Секретная служба добрых фей

13. Беги

«Я не позволю убить первого человека, который решил мне бескорыстно что-то дать. Не позволю.» Бетон. Запах бетона. зловещий стук низких каблуков по этому бетону. Вечерний полумрак пустого подъезда. Больше этот подъезд не казался таким приветливым и милым, в глазах Райлы все в одночасье потемнело. Она впервые почувствовала, каково это, быть в заложниках. Идти под конвоем. Секретарша практически не смотрела на свою добрую фею, которая спускалась рядом с ней. Казалось, она остекленела. Глаза невыносимо покраснели, а по красным полоскам на щеках все еще лились слезы. Для Альбирео тоже все в одночасье потемнело, больше не было смысла что-то исправлять. Из-за нее погибли другие волшебницы. Из-за того, что называют «преступной халатностью». Её долгая жизнь кончена. Жизнь отчаяния, рабства, посвящения себя другим. Годы альтруизма вот-вот прервутся. Хорошо это?

Плохо?

Какая разница?

Она ни о чем не жалела. Да, никогда не жила для себя. Никогда не могла по-настоящему расслабиться, не могла завести семью или друзей, но... с ней же мир стал лучше, верно?

Так верно же?

Спасение утопающих — дело рук самих утопающих. А еще это дело Секретной Службы Добрых Фей. Дело рук отверженных альтруистов. Кто они тогда, если несчастны сами? Тоже утопающие?

Но спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Заботьтесь о других, и заботьтесь о себе.

Что, не можете позаботиться о себе, потому что заботитесь о других? Ха-ха, ваши проблемы.

Но она ни о чем не жалела. Ни капли. И Райла, как никто другой, её в этом понимала.

Они медленно спустились вниз. Секретарша видела, как в спину Рео упиралась волшебная палочка. Чувствовала обиду, гнев, отчаяние, и ничего не могла сделать. Ноги впивались в ладони практически до крови, дрожь никак не оставляла тело.

Скрипнула дверь. Солнце лениво уползало за горизонт, и с востока на город наползало чернильное небо. Приближалась ночь. Во дворе должно было быть полно народу, но все они куда-то делись. Скорее всего, работа добрых фей, которые внушили им мысль погулять где-то еще. Чтобы, если что-то пойдет не так, рядом не оказалось свидетелей. Ни одного.

- Итак, мисс Дэвис. — Спокойно заговорила Ригель. — Чего именно вы хотите? Мне нужны ваши пожелания, и как можно более конкретные. — Она сузила глаза, подозрительно глядя на секретаршу, которая снова вот-вот могла расплакаться. —Возьмите себя в руки. Ваша совесть не пострадает, совсем. Когда все закончится, вы забудете обо всем, что было. О мерзкой Альбирео, которая и вас, и меня подвела. О© всех феях в частности, а вот недвижимость останется с вами. И прозрачные факты её дарения от «неизвестного благодетеля». Мы имитируем вам конградную амнезию на короткий промежуток времени, после чего вы войдете в новую, счастливую жизнь.

Напоминаю, что даже сейчас вы делаете все правильно.

Вы сдаете «полиции» «преступника», и заботитесь о своей семье. Вы делаете так, как поступил бы любой порядочный человек на вашем месте.

- Да-да, я сейчас скажу. - Райла нервно сглотнула. — У меня стресс. Я вот-вот потеряю сознание.

Мне нужно присесть и отдышаться.

Феи нехотя ей кивнули, и медленно побрели к небольшим деревянным лавкам, которые стояли возле детской площадки, на выезде со двора. Девушка осторожно присела, и начала внимательно смотреть по сторонам. Сжимала в кулаке край рубашки, и стискивала зубы.

- Мисс? Наше время ограничено. — Ригель теряла терпение. — мне нужны будут примерно сутки, чтобы все приготовить, а потом еще сутки, чтобы вы убедились в реальности бумаг. Это два дня.

Какие разрушения человек с волшебной палочкой может сотворить за два дня, вы хоть понимаете?! Умоляю, не тяните время. Так будет лучше для всех нас.

Внезапно на территории появился высокий лысый мужчина, с девочкой, которую вел под руку. Та весело смеялась, что-то тараторила, затем опять смеялась. Судя по всему, отец с дочерью шли домой. Верховная фея сжала зубы, ничто не могло пройти идеально. Уже появлялись первые жители многоквартирного дома, ходя всех с площадки удалось спровадить.

Райла встала, и обреченно вздохнула.

Скользнув взглядом по случайным прохожим, она подняла глаза на Альбирео, и тихо, одними губами сказала: «беги».

В ту же секунду секретарша рванула с места в сторону прохожих, за ворота, прочь со двора. Глаза застилала пелена слез, дорогу было не разглядеть. Сердце стучало где-то в горле, дыхания не хватало. Озноб, волнами проходил по телу, девушка мерзла. Руки тряслись. Две волшебницы в шоке смотрели ей вслед, тогда как Ригель закричала: - Держите её. Паршивка!

Она слышала топот чужих ног сзади. Слышала, и это подстегивало бежать еще быстрее. Что Альбирео? Она бежала? Этого Райла не могла знать, хотя очень хотела. Оборачиваться сейчас — фатально.

Если да — она придет к ней.

А если нет?

Дэвис сглотнула ком в горле. Её будут пытать, пока она не сознается, у кого теперь палочка. А её, Райлу, будут искать. Возможно, будут шантажировать жизнью и здоровьем родных. Возможно, будут убивать их, пока она не скажет.

Все внутри наполнялось злобой, которая вытесняла страх. Они всего-лишь... люди, которые на сутки могли создать что-либо. Всего лишь люди, которые могли навсегда уничтожить что угодно.

От них можно спрятаться, можно скрыться, против них можно бороться. Хотя, теперь уже не просто можно, нужно. Нужно бороться со всеми, кто думает, что вправе кого-то убить. А они думают, что вправе. Но кто им дал такое право? С чего они решили, что никому нельзя, а им — можно?

Она неслась через какие-то ухоженные, узкие дворики, мимо подстриженных кустов, квадратных светлых мусорок и кованных фонарей. Впереди слышался автомобильный шум.

Райла выбежала к двухполосному шоссе. Мимо мелькали машины, но ждать, пока те остановятся, было нельзя. Сцепив зубы, девушка ринулась на дорогу, и тут же раздался свист тормозных колодок. «Ты больная?» - доносилось ей вслед, но сейчас ей было глубоко плевать на это.

Топот, что был сзади, постепенно стихал. Судя по всему, у фей была не лучшая физическая подготовка. Лицо Дэвис перекосила тяжелая, победная улыбка. Нужно было где-то спрятаться, и позвонить Альбирео. Нужно.

- Если побежишь, я убью её. — Тихо сказала Ригель на ухо Рео, придерживая её за волосы. Та шокировано, опустошенно смотрела вслед своей подруге. — Сперва всю ее семью, а потом её саму. Выбирай. Умрешь ты, или умрет она, только вместе с тобой.

- Что же ты делаешь, Райла... - Со слезами шептала волшебница, едва сглатывая огромный ком.

- Скажи мне, у кого палочка. — Верховная фея сузила глаза. — И я пощажу её. Она, в отличии от тебя, ничего не сделала. Она — хороший человек, который даже за золотые горы отказался тебя продать. Она — идеальная Золушка. А ты — кусок дерьма.

- Вы убьете носителя. — Альбирео стиснула зубы. — Поэтому я не могу сказать. И раз я не могу... с Райлой вам придется договариваться. Хотите вы того, или нет. А вряд ли она будет договариваться, если вы убьете ее мать или сестру.

Вот это мы посмотрим. — Ригель жутко сверкнула стеклами круглых очков. — всегда можно убить одну, и посмотреть, что будет У нее же две сестры? Есть поле для экспериментов. Откажется сотрудничать после такого совсем — сотру ей память о том, что у нее вообще была вторая сестра, и подумаю по-другому.

- Госпожа, у вас помутнел разум после смерти наших. — Рео говорила с трудом, голос дрожал.

Даже произносить такое было страшно, и совсем не из-за реакции старшей. Она до сих пор не могла осознать, что из-за нее погибли другие. Много.

Погибли те, с кем она говорила. С кем сидела за одним столом, кому рассказывала шутки. С кем сотрудничала, кому улыбалась. Их больше нет, всё. По ее вине. И осознавать это чертовски больно. — Убивать людей? Такое противоречит своду правил добрых фей.

- Я писала этот свод! — Закричала Ригель, а после, что было сил, ударила подопечную по правой щеке. Та не устояла на ногах, и тут же рухнула навзничь на сухой асфальт — Тварь. Будешь напоминать мне о моих правилах?! Ты? Ты не имеешь права даже говорить со мной!

Она отошла на пару шагов назад, затем размахнулась, и ударила подопечную ногой в бок.

Послышалось тихое кряхтение, и сдавленный стон. У лежащей феи вновь выступили слезы на ресницах.

Альбирео попыталась отползти в сторону, и повернуться на другой бок, но следующий удар пришелся ей в живот, отчего та стала беспорядочно хватать ртом воздух, и что-то сипеть. Еще удар, внизу живота, от которого темнело в глазах. Боль сломила тело пополам, хотелось свернуться в позу эмбриона. Бледные, дрожащие, потные руки прикрывали места ударов. Ригель с ненавистью смотрела на корчащуюся от ударов коллегу, и тихо сказала: «это только начало».

«Мы вернемся в офис, и я сделаю из тебя фарш. Я заставлю пережить тебя то, что они пережили.

А потом расплавлю. Сделаю с тобой то же самое, что человек сделал с ними. По твоей вине».

Она чувствовала звон в ушах. Как внутри все раздирало, точило, и схватывало, но... не чувствовала сопротивления. Ей не хотелось встать, не хотелось дать сдачи.

Рео просто принимала удары, ощущала только ненависть и отвращение к самой себе. Ничего страшного, что её убьют, все равно её жизнь не была счастливой.

Была полезной, доброй, но. теряя эту жизнь, девушка ничего не испытывала, кроме горечи и вины.

Чем забвение хуже рабства?

ЕЁ фея не звонила. Телефон был отключен, и ни один звонок не проходил. Сидя тут в дешевой гостинице, Райла чувствовала себя почти что в безопасности. Её мать не стала задавать лишних вопросов, но, видя напряжение дочери, косилась, и тяжело вздыхала. Нет дыма без огня.

Девочки бегали друг за другом по небольшой, но уютной комнатке с несколькими кроватями.

Бежевые стены, тонкий серый коврик, который покрывал дешевый пол из старого ламината...

даже здесь было уютнее, чем в их настоящем «доме». В общежитии. Был даже телевизор.

Показывал, правда, всего тридцать каналов, и иногда выключался сам собой... но это ли не роскошь, когда клопы с тараканами —незыблемая норма?

Все внутри заворачивалось в узел. Нервный ком в животе усиливался, концентрировался, разрастался. Секретаршу била мелкая дрожь. Что делать, если Альбирео осталась с ними? Что теперь делать? Они будут её пытать, чтобы выбить информацию. Возможно, что-нибудь отрежут, все равно она для них уже не жилец.

Где ее искать? Как спасать? Как помочь первому человеку, который ей бескорыстно что-то дал?

Выход напрашивался только один. И терять время было нельзя.

Дэвис накинула на смуплые плечи тонкий летний плащ, и тихо вышла из помещения. Белый, и кристально чистый, с кармашками и милым тонким пояском. Возможно, в джинсах и кружевной маечке ночью будет холодно. Ночи... вообще холодные в последнее время.

Звезды сгрудились на черном небе, и неустанно горели. Их не мог затмить даже свет больших городов. Почему их так много? Почему они так отчаянно сияют, и почему их свет так манит? Не её.

Но других, тех, кто держал в руках волшебство.

Вдоль холодных улиц гулял резкий ветер. Под ногами шелестела квадратная тротуарная плитка, кованные фонари мерцали. После полуночи город даже летом стремительно пустел, и это не могло не радовать. Многие витрины уже погасли, но многие напоминали о себе даже сейчас. Как будто... смотреть на пряники или игрушки очень интересно ночным дебоширам, которые шлялись в темное время суток. Но, должно быть, маркетологам виднее.

Ночной проспект одурманивал. Райла торопилась, но при этом боялась торопиться.

Вязкое, омерзительное чувство расползалось внутри и разъедало, словно кислота.

Иногда по телу шли мурашки, иногда сердце замирало.

Сейчас она видела только один выход, как можно помочь волшебной подруге. С помощью...

волшебства. А человек, который сейчас может творить волшебство, только один. Он.

Эдмунд Росс.

Человек, который... разочаровал. От которого она обещала себе отказаться. И все равно в груди что-то тянуло, и предательски сжималось. Чувство, которое было не убрать. Она вынуждена идти к нему, сейчас, она не могла ждать рассвета. На рассвете может стать поздно. Каким пыткам подвергнут фею другие феи?

Насколько сильно она будет страдать?

Вскоре показался тот самый дом с синими полосками, которые теперь казались черными. Райла решительно подошла ближе, и дернула за ручку двери. Не заперто.

Только мягкий, мутный свет освещал небольшой коридор, и подозрительную консьержку с огромной бородавкой.

- Вы кто? — Злобно прохрипела она. — И к кому?

- Меня зовут Райла Дэвис. — Стальным голосом ответила девушка, затем порылась в кармане плаща, и достала пластиковую карточку — пропуск в компанию, должность, и имя. - Я — секретарь Эдмунда Росса, я здесь по срочному делу.

Женщина всем телом приблизилась к стеклянной перегородке. Создавалось впечатление, что..

еще немного, вот-вот, и она впечатается в нее лбом, или прижмется к ней щекой.

Подозрительный взгляд сменился изучающим, а затем каким-то разочарованным, и даже слегка угрюмым.

- Хорошо, мисс Дэвис, я запишу вас. — Нейтрально ответила консьержка, и вновь уселась на стул, глядя на толстую тетрадку типа «книги учета». — Проходите.

Секретарша уверенно прошла внутрь, к лифту. Хотя пальцы мокли от холодного пота, и чуть-чуть дожали, она нажала на крупную кругпую кнопку, и та засветилась.

(Слишком долго подниматься на восьмой этаж.

Собственное отражение в зеркальной кабинке ни капли не радовало. Щеки, уши, шея. Все было пунцово-красным, даже на фоне оливковой кожи. Глаза странно блестели, кружевная маечка черная маечка чуть-чуть намокла от пота возле груди.

Райла не могла перестать кусать от нервов губы, но никак не могла себя одернуть.

влюбленность — странное состояние, даже тогда, когда решил от него полностью отказаться.

Даже тогда.

Перед ней раздвинулись двери, и предстал темный, неосвященный этаж. Почему-то света тут не было, то ли перегорела лампочка, то ли кто-то из жильцов выкрутил её сознательно. Зачем-то.

Девушка вступила во тьму этажа, и лифт сзади тихо закрылся. Медленно, она подошла к заветной квартире, и в очередной раз нервно сглотнула. Затем, стиснув зубы, нажала на звонок.

Практически час ночи. Что он ей скажет? Что она охренела приходить к нему домой, да еще и ночью? Что она... странная? Что не должна тут быть? Что нет такой проблемы, которая не может подождать до утра? За дверью послышался какой-то скрип, и Райла напряглась всем телом.

«Мистер Росс, это я» - довольно громко сказала секретарша в пустоту, стоя перед домом своего шефа. Тут же послышались шаги, и ком под ребрами сжался еще сильнее. Он здесь.

Щелкнул замок, скрипнула дверь, и слегка приоткрылась. В темноте едва различался высокий силуэт мужчины с длинными волосами. Фисташковыми глазами, в которых, словно крошечные пылинки, зияли черные зрачки.