Сделай сам 3

Глава 5 Все, что ни делается… ведет к депрессии. Часть 2

— Сволочи! Гады! Убийцы! — донесся снаружи изрядно приглушённый бронёй автомобиля голос, и в пассажирское окно нашего семейного лимузина прилетело тухлое яйцо. И хорошо, что лишь яйцо, а не саквояж начинённый «адской машинкой». Видимо, пока ещё ситуация не дошло до критической точки. Но всё, по-видимому, к тому шло.

— Кому это они кричат? Нам что ли? — непритворно удивилась Надя, даже ойкнув от неожиданности и испуга, хотя атаковали наш транспорт лишь с моей стороны.

Мы как раз всей семьёй выезжали на двух машинах, держа курс к Галерному острову, где сегодня был запланирован торжественный спуск на воду корпуса крейсера «Яковлев». Мама́ с папа́ ехали в первой машине, отчего яйцеметатель не успел их подловить, и весь его невеликий боекомплект достался нашему с супругой лимузину.

Благо этот октябрьский день выдался дождливым, и к моменту нашего прибытия на верфь машина должна была несколько очиститься. А ведь ещё каких-то пять минут назад я поминал этот самый дождь последними словами. Больно уж сильно он зарядил. Тогда как мокнуть не хотелось совершенно.

— Ага, — индифферентно подтвердил я, с ленцой рассматривая, как густая вонючая жижа стекает по пуленепробиваемому стеклу. Привык уже к подобному непотребству. За последние пару месяцев уже раз десять так закидывали. Мерзавцы!

Правда, прежде предпочитали поджидать меня или отца у нашего столичного завода, в стенах которого располагалось также конструкторское бюро. А потому наведывались мы с ним туда постоянно.

И ведь даже не пальнёшь в ответ! Мигом вонь поднимется куда большая, нежели, несомненно, ныне шла от размазанных по машине остатков стухшего яйца.

— А…? Почему убийцы? — с недоумением воззрилась на меня супруга. — Ты что…? Кого-то убил? — с вытаращенными глазами и шёпотом поинтересовалась у меня Надежда, разве что кулачки при этом не сжав у груди от избытка чувств.

И вот что ей прикажете ответить? Правду? Так вряд ли поверит. Подумает, что зло смеюсь над ней. Хотя на войне-то японских солдат убивал. Было дело. И об этом она точно знала. Остальные же мои «художества», должны были остаться лишь моей персональной маленькой тайной. Потому ответил ей другую правду, имевшую непосредственное отношение к происходящему.

— Денег хотят, вот и нагнетают атмосферу, — всё же скривился я слегка моськой лица, наблюдая за тем, как в нас летит ещё один протухший подарочек. — Много денег. Очень много денег! Потому всячески испытывают на прочность нашу с папа́ стойкость. Надеются, что мы сорвёмся и наделаем делов, которыми нас впоследствии можно будет прижать к стенке, дабы диктовать свои условия.

— И за что они хотят от нас денег? — махнула лапкой куда-то себе за плечо моя благоверная. Мы к этому моменту уже прибавили скорость и отъехали достаточно далеко от дома, отчего «метатель» скрылся с наших глаз долой. Вот она и указала общее направление нахождения обсуждаемых персон.

— Пока ещё ни за что. Так как ничего покуда не закончено постройкой, соответственно и изменений материальных нет. Но тех, кто при запуске в эксплуатацию ряда наших проектов потеряют огромные прибыли, это, как ты сама можешь судить, не останавливает. Пытаются на нас давить со всех сторон уже сейчас, чтобы мы отступили. — Как мне уже было известно, конкретно данные эпизоды являлись лишь мизерной частью компании, направленной на срыв строительства гидроэлектростанций. Ребятушки из нашей постепенно формируемой и расширяемой службы безопасности успешно отловили несколько «низовых фигурантов», да поспрашивали хорошенько этих деятелей. Потому, откуда росли уши, я уже прекрасно знал.

Заказные статьи в жёлтой прессе, громко анонсированные грядущие судебные тяжбы с владельцами потенциально затапливаемых земельных участков, распространяемые в обществе всевозможные нехорошие слухи о катастрофических последствиях строительства — едва ли не новый всемирный потоп прогнозировали, такие вот неприятные выходки всяких нанятых за копейки босяков. Церковь и ту подключили за мзду! Ведь под затопление могли попасть ряд старых погостов. Всё это было звеньями одной цепи. Больно уж сильно взыграло ретивое у тех, кто так или иначе пролетал мимо солидных доходов в результате начала заметного развития гидроэлектроэнергетики в России.

Рыбопромышленники, заранее опасающиеся схлопывания своего бизнеса на Волхове, подняли громкий хай опять же. Даже разные представители административного аппарата империи повякивали время от времени в сторону нашей семьи. Но так, с опаской и оглядкой. Ибо те, кто надо, знали, что царь в доле с нами. И потому слишком громкое вяканье могло быть чревато очень быстрой отставкой, или же отправкой на Сахалин для продолжения службы уже там.

Да и финны что-то сильно возбудились вследствие того, что одна из будущих ГЭС оказалась размещена на территории Великого княжества Финляндского, а с их Сеймом это дело не «попилили по-братски», просто поставив перед фактом, что сей электростанции быть и «доить» её будут другие люди. Но там пока что с ними вели беседы в кулуарах. Мол, не шумите, мол, расходитесь. И вообще — у вас на территории рек больше, чем людей живёт. Ищите схожие с Вуоксой, да ставьте там такие же точно ГЭС, коли денежки имеются. В общем, пока всячески отбрыкивались от них без нашего непосредственного участия. И то хлеб!

— И…? Что же делать? — как-то неуверенно уточнила Надя, которую к такому жизнь уж точно не готовила. У неё даже нижняя губа слегка задрожала, и глаза заблестели от накапливаемых слёз. Человек вообще склонен слегка теряться, попадая в незнакомую ситуацию. А тут ещё гормоны принялись шалить, поскольку мы ожидали очередное пополнение в семействе. Отсюда и реакции такие — эмоциональные.

— Не поддаваться на провокации, да продолжать работу, — пожал я плечами в ответ. — А как намеченное строительство успешно завершится, так заказчики всего этого бедлама и ответят за всё рублём. Очень таким солидным рублём. Разорим всех и каждого к чёртовой матери! Тогда вот и отольются кошке мышкины слёзы. Уж в этом будь уверена!

— Это ты что же, меня сейчас с крысой сравнил? — раздался со стороны дражайшей вопрос, заданный с заметно истеричной интонацией.

— Спокойно, Саня, — проговорил я самому себе, подняв глаза к небу. Точнее к потолку автомобиля. — Это просто женская логика. Ты знаешь, что тебе не дано её понять. Поэтому просто смирись и терпи. Так надо. Бог и тот терпел. А кто ты такой на его фоне?

— Так, значит, всё же сравнил!

В общем, в одночасье я оказался самым виновным человеком во всём мире. Чуть ли не дышал не так, как полагается. И лишь осознание того, что, не смотря на тысячу и одну проблему, дела потихоньку всё же как-то спорятся, позволяло мне сохранять душевное равновесие на уровне повыше плинтуса. Вон, тот же новейший боевой корабль флоту был построен не без нашего активного участия. Хоть и несколько «кастрированный» по своим боевым характеристикам на фоне зарубежных аналогов. Это да. Эх. Грусть-печаль-тоска.

Вообще, подобное действо, как спуск корабля 1-го ранга на воду, всегда являлось очень крупным праздником и в обязательном порядке проводилось в присутствии не только морского министра с командующим флотом, но и самого императора. И со всеми тремя, ни мне, ни папа́, честно говоря, не хотелось бы ныне сталкиваться.

Больно уж хороший аппетит разыгрался у данных персон в свете утверждения в прошлом году новой отечественной кораблестроительной программы. Совершенно не коррелирующий с финансовыми возможностями страны.

150 миллионов рублей! Стописят, ёлки-моталки! Именно столько им, как оказалось, не хватало для полного счастья, чтобы профинансировать постройку четвёрки первых полноценных российских дредноутов. И почему-то кто-то полагал, что мы, Яковлевы, и тут сподобимся помочь. Причём на сей раз не, чем сможем, а всем! Будто мы эти деньги на деревьях выращиваем! Тогда как у нас уже каждый рубль был расписан аж на 2 года вперёд!

— Красивый всё же будет крейсер, как достоят! — довольно произнёс Степан Осипович под активное кивание головой находящегося тут же контр-адмирала Эссена[1]. — Удачно вы тогда настояли на внедрении турбин и второй кормовой башни орудий главного калибра, — обозначил адмирал «прогиб» в сторону моей скромной персоны. — Именно это позволило нам не отстать от тех же британцев, — слегка преувеличил он, поскольку английские линейные крейсера типа «Инвинсибл», вооружённые восемью 305-мм орудиями на фоне наших полудюжины 254-мм у «Яковлева» и его систершипов, всё же оказались не только позубастее, но и пошустрее узла на два. Это стоило признать, как очевидный факт. Хотя те же немцы с французами на нашем фоне поотстали знатно, заложив одновременно с нами крупные крейсера морально устаревших проектов, потеряв на их постройке, и время, и деньги. Но тут речь шла о наших новых кораблях, и потому всё прочее покуда можно было отбросить в сторону.

После полагающегося молебна и под звуки бравурного марша, выдаваемого флотским оркестром, мама́ успешно разбила бутылку шампанского о корпус корабля, и тот вполне себе штатно сошёл из эллинга в воды Невы.

На чём мы с отцом и поспешили бы свалить обратно домой, дабы улизнуть от нежелательных для нас бесед с людьми, которым чревато отказывать, хоть в услугах, хоть в деньгах. Однако это был день нашей любимой женщины, ставшей главной фигурой намеченного празднества. А мама́ у нас желала поблистать в высшем обществе, побыв героиней дня, так что мы, мужчины семейства Яковлевых, были вынуждены смиренно принять свою участь и оказаться в цепких лапках алчущих наших ресурсов людей.

Впрочем, сдаваться без боя мы с папа́ уж точно не планировали. Ибо собственных планов имелось в избытке. И сдвигать их на когда-то потом, уж точно не собирались. Потому приходилось спрыгивать с темы деликатно — с доводами и фактами.

— А ведь мог быть куда лучше. Но да кто будет слушать с должным вниманием какого-то там пехоцкого прапорщика, имеющего своё, совершенно неавторитетное, мнение, — не принял я правил навязываемой игры, давая понять, что всяческим елеем меня не пронять. Зубки истинного капиталиста у меня прорезаться уже успели, хотя только-только стукнул 21 год.

— Мог бы, — оказался вынужден ответить согласием Макаров. — Но, не мы одни решаем, — развёл он руками, тем самым давая понять, что даже ему во флоте не подвластно очень многое, ибо адмиральское лобби никто не отменял. Ну, никак нельзя было игнорировать тех, кто заседал в Морском техническом комитете, Морском генеральном штабе и вообще в Морском министерстве на разных руководящих должностях. А там у очень многих с лихвой хватало собственных воззрений на устройство кораблей и флота.

Иностранные кораблестроители опять же суетились «у дверей», чуя деньги, словно кровь акулы.

Короче говоря, интересантов с собственным уникальным мнением, как оно должно быть, имелось в избытке. И от них всех я сам отличался лишь тем, что располагал определённой возможностью распоряжаться немалыми собственными средствами. А так-то был не краше прочих, если не сказать похуже.

— Это-то понятно, — солидно так кивнул я головой в ответ. — Однако, если технические задания на наши новые линкоры разрабатывали те же самые люди, мне уже становится не по себе за будущее Российского Императорского Флота.

— Эх, Александр Евгеньевич, — тяжело вздохнул адмирал. — А вы всё не меняетесь. Как были изрядно ершистым, так таковым и остались.

— На том и стоим! — улыбнувшись в ответ, довольно хмыкнул я, чем вызвал очередной тяжкий вздох со стороны своего собеседника. — И, дабы сразу расставить все точки над «i», скажу прямо, Степан Осипович. Тот ужас и кошмар, который уже утвердили к постройке в качестве наших новых линейных кораблей, мы финансировать не будем. Ибо не желаем иметь с этим изначально провальным проектом ничего общего. Как я полагаю, мой отец именно это сейчас и объясняет его императорскому величеству, — кивнул я головой в сторону двух общающихся тет-а-тет мужчин, что шагов на десять-пятнадцать отдалились в сторонку от всех прочих гостей, принявшись о чём-то шептаться.

О чём это я так неуважительно отзываюсь? Да о тех самых линкорах типа «Севастополь», что были построены для РИФ в реалиях моей прошлой жизни. Ох, неспроста западные военные моряки так и не смогли отнести их, ни к линейным крейсерам, ни к полноценным линкорам, обозвав в итоге кораблями уникального типа — «балтийский линкор». Вроде как и линкор. Но… балтийский какой-то. Не для океанских просторов, короче говоря, кораблик выходил.

Очень хорошо вооружённые — чего не отнять, того не отнять; очень паршиво забронированные; неплохие бегунки по максимальной скорости хода, но ужасно валкие в штормовую погоду. Мотало на волнении их с борта на борт просто чудовищно.

Они подходили отечественному флоту лишь по одной причине — являлись этаким компромиссом между двумя классами кораблей, поскольку построить и те, и другие мы себе позволить никак не могли. Потому и вышел столь неоднозначным результат скрещивания ежа с ужом.

Ну и в затягивающемся льдами мелководном Финском заливе они могли шастать за счёт невеликой для таких гигантов осадки и носовой оконечности ледокольной формы. Хотя последняя не сильно-то и помогла в итоге. Зимой всё равно ходить потребно было с мощным ледоколом во главе отряда.

Да, эти корабли пережили аж две мировых войны. Что было, то было! Но в ПМВ практически не совершали боевых походов, а во времена ВОВ применялись исключительно в качестве плавучих артиллерийских батарей. Реальных же морских сражений с вражескими одноклассниками в их истории так и не случилось. А для таких ролей, пардон, хватило бы и старых броненосцев, что нынче сохранились почти все.

Причём, насколько мне было известно, некогда Николай II имел схожий со мной взгляд на состав флота. Устаревающие броненосцы имеются в товарных количествах? Вот их-то нам и хватит с головой! Так он поначалу рассуждал.

Не принимал душой потребность в новых капитальных кораблях. Бюджет страны и так являлся сильно дефицитным, а тут ещё огромные деньжищи моряки просили на обзаведение «новыми игрушками».

Однако, со временем моряки всё же продавили императора и тот махнул рукой. Мол, стройте. Только! Денег нет! Ищите сами! Вот и стали подбираться к нам на мягких лапках, чтобы, значит, не спугнуть.

— Как я понимаю, вы находитесь в курсе всего происходящего процесса не без подсказок со стороны господина Кази, — совершенно верно предположил Степан Осипович. И, получив в ответ мой утвердительный кивок, продолжил. — Михаил Ильич, конечно, фигура. И за долгие годы общения вам вышло убедить его в жизнеспособности именно вашего воззрения на те или иные вопросы, связанные с флотом. В том числе на вопросы проектирования кораблей. Случались у нас с ним изрядно интересные дискуссии на сей счёт в былые года, да. Даже жалко, что он начал сильно сдавать в последнее время. Но что ж поделать! Возраст… Я и сам давно уже не мальчик. А уж он… Но о своём былом заводе он печётся до последнего, как я погляжу. Это ведь он убедил вас заказать постройку серии новейших судов на Балтийском и Адмиралтейском заводах? — вильнул хитрый адмирал в сторону, поняв, что в лоб меня не взять и требуется фланговый манёвр.

— Истинно так, — не стал скрывать я данный факт. — Действительно, уговорил он нас с отцом. Хотя у тех же англичан заказ вышло бы получить и дешевле, и быстрее.

О чём это я вообще говорю? О каких таких судах, для постройки которых потребовалось обеспечивать работой аж две крупнейшие верфи столицы?

Да вот случилось мне тут прослезиться как-то, подсчитав, во что мне выльются все «детройтские хотелки».

Учитывая одну только минимальную цену в 85 рублей за билет 3-го класса у «Русского Восточно-Азиатского общества», суда которого ходили из Либавы до Нью-Йорка, общая сумма перевозки в Штаты трёх сотен тысяч работников и членов их семей выходила за пределы 25 миллионов. И это только за преодоление Атлантики! Плюс ещё примерно столько же необходимо было заплатить за проезд по территории России до порта убытия, за пропитание в пути, а также за доставку людей непосредственно в Детройт. На всё про всё не менее пятидесяти миллионов, ё-моё!

Заводской комплекс, блин, обходился нам во столько же! И даже подешевле!

Учитывая же, сколь великое количество иммигрантов ежегодно прибывало в США, оставалось только поражаться, насколько огромные деньги на самом деле крутились в этом бизнесе. Миллиарды! Чёртовы миллиарды!

Немудрено было, что крупнейшие пароходные компании год за годом могли себе позволить строить быстроходные и прожорливые в плане потребления топлива лайнеры и при этом не разоряться в пух и прах.

И я, чтоб сэкономить столь немалую деньгу, решил пойти по их пути! Только не в том плане, что строить быстроходные и прожорливые огромные лайнеры для собственной судоходной компании, дабы побороться за «Голубую ленту Атлантики»[2] ради привлечения новых клиентов, а в том плане, что строить экономически эффективные суда исключительно для внутрикорпоративных перевозок.

И не просто суда, а теплоходы!

Ведь дизельные двигатели обещали дать не только солидную экономию на топливе — лишь за счёт этого затраты по эксплуатации судов сокращались более чем вдвое, учитывая нынешние цены на уголь и мазут. Так ещё отказ от огромных угольных бункеров и, конечно же, тяжеленных паровых котлов с запасами сотен тонн воды, высвобождали место с грузоподъёмностью для размещения дополнительных пассажиров или же товаров. Ведь каюты 3-го класса повсеместно являлись разборными, позволяя при необходимости превращать жилое пространство в полноценный грузовой отсек за считанные дни. А суда, соответственно, из чисто пассажирских лайнеров в сухогрузы с небольшим количеством кают 1-го и 2-го классов в центральной надстройке.

Туда — людей, обратно — грузы для своих заводов и не только. Профит, блин! Тот самый профит, которого всё никак не могли добиться отечественные судовые транспортные компании, не способные существовать без государственных дотаций.

У нас же были свои интересы и тут и там, отчего наш будущий не сильно великий транспортный флот обещал не простаивать без дела или грузов ни минуты.

Мы даже уже заказали Нобелю разработку и постройку соответствующих судовых машин мощностью в 1100–1200 л. с., пара которых вполне себе могла бы двигать по волнам судно водоизмещением в 10 тысяч тонн со скоростью в 11–12 узлов. А большего нам было и не надо!

И ныне на выбранных нами верфях уже закладывали или же накапливали материалы для закладки разом четырех корпусов потребных нам судов.

Но, блин, и тут не обошлось без появления обиженных засранцев!

Понятное дело, что строить подобные суда экономически эффективно было бы, если не за бугром, то на одной их черноморских верфей. Поближе к основному источнику материалов — стали. Однако Кази оказался убедителен, языкастый чёрт. Пусть даже и пришлось нам согласиться несколько переплатить. Столичные, блин, цены, понимаешь! Кусаются, заразы, только так!

И тут, нежданно-негаданно, мы упёрлись в нездоровое противостояние с теми французами и бельгийцами, что контролировали металлургическую отрасль России!

Ух, как там мусье перевозбудились, прознав, что мы не собираемся брать их металл для постройки подобных судов, планируя обойтись исключительно собственными силами. Точнее говоря, силами нашего «Донецко-Юрьевского металлургического общества». Прям взвыли от творящейся несправедливости, поскольку этот наш заказ являлся в настоящее время самым массовым на всех российских верфях, пока не заложили новые линкоры.

Правда, эта самая несправедливость творилась исключительно в их головах, поскольку лично мы считали всё это дело справедливым и до последней запятой соответствующим имеющимся между нами негласным договорённостям, поскольку поставляли сталь для собственных нужд. Для постройки судов, что станут основой нашей собственной судовой компании!

Но это была только наша правда, и потому нам начали вставлять в колёса палки ещё и эти крендели из синдиката «Продамет»[3].

А разговор наш с адмиралом в этот день завершился пшиком. То есть ничем. Что называется — плохо, когда наши желания не совпадают с нашими возможностями. Однако, ничего тут не попишешь. Свободных средств в кубышке просто не имелось. Самим оборотных средств едва-едва хватало впритык.

А продавать на рынке акции своих «несущих золотые яйца» предприятий, ради претворения в жизнь чаяний господ флотских офицеров, мы уж точно не являлись дураками. Тем более, что изменять проект линкоров согласно моим мыслям, никто бы не подумал. Так что нафиг мне это всё не сдалось.

Возможно, сильно после, года через четыре, мы и могли бы себе подобное позволить, учитывая гипотетические прибыли по результатам запуска в работу всего, что ныне возводилось. Но до того прежде следовало ещё дожить. Чему желали бы помешать уж больно многие завистники и злопыхатели. Понимание чего настроения нам с папа́, понятное дело, не добавляло. Да ещё и с флотскими теперь рассорились немного, блин. Отчего мой родитель с его болезненным патриотизмом да военно-морским прошлым по возвращению домой вовсе впал в депрессию, решив даже поискать истину на дне бутыли. Уж больно сильно он распереживался от всего случившегося.

[1] Эссен Николай Оттович — начальник Морских сил (командующий) Балтийского флота с 1908 года.

[2] Голубая лента Атлантики — переходящий приз, который присуждается тому или иному лайнеру за рекорд скорости при пересечении Северной Атлантики.

[3] Продамет — крупнейшее монополистическое объединение в металлургической промышленности Российской империи. Контролировало до 90% всей выделки и реализации чугуна, железа, стали и изделий из данных материалов.