Свора: Волчьей Тропой

Глава 31

— Темно, бляха, — пожаловался Арачи. — Лаг Бо, огниво давай!

Как и полагается, он первым припал на колени посреди развалюхи из камней из древних досок и просунул голову в дыру посреди её пола. Потянуло зябкой сыростью.

— Обижаешь, — Нотонир закряхтел, сплетая фигуры из воздуха пятнистыми пальцами. — Я вам на что?

Жужжащая сфера в его ладонях вспыхнула розовым светом и скользнула в тоннель, едва не задев ухо Арачи. Темнота расступилась перед ней, обнажая потрескавшиеся каменные стены.

— Так лучше? — спросил колдун.

— Лучше, — сухо ответил Лаг Бо.

С тех пор, как затих бой с шавками Артаиса, ульпиец ещё ни разу не улыбнулся. Арачи за него беспокоился, но Йору велел не отвлекаться, пока Свора не покончит с этим заданием. Тем больше поводов разобраться с Хозяином сегодня.

Арачи вдохнул поглубже, сиганул в пролом. Воздух звучно вырвался из груди, когда пятки воткнулись в каменистый пол.

— Тебя поймать, Нотонир? — крикнул в потолок.

— Обойдусь, — колдун взмахнул рукой.

Поток магии подхватил его шаг и бережно опустил вниз. Лишь затем прытко соскочил Лаг Бо. Эхо прокатилось дальше, чем мог осветить шар колдовского света.

— Веди, Нотонир, — Арачи прижался к шершавой стене, чтобы открыть проход. — Ты ж знаешь, куда идти.

— Прямо, Арачи, — колдун невинно заморгал. — Не волнуйся, я рядом. Прямо за твоей спиной.

Странное время — весна. Пока одни части нагого тела Клепсандара припекало солнце, остальные ёжились под напором зябкого ветра. Разгоняло кровь и бодрящее зелье, которое он принял на подходе к Роще.

Босые ноги Клепа почернели за дюжину шагов по верхушке холма. Дыхание сбилось, стало обрывистым. Взгляд рыскал запылённой земле и изгибам деревьев — настоящих, дрожащих на ветру — опускался к рядам обнажённых тел, что склонились у древнего ствола, покрытого полыми наростами. Такого большого, что и втроём не объять.

— Сюда поставим, — ворвался в созерцание один из ладных рабочих.

На пару с товарищем он подтянул телегу хмелеваров к площадке на краю Рощи, где другие бочки дожидались в тени серых шатров. В одной из таких уже ждала подходящего момента Тална.

— Хорошо, — Клеп глубоко кивнул и отвернулся.

Хозяина Корней видно не было: ни старика, что отшвырнул Арачи в деревенском трактире, ни рогатой твари, которую описала сестра. Сначала на Клепа посмотрели десятки голых задниц тех, кто уселся на колени у священного древа. Затем же он заметил и серые фигуры, перебирающие лапами в кустах по краям Рощи. Пепельные волки выжидали в тени, даже если их господин ещё таился.

— Вряд ли он появится до того, как жертвы случатся, — сказал Нотонир накануне. — Ему нужно впечатляющее представление, как любому достойному магу.

— Это уж точно, — в голосе Висиды звучала издёвка. — Мы это каждый день видим.

На родине Клепа и Висиды Весеннее Равноденствие пахло пряным вином. Оно звенело заливистым смехом сотен глоток, пестрело разноцветными лентами вдоль дорожек Даллы. Лишь ненадолго жители острова забегали в округлый храм у стен Даллийской крепости, вотчины церата Таратиса. Слушали короткую гнусавую проповедь — и вновь выныривали на прибрежные улицы, чтобы предаться искушениям даже более многочисленным, чем задумала природа.

Но здесь, на вершине холма меж Олони и Ставкой Сюзерена, торжество обратилось нудным песнопением каззитов. Настанет черёд и для празднования: откупорятся пузатые бочки, зазвучит смех, как было днём ранее. Но пока — надломленные голоса тянули мольбу, изредка прерываясь на тихие всхлипы.

Сначала же — главное. И главными были десять толстых шестов, вкопанных у корней древа.

Их обложили ветошью и всеми ветками, которые только смогли собрать на скудных просторах. Без сомнений, не пожалели и масла: Клеп увидел стопку разномастных горшков с жирными потёками, ощутил запах.

Каждому столбу выделили по привязанному бедолаге: из-за согнутых в поклоне спин на задних рядах Клеп разглядел и пару смиренных женщин, и ворочающихся мужчин и даже совсем юного парня, не старше двенадцати на вид. Был там и Огор: насколько было видно, верёвки ему выделили как на двоих.

«Дрянь,» — подумал Клеп, выискивая глазами бочки с Висидой и Йору.

Рабочие с ними неспешно пробирались по краю праздничной площадки. Видно им было мало чего, так что выверять приходилось каждый шаг.

Как и велел Клеп, донесли до самых первых рядов и с размаха опустили, едва не придавив щуплого старичка, сотканного из одних только морщин. От грохота песня надорвалась, на миг в Роще повисла тишина. Потом поднялись десятки недоумевающих голов.

Одна из них, лысеющая смуглыми островками, принадлежала старосте Ронао:

— Чего вы творите?

— Велено так, — рабочий почесал затылок волосатой лапищей. — Пойла довезли, просили ближе к старейшинам…

— Кто велел? — из толпы взмыл ещё один мужчина, похожий на хищную птицу. — Мереб доехал, наконец?

Рабочий как раз вытянул палец и указал на лже-посланника. Клеп предусмотрительно прибился к правому краю площадки, чтобы устремившиеся к нему взгляды обошли чадящие на задах костры для закатных плясок.

— Ты не Мереб! — взвыл тот мужчина. Похоже, Хобир.

— Ты! — только и выпалил Ронао, с трудом поднявшись на ноги. — Вернулся!

— Кто это такой? — взволновано спросила сидящая возле него старушка с седым ручьём до пояса.

Ронао пошатнулся и протянул руку, чтобы подоспевший Сиар вложил в неё сучковатую трость. Пусть до Равноденствия он добрался, усыпляющее заклятие Нотонира без следа не прошло.

«А тут ещё и Тална с порошком,» — подумал Клеп, уловив беглую тень за копотью занимающихся костров.

— Это посланник Хозяина! — вскочила молодая девушка завидных форм. Клепу пришлось потрудиться, чтобы удержать взгляд на старосте селения Олони.

— Он обманщик! — завопил Сиар. — Он опоил отца и всю дружину!

— Твоя дружина — сами пропойцы ебучие! — выкрикнул Огор с жертвенного столба. — Пустите, сволочи!

«Стяни внимание, чтобы Тална пробралась к задним кострам, — звучало в разуме напутствие Йору. — Заодно и выманишь Хозяина Корней.»

Похоже, с первой задачей он справился тем, чего учили избегать отцовские наставники: наглостью. Она же и поможет со второй.

Клеп набрал воздуха в клокочущие от гари лёгкие:

— Я — посланник Хозяина этих Корней! А ваши старейшины — изменники, продавшиеся Сюзерену.

От возмущения Ронао словно разбух вдвое. Выкатились бешеные глаза Сиара, заметалась в изумлении старушка рядом с ним. Волна изумления прокатилась от задних рядов толпы до самых корней древа. Люди обернулись, сами того не зная, подставили носы под сдобренный сонным порошком дым.

А за спиной Клепа скрежетнула земля по лапой пепельного волка.

— Бодрящее зелье пересилит порошок? — с недоверием спрашивал Йору этим утром, пока рассматривал мутную склянку в руке. — Если засну посреди боя…

— Я весь запас грибов-бугренцов туда пустил, — укоризненно напоминал Нотонир. — Ты, мой друг, ещё пару дней спать едва сможешь.

Но ругань кипела, будто не было никакого сонного порошка в пропитанном дымом воздухе. Пожалуй, четыре мешочка на такую толпу: как какашка в море. Если и найдёт несчастного рыболова, то не сразу. Придётся тянуть дальше.

— Зачем ты пришёл? — рядом с Ронао возник молодой мужчина с властным взглядом и вытянутой макушкой.

— Говори! — добавил сам старейшина из Олони, покачиваясь на трости.

Толпа притихла, но не замолкла. Ворох тел продолжал шевелиться, а полные недоверия взгляды поровну разлетались к корням древа и Клепсандару. Маслом сдобрили не только пленников на заклание, так чего бы не ответить искрой?

— Ваша жертва отвергается! — заявил Клеп. — Эти люди Хозяину не нужны, отпустите их немедленно!

— Какого хера? — выпалил Ронао. — Нет, не слушать! Он сам велел, лично, а не-

Немногие его слушали, ещё меньше — слышали. Ор поднялся такой, что задёргался глаз. Пока одни рвались к жертвам на столбах, другие встали верной стеной пред старейшинами. Клеп представил, как его ноги врастают в зыбкий слой пепла, прорывают почву. Что угодно, лишь бы не выдать дрожь.

— Пропусти! — тонко визжала худая рыжеволосая женщина. — Мой брат свободен, ты сам слышал!

— Он врёт! Слушайте старосту!

— Его послал Хозяин!

— И ты ему веришь? Да Хозяин бы выбрал кого-то с хером побольше!

— Морна, опять ты о членах, сколько можно?

— Так пусть сам Хозяин явится и всё расскажет.

«Пусть,» — добавил Клеп мысленно.

Висида и Йору уже, наверное, готовы были разорвать бочки изнутри.

Напор возмущённых слабел. Снадобье ещё не столкнуло их в дрёму, но и сил бороться лишало. Перепалку они продолжали, выстроившись в две шеренги, пока старешины вяло перебирали ногами в надежде угомонить бунтарей.

О жертвах ненадолго позабыли, и даже Огор перестал брыкаться на столбе в тихой благодарности лишним мгновениям жизни.

— Клеп, сюда! — сиплый голос Талны пришёл от дальних костров. — Быстрее, не…

Увлечённый перепалкой, он не заметил, как затряслись кусты за его спиной. Слепленный из пепла волк раздвинул ветви покатым лбом и обнажил чёрные зубы. Близко — просто руку протяни и потрепли его за сыпучий загривок.

Прибывали и его сородичи: не меньше дюжины волков неспешно вошли на поляну у свящённого древа. Пустые выемки глаз они обратили на Клепсандара.

— Трус поганый! — выкрикнул он изо всех сил, метясь словами в кроны деревьев. — Чего мне твои твари? Выходи сам!

Договаривал он уже на бегу. Ближний волк лениво повёл когтями, вспорол землю там, где только что стоял Клеп. Босые ноги застревали в вязкой земле, пальцы с болью натыкались на скрытые в пепле корни.

Тална ждала в тесном проходе меж двух высоких костров. В руках — невесть где раздобытая дубинка. Уже что-то.

Уже ощущая, как бьёт по лодыжкам сзади земля, выбитая лапами чудища, Клеп оттолкнулся ногой, нырнул вперёд. Уже видел выход: он юркнет меж чадящих груд поленьев, выиграет ещё пару мгновений, если тварь застрянет. Ещё лишь, один только вздох…

Пепел под ним ожил. Времени не хватило, и чтоб моргнуть, но чёрная взвесь собралась в тонкое щупальце и взмыла вверх. Плотная, горячая хватка обвила Клепа за миг до того, как он воткнулся в землю и вздёрнула на сажень. Захрустели рёбра, выжимая остатки воздуха из груди.

— Посланник, говоришь, — потрещал голос, разламываясь на сотню отзвуков от девичьего писка до глубокого старческого рокота. — И чей же?

Хозяин Корней возник из-за пепельной взвеси. Не сухопарый старик в обносках, но рослое существо, будто явившееся с древних полотен Ковари.

Сотканный из ветвей опавшего дерева, выглядел он так, будто должен скрежетать при каждом движении, но скрипела лишь земля под плоскими стопами. Тёмная кора срасталась с обрывками зелёной ткани, покрывала его длинные когтистые руки и подступала к бугристому черепу на месте лица. Два лосиных рогах — по полсажени каждый — венчали его голову.

— Хозяин! — послышались слабые охи из строя сельчан. — Хозяин наших корней!

— Что это за хуйня с рогами? — вторили им глотки посмелее.

— Млерт, — прохрипел Клеп после них.

Даже подвешенный высоко над землёй, он едва доставал взглядом до тлеющих угольков в глубине его чёрных глазниц. Там, где правая рука крепилась к чудовищному телу, Клеп заметил трещину.

— Представься и ты, раз осмелился говорить от моего имени, — потребовали голоса Хозяина.

От каждого его слова ветви Рощи дрожали всё сильнее.

— Клеп! — зов Талны пришёл издалека, полный чего-то, похожего на страх. Страх за него.

Хозяин дёрнулся, что-то звучно перекатилось за сплетением ветвей в его груди. Он… Смеялся?

— Клеп? — переспросил Млерт. — Какой-то Клеп?

— Клепсандар, — поправил он, хватая ртом воздух. — Клепсандар-вер-Таратис-вет-Далла.

Матовый череп, конечно, не дрогнул пред полным именем второго сына церата. Но задвигались в негодовании заросшие корой руки.

— Южанин! — гаркнул Хозяин Корней под возмущённый ропот сельчан. — Южанин, лжец и щенок Сюзерена!

— Так разорвите его, Хозяин! — велел тонкий голосок из толпы.

Млерт резко обернулся на сельчан:

— Кровь? В священной земле? — картинно изумился он.

От толпы, пошатываясь, отделился горбатый мужичок:

— Значит, дочь мою жечь — это правильно, а Сюзеренову шавку порвать не можешь?

— Пепел жертвы горек и священен, — молвил Хозяин Корней. — Кровь убийства… Грязна. Она — яд таких, как Сюзерен…

Не успел он договорить, раздалась череда шлепков. Это первые каззиты поддались тягости сонного порошка и растянулись на земле. За звуком этим почти и не слышно было, как у самого подножья древа раскололась бочка.

— Будь по-твоему, глас мой, — с издёвкой заявил Млерт в лицо Клепу. — Пусть двоим не будет суждено сгореть во славу нашего покоя. Пусть вы займёте их места в священном огне. Ты… И твоя ушлая подружка!

Из земли вырвался второй пепельный хлыст. Он со свистом рассёк воздух и разнёс сразу два костра. Полетели пылающие головёшки, едва не поджигая шатры, задымилась земля.

Но Талны за ними не оказалось.

— Клеп, подогни ноги! — выкрикнула она, вдруг оказавшись у самых ног Хозяина.

В руке мелькнули две серебристые капли — кинжалы Миреты. Со скрежетом они вошли под колено Млерта, вынудили его качнуться. Хозяин рыкнул, попытался снести Талну плоской стопой, но левентийка отпрыгнула. Взмыла дубинка во второй её руке — и рыхлое пепельное щупальце, что держало Клепа развалилось.

— Висида, дав-а-а-й! — кричал он до того мига, когда пятки прострелило болью от приземления.

Сонная толпа колыхнулась. Кто-то поволочился прочь, кто-то — к жертвам. Дружина уже металась в поисках оружия. Вековой ритуал рушился на глазах, и Клеп свою роль отыграл. Теперь дело за Ставом Души и хладным клинком Йору. Ему самому же осталось просто выжить.

«Всего-то.»