Рыжий: спасти СССР

Глава 12

— Ну же, Толик, как будто не узнаёшь! — говорил парень, поворачиваясь при этом в разные стороны, будто бы я по по ушам или по затылку должен был его узнать.

— Эдик, отстань от Тольчика. Я и сама соскучилась по своему поклоннику. Анатолий Чубайсов, а ну-ка признавайся, ты всё ещё любишь меня? — заигрывала со мной Лида.

— Нет, Лидок, те дни, когда я любил тебя, ушли в небытие, растворились, как утренний туман, — сказал я без грана сомнений, а Таня, державшая меня за локоть, сильнее его сжала.

Явно моя боевая подруга растерялась. Меня же заинтересовал этот Эдик. Получается, что я, то есть мой реципиент, уже начинал свою деятельность по созданию того самого «ленинградского кружка»? В прошлой жизни я многое разузнал о деятельности Чубайсова, в том числе и о том, как он начинал свой путь предателя и вора.

Кружок, послуживший стартом для рыжего подлеца, должен был начать свою деятельность через полтора-два года, в 1979 году. Видимо, я, как следователь, в прошлой жизни всё-таки чего-то не учел, не узнал. Хотя копал как крот. И теперь в этом направлении нужно было работать.

Тем более, что я-то хочу создать свой «Ленинградский кружок». Раз ему суждено быть, пусть он соберётся, и я проконтролирую это.

Само собой разумеется, что ценности, которые будут педалироваться в таком объединении, будут другими, нежели в печально известном «кружке» из иной реальности.

Спасти СССР можно и нужно. Необходимо! Даже американская аналитика говорила о том, что Союз развалить экономически просто невозможно. Так что есть предположение, что американцы не учли находчивость и рвение антисоветчиков внутри Союза. Они, как оказывается, очень старались. И если начинать противодействовать этой раковой опухоли уже сейчас, ставить всякие подножки предателям, то, может, им и не удастся? Точно не получится.

— Так что? Вы все-таки вместе? — сказала с усмешкой Лида, буравя глазами Таню.

Её это явно уязвило.

— Вместе! — сказал я. — И счастливы. А ты не горюй, Лидок!

— Молодец, Танечка, добилась своего… — сказала Лида, а Таня опять ничего не ответила.

Почему Таня ведет себя так странно, я пока не понял. Стушевалась из-за присутствия Лиды? Татьяна даже пряталась за меня, как будто от опасности.

Я не мешал ей — за мной, как за каменной стеной. Я погладил Таню по руке и вернул усмешку Лиде.

— Ну и рада за вас! — сказала Лида, в голосе которой я не услышал особенной радости. — А что завтра делаете? Поехали на залив! Погода теплая, можно даже будет попробовать искупаться.

Я посмотрел на Таню.

— Хочешь поехать? — спросил я свою девушку.

— Поехали, — тихо сказала Таня.

Хм, интересно. Я-то ожидал, что Татьяна откажется, раз это общество так её подавляет — а я еще подумаю, может, и самому тогда съездить. Но девушка соглашается. Да, это и ее компания, правда, насколько я знаю, Таня старалась не бывать там, где Лида, но в остальном моя девушка общалась со всеми. Я вот только Эдика не видел, даже и не слышал о нем раньше.

Причём я тут уже далеко не первый день.

Вот почему я хочу поехать на этот пикник, и сам, даже и без Тани, согласился бы особо не раздумывая — это Эдик. Нет, я не того… мне Таня нравится! Но кружок… После того, как я очнулся и понял, как я, во всех смыслах, попал, то сразу стал строить планы, как не дать появиться в будущем тому самому зловещему «кружку», который сыграл свою роль в развале Советского Союза и в разграблении народа в девяностые.

Правда, пока отвлёкся на другие дела, но своё становление — думал, что в запасе у меня не меньше года.. А тут… Эдик спрашивает, когда уже СЛЕДУЮЩЕЕ собрание. Выходит, времени на то, чтобы набрать себе баллов и сколотить команду, просто нет.

Нужно всё выяснять, как говорится, пока горячо, и для поиска информации вполне подойдет и отдых на природе. Тем более, что кому же не хочется шашлыков? Еще бы мяса где купить…

— Тогда завтра в восемь мы заедем за тобой. В общежитие, — Лида подчеркнула это слово голосом, показывая осведомленность о моем нынешнем положении. — Таня, а за тобой куда приезжать? Или вы живете вместе?

Таня замялась, и я проследил направление ее взгляда. Эдик… Она то и дело бросала взгляды в сторону этого парня. Я прислушался к себе… Нет, не ревную. Уверен, что я интереснее, чем этот мажорик. Если это не так, и Таня считает иначе, то такая женщина мне не нужна. Оправдает её в таком случае только то, что я рыжий. Ненавижу рыжих!

— Мы будем вместе ждать вас у общежития. Заезжайте! — сказал я и поспешил покинуть компанию.

— Тольчик, так вы войти хотите? Я договорюсь! — с явной усмешкой вслед выкрикнула Лида.

— Не нужно, Лидок, за меня договариваться, сотрешься, — отбрил я её пожёстче.

А нечего пробовать меня задевать.

Дальше мы шли молча. Я посчитал, что Таня, если ей есть что мне сказать, скажет сама. Нет — и ладно. Мне и без разборок прекрасно живётся. Больше заботили иные вопросы.

Меня не отпускали мысли о том, что существование «Ленинградского экономического кружка» вообще-то было бы невозможным без поддержки партии и даже КГБ.

По факту такой кружок в иной реальности возник к 1979 году, и там настолько вольно и жестко критиковали советскую систему — не только экономики, но даже идеологии — что без серьезной поддержки извне точно не обошлось. И у меня в иной жизни даже были свидетельства о том, что КГБ прикрывало деятельность вольных экономических кружков как в Ленинграде, так и в Москве. Но реальная поддержка от силовиков появилась уже после смерти Брежнева.

— Ты чего молчишь? Чего такая грустная и задумчивая? И почему ты так скоро согласилась на эту поездку?

Таня дёрнула плечиком. Ладно, это мы и так выясним. Я выдал более конкретный вопрос, от которого так просто не увильнёшь:

— Это ты рассказала им, где я живу — и что ушел из дома?

Мы зашли в пышечную и уже поедали вредные, но такие вкусные пышки.

— Я сказала только Катьке… Прости. Разве это большой секрет?

— Нет, не такой и большой. Ну, а грустная чего? Ревнуешь меня к Лиде? — спросил я, отпивая напиток, гордо называемый здесь кофе.

— Нет… Ты никогда не спрашивал, кто у меня был до тебя. Хотя знаешь, что был. Это Эдик, — потупив взгляд, говорила Таня.

И такое у неё сделалось выражение лица, будто бы она совершила страшное преступление. Я и так понял, что не первый, не упрекал этим. Да и девушке всё-таки двадцать один год вот-вот стукнет. Чего мне ворошить ее прошлое? Или здесь старые чувства всколыхнулись?

— Тогда у меня вопрос: ты сейчас чувствуешь к нему что-нибудь?

— Неприязнь я к нему чувствую, — отвечала Таня. — А согласилась я пойти потому, что теперь ты со мной, а не с Лидой. Пускай все видят, что мы вместе. А ты ещё на гитаре им сыграешь, и Лидка косу свою жевать станет от досады.

Я уже подносил ко рту очередную пышку, обильно сдобренную сахарной пудрой, но передумал, положил на блюдце. Хватит углеводов.

— Таня, это ребячество — себя так вести. Тебе должно быть наплевать на мнение Лиды, Эдика, да и всех остальных. А я не собираюсь быть приглашённым клоуном, который будет развлекать толпу, чтобы тебе потом сказали, какая ты молодец, что меня в компанию привела, — с металлом в голосе сказал я.

Похоже, назревала первая ссора. Или можно считать её второй — учитывая обмен мнениями до того, как подошёл этот Эдик?

— Ну прости меня. Ты же… Толь, ты раньше меня не замечал, а по Лидке вздыхал. А она подначивала меня постоянно, издевалась. А сейчас ты — мой, — взмолилась Таня.

— Детский сад, штаны на лямках, — усмехнулся я.

Ссора, похоже отменялась. Как тут ругаться, когда так смешно?

Дальше прогулка наша не задалась. После встречи с Лидой, Эдиком и с той компанией, что стояла у чебуречной, я всё больше пребывал в раздумьях. Таня, видимо, считала, что таким образом я проявляю ревность — специально от неё отмораживаюсь. Наверное, даже чувствовала себя виноватой. Я же лишний раз терзать девушку нравоучениями не стал. Потом на студентах отрвусь.

— Ты всё-таки обиделся? — спросила Таня. — Может, мне сегодня поехать ночевать домой?

— Нет, не нужно. В наших отношениях ничего не поменялось, — сказал я. — Если у тебя следующий экзамен тоже автоматом и с родителями нет проблем, то оставайся у меня.

Мы подходили к общежитию. Было всего около пяти часов вечера, я планировал оставить Таню на хозяйстве, чтобы приготовила ужин, а сам собирался провести хорошую силовую тренировку на стадионе. Пышки с сахарком надо как-то нивелировать.

— Отец! — испуганно ахнула Таня и развернулась, словно собираясь убегать.

— А ну, успокойся! — потребовал я. — Ещё не хватало, чтобы ты бегала от своего отца. И я не буду от него бегать. Нужно нам уже поговорить. Я еще удивлен, что твой отец не заинтересовался мной, когда ты просила его починить для меня машину.

— Он… да ты не понимаешь… — сказала Таня и чуть было не заплакала.

— Если ты сейчас сбежишь, то сделаешь только хуже. Учти, что придётся признаться, что ты ночевала у меня, — сказал я.

Я посчитал, что врать не стоит. Конечно же, отец Тани может узнать, где провела ночь его дочка. И лучше уж прямо и честно сказать в глаза своему вероятному тестю, что Таня была со мной, чем врать. А то и я поступлю, как трус.

— Пошли! — сказал я, взял Таню за руку, и она, будто безвольная кукла, поплелась за мной.

Бежевые «Жигули» шестой модели стояли прямо у крыльца общежития. Самый модный из всех отечественных автомобилей на сегодняшний день! Правда, выбирать пока особо не из чего. Но даже мне, на склоне лет любителю больших тачек, «шестёрка» показалась внешне отличной машиной.

Проходя мимо, я заглянул вовнутрь. Так и есть: рычаг переключения передач с розочкой — советская классика. А еще водительское и пассажирское кресла застелены обрезками от паласа с бахромой. Наверное, чтобы, не дай Бог, не вымазать или не прожечь салон. Курить в машине, да так, чтобы это видели все участники дорожного движения — отдельный шик.

Интересно, а директор СТО автомобилей тоже стоял в очереди на покупку этого автомобиля? Вот почему-то я уверен, что не один работник станции технического обслуживания не останется «безлошадным», а какую-никакую, но машину имеет. Не тот случай, как в поговорке — про сапожника без сапог.

Я первый переступил порог входа в общежития и опешил. Я-то думал, что прямо здесь, на вахте, увижу грозного мужика, желающего убить меня голыми руками. А увидел…

— Мама? — спросил я очевидное.

Да, на меня смотрела мама — подошла, но не обняла, а расставила руки, стоя ко мне спиной, но лицом к мужчине, в самом углу, за вахтенным столом. Волчица защищает волчонка? Значит, мама тут, на вахте, уже познакомилась с отцом Тани — и не слишком хорошо познакомилась, тот ей чем-то угрожал.

— Клавдия Егоровна, да не буду я трогать вашего сына, — голосом крайне уставшего человека сказал мужчина.

— Не посмеете! — чуть ли не выкрикнула мать.

Отец у Тани был невысокого роста, с начинающейся лысиной, при этом он явно уделяет некоторое внимание физическим упражнениям, так как выглядит скорее не на свои 43 года, а как бы не на 35 лет, несмотря на проплешину на голове. Одет мужчина был также не по-стариковски. Протёртые, но явно качественные джинсы, тёмно-коричневая вельветовая куртка — можно сказать, стиляга.

— Мама, я могу и за себя постоять, и тебя защитить, — сказал я, подходя к отцу Тани.

Хорошо, что руку не успел подать, а то оконфузился и смолчать не смог бы, если б Александр Ефимович, как звали отца Тани, не пожал её.

— Ах вот ты где! — будто меня не замечая, выкрикнул мужик, направляясь к Тане, застывшей на пороге.

— Александр Ефимович, не могли бы Вы сперва со мной поговорить? — сказал я, когда понял, что иначе буду проигнорирован.

А ещё не хотелось бы допустить, чтобы отец ударил свою дочь. В таком случае я был бы обязан вступиться за Таню. Но насколько плохо моё вмешательство в дальнейшем скажется на родственных отношениях? Так что лучше я возьму оборону на себя и стану отстреливаться.

— Если вы не против, не будем лишний раз тревожить женщин, а поговорим с вами, как мужчины, — нарочито спокойным голосом сказал я.

— Мужчины… Женщины… Молокососы еще… — сказал отец Тани и обратился к моей маме: — Клавдия Егоровна, дождитесь, пожалуйста, нашего разговора.

Я указал направление комнаты, где мы могли бы поговорить. В своё жилище Александра Ефимовича я, по понятным причинам, не повёл. Там шаром покати, не совсем хорошо даже для вчерашнего студента. Так что разговор начался в так называемой комнате отдыха технического персонала, где уборщицы, вахтёры, слесаря-сантехники могли обедать, ну или высиживать своё рабочее время подальше от глаз начальства.

— Она же глупая девочка. Воспользовался тем, что любит тебя? Зачем испортил мне дочку? Она уже ночует не дома, врёт, один экзамен сдала на четвёрку, до этого все пятёрки в зачётке были, — вполне резонные претензии выставлял мне отец Тани.

Уж так получилось, что в прошлой жизни у меня собственных детей не было. Однако, был период в моей жизни, когда я жил с женщиной, у которой было двое детей. Хотел заполучить семью в полном комплекте. Тогда не срослось, жена не выдержала конкуренции с моей работой — или моей увлечённостью службой. Но некоторое время я занимался воспитанием падчерицы, тем более, что она сама была девочкой податливой. Александр Ефимович — ещё очень сдержанный человек. Я бы на его месте рвал бы и метал.

— И настолько серьёзно ты относишься к моей дочери? Мы уже обсудили с твоей мамой вероятность, что можем породниться, — сказал потенциальный родственничек и стал пристально смотреть за моей реакцией.

Я был невозмутим. Браком меня не испугаешь, это не приговор суда. Некоторые мужики даже утверждают, что жизнь есть и после ЗАГСа. Не все им верят, а некоторые так и все считают таких сектантами. Но такое мнение существует.

— А не сильно всё-таки спешите? Обижать Вашу дочь я не намерен. И мы взрослые люди, разберёмся со своими отношениями, — предельно жёстко сказал я.

— Мальчик, а ты знаешь, сколько у меня возможностей? — с угрозой в голосе спросил отец Тани.

— Догадываюсь. Но языком запугивания вы не добьётесь ровным счётом ничего, — предельно жёстко сказал я.

— Как минимум, я могу закрыть её дома, — сказал потенциальный тесть.

— И рассоритесь с дочерью, а меня получите в недоброжелатели, — уже спокойным голосом отвечал я.

— Тебя? Который, словно маленький мальчик, разругался с родителями и ушёл в общежитие жить? — делано рассмеялся Александр Ефимович.

— Так и есть, меня, — сказал я.

Отец Тани некоторое время буравил меня взглядом, я же смотрел на него ровно, взгляд не отводил.

— Когда машину забирать на ремонт, зятёк? — неожиданно для меня спросил Александр Ефимович.

— В понедельник можно. Буду очень признателен, это машина не моя, но за ремонт заплачу, — отвечал я.

— Прежду чем платить, ещё нужно посмотреть, что можно сделать с той машиной, — Александр Ефимович встал со стула, ударил себя по коленям и сказал: — После сессии Таня уезжает вместе с нами на юг отдыхать, и потом её не будет в Ленинграде до конца августа. Вот и проверите свои чувства. А пока — никаких ночёвок. Если вдруг Таня беременная… Не посмотрю ни на твоего отца, ни на тебя. Придушу голыми руками. На этом разговор закончен — я всё сказал.

— Я повторю… Угроз не нужно, я не пугливый, Александр Ефимович. И я буду рад, если Таня будет беременной. Вы, как отец, вправе её увезти, но пока этого не произошло, я хотел бы видеться с Татьяной, — сказал я.

Отец Тани посмотрел на меня изучающим взглядом. Что-то там себе хмыкнул и сказал:

— У неё в понедельник последний экзамен. Пускай готовится. В среду жду тебя на ужин, поговорим. За машиной пришлю завтра людей. Я правильно понимаю, что это машина бурсы?

— Так и есть. И я только за то, чтобы Таня продолжала учиться только на отлично, — сказал я, протягивая руку Александру Ефимовичу.

— Экий ты серьёзный, — сказал отец Тани и пожал мне руку.

Получается, что завтра я всё-таки поеду на пикник без Тани. Может, оно и к лучшему. Увидит Танюша Эдика, да ещё и Лиду — снова будет нервничать и расстраиваться. А мне там не только отдыхать да индюков по углам разводить, мне всё же нужно поподробнее узнать, чем таким занимался до моего появления этот рыжий негодяй Толик.

Если экономический кружок уже действует, то он просто не заметит потери одного из своих бойцов, то есть меня. Я должен знать, как минимум фамилии тех, кто уже посчитал себя декабристом и наделил правом что-то решать за будущее Великой державы.

Мы вернулись с Александром Ефимовичем на вахту. Там уже дружески беседовали мама и Таня. Выходит, что без меня меня женили. Нет, конечно, главное, что сейчас всё мирно и никто в драку уже не лезет. Всё встанет на свои места со временем. Если Тани не будет в Ленинграде полтора месяца, сто раз всё может измениться. А пока пусть все думают, что всё хорошо. Впрочем, оно так и есть.

— Таня, не нужно меня больше обманывать, что у тебя экзамены сданы автоматом. Послезавтра у тебя серьёзный экзамен, а ты со мной ни одной книжки не откроешь. Так что жду тебя в гости в понедельник, а в среду я приглашён к себе домой, — прощаясь, говорил я Татьяне, стараясь проговорить всё скороговоркой, успеть, пока девушка не разрыдается.

— Какая замечательная девушка, Толя, ты просто молодец! Такая семья! — как только от крыльца общежития тронулась новомодная машина, мама решила высказать своё отношение к ситуации.

— Не нужно, мама. Я это сказал Александру Ефимовичу, скажу и тебе: мы с Таней должны сами разобраться в своих отношениях, — сказал я и посмотрел на женщину, наверное даже признательным взглядом.

Даже не представляю, как ей влетит, если отец узнает, что она ко мне приехала. Да ещё и сумки привезла, полные еды — после такого-то скандала дома.

— Как отец, как брат? — спросил я, что должен был.

— Толя, может, ты помиришься? — умоляюще спросила мама.

— Я не сам уходил из дома, меня выгонял отец. Так что если он выгонял, то он должен и позвать. И ты не расстраивайся, мама, от этого я же не стану любить тебя меньше, — говорил я, несколько привирая.

Не могу я сказать, что люблю эту женщину. Всё же она не моя мать, хотя мне её по-человечески и жалко, да и некоторым уважением уже проникся. По крайней мере, уже за то, что она искренне любит всю свою семью. Но вот то, что разбаловали они с Аркадием и моего реципиента, и брата — это упущение. Розгами, видать, воспитывать надо было! Может, и страну тогда не развалил бы рыжий сынок.

Хорошо ещё, что появился я.

— Я возьму сумки, которые ты принесла. Сделаю это только потому, что не хочу, чтобы ты через полгорода обратно тащила такую тяжесть. Но больше приносить мне еду не надо. И денег тоже не возьму. Если я самостоятельный, то должен быть самостоятельным во всём, — говорил я, в этот раз не жалея нервов женщины.

Я понимаю её порыв, но что же выйдет? Я не стал прогибаться под отца и хлопнул дверью, а потом тайком принимаю от матери еду и деньги, как какой-то паразит? Эгоистично это и подленько.

Насыщенный выдался денёк на разные эмоции. Есть несколько способов, как отвлечь себя и просто не думать не о том, что сегодня то и дело вокруг меня плачут женщины — а тут ещё и свадьба замаячила.

Некоторые считают, что достаточно приложиться к алкоголю, чтобы забыть все невзгоды и переживания. В прошлой жизни я пробовал — фигня способ, или же я был слеплен из другого теста.

Так что сейчас я, выбирая способ гораздо лучше, быстро поднялся к себе в блок, переоделся в спортивное и отправился на стадион. Через десять минут моих занятий ко мне присоединилось человек пятнадцать, и я и парней с девчонками погонял, и сам дал себе неплохую нагрузку. В общем, отвёл душу.