Секретная служба добрых фей

23. 25 лет эгоизма

Ресницы на распахнутых глазах дрогнули. Веки медленно сомкнулись, затем, также медленно раскрылись вновь, однако, радужная оболочка в них поменялась. Из светлых, серо-голубых стала ярко-розовой. Настолько, что, казалось, слегка светилась. Взгляд осматривал все вокруг вертолет небо. Человека, который прижимал её тело к себе, и что-то продолжал бубнить. Высоко вверху, с края крыши свешивалась девушка, которая с ужасом смотрела вниз, и капли слез, словно редкий дождь, летели в город, к асфальту. Мелькали прожекторы.

Бесконечные огни многоэтажек успокаивали своим тусклым светом. Здесь, в небе, он растворялся в сумерках. Где-то в окнах мелькали силуэты, которые с ужасом таращились наружу. Они не могли понять, что происходит. Могли лишь испуганно кряхтеть, и показывать пальцами вверх. Там, среди облаков, парило нечто. Какая-то воронка, а какие-то люди лежали на выступе высотного здания. Раздавался шум лопастей. Кто-то что-то кричал.

В теле отдавалась чудовищная боль, но теперь её можно было терпеть. Болела спина и голова, губы вздрагивали сами собой. Страдающие нервными тиками пальцы сгибались и разгибались сигналами разбитой нервной системы.

- Эдмунд. — Послышался тихий хрип. — Кто тебе сказал мое имя? — Затем раздался такой же тихий кашель.

- Аделаида. - мужчина резко отпрянул. В широких зрачках тут же скользнуло облегчение. Но тут же обеспокоенность, страх. Лицо исказила неконтролируемая улыбка, и Росс дрожащей рукой убрал с лица девушки светлые пряди. — Ты жива.

— Он вновь наклонился, и коснулся прохладным, вспотевшим лбом лба доброй феи.

— Любимая.

- Тебе не все равно на меня. - Со странным, безумным взглядом шептала волшебница. — М-мой троглодит — Тонкая, женская погладила шею, затем торс молодого человека. Слегка отогнула полы его пиджака, и достала из внутреннего кармана тонкую волшебную палочку с круглым шаром на конце.

- Я люблю тебя. — Он печально опустил глаза и поднял брови. — Тебе нужно в больницу... я спущу тебя отсюда. тебе нужно.

- Мне нужно только, чтобы ты с меня встал. — Радужная оболочка походила на два жутких, розовых пятна. - Город трещит по швам от разрушений. Люди подозревают катастрофу. Взгляни на это. - Слабой рукой она указала на воронку в небе. — Порождение твоей ненависти.

- моей? — Одними губами спросил Росс, словно не понимал, о чем речь.

- Ненависти. — Она медленно поднялась. зачарованно посмотрела вниз, затем осторожно поправила окровавленные волосы тонкими пальцами. Словно расчесывала их, пока Эдмунд уставился на ее силуэт. Казалось, эти слова говорила его фея. Казалось, она была такой же, как обычно. Слегка безумной, странной, с блуждающей ухмылкой. Живой, это главное.

Но что-то изменилось.

Прожектор парящего судна скользил по двум силуэтом, однако, волшебница не щурилась. Взяла палочку в зубы, протянула ладони вперед, и прикрыла глаза. В ту же секунду вертолет начал быстро подниматься вверх, словно туда его тянул гигантский магнит или же порыв ветра чудовищной силой. Он поднимался, а девушка, вместе с этим, поднимала руки. Прожектор скрылся где-то за пределами крыши, и Аделаида с ухмылкой выдохнула: «не могу сосредоточится при свидетелях. Пусть полетают пока в другом месте».

Город, который она пыталась рассмотреть с детским любопытством словно не был ей знаком. Или же был, очень давно, но своими глазами фея посмотрела на него впервые. На грязь пыльных улиц, на жар кофе в чьих-то руках. На детский смех, и на сигналы раздраженных автомобилистов.

«Как красиво» - единственное, что ей приходило на ум в тот момент. Красиво. Этот мир не был похож на тот, в котором она родилась. Он стал шире. Светлее.

Совершеннее. Стал... милосерднее. В этом мире её не назовут ведьмой. Мир, который она ненавидела когда-то давно, ушел. Исчез в истории, растворился в часах непрерывной эволюции.

И это ли не прекрасно?

Безостановочное движение к совершенству, во славу созидания. Эмпатии. Доброты.

Движение, для жизни детей наших детей. Вековой труд накопления знаний, чтобы превосходить то, что уже создано. Непрерывное стремление и старание. Во времени, которого сколько угодно.

Этот мир... не стал хуже. Он только учился любить, понимать и принимать, но уже был прекрасен.

Неужели этого недостаточно, чтобы мир защищать?

Кровь на затылке обветривала и запекалась, однако, девушка не обращала больше на это никакого внимания. Столько красоты. не осознавалось ею много лет.

Столько любви и уважения... Казалось, рассмотреть все можно было, только если взлететь. А что ей мешает? Когда бесконечное созидание в одних хрупких руках.

Материя воображения.

Она глубоко вдохнула, и за спиной стали собираться гигантские, полупрозрачные крылья с розовым отливом. Ближе к спине они растворялись в воздухе, а на концах, вроде бы, слегка светились. Напоминали очень узкие крылья бабочки, ей казалось, так будет проще всего. В отличии от крыльев птиц они не нуждались в скелете и мышечной поддержке, но прекрасно справлялись со своей задачей. Начинали светиться кончики пальцев.

«Альбирео.. » - слышался шепот сверху. Фея знала, кому он принадлежал. Легко улыбнулась, и шагнула вниз. В пропасть, если бы была человеком.

Эти крылья превосходно справлялись со своей задачей. Резали воздух, захватывали его.

Позволяли парить, и люди, обреченные ходить по асфальту, стали поднимать свои головы. Кто-то доставал телефон, кто-то кричал. Они дергали друг друга за плечи, толкались локтями. Что это там, в воздухе? Голограмма? НЛО?

«Аделаида» На секунду девушка замерла в воздухе. Обернулась, и столкнулась взглядом с печальными, фисташковыми глазами. Он, казалось, до сих пор не мог поверить в то, что происходит. А когда верил, становилось больно. Почему-то.

Волшебница развела в стороны руки. Прикрыла веки, и что-то попыталась сказать с палочкой в зубах. В тот же миг где-то вдалеке из молекул стало собираться высотное здание, которое до сих пор не полностью разгребли спасатели. Оно собиралось, по осколкам, и десятки зрачков невинных прохожих со страхом и восхищением таращились на это зрелище. Сколько лет ушло, чтобы построить такое чудо? И одна ночь, чтобы разрушить. Желание одного озлобленного человека.

На лбу проступал пот. Создавать — тяжело. Волшебница схватила руками воздух, и тут же повела запястьем в сторону. Воронка над крышей сперва сузилась, затем начала быстро рассеиваться.

Слово пар, черный туман пополз в стороны и исчезал, уступая место безоблачному, звездному небу.

Она нервно сглотнула. Никогда до этого дня такое странное чувство не было таким острым.

Медленно опустилась чуть ниже, подлетела ближе к зданию, и со странной улыбкой протянула стоящему на краю троглодиту руки. Ему один шаг — и может быть еще одно разрушение. Он поднял брови. Смотрел, словно видел сон, и во сне его поманил к себе ангел. Взялся холодными ладонями за теплые и невесомые, что-то пытался сказать. Что-то, однако, заплетался язык. В горле встал ком.

Тяжелый озноб охватывал тело. Это все... существует? Это взаправду?

Росс никогда не думал, что нечто может поднять его в воздух. Никогда не думал, что способен ощутить чувство, когда притяжения нет. Когда подошвы не тянет к земле, когда все вокруг парит.

Когда падаешь вверх. Тонкие руки подняли его в воздух, а когда отпустили, он не упал. Розовые глаза заглядывали ему в душу, а губы слегка улыбались. Его, почему-то, не проклинали. Не бросили, и не оставили.

Когда мужчина почувствовал, что его обнимают, слегка вздрогнул. Как обнять её в ответ, с таким огромным размахом крыльев. И можно ли? Ведь у него их нет. Он имеет на это право?

Люди все еще смотрели, все еще снимали, как два человека парили в воздухе. Как два человека обнимались, и «ангел» медленно поставил молодого человека на крышу. Райла вытирала слезы, зачарованно глядя на самое невероятное, что видела в своей жизни. Из вертолета журналисты снимали репортаж. «Альбирео, ты смогла» - повторяла секретарша, а волшебница слегка недоуменно склоняла голову. Смогла... что? Она всего лишь вспомнила, что не кукла. Всего лишь создала себе крылья. Возможно, так же легко создала бы кислородный пузырь. Так же легко летала бы там, где людям еще не доводилось.

Аделаида осторожно достала изо рта палочку, и сунула в глубокий карман джинсов, откуда та неуклюже торчала своей ручкой и деревянным шариком.

- Ты.._ ты что-то вспомнила? — Тихо спросила Дэвис, подходя к парящей подруге. —Что... ты вспомнила?

- Двадцать пять лет здорового эгоизма. — С мягкой улыбкой ответила фея, и в унисон раздавались сотни голосов, вместо одного. Словно вместе с ней говорили все феи, которые когда-либо существовали.

- Как ты... не умерла? — Продолжала Райла, и становилось неважным ощущение наваждения. Она знала, что это реально. Знала лучше всех.

- Я вспомнила, что чтобы создавать. палочка мне не нужна. — Взгляд снова становился безумным.

— Этому нельзя научится. Можно только вспомнить. И я вспомнила. Потрясающее чувство.

- Ты создала себе... залечила себе раны? Но как же… - То, что я создаю без палочки, тратит мою жизнь. Поэтому я старею. Но оно... не исчезает Никогда. — Вновь улыбка. — Мне кажется, я могу все на свете. Только зачем это нужно? — Розовые зрачки вновь уставились на звездное небо, словно то было самым манящим, и самым сладким, что волшебница видела за жизнь. — Они должны все забыть, иначе их жизнь не будет прежней. Они должны проснуться, словно ничего не было. Уничтожить. уничтожить любые следы.

— Аделаида прикрыла глаза, и в тот же момент секретарша вместе со своим шефом ощутили тяжелый, холодный импульс.

Райла нервно сглотнула. В ее памяти ничего не поменялось. Росс стоял чуть поодаль. Сдвигал брови, но его лицо тоже ни капли не менялось.

- Ты оставила нам память? — Дэвис неловко взялась за плечи и отвела взгляд.

Вертолет скрылся за одним из зданий, и его пилот отсутствующе таращился на приборную панель.

Однако, тут же спохватился, и стал сажать судно.

- Я обещала. — Вновь улыбка, и вновь в розовых зрачках плавали звезды. —Знаешь... я бы хотела... на секунду... подняться.

- Альбирео, нет! — Райла подбежала к подруге, схватила ту за ногу, и потянула вниз. — Нет, нет!

вспомни, что ты сама говорила! Дожить до рассвета, Рео, на рассвете станет легче и… Куда ты собралась, стой!

- Я просто посмотрю... просто. — Казалось, волшебница не могла опустить голову.

Эдмунд сжимал руки, и в непонимающих глазах начала мелькать осмысленность.

Он ринулся вперед, схватил вторую ногу феи, и так же потащил к земле. Плохо понимал, что происходит, но знал, что так нужно сделать. Необходимо. Или просто стоять, и провожать взглядом человека, которому оставил свое сердце.

Человека?

- Рео, рассвет! — Крики разносились по крыше.

Росс, стиснув зубы, начал хватать её за одежду. Рывком прижал к крыше, и сел сверху, придавив плечи девушки к земле. Дэвис закрыла той глаза холодными пальцами, пока она издавала беспорядочные звуки, пока брыкалась, и со злобой сжимала кулаки.

- Аделаида, пожалуйста. — Раздавался тихий, мужской голос практически над ухом.

— Не смотри туда. Тебе туда не нужно, тут твой дом. Тебя здесь любят. Все хорошо, успокойся, все хорошо. — Он знал, что одним движением руки волшебница могла раскидать своих пленителей по крыше. Могла оттолкнуть с такой силой, что молодой человек бы врезался в окно соседней многоэтажки, и пробил бы его своей толовой. — Потерпи немного. Потерпи, я здесь, с тобой. — Он подался вперед, и обнял фею, прижав к себе. Очень хотел. А еще понимал, что если захочет оттолкнуть, то так будет сложнее. Ей придется либо остаться, либо лететь в космос вместе с ним. И никаких других альтернатив.

«Скоро рассвет» - раздавался дрожащий женский голос. «Они не улетают на рассвете, на рассвете не видны звезды».

«Просто не смотри туда, не смотри, останься» Конечности трепыхались в чужих объятиях, но начинали немного успокаиваться.

Дыхание выравнивалось, однако, сквозь пальцы Райлы, которая держала глаза своей подруги, слегка просвечивался розовый свет. Все еще… Эдмунд скосил странный, тяжелый взгляд на карман волшебницы, откуда торчала волшебная палочка, правда так и не двинулся с места. Смотрел на рукоять с шаром, и стискивал зубы. Можно было бы заставить исчезнуть её силы. Можно же?

Или тогда исчезнет она сама? Тогда можно заставить исчезнуть крылья, и она не улетит.

Однако, он не двигался с места. Прикрыл веки, и тяжело, обреченно выдохнул. Это не его вещь.

Нельзя брать чужое.