом что-то не так. Он бы просто незаметно подталкивал тебя к принятию определённых решений, а потом бы сам потихоньку стал директором. Хоть синты не стареют, но возможно в будущем ребёнок решил бы и эту проблему.

— Этого просто не может быть, — в глазах Норы появились слёзы, — Шон, я же твоя мама! Как ты мог так со мной поступить?

— Нора, ты его биологическая мать, не более, — отметил я, — В течение шестидесяти лет этот человек, что был твоим сыном рос и воспитывался в Институте, впитывал его идеалы. Для него роднее обитель учёных, чем женщина с которой он прожил всего месяц. А ведь он даже почти и не помнил этот месяц.

— Твой друг прав, Нора, — грустно вздохнув, сказал Шон, — Прости, но в свои шестьдесят мне, действительно, сложно назвать тебя матерью. Да, когда я узнал правду о том, как появился в Институте, я был очень зол. Я хотел сбежать. Хотел найти это Убежище и освободить тебя. Хотел увидеть свою мать. Позже я передумал. Со временем я понял, что работа Института слишком важна. Ни тебя, ни отца я почти не помнил и по-прежнему не помню. Хоть какие чувства у меня к тебе тоже отсутствуют. Возможно я и потерял свою нормальную семью, но Институт взамен дал мне всё. Сейчас же, я просто хочу, чтобы организация продолжала жить и развиваться, даже после моей смерти. Именно поэтому я и выбрал тебя.

— В общем, Нора, прости, — подошёл я поближе к адвокату, — Но твой сын умер тогда в Убежище 111, ровно шестьдесят лет назад.

Девушка не выдержала и разрыдалась. Я обнял её. Шон просто молча смотрел на это. Нора плакала минут пять. Потом я дал ей платок и пока она вытиралась, обратился к Отцу.

— Я не спорю с тем, что вы тут все великие учёные и всё такое. Вот только то, что вы натворили на поверхности вас показывает не с самой лучшей стороны.

— Мне всё равно, что о нас думают люди с поверхности, — твёрдым голосом ответил старик, — Наша работа слишком важна, чтобы мы нас волновало их мнение.

— Очень плохо, что вы не думали об этом, — улыбнулся я, — Потому что теперь эти самые люди с поверхности пришли с вами разобраться.

После этих слов я набрал кое-что на клавиатуре своего Пип-боя. Затем я поднёс свой персональный компьютер поближе к лицу и начал в него говорить:

— Жители Института! Ваша база захвачена минитменами Содружества! Все системы находятся под нашим контролем! Сопротивление бесполезно! Бежать вам некуда! Прошу всех сохранять спокойствие и чётко выполнять наши требования!

Мой голос прозвучал во всём комплексе. Местные громкоговорители — это вещь. Я связался с Престоном, чтобы узнать обстановку. Мужчина доложил мне, что всё в порядке. Синты и охотники им не попадались, а простые люди почти не оказывали никакого сопротивления. Я приказал найти директоров научных отделов и сопроводить их в местную совещательную комнату, а остальных людей просто запереть в жилых помещениях. Выдав все необходимые инструкции, я закончил сеанс связи и посмотрел на Отца.

— Ну что ж, — сказал Шон, — Вижу вы хорошо подготовились. Институт полностью в ваших руках. Каковы будут ваши дальнейшие действия?

— Для начала проводите нас с Норой в вашу комнату для совещаний, — ответил я, — Там и решим, что с вами будем делать.

Старик сделал то, что от него потребовали. Комната совещаний находилась рядом с его кабинетом. Большой круглый стол, стулья, большой экран с проектором — вот и всё, что там было. Когда мы пришли, нас уже ждали. С нашей стороны там присутствовали Престон Гарви, Пайпер, Кейт, Кюри и пара минитменов для поддержания порядка. От Института там сидели следующие лица: Элли Филмор, пожилая рыжая женщина, глава отдела инфраструктуры и главный инженер, Джастин Айо, бритоголовый, усатый мужчина средних лет, руководитель бюро робоконтроля, Клейтон Холдрен, молодой блондин, глава отдела бионаук и Мэдисон Ли, ещё одна пожилая женщина, глава отдела высших систем. Последнюю можно было считать настоящей легендой за её подвиги в Столичной Пустоши. И мне очень хотелось бы знать, что эта легенда забыла здесь. За столом сидели только представители Института, а наши просто стояли рядом с ними. Я сел за стол напротив учёных, а Отец рядом с ними. Престон встал справа от меня, а слева встала Нора. Пайпер, Кейт и Кюри решили постоять чуть подальше от стола, прислонившись к одной из стен. Солдаты встали у выхода из комнаты.

— Добрый день, дамы и господа. Меня зовут Крис Джонс. Я генерал минитменов Содружества, — начал я говорить, окинув взглядом присутствующих, — Раз мы все здесь собрались, можем начинать.

И в этот момент дверь в комнату открылась.

— Извини за опоздание, Крис, — прозвучал снаружи весёлый мужской голос, — В дороге были проблемы.

Через секунду в комнату зашел и владелец этого голоса, Дьякон. Вместе с ним были Дездемона и Глория.

— Ничего страшного. Рад вас видеть, — ответил я, — Можете занимать любые свободные стулья.

Дездемона села слева от меня. Дьякон и Глория не стали садиться, а предпочли, как Нора с Престоном стоять справа и слева от своего лидера.

— Теперь, когда все ТОЧНО собрались, — продолжил я, — Мы можем поговорить о том, что с вами делать. Начать, так сказать, судить вас за ваши поступки.

— Кто дал вам право нас судить? — гневно сказал мне Джастин Айо, — Мы учёные Института. Мы делаем всё ради науки. По какой причине нас смеют судить какие-то…

Договорить мужчина не успел. Ещё во время первой реплики учёного, я подал сигнал Кейт. Она подошла к Джастину сзади, заломила его правую руку и ткнула учёного головой в стол.

— У нас есть одно право, доктор Айо и это право силы, — ухмыльнувшись сказал я мужчине, — Советую вам это запомнить и не открывать свой рот просто так. Иначе Кейт сломает вам руку. Надеюсь вам это понятно.

Я дал знак рыжей и она отпустил Джастина. Мужчина принялся тереть свою руку и гневно смотрел на меня. Похоже говорить он в ближайшее время больше ничего не будет. Урок усвоен. Остальные учёные немного напряглись, но как-то комментировать произошедшее не спешили.

— Как я уже говорил, нам, минитменам, совместно с "Подземкой" необходимо решить, что с вами всеми делать. Но прежде мы перейдём к обсуждению данного вопроса, я бы хотел поговорить кое с кем из вас, — сказал я и посмотрел на Мэдисон Ли, на что женщина ещё сильнее напряглась, — Доктор Ли, ну вы то, как с этими связались? Вы же дали Столичной Пустоши чистую воду. Вы самая настоящая легенда. Вам надо памятник поставить.

— Во всём виновато Братство Стали, — ответила женщина, — Я им помогла разобраться с Анклавом, а они взамен лишили меня возможности вернуться в проект "Чистота" и заставили работать над улучшением Либерти Прайма и развитием других военных проектов. В Братстве меня стали просто использовать. Многие открыто меня ненавидели и даже думали от меня избавиться, когда я закончу свою работу. Поэтому я сбежала в Институт. Найти его мне помог доктор Зиммер, предыдущий глава отдела робоконтроля. Здесь мне не очень сильно доверяют, но я хотя бы могу не бояться, что от меня захотят избавиться. Институт, в отличие от Братства Стали, прислушивается к моим словам по поводу тех или иных вопросов. Хотя, если бы у меня был выбор, я бы не пошла сюда.

— Почему?

— Всё просто, в Институте практически все эгоисты. В организации всё время говорят, что наши учёные помогают людям, но технологии, которые могут улучшить жизни многих людей, спустя много лет остаются скрыты от внешнего мира.

— Потрясающе, доктор Ли, — восхищённо сказал я, — Ваши слова убеждают меня в том, что вы остались всё таким же хорошим человеком. Значит все те обвинения, что я сейчас скажу в адрес Института к вам относятся в меньшей степени.

— Какие обвинения? — удивлённо спросила доктор Ли.

— Читай Престон, — сказал я мужчине.

Он достал из плаща небольшой журнал, раскрыл его и начал читать:

— Похищения людей и замена их синтами, шпионаж, создание супермутантов и отправление их на поверхность, убийство всех жителей Юниверсити-пойнт в 2285 году, резня в Коммутаторе в 2287 году.

— То, что сейчас назвали, можно отнести к последним преступлениям вашей организации против Содружества, — сказал я, — Однако есть два преступления, которые совершили ваши предки. Что это были за преступления?

— 2229 год — инцидент "Треснувшая маска" и 2182 год — Резня на съезде Временного правительства Содружества, — прочитал в журнале Престон.

Услышав это, все присутствующие, кроме Шона, удивлённо посмотрели на Гарви, а потом на меня.

— Интересно, а откуда у вас информация о последнем? — спросил старик, — Хоть в те времена Институт и имел дела на поверхности, но своё участие в резне мы скрыли даже от своих. Подобные сведения передавались лишь только от одного директора другому.

— Гули — это крайне интересные существа. Если за двести лет они не становятся дикими, то они могут многое рассказать о своём прошлом, — ответил я, — Один из таких гулей был охранником одного из представителей крупного поселения в Содружестве. Чудом ему повезло выжить в этой резне. Боясь за свою жизнь, этот гуль покинул Содружество на долгие годы и вернулся сюда лишь год назад. Я с ним встретился в баре, мы с ним выпили и он рассказал мне о резне.

— Это просто ужасно, — в шоке сказала доктор Ли, — Я, конечно, изучала некоторые слухи об Институте, но чтобы такое…Как я могла помогать таким людям?

— Ну а вам, есть что сказать? — обратился я к остальным учёным, — В конце концов вы здесь родились и выросли.

— В ваших руках находится полный пакет данных о всех исследованиях и операциях, которые Институт производил за все годы своего существования. Как только вы всё изучите, вам станет понятно, кто из нас по вашему мнению больше всего принёс вреда Содружеству, а кто просто выполнял свою работу, — твёрдо сказала Элли Филмор, — Я не оправдываю своих коллег, что в той или иной степени замешаны в преступлениях, но я надеюсь, что вы будете справедливы по отношению ко всем учёным Института.

— Мы постараемся, — кивнул я женщине, — В конце концов мы разумные люди, а не чудовища. А вот про некоторых ваших коллег, особенно про Отца, такое сказать будет затруднительно.

— Вы зря считаете меня чудовищем, генерал Джонс, — сказал Шон, — Я как и вы лидер, действовавший в интересах своей организации.

— Вы именно поэтому вместо того, чтобы просто купить нужный вам диск с данными у жительницы Юниверсити-пойнта, просто вырезали весь город подчистую, так в итоге ничего не получив? Или именно поэтому вы одного из своих сотрудников за простую кражу сигарет накачали вирусом рукотворной эволюции и выгнали на поверхность, чтобы он там медленно и мучительно превращался в чудовище?

На это старик ничего не ответил. Я ещё раз посмотрел на учёных, а потом сказал:

— В общем так, дамы и господа, сейчас мы вместе с товарищами будем детально изучать всё то, чем вы тут занимались и занимаетесь. Потом мы решим, что делать с каждым из вас.

Учёные молчали, но было видно, что они боятся. Я ещё раз попросил их не делать глупостей, а потом мы вместе с минитменами и "Подземкой" стали разбираться с делами. Изучение данных Института, проверка последних исследований организации, выявление их шпионов…И это лишь малая часть того, что мы там делали. Лично я безвылазно провёл в Институте целых две недели. Престон, убедившись в том, что у меня всё под контролем, покинул комплекс через три дня после его захвата. Вместе с ним ушёл и Дьякон с несколькими синтами.

Вообще "Подземка" мне умудрилась немного подгадить. Глория убила Джастина Айо. Не то чтобы мне этого человека было как-то жалко, но он мог нам сообщить немало полезной информации. А этот усач умудрился разозлить синта "Подземки", за что и заработал себе пулю в голову. Мне пришлось провести разъяснительную беседу с лидером "Подземки" и главной виновницей произошедшего. Я сказал им, что так делать нельзя, что хоть многие учёные и козлы, но могут нам пригодиться в будущем и так далее. Девушки моим аргументам вняли. Пообещали, что такое больше не повторится. После этого они вместе с Дьяконом стали разбираться с обитавшими в комплексе синтами.

Следует отметить, что Институт, несмотря на свою грозную репутацию на территории Содружества, не обладал большой численностью. Важных специалистов здесь, включая Отца было человек шестнадцать. Вместе с ними проживало двадцать человек обычного персонала и трое детей. Синтов 3-го поколения здесь на момент захвата минитменами Института проживало всего тридцать, из которых десять были охотниками. Синтов 1-го и 2-го поколения я затрудняюсь сказать сколько было всего. Этих "болванчиков", которых учёные использовали как пушечное мясо просто было реально очень много. Для них даже отдельное помещение сделали, где их содержали и ремонтировали.

Лично я хотел просто обычным синтам 3-го поколения дать возможность уйти в большой мир и жить своей жизнью, охотников постараться перевербовать, так как их боевые навыки могли бы пригодиться, а синтов 1-го и 2-го поколения перепрограммировать, слегка модифицировать и ввести в боевые силы минитменов. Благодаря "Подземке", мы так и сделали. Глория возмущалась, что мы используем синтов 1-го и 2-го поколения, как кукол, хотя они такие же, как она. На это я прочитал девушке целую лекцию на тему личности, самосознания и тому подобного, а потом просто передал ей под надзор охотника под номером X6-88. По игре этот брутальный афроамериканец, одетый в чёрный костюм и тёмные очки, был от мозга до костей предан Институту. Здесь было всё почти точно также, только эта преданность была просто частью его программы, как и у других охотников. Набрал несколько команд в компьютере и вот все охотники вместе с синтами 3-го поколения самостоятельные личности. Ради Глории провёл ту же самую операцию с синтами 1-го и 2-го поколения. Результат оказался интересным. Кто-то просто стоял на месте. Кто-то шёл по кругу. Кто-то начал ползать. В общем всё было с этими болванчиками понятно. Давать им свободу без развитой личности лучше не стоило. А Глории в скором времени самой было не того, потому что теперь всё её внимание было сосредоточено на X6-88. Может быть у этих двоих что-нибудь вместе получится.

Деятельность некоторых учёных Института приходилось перенаправлять в другие русла. Например, отдел в котором создавались синты 3-го поколения было решено пока прикрыть. Нужно было дать Содружеству время привыкнуть к синтам, после всего того, что они натворили за все эти годы. Всех учёных из того отдела мы направили к доктору Ли. Вообще Мэдисон в Институте стала нашим главным доверенным лицом и своеобразной заменой директора. Убедившись в том, что минитмены не собираются на неё давить, чтобы она что-нибудь сделала, и при этом помогают людям, женщина стала работать ещё усерднее. И её примеру последовали многие другие учёные. Были, конечно, индивиды, что пытались саботировать работу или просто сбежать. Но таких мы почти сразу вычисляли, а потом разбирались с ними по всей строгости.

По поводу Шона можно было сказать лишь то, что за две недели старик сильно сдал. Он все ещё мог ясно мыслить и говорить, но по Институту без посторонней помощи почти не ходил. Да и свой кабинет директор старался не покидать. Мой "Супер Анализ" уже давно показал, что Шон действительно болен. Игрок1 определил его болезнь. Это был рак мозга. Удивительно, что эти головастики за столько лет не смогли придумать адекватного лечения подобной болезни. Хотя для меня это не имело особо никакого значения. Отец всё равно собирается помирать. Его болезнь на завершающей стадии. А учитывая то, что Институт наворотил в Содружестве, когда он был директором…В общем спасать этого человека своими суперспособностями я не собирался.

Пайпер, Кейт и Кюри все эти дни, что мы здесь находились тоже не бездельничали. Кейт наравне с остальными минитменами следила за порядком и держала учёных в узде. Пайпер помогала мне разбираться с бюрократией, а также исследовала весь комплекс на предмет каких-нибудь тайников или секретов. Кюри вообще здесь себя чувствовала, как рыба в воде. Каждый день то с одними учёными работала, то с другими.

Сложнее всего было с Норой. За все эти две недели я с ней почти не пересекался. Просил девушек поговорить с адвокатом, так у них тоже это получалось не всегда. Все работают. А Нора все эти две недели только и делала, что проводила время с Шоном. Она ходила с ним по комплексу. Сидела у него в кабинете. Я решил, что с девушкой надо серьёзно поговорить. Так что, когда у меня появилось свободное время, я тут же направился в кабинет бывшего директора.

В кабинете всё было сделано просто, но со вкусом: стол, кресло, пара шкафов, кровать, стул, тумбочка. Нора и Шон были там. Отец лежал, одетый в пижаму, в кровати. Нора сидела на стуле рядом с ним и вслух читала какую-то книгу.

— Смотри, мама, у нас гости, — улыбнувшись сказал старик.

Девушка закрыла книгу и повернулась на стуле ко мне.

— Поразительно, как быстро вы умудрились измениться, Отец, — удивлённо сказал я, глядя на бывшего директора Института, — Смогли признать Нору своей матерью.

Слова то его были искренними. Да и на Нору он смотрел глазами полными, если не любви, то уж чувства благодарности точно. Сам старик плохо выглядел. Весь осунулся. Немного побледнел. Что-то мне подсказывало, что ему уже недолго осталось.

— Скажите честно, Крис, у вас были родители? У вас остались о них воспоминания? — спросил Шон.

— Были. Их звали Уильям и Стефани Джонс, — грустно вздохнув, ответил я, — Они оба были торговцами. Мы жили в Банкер-Хилле, пока мне не исполнилось четыре. Потом мы вместе отправились с торговым караваном в Даймонд-сити. В пути наш караван попал в засаду рейдеров. Родители мне сказали бежать и я сбежал. Я добежал до Даймонд-сити и вызвал помощь. Вот только было уже слишком поздно. Оказалось, что из всего каравана остался в живых только я. Если бы родители не сказали мне бежать, то я бы тоже погиб.

— Грустная история. Ваши родители были хорошими людьми, — сказал Отец, — Я же, своих родных родителей не помнил. Ещё в детстве я знал о том, что не родился в Институте, но вот кто я и откуда…Ответ на эти вопросы я смог получить только когда мне исполнилось двадцать. Вот только в тот момент правда для меня уже ничего не значила. Только Институт. Только его многочисленные исследования имели для меня значение. Я погружался в работу с головой, как самый настоящий маньяк. Бывало я целыми днями нормально не ел и не спал из-за какого-нибудь проекта…

— А приёмных родителей у вас не было? — решил поинтересоваться я, — У вас же тут всё таки дети в Институте рождаются. Семьи есть. Кто-то ведь должен был вас принять к себе, чтобы вы о родных родителях не думали.

— Вы забыли, почему меня назвали Отцом. Я для Института был в первую очередь носителем чистой ДНК, а не человеком, — ответил старик, — Всё моё детство меня старались держать отдельно от всех. Отдельно кормили. Отдельно учили. Принимать в семью меня никто не собирался.

— И вы после такого обращения с собой всё равно остались в Институте? Причём не просто остались, а смогли в итоге встать во главе организации, что украла вас из семьи?

— Я с малых лет рос в таких условиях. Со временем я стал воспринимать это, как должное. Моей семьёй были только книги. Учитывая то, что я почти всё время проводил с ними, нет ничего удивительного в том, что я стал заниматься наукой. Учёные, увидев это, изменили мою программу обучения, дали доступ к терминалу, лаборатории и даже позволили помогать им в некоторых проектах. А дальше я просто только и делал, что работал день и ночь, практически не думая о семье и тому подобном.

— Ясно, — сказал я и присел на рабочий стол, так как стульев у них свободных больше не было, — А в Норе вы мать смогли признать, потому что она все эти за вами ухаживала, да и относилась по-человечески, да?

— Вы абсолютно правы, — кивнул Шон, — Знаете, всю свою жизнь я ощущал внутри какую-то пустоту. Когда я задумал разморозить Нору, я даже и не думал о том, что она сможет её заполнить. Меня волновала только моя работа и мои обязательства перед Институтом. Вот только…Эти две недели были лучшими в моей жизни. Мне не нужно было что-то делать. Я никому ничего не был должен. При этом ко мне относились по-человечески. Хоть когда я стал старше и мудрее ко мне стали относиться уважительно учёные Института, но вот именно человека во мне никто не видел. Отца, учёного, директора во мне видели, а Шона нет. А Нора увидела. И за это я ей благодарен. А сейчас я попрошу вас покинуть мой кабинет. Я хочу немного поспать.

— Я вообще-то шёл к Норе, — сказал я.

— Тем более, — старик прикрыл глаза, — Уверен мама сама пойдёт с вами.

Мы с девушкой встали со своих мест и тихо покинули кабинет. Когда дверь за нами закрылась и мы ушли подальше в коридор, Нора спросила:

— Чего тебе нужно, Крис?

— Я просто хотел узнать как ты, — ответил я, — Тебе эти две недели было почти не видно и не слышно.

— Я была здесь и ты это знаешь.

— Знаю, но я надеюсь ты понимаешь, что…

— Не надо, Крис, — прервала меня девушка, — Просто не надо. Я прекрасно всё понимаю. Того Шона, что я хотела спасти, больше нет. Возможно и не было никогда. Поэтому я захотела получше узнать другого Шона, которого здесь встретила. Узнав его историю, мне стало его жалко. Не только как матери, но и просто как человеку. Так что я просто хочу облегчить последние мгновения тому, чья жизнь стала такой не по его вине.

— Ты ведь знаешь, что Институт сделал немало плохого для Содружества, когда твой биологический сын находился во главе, — отметил я.

— А ему кто-нибудь здесь вообще рассказал что такое хорошо и что такое плохо? — парировала Нора, — Ты же видишь, что они тут практически все сидят безвылазно, одержимые своими многочисленными исследованиями. Для многих не имеют значения последствия их действий. Одного из таких даже Глория пристрелила. Я не оправдываю Шона, но просто считаю, что ему просто не повезло в жизни. Так что я буду у него сидеть, пока он не умрёт. Может я и не исполню свой материнский долг, но совесть моя будет чиста. Я знаю, что Нейт поступил бы также.

Девушка замолчала. Мы к тому моменту уже дошли до бывшего отдела робоконтроля и сейчас просто стояли у главного входа. Адвоката я понимал. Да и услышав историю Шона, сам немного проникся сочувствием к этому старику. Проживая в таких условиях, неудивительно, что он стал таким. Возможно мне стоило бы что-то предпринять, но я быстро отбросил эту мысль. Прошлое изменить нельзя. Отец слишком видная фигура, чтобы оставлять его в живых. А от дополнительной возни по типу перенести разум Шона в тело синта и ещё подтереть память будет больше вреда, чем пользы. Будем надеяться на то, что ему повезёт переродиться в лучшем месте.

— Я понимаю, тебя, Нора, и уважаю твой выбор, — сказал я девушке, — Но что ты будешь делать потом, после смерти Шона?

— За всё время, что я с тобой путешествовала, я поняла, что в Содружестве очень много самых разных опасностей, с которыми приходится иметь дело обычным людям. Ты же собираешься хоть как-то изменить их жизнь к лучшему. Так что я хотела бы остаться с тобой, если ты не против, — ответила Нора, — В конце концов, может быть ты сможешь не только привести Содружество в лучшее будущее, но и всю Америку. А талантливый юрист тебе не помешает.

— Какую Америку? О чем ты говоришь? Я и генералом минитменов стал совершенно случайно. Мне бы с Бостоном и прилегающими территориями разобраться, а ты тут о США говоришь.

— Кто знает, Крис, кто знает, — слегка улыбнувшись сказала Нора, — В любом случае, спасибо тебе, Крис, за всё, что ты для меня сделал.

Мы с девушкой обнялись, а потом разошлись в разные стороны. Я ушёл в отдел, а она куда-то по своим делам. В отделе робототехники я прошёл в бюро робоконтроля и стал изучать данные всех синтов, что Институт засылал в Содружество в последние годы. Так-то до меня с этим ещё и Подземка возилась, но мне как генералу минитменов такое тоже положено было знать. А Институт работу проделал неплохую. Мэр Макдонах, о котором я и так знал был лишь только верхушкой айсберга. Кстати, этот самый мэр, узнав, что минитмены захватили Институт, просто взял и застрелился на своём рабочем месте. Вот так вот. Не было никаких заложников и тому подобного. Настоящий Макдонах, как и многие другие люди, был мёртв. Организация старалась работать чисто.

Как Макдонах узнал о том, что минитмены захватили Институт? Очень просто. Мы сами об этом сказали по радиосвязи. Как я потом узнал, в некоторых поселениях даже небольшие праздники устроили по такому случаю.

Возвращаясь к вопросу о синтах, следует сказать, что Институт их в те времена, что Отец был директором, в Содружество их выпустил немало. Маскирующихся под обычных поселенцев и торговцев штук пятьдесят набралось. Человек десять пошли в рейдеры. Ещё пять отправили к "Стрелкам". Не минула чаша сия и минитменов. К счастью, их было всего человек пять и они были простыми рядовыми, но вот сам факт…Короче говоря, работы было полно и она заставила меня провести в этом комплексе ещё неделю. К тому моменту, как я закончил, Шон умер. На похороны пришли почти все главные специалисты Института. С нашей стороны там были только я, Кейт, Пайпер, Кюри, пара офицеров и, разумеется, Нора. Тело старика сожгли. Прах развеяли над рекой. Такова была последняя просьба Отца. В его честь институтские установили небольшой мемориал в комплексе. Мы не препятствовали.

Нора после похорон немного поплакала, потом какое-то время провела в обществе Кейт, Пайпер и Кюри, а дальше просто стала мне помогать. Это было очень кстати, потому что когда мы развеивали прах Шона над рекой, я неожиданно понял, что долго находиться в замкнутом пространстве без солнца и без загаженного радиацией воздуха я больше не смогу. Так что мне оставалось только работать с удвоенной силой, а заодно искать компетентных людей, что останутся вместо меня в Институте. К тому же проблемы с поверхности у минитменов никуда не делись, а Престон жаловался, что ему с офицерами без меня уже не справиться.

В общем всё плавно шло к тому, что я вместе с девушками благополучно сваливаю из комплекса, как вдруг пришла новая беда. Причём пришла она от тех, про кого я вообще умудрился забыть со всеми этими делами. Был самый обычный день. Я подписывал кое-какие бумаги, попутно советуясь с Норой и Пайпер, как меня вызвали в местную радиорубку. Я пришёл туда. Минитмен, сидевший там дал мне микрофон и сказал, что это меня. Я взял микрофон и сказал:

— Говорит Крис Джонс, генерал минитменов Содружества. С кем имею честь говорить?

— Говорит Артур Мэксон, старейшина Братства Стали, — ответил мне суровый мужской голос.