Танцы со Зверем

Глава 17. Змеиная кровь

Закатное солнце уже коснулось крыш, когда Жан вновь постучался в окованные железом ворота химиста.

Калитку открыл старший подмастерье:

- А, снова ты?

- Магистр Сеговир приехал? У меня к нему разговор.

Седобородый подмастерье без лишних слов проводил Жана и Лаэра в большой каменный дом. Провёл их в кабинет магистра, больше похожий на магазин странных сувениров: У стены чучело большой рыжей собаки. На стеллажах вдоль стен коробки с разными минералами, перьями, черепами птиц, дощечками, с ещё каким-то совершено непонятным хламом. Оленьи рога и, кажется, козлиный череп висят на стене по разные стороны от двери. На столе какие-то свитки, раскрытая книга, стеклянные колбочки, каменная ступка с белым порошком, большой кристалл горного хрусталя. На торчащем из стены железном крюке висят большие аптекарские весы.

Лаэр разглядывал всё это удивлённо распахнутыми глазами. Жана больше всего заинтересовала книга со схемой печи и какого-то перегонного аппарата на ней, но ни одной из надписей, окружавших картинку, он прочесть не сумел.

- Значит, ты и есть тот самый молодой фантазёр, что переполошил моих подмастерьев с утра? - Это были первые слова магистра Сеговира — представительного, гладко выбритого толстяка с нездоровым цветом лица и живыми карими глазами.

- Да, - кивнул Жан.

- Но этот парень, - Сеговир ткнул пухлым пальцем в Лаэра — совсем не похож на тринадцатилетнего мальчика, который годился бы мне в подмастерья.

- Это мой слуга, и тебе в подмастерья он, конечно, не годится, - улыбнулся Жан. - Я тут по другому поводу… Дело в том, что я тоже химист, - Сеговир удивлённо поднял брови. - Ну, в своём роде химист. Не такой как ты. Любитель. Провожу довольно специфические исследования.

- Какие?

- Э… - исследую разные красители. Разные другие растворы и… вещества. И мне нужен помощник… Я пришел, чтобы просить тебя уступить мне одного из твоих подмастерьев.

- Вот как? - Сеговир задумчиво оглядел Жана. - По мне, так ты похож не на химиста, а на рыцаря. Причём иностранного… С чего ты взял, что я вообще уступлю тебе одного из своих подмастерьев?

«С того, что они для тебя не более чем расходный материал при производстве ртути и других опасных для здоровья компонентов, придурок!»

- Сколько стоит твой подмастерье?

- Они не продаются, - скривился Сеговир.

- Потому что никто не даёт за них приличную цену? - поднял бровь Жан.

- Потому что невозможно в деньгах оценить те знания и умения, которые они уже приобрели, работая на меня, - отрезал магистр.

- Мне ни к чему эти секреты. Я занимаюсь практической деятельностью очень далёкой от твоих тайн. Мне нужен помощник с азами знаний и навыков химиста, который делал бы за меня нудную работу, требующую внимания, аккуратности… всего того, чему ты, надеюсь, учишь своих подмастерьев прежде, чем допускать их к… основной работе.

- И сколько же ты готов заплатить?

- Самые старшие твои подмастерья не стоят и пары со. Это уже ходячие мертвецы, насквозь пропитанные ядовитыми испарениями.

- Да что ты понимаешь, мальчишка? - возмущённо всплеснул руками Сеговир.

- Я понимаю достаточно, чтобы не платить за смертельно больных слуг… Вот те, что помоложе… Хотя и они, конечно, имеют весьма нездоровый вид.

- Зачем я вообще тебя слушаю? - пожал плечами Сеговир. - Ты ещё не назвал цену, а уже торгуешься, как зеленщик на рынке!

- За Рикарда я, пожалуй, дал бы триста со.

- Что? Да он стоит по меньшей мере десять либров! Учится у меня уже семь лет, изучил все основные минералы и основы, освоил первые пять ступеней Великой Трансформации и множество других превращений…

- И бледен как смерть. Хотя ему, думаю, ещё двадцати нет?

- Как и тебе, парень!

- Как и мне, - кивнул Жан. - Но я-то куда здоровей, несмотря на свои занятия… Триста со — хорошая цена для паренька, который, работая на тебя, возможно, умрёт уже через пару лет… Мне он показался сообразительным, и точно был бы полезен.

- Десять либров. И забирай своего Рикарда, раз он тебе так приглянулся.

- Ну, хорошо. Две либры. Подумай, сможет ли он заработать для тебя хотя бы две либры прежде, чем умрёт от ядовитых испарений?

- Если ты так стеснён в средствах и нуждаешься всего лишь в толковом ассистенте, то за двести со я могу отдать тебе любого из своих мальчишек. Их ты тоже видел?

- Видел. Они, кажется, здоровы. Но вряд ли они хоть что-то умеют.

- Я вожусь с ними больше полугода и уже многому научил. Поддержание всех видов горения печи, соблюдение внутренней и внешней чистоты… Они уже знают три основных Трансформации и выучили наизусть первый том «Гисмерии» Атура Великого.

- И всё?

- Уверяю, любой из них вполне способен работать у тебя на подхвате.

- Но Рикард справится с этим гораздо лучше. Я готов выкупить его у тебя, если ты назовёшь реальную цену.

- Хорошо. Семь либров, и забирай своего Рикарда… Да у него в голове уже на сто либров знаний!

- Которые мне не нужны. Подумай, сможешь ли ты заработать на нём целых семь либров, прежде чем…

- Шесть. И это моё последнее слово.

- Ладно. Я готов взять его за три… Вряд ли ты…

- Шесть. Это моя последняя цена!

Жан развязал свой поясной кошель и стал аккуратно выкладывать на стол золотые энье. Выложил столбик из двенадцати золотых монеток — одна либра. Потом второй такой столбик. Третий. Потом положил большую золотую монету меданской либры:

- Вот. Четыре либры. Это моя цена. Золотом. Прямо сейчас… Подумай. Если он вдруг умрёт у тебя завтра, что вполне возможно, учитывая, насколько он бледен, то ты уже не заработаешь на нём ни со. А так уже сейчас получишь…

- Ну, давай хотя бы пять либров. Меньше - это же совсем ни в какие ворота…

Жан, вздохнув, одним движением сгрёб все выложенные монеты со стола в подставленную ладонь.

- Что ж… очень жаль. Больше я за него заплатить не могу.

- Но… Постой.

- Четыре либры?

Магистр Сеговир жадно сглотнул:

- Хорошо. Но… Возьми тогда хотя бы ещё одного мальчишку. За сто со.

- Мальчишку? - Жан вздохнул. - Ладно. Возьму в придачу ещё и рыжего — но только за пятьдесят со.

***

- Зачем ты меня купил?.. Ты прости, я вовсе не хотел над тобой посмеяться, когда сказал…

- А я думаю, что ты именно хотел надо мной посмеяться… - ухмыльнулся Жан. - Да не дёргайся, дурень! Я не собираюсь тебя за это наказывать. Мне просто нужны помощники хоть что-то понимающие в химии. Будешь работать ассистентом вот у него. В моей мастерской.

- Тьер пока понимает в химии крайне мало. Только самые основы, - покачал головой Рикард.

- Неправда! Я отлично сдал магистру свой первый экзамен! - Тьер вдруг резко рванулся в сторону. Если бы Лаэр не держал его сзади за тунику, сжав изрядный кусок серой льняной ткани у себя в кулаке, мальчишка бы точно вырвался и удрал.

- Запомни, Тьер. Ты теперь мой должник. Закуп. Твоя цена — пятьдесят со. И у меня есть официальная бумага об этом. С подписями продавца, покупателя и двух свидетелей. Так что, если сбежишь, тебя поймают, до крови отстегают розгами, а потом вернут мне. Если ты сбежишь обратно к Сеговиру, то он тоже вернёт тебя мне. Понимаешь?.. А если будешь мне помогать, если будешь стараться, то скоро свой долг отработаешь и станешь свободен. А заодно, пока работаешь, научишься чему-нибудь полезному. Так что не советую бегать… И вообще, ты должен быть мне благодарен. Я тебя от смерти спас.

- От какой ещё смерти? - поднял на него глаза Тьер.

- От долгой и мучительной. Вдыхать пары ртути… Ну, той блестящей жидкости что капала у вас из железной трубки… Так вот, вдыхать эти пары смертельно опасно.

- Ты говоришь про жидкое серебро? - уточнил бледный, как белёная стенка, Рикард. - Когда ты пришел со своими странными вопросами, мы проводили вторую стадию кеврации жидкого серебра.

- А первая стадия кеврации это что?

- Выходит… ты совсем не сведущ в химии? Это то, что делал я, дробя змеиную кровь в ступке. Если она перенасыщена жидким серебром, то его избыток сам собой вытекает из минерала при дроблении. Это и есть первая стадия. На второй связанное змеиной кровью жидкое серебро выпаривается из порошка в печи, осаждается на холодной железной трубке и стекает вниз. Вот там лучше не дышать парами из железной трубы. Даже по запаху сразу чувствуется, что они ядовиты.

- Змеиная кровь, которую вы толкли… Это же краситель, да? Из него ещё делают светло-красную краску?

- Верно… - кивнул Рикард. - Ты совсем не знаешь, как называются химические элементы?

- Не знаю. Точнее, я не знаю, как их принято называть у здешних химистов.

«Змеиной кровью тут называют киноварь. Из неё же и добывают ртуть. Киноварь это соединение ртути с серой. Воняло-то при выпаривании серой, как от горелой спички, только куда противней. А у ртути нет никакого запаха. Эти болваны просто не чувствуют, что дышат её парами, и поэтому не понимают опасности. А ведь даже когда он в порошок толок киноварь в ступке, он при этом дышал парами ртути!»

- Полагаю, что я теперь — такой же закуп, как и Тьер?

- Да. Только ты должен мне четыре либры. Но и прибыли ты можешь мне принести куда больше, так что при честной работе довольно быстро сумеешь расплатиться.

- А какую работу я и Тьер теперь должны делать? Ты что, правда собираешься забраться на Ардос? Или попробуешь взлететь в небо, как Кателор?

- Нет. Это был просто разговор. Проверка вашей сообразительности. А заниматься мы будем выпариванием… разных жидкостей. Гораздо более безопасным для здоровья чем выпаривание жидкого серебра из змеиной крови. А потом, если повезёт, займёмся красителями, медикаментами или, может быть, металлическими сплавами.

- Почему ты выкупил именно нас двоих? - поинтересовался Рикард.

- Потому что вы с ходу не отвергли странную идею о том, что Земля имеет форму шара.

- Как это не отвергли? Да мы успешней всех её опровергли!

- Я имею ввиду — вы не отказались её обдумать. При этом, опровергая её, вы ссылались не на чужой авторитет, а на практический опыт. Предлагали мне самому провести эксперимент и посмотреть, что получится. Я именно этим и собираюсь заниматься. Проводить эксперименты, смотреть что получится и делать практические выводы, не оглядываясь на то, что какой-то учёный про это написал в своей книге.

***

Ночь прошла неспокойно. Тьер ворочался и хныкал во сне, а Рикард кашлял нехорошим, сухим кашлем. Новые наёмники - братья Хеймо и Вальдо поставили рядом свою палатку, и Ги ушел ночевать к ним, потому что в шатре стало тесновато.

«Обидно, если Рикард уже безвозвратно отравлен. Вот загнётся он через месяц, и плакали мои четыре либры… Хотя, при чём тут… Чёрт! Их бы всех оттуда вытащить. Но как? Они же, наверняка, не поверят мне, что пары ртути настолько ядовиты… Мои знания тут вообще никому не нужны. Я даже собственных слуг до сих пор не могу заставить пить только кипячёную воду и мыть руки хотя бы перед едой. Что уж говорить о других? Источником болезней они считают вонь. А про микробы, про вредные вещества, попадающие в организм при дыхании или через пищу они и понятия не имеют. И объяснять им что-то в целом бесполезно. Это ведь вещи совершенно не очевидные… Но что же — опускать теперь руки? Надо всё равно пробовать - как-то вводить среди окружающих полезные привычки. Какие-то наукообразные объяснения в этом вряд ли помогут. Надо бы на каждую полезную привычку придумать яркую историю, завязанную на местные суеверия. Прокатило же у меня объяснение, что быстро считать меня научил святой Асгарий? И не один раз прокатило, а прокатывает постоянно, кто бы ни спрашивал. Словно этому несчастному Асгарию больше делать нечего, как учить деревенских парней арифметике! Значит, надо использовать местную религиозность в созидательных целях. Если про то, что надо регулярно мыть руки с мылом, какому-то уважаемому здесь человеку заявит, предположим, явившаяся во сне святая Эйлис или святая Амалия, то, может быть, такое обоснование будет лучше воспринято и хоть кого-то убережет от поноса и дизентерии?»

***

- Первая буква каждой главы в хронике Мальдора цвета змеиной крови. Видишь? - Лин ткнула в заглавную букву своим тонким пальчиком.

- Ты имеешь ввиду - красного цвета? - уточнил Жан.

- Не совсем. Вот это — она провела пальцем по своему платью — бледно-красному, с фиолетовым оттенком, — ткань, окрашенная миртаной. Корни миртаны красят в разные оттенки красного. Но такой красный как тут, — она ткнула в пергаментный лист, — от миртаны не получится. Такой цвет это «змеиная кровь». Так называется красный камень. Его добывают на рудниках в Северном Норике. Если его растереть в каменной ступке в пыль и смешать с яичным желтком, то получится рисовать такие вот буквы - красные, как кровь из порезанного пальца. Этот цвет у нас, по названию минерала, называют «змеиная кровь»… А у вас, в России, есть такой цвет? Как его называют?

-Ярко-красный. Алый. - Сказал он по-русски. - А этот камень, и краску, которую из него делают, у нас называют «киноварь»… Ты напрасно стараешься выучить мой язык. Вряд ли когда-нибудь тут появиться другой человек, который будет его понимать.

- Интересный язык. Не похожий ни на один из тех, что мне знакомы… Но ты точно его не выдумал… Вот ты рассказываешь мне про то, как вы там живёте. Как там всё совсем по-другому. И это похоже… Не обижайся, но это всё похоже на бред сумасшедшего. На сны, на волшебные сказки. Говорить с другими людьми, даже находящимися на другом конце Земного Круга, через коробочку, которая прикладывается к уху? Смотреть на специальный прямоугольник на стене и видеть в нём то, что происходит за сотни лиг от тебя? Лететь по небу быстрее птиц на огромном металлическом корабле? Холодной зимой умываться с утра горячей водой, бегущей прямо из трубы? Во всё это трудно поверить… Но выдумать такое невозможно.

- Кстати, умываться тёплой водой, текущей из трубы, очень удобно и приятно, - улыбнулся Жан. - И это несложно устроить. Мало того, не так давно здесь, у вас, наверняка были подобные трубы с горячей и холодной водой. Я же читал у Свентория, в «Жизни десяти императоров», что в Меданской империи ещё при Марциане в больших городах были общественные бани. Жалко, что потом их разрушили.

- Общественные бани были вместилищем разврата и оскорблением Господа! - отрезала Лин. - Слава Богу, их теперь нет, - она осенила себя небесным знамением.

- В чём же там был разврат? - удивлённо посмотрел на неё Жан.

Линсмутилась и прошептала в пол-голоса:

- Приличной девушке не подобает о таком говорить.

- Ну, значит не было никакого разврата. Просто выдумки церковников, - отмахнулся Жан.

- Был! Церковники… они не зря. - Она кинулась к полке с книгами и вытащила толстый фолиант в окованном серебром переплёте. Раскрыв зашуршала листами. - Житие святого Сульта. Глава пятнадцать. Вот. Читай, если не веришь. - Она сунула ему в руки книгу и отвернулась.

Жан принялся читать, с трудом продираясь через не очень понятный шрифт:

- В этом абзаце? - уточнил он.

Лин, обернувшись, посмотрела на книгу.

- Да.

- Но тут… Я не понимаю. Я не знаю вот этого слова, и вот этого.

- Ты это специально, чтобы меня смутить?

- Прости, но я, правда, не понимаю, - развёл он руками.

- Вот это слово, - её лицо залилось краской. - Это когда мужским срамным органом пронзают женщину вот сюда — она указала пальцем на низ своего живота.

- Теперь понятно… Но это же обычное дело, если двое любят друг друга. Ведь от такого потом и появляются дети.

- Я не маленькая. Я понимаю. Но как можно делать это совершенно голыми, в общей бане?

- И вот это слово мне не понятно.

- А это такая большая каменная ёмкость. Туда наливают тёплую воду, чтобы дети барахтались и учились плавать.

-Бассейн, - сам себе кивнул Жан. - Но разве плавать в таком это грех?

- Страшный грех ласкать, и тем паче пронзать женщину там, где купаются дети. Такой…бассейнне должен быть в бане… Учить детей плавать это хорошо. Надо делать это, пока они юны, безгрешны и не стыдятся голого тела. Однако великий грех делать такую ёмкость в бане. Ведь там все мужчины и женщины голые, что само по себе уже грех.

- Но… мыться голым это же нормально. Как ещё можно помыть своё тело?

- Человек должен мыться один, чтобы никого не склонять ко греху своим обнаженным телом.

- А если какой-то человек не может помыться сам?

- Детей и слабых стариков моют родственники. Или слуги. В этом нет греха. Но если двое голых начнут заниматься таким… А другие это видят… А если все они тоже будут голые? Они же не смогут не соблазниться, не загореться грешным желанием, столь явственно видя чужой грех. Как ты не понимаешь — бани соблазняли людей на разврат, и тем самым толкали их души в огненное адское пламя!

«Как хорошо, что я не рассказывал её ничего про нудистские пляжи и про порнуху, а то бы она вообще решила, что я — конченный развратник, с которым и говорить-то опасно».

- Да. Теперь я понял, в чём дело, - Жан положил руку на её дрожащую от возмущения горячую ладонь. - Спаси тебя Трис, что объяснила. И… Прости, что я вынудил тебя так…

- Ничего. Пустяки, - она через силу улыбнулась, убрала свою руку из под его ладони и захлопнула книгу. - Я всё надеюсь, что если смогу хорошо растолковать тебе основы нашей религии, ты искренне уверуешь в Триса и сумеешь спасти свою душу от ада.

- Я понимаю. Лин, ты… Ты настоящий друг. Даже не знаю, как отблагодарить тебя. Ты уже здорово мне помогла… Да, вот что. Возьми свою фекумну. - Жан вытащил из подвешенной на спинку стула холщовой сумки меданский букварь. - Я уже наизусть её выучил. Ты же видишь, я научился читать даже такие непростые тексты. Только вот иногда незнакомые слова…

- Ты правда сперва ничего не понял? Или что-то всё-таки понял, но специально дразнил меня? - спросила она, уже неподдельно улыбаясь, и взяла у него из рук фекумну.

- Я не всё понял, - четно ответил Жан. - Если бы всё, я бы не стал тебя так… - «А может и стал бы. Видеть тебя такой возбуждённой, такой раскрасневшейся от смущения… Нет, определённо, стал бы, даже если бы знал!»

Лин, тем временем, склонилась над сундуком, открыла замок и бережно положила внутрь свою детскую азбуку.

«Господи, прижаться бы сейчас к этим стройным ножкам, обнять её, покрыть поцелуями с ног до головы! А как было бы хорошо очутиться с ней вдвоём в тёплом бассейне, совершенно голыми… Без посторонних зрителей, конечно… Девочка моя, как же мне не испортить твою жизнь своей глупой влюблённостью? Мой внутренний Зверь стонет от похоти и готов трахнуть тебя прямо здесь и сейчас. Я и сам почти готов на это решиться, невзирая на все кары, которые потом на меня обрушатся… Сдерживает только то, что я боюсь её напугать. Как она отнесётся к проявлению моей страсти? Вдруг после этого станет воспринимать меня по другому - не как друга, а как опасного насильника?»

Захлопнув и защёлкнув сундук, Лин обернулась, лукаво улыбаясь:

- Ну, раз я тебе так хорошо помогла, то, может быть, и ты мне поможешь? Откроешь мне наконец свой секрет?

- Какой секрет?

- Та фраза. Что она значит?

- Какая фраза?

«Ну, вот, кажется, и всё. Я уже вторую неделю вожу её за нос. Всё надеюсь, что она забудет. А она не забывает. Наоборот, ещё больше распаляется… Что ж, может быть, так и надо? Может быть, всё это к лучшему?»

- Ты прекрасно знаешь, о чём я. Что значит вот эта твоя фраза: - «Ти прикрасна, йа тибя лиубльу».

- Ну, хорошо. Сядь. Послушай. Я заранее прошу меня простить. Я не должен был тебе этого говорить.

- Это что-то обидное?

- Нет… Но я не должен был.

- Что она значит?

- Ты прекрасна. Я тебя люблю. - Вот что значит эта фраза. Это её точный перевод, - сказал Жан на меданском.

Лин приоткрыла от удивления рот. Прижала руки к груди. Посмотрела на него как-то уже совсем по-другому. - Не как умненькая, но избалованная девушка-подросток, а как взрослая женщина, вдруг осознавшая всю сложность, опасность, и, в то же время, притягательную прелесть происходящего.

- Это не шутка? Ты действительно…

- Это была и есть чистая правда… Послушай, ты вовсе не должна что-то говорить и, тем более, что-то делать в ответ. Я… Мои чувства не обязывают тебя ни к чему. Я понимаю, что между нами пропасть. Я чужестранец, бедняк, а ты…

Лин вскочила из-за стола и стремительно выбежала из комнаты.

«Вот так?.. Кажется, теперь всё кончено. Бедная девочка. Почему ты не встретилась мне там, на моей Земле? Хотя, здесь я молодой смазливый парень, а там — старый, никому не нужный дядька… Я и здесь-то ей, честно сказать, совершенно не нужен. Какой ей прок от меня и от моих странных историй? Жалко, если теперь меня вышибут из графского дома пинком под зад… Столько не прочитанных, даже ещё не просмотренных книг… Хотя, разве это главное?.. Солнышко моё, позволь мне остаться для тебя хотя бы другом. Просто видеть тебя иногда, слышать твой голос, любоваться, хоть издали, знать, что с тобой всё в порядке…»