Сердце Изнанки. Книга – 3

Глава 6 Торг

В итоге над чертежом тюрьмы я просидел весь вечер. Дмитрия дома не оказалось. Он лишь оставил мне записку, что отправился с Петром на встречу с «детишками». Я же разрабатывал планы по спасению Медведева, изучая каждый сантиметр чертежа, выискивая все потаённые комнаты, помещения для сотрудников и особые расположения со всеми видами заключённых, содержащихся там.

Я прикидывал маршруты, просчитывал время, необходимое на преодоление каждого участка, оценивал риски. В голове один за другим рождались и умирали планы — слишком сложные, слишком рискованные, слишком ненадёжные… Я вычёркивал их и начинал сначала, перемещая фигурки воображаемых людей по плану тюрьмы, как по шахматной доске. Я не так долго находился в здании тюрьмы, но подметил и запомнил многое…

Несколько раз я делал пометки в блокноте, выписывал отдельные мысли, схематично обозначал маршруты. От напряжения начинала болеть голова, и я то и дело растирал виски, пытаясь сосредоточиться. Даже кольцо один раз использовал.

Спустя пару часов у меня зазвонил магофон. Не глядя, ответил.

— Добрый вечер, Роман Михайлович.

— О-о, Костя, привет, привет! Наслышан о твоих похождениях. Петрищев отзывался о тебе очень уж лестно. Говорит, ты произвёл прекрасное впечатление на всех этих зазнаек, — восторженно вещал граф. Даже Груздина смог впечатлить. Он с тебя весь вечер глаз не сводил, а?

— Всё-то вы знаете, Роман Михайлович, — задумчиво произнёс я, оценивая, пересчитывая количество туалетов в тюрьме.

— Чем занят? — спросил он. — Уже придумал план, как спасти Медведева?

Несмотря на то, что вопрос был серьёзный, да и Злобин сам переживал за судьбу капитана, в голосе его звучала ирония. Не удивлюсь, если у того тоже имеется пара тузов в рукаве.

— Как раз на пути её решения, — произнёс я. — Кстати, Роман Михайлович, а возможно ли мне достать где-нибудь большую партию слабительного лекарства?

— Опа, а зачем тебе? — спросил он с удивлением.

— Да так. Для личных нужд, так сказать.

В трубке повисла пауза, затем раздался хохот. Злобин явно пытался представить, зачем мне могло понадобиться столько слабительного. Его воображение, видимо, рисовало забавные картины.

— Конечно, найдём. Распоряжусь. Мартынов выдаст. Он человек надёжный, хоть и ушлый. По крайней мере, с ним можно делать дела и быть уверенным, что дальше него никуда не уйдёт.

— Вот и прекрасно, — протянул я.

— Слышал… Слуцкий вышел сразу следом за тобой. Он тебе уже рассказал свой план по поводу бунта в тюрьме? — спросил Злобин с усмешкой.

Я же удивился — надо же, 'тайный 'план, название которого аж до Злобина дошло.

— Было дело, — неопределённо ответил я.

— Ну, ты на это так сильно не рассчитывай. Горина это, может быть, смутит, но расстрелянную команду он вряд ли забудет отправить на исполнение наказания. Так что не особо рассчитывай на этого политикана. Он скорее тебя использует, чтобы выставить крайним, если что-то пойдёт не так.

— Даже и не думал, — произнёс я.

Интересно, откуда Злобин знает о плане Слуцкого? У него везде свои глаза и уши? Или Слуцкий сам доложился по возвращении? А может, Вениамин что-то подслушал и передал?

— Ну, тогда не буду тебя отвлекать, — произнёс Злобин. — Если что потребуется, обращайся, я всегда помогу.

«Ну конечно, — подумал я, кладя трубку, — ты поможешь…».

Спустя пару минут вернулся Дмитрий, правда, без Петра.

— А где парень? — спросил я.

А Ласка, сидящая у него на плече, тут же спрыгнула на пол и, подбежав ко мне, запрыгнула на колени, принявшись ластиться и тыкаться носом в лицо.

— Так где Петя? — спросил я с подозрением.

— Помогает организовывать ребятишек, — произнёс Дима устало.

— Что значит «организовывать»? — уточнил я.

— Решили, что мелочь отправим в деревню. Я уж созвонился с Алисой, она поможет.

Я отложил карандаш и потёр глаза. Мысли о Медведеве временно отошли на второй план — нужно было разобраться с этими детьми. А то Дмитрий, кажется, уже всё решил без меня. И это, конечно, хорошо — проявляет инициативу. Но лучше бы мы обсудили такие вещи сообща.

— Селяне прибыли, — он поморщился, — правда, не все, но прибыли. И за детьми будет кому присмотреть.

Я нахмурился:

— Что значит «не все»?

— Зиновий привёз только пятерых человек.

— Пятерых? — я вскинул брови.

— Да. Лисин не отпустил. Зиновий говорит, что сам Аким вышел. Оружием угрожал.

— Вот, значит, как. Значит, ваших селян они не отпускают. Что ж, разберёмся, — пробормотал я. — Так, получается, ты решил детей отправлять в деревню?

— Не всех, только самых маленьких, — пояснил Дмитрий. — Остальные изъявили желание остаться.

— Как это? — спросил я.

— Ну, это ты с Марьяной будешь обсуждать. Она хоть и молодая, но хваткая девчонка. Она тебе объяснит свою позицию. Я же с ней согласен.

Я покивал:

— Хорошо, с этим разберёмся чуть позже. Дело одно есть.

Я погладил свою Ласку.

— Скоро тебе предстоит очень много работы, моя хорошая.

Моя чёрно-белая красавица тут же потянулась ко мне и ткнулась носиком прямо мне в переносицу. Умница, всё понимает. Когда-нибудь я обязательно выясню, каким образом ей удаётся быть настолько сообразительной.

— Что за задание? — спросил Дима.

— Нам нужны энергояра, очень много энергояер. А для этого надо поискать хорошую червоточину.

— А как ты детей собрался перевозить-то? — спросил я, снова повернувшись к Дмитрию.

— Зиновий уже едет в город на автобусе, — произнёс он. — Приедет с утра и заберёт детей.

— Это прекрасная новость! — обрадовался я, отетив про себя, что Зиновия нужно будет обязательно как-то наградить. — Кстати, а что в итоге с теми двумя бугаями, которые детей били? — спросил я у Димы.

— Разобрался с ними, разобрался. Не переживай, братец, — усмехнулся он. — Они теперь больше никого не побеспокоят.

— Как это? — нахмурился я.

— Есть у меня здесь один старый друг. Я их, в общем, в добровольцы записал, — продолжил Дмитрий, потирая подбородок. — Они теперь будут служить на благо империи верой и правдой. Когда очнутся, конечно же.

— Ну, ты дал. И куда ты их записал?

— В добровольческий корпус имперской гвардии. Те самые ребята, которые пойдут на штурм Иркутска, — заявил он.

— А если вернутся?

— То вернутся настоящими людьми, мужчинами с большой буквы, — продекламировал Дмитрий с непроницаемым лицом.

Было ясно, что возвращение этих двоих из похода — вопрос с очень малой вероятностью положительного исхода. Имперская гвардия славилась своей храбростью, доблестью и… невероятными потерями в рядах добровольцев. Особенно тех, кого записали туда без их явного согласия.

Дима поймал мой взгляд и, словно прочитав мои мысли, пожал плечами:

— Они избивали детей, Костя. Беззащитных детей. И не впервые. Любой суд признал бы их виновными и отправил на каторгу, вот только кому это надо было бы. За таких, как этот Петя, никто никогда бы не заступился… А парень действительно неплохой. Он порассказал как они выживают… — он выдохнул. — В общем, сначала твоя затея показалась мне безумной, но теперь я тебя понимаю. Ты, братец, удивительный человек.

— Ты тоже молодец, рад что могу на тебя положиться, — протянул я, прикидывая в голове, что завтра будет очень напряжённый день.

Сложив аккуратно карту и спрятав её во внутренний карман пиджака, я отправился спать.

На утро мы первым делом отправились в обитель местных ребятишек — в то самое полуразрушенное здание. Детишки ещё даже не проснулись, поэтому, завидев двух взрослых людей, поначалу перепугались. Да так, что едва бед не понаделали.

Миша, тот самый парень, самый старший из них, схватился за топор и запустил его прямо в меня. Я же топор поймал прямо в полёте — всё-таки все кристаллы развития, что я принял ранее, пошли в прок.

Однако кое-кто меня и удивил. Маленькая девчонка Дашенька запустила в меня огненным шаром.

— Не трожьте нас! — запищала она.

Шар стек с магического щита, а я расхохотался в полный голос.

— А вы полны сюрпризов, ребятишки!

— Успокойтесь, успокойтесь! — тут же воскликнула Марьянна. — Это же господа Пылаевы, наши спасители!

Я оглядел импровизированный лагерь. В тусклом утреннем свете, пробивающемся сквозь разбитые окна, помещение выглядело ещё более удручающе, чем вчера. Повсюду — сырость, плесень, полуобвалившаяся штукатурка на стенах. Грязные лежанки, сваленные в кучу тряпки, несколько кривоногих столов и приставленных к стенам ящиков, заменяющих шкафы. И среди всего этого убожества — дети. Глаза их сверкали настороженностью и отчаянной храбростью тех, кто привык рассчитывать только на себя.

— Где Петя? — спросил я, изучая лица чумазых ребятишек.

— А он теперь у нас высокий господин, поэтому спит на верхнем этаже, там чисто, — доложила Марьяна. — Здесь-то вон пыли полно, а у него такая причёска и костюм чистый — запачкается ведь.

Марьяна была вполне серьёзна, но я заметил, как многие ребятишки ехидно переглядываются. Видимо, Петя вчера начал зазнаваться, и его тут же решили проучить. Это правильно.

Я посмотрел на девушку:

— Поговорим? — спросил я.

Дима посмотрел на меня, затем принялся распоряжаться:

— Так, а вы давайте-ка одевайтесь! Скоро за вами приедет автобус, завезёт вас в деревню.

— Дима сказал — ты не хочешь уезжать отсюда? — произнёс я, глядя на девочку в упор, когда мы отошли в сторону.

— Конечно, куда же я поеду-то? Я здесь всю жизнь жила, росла, сама уж как-то попривыкла. Что я буду в этой деревне делать? Кур доить или, не знаю, там, зерно пасти?

Видя мою улыбку, Марьяна тоже рассмеялась, явно поняв, что её шутка удалась.

— В общем, как я детишек-то здесь оставлю? Кто за ними приглядит при случае?

— В смысле? — не понял я. — Ты же вместе с ними поедешь. Они в деревню отправятся, а ты за ними приглядишь. Они тебе доверяют.

— Да я не про этих, — махнула она рукой. — И так понятно, что вы за ними присмотрите, и с ними все будет в порядке. Я про других, тех, кто придёт в город вместе с беженцами и никому не будет нужен.

Она помолчала. Мимо неё пробежал совсем мелкий мальчишка, шмыгая носом, и она на ходу поправила на нём одежду.

Она поглядела на меня.

— Деревни каждую неделю разоряют. Твари ходят по земле как у себя дома, культисты тоже не дремлют. Я многое знаю, многое слышала. И часто сюда дети приходят, и часто они погибают, если им не помогать, не присматривать за ними. Я лучше здесь останусь, буду таких вот бедолаг под своё крыло брать. А там, если захотите, и вы тоже помогайте.

Я, признаться, удивился. Уж точно не ожидал я таких слов от шестнадцатилетней девчушки, которая сама кое-как держится на ногах. Такому мужеству стоит только подивиться.

— Кто-то с тобой здесь ещё останется? — спросил я.

— Петя и Семён, — произнесла Марьяна. — Миша хотел тоже остаться, но я отговорила. Всё-таки его слушаются, и он сможет за детьми присмотреть, если что, прикрикнуть на них, чтобы не шалили и вели себя как нужно. А я уж здесь побуду.

Я обернулся и оглядел помещение, в котором они раньше жили. Грязь, вонь, теснота… Это не жизнь. Это выживание. И она хочет остаться здесь, чтобы помогать другим? Нет, такое нельзя оставлять без внимания.

— Нет, Марьяна, здесь ты больше не останешься, — произнёс я. — Найду я тебе жилье. И достаточно места, чтобы ты могла других детей приютить.

Девочка удивлённо распахнула глаза:

— Да не нужно, что вы! Вы же совсем не обязаны…

А я едва не рассмеялся. Вот только горьким был бы этот смех.

— Так ведь и ты не обязана, но делаешь же, — произнёс я. — Ты очень добрая девочка. Если таким, как ты, не помогать, то подобных тебе людей будет слишком мало.

Округлённые глаза Марьяны вдруг наполнились слезами. Она так и стояла секунд пять, даже не моргая, а потом вдруг всхлипнула и бросилась ко мне на шею. Я едва не отшатнулся. Девочка же повисла у меня на шее и принялась рыдать:

— Господин, спасибо вам, спасибо! Я уже так устала быть одна. Спасибо, что вы помогаете!

Я же, пребывая в лёгкой растерянности, обнял девочку и похлопал по спине. Поймал на себе хмурый взгляд Михаила. Кажется, понятно, почему он не хотел уезжать.

— Ну всё, полно тебе плакать.

— Знай только, что теперь ты не одна, — сказал я ей.

А про себя добавил: «Теперь всё совсем будет иначе, и этот город тоже скоро ждут серьёзные изменения. Уж я об этом позабочусь».

Спустя полчаса на территорию заброшенного дома въехал старенький, но крепкий автобус с потёртой надписью на боку: «Мучной кооператив». Из него первым выпрыгнул Зиновий.

— Дмитрий! — радостно воскликнул он и бросился к моему спутнику, крепко пожав ему руку, а затем и вовсе обнял. — Рад тебя видеть!

Затем он резко развернулся ко мне:

— Ваше благородие! Позвольте! — произнёс он с воодушевлением и, не дожидаясь ответа, неловко обхватил меня, едва не сбив с ног.

— Ну где они? Где дети? — заторопился он, оглядываясь по сторонам.

Дети стояли чуть поодаль, с опаской глядя на этого высокого, широкоплечего мужчину в доспехах паладина, будто ожидая чего угодно.

— Эй вы, малыши! — повысил голос Зиновий. — Строиться! Будущие воины!

Марьяна попятилась, Мишка сжал кулаки, Дашенька прильнула к Петру. Я тут же шагнул к Зиновию и, понизив голос, сказал:

— Одарённые есть, но в паладины их не отдам. Ты понял?

Он заморгал, немного растерявшись:

— Конечно, ваше благородие! Я же так, на всякий случай. Они ведь ещё совсем маленькие.

Я коротко кивнул и отошёл, предоставив ему заниматься делом. Сам направился к Дмитрию.

— Что это с ним? — спросил я.

Тот вздохнул:

— Он всегда был такой, еще когда я маленький был, так же себя вёл. — бросив на меня взгляд, Дима пояснил: — До ого как стать паладином, он потерял всю семью после прорыва тварей — жену, двоих детей. С тех пор к детям особенно чутко относится. Когда я сказал, что ты задумал, он даже не дал мне закончить — вскочил в автобус и помчался сюда. Просто он так рад, что может кому-то помочь. Особенно детям.

Я задумчиво посмотрел на Зиновия. Кто бы мог подумать, что именно он окажется таким человеком. В этом мире, где каждый день — борьба за выживание, где добро часто маскируется под выгоду, встречаешь таких, как Зиновий, и понимаешь — человеческая душа всё ещё живёт внутри.

— Ладно, — произнёс я, — оставлять их с ним можно. Не боюсь.

Как будто услышав мои мысли, дети уже начали расслабляться. Михаила он похвалил за топор, Петю — за новый костюм, тот гордо расправил плечи и поправил волосы. Даже Марьяна, с заплывшим глазом, покраснела от внимания.

— Кто ж тебя так? — ласково спросил Зиновий.

— Да так… — тихо ответила она.

— Больше такого не повторится, — заверил он. — Обещаю.

— Вы когда отправляетесь? — спросил я.

— Сейчас соберутся. Может, зарядку проведём перед дорогой?

— Хорошо, — кивнул я. — Только не задерживайтесь. Возможно, вернёмся вместе в поместье. Мне могут понадобиться паладины рода.

Зиновий заинтересованно вздёрнул брови:

— Ага, значит, дело будет?

— Нужны энергоядра. Для этого надо зачистить несколько червоточин.

— О, там всегда можно что-то найти, — улыбнулся он.

— Ладно, ты пока с ребятами, а мне кое-что решить надо.

— А где твоя белочка? — вдруг спросил он.

Я аккуратно открыл пиджак — Ласка мирно спала, свернувшись клубком у меня на груди.

— Ишь, чертовка, — усмехнулся он.

— Она у меня такая, — ответил я. — Ты уж определись, друг, белочка она или чертовка — Зиновий рассмеялся, махнув рукой с ещё более широкой улыбкой.

— Да! Ещё же нужно автобус разгрузить, — вдруг вспомнил Зиновий.

— Что значит «разгрузить»?

Он почесал затылок, улыбнулся:

— Да вот, мы немножечко древесины вам загрузили. И тех медных камней, да и травушки всякой. Вон там, в автобусе посмотрите.

Я подошёл, распахнул дверь и замер. Автобус был набит до отказа — брёвна, мешки с травами, ящики с камнями. Даже присвистнул от неожиданности.

— Это вы что, весь лес перерубили? — хмыкнул я.

— Шутите, Константин⁈ — Рассмеялся Зиновий. — Это ж всего лишь с краешку набрали. Там и десятой доли процента от всего нет. Ещё почти ничего не обработали.

— Понятно, — кивнул я, оглядывая содержимое. — Червоточина, видать, богатая.

— Только вот грузчиков вам надо найти. Эти ребятишки… рано их на такое тягать.

— Понял, — произнёс я, улыбнувшись и предвкушая встречу с Мартыновым.

Оставив Диму с Зиновиным и детишками, я направился в арендованный номер. Нужно было в тишине провести пару телефонных разговоров. Первым делом позвонил Мартынову.

— Здравствуйте, здравствуйте, молодой человек! — раздался его бодрый голос. — Хотя, не молодой человек, а ваше благородие, — добавил он шутя.

— И вам не хворать, ваше торгашество, — припомнил я обращение к нему слуги.

Мартынов рассмеялся:

— Экий вы шутник, Константин Александрович! Ну, ладно, по какому вопросу звоните? Хотя, знаете, давайте угадаю. Роман Михайлович уже сообщил, что у вас возникли небольшие проблемы со здоровьем и вам требуется… слабительное средство?

— В том числе, по этому вопросу и звоню, — подтвердил я.

— Вот и прекрасно! — обрадовался он. — Вы правильно сделали, что обратились ко мне. Я ведь один из главных поставщиков медикаментов в Братске. Так сколько вам нужно?

— Думаю, литра три, — ответил я.

— Что⁈ — едва не захлебнулся он. — Три литра слабительного⁈ Вы что, решили совсем высохнуть?

— Не переживайте, я знаю, как им пользоваться. Просто решил запастись впрок, — спокойно произнёс я.

— Ладно, ладно… — озадаченно произнёс Мартынов, видимо уже подсчитывая прибыль.

— Только вот такой вопрос: если я вдруг решу использовать это средство для какой-то шалости, сможет ли кто-нибудь определить, что именно это вещество применялось и откуда оно взялось?

Мартынов задумался, а потом расхохотался.

— Вот же вы затейник! Понятно… Нужно будет подготовить особое средство. Без следов, без реакции. На это уйдут пару часов, но сделаю.

— Отлично, — кивнул я, хотя он меня не видел. Хорошо, что вспомнил об этом нюансе.

— Ещё какие вопросы есть? — вернулся к делу Мартынов.

— Да, ещё квартирку бы найти. В спокойном районе, недорогую, но побольше. Чтобы могло разместиться человек двадцать, не самых притязательных.

— Ооо! — воскликнул он. — Планируете здесь свою гвардию? Или вообще собираетесь переехать в город?

— Нет, друзьям надо помочь, — пояснил я.

— Ну что ж, не скажу, что это мой профиль, но чем смогу — помогу. Друзей у меня предостаточно, как и недвижимости в нашем городе. Учту, поищу варианты.

— Кстати, — вспомнил я. — Что там с нашими торговыми делами? Вы так и не оценили древесину и руду, что я вам передал? Да и за монстра пора бы цену озвучить.

— Ах да… — протянул он, немного замявшись. — Древесина, конечно, ценная, но мало кому понятна её истинная ценность. Только для тонких ценителей. Покупателя найти сложно, но я готов выкупить у вас по размуной…

— Может, я тогда другим купцам предложу? — попытался прервать его поток.

— Нет-нет-нет! — почти закричал он. — Конечно же, я дам лучшую цену на рынке! Сколько угодно спрашивайте — я всегда рядом и всегда моя цена будет лучшая!

Я чуть усмехнулся. Жаль, что времени не было сравнить цены у других, но сейчас не время суетиться.

— Скажите, сможете ли вы часть оплаты провести энергоядрами? — спросил я.

— Энергоядрами? — переспросил он. — Думаю, смогу. Не так много, как хотелось бы, товар ценный и редкий. Да и энергоядра сейчас не в цене, за полтора рубля энергоядро…

— Два сорок пять, — твердо сказал я!

— Да вы что такое говорите, без ножа решили меня распилить! — взвыл он. — Но мы можем договориться о средней цене — в рубль восемьдесят.

— Два, — продолжал я торг.

— Хо-хо! — рассмеялся он. — Мы уже и цены с вами выяснили. Ну, ладно — рубль восемьдесят пять, либо ищите другого покупателя.

— Бог с вами, пусть будет восемьдесят пять, — согласился я. ПО крайней мере, эта цена была мне знакома.

— В любом случае, ваше благородие, это не телефонный разговор. Жду вас у себя в ближайшее время. Обсудим стоимость материалов, которые вы предоставили, и цену за тварь, которую вы убили.

— Замётано, — произнёс я.