Тайны затерянных звезд. Том 5

Глава 17

И снова, как и тогда, на «Василиске», Кайто преобразился. Неестественно выпрямился, словно его позвоночник в один момент превратился в титановый лом, взгляд его расфокусировался, будто азиат снова попал в открытый космос и впал в приступ космофобии, а пальцы сжались на рычагах управления огнём так плотно, что даже костяшки побелели. Они даже дрожать перестали, хотя, когда Кайто только садился, было отчётливо видно, что пальцы его слегка подрагивают.

Создавалось ощущение, будто самого Кайто из его тела вытащили, а вместо него засунули кого-то другого. И если бы я раньше не видел Кайто в таком состоянии, я бы начал волноваться за азиата.

Хотя, чего греха таить? Я волновался за него! Сильно волновался! Но у нас не было шансов взорвать торпеду. Так может у псевдо-Кайто получится?

А потом Кайто выстрелил. Он будто бы даже не пытался прицелиться в едва виднеющуюся на экране вспышку двигателя торпеды, а стрелял вообще не пойми как, чуть ли не наугад. Насколько я мог судить, несуществующее сейчас перекрестье прицела, или, в нашем случае — центр экрана даже близко не совпадал с положением торпеды.

И тем не менее Кайто выстрелил. Выстрелил, и тут же слегка сдвинул пушку, и выстрелил снова.

И после этого замер, уронив всего одно короткое слово:

— Магнус.

Здоровяк понял его с полуслова. Кайто ещё не успел договорить, а Магнус уже пристально вглядывался в показания своего радарного поста — в те данные, что не проецировались на лобовик, потому что являлись довольно узкоспециализированной информацией, которую один только навигатор и способен понять.

— Не фиксирую, — спустя мгновение произнёс он. — Не фиксирую никаких признаков уничтожения торпеды.

Кайто ничего на это не ответил и вообще никак не показал, что услышал ответ. Вместо этого он снова замер в какой-то неестественной позе, слегка скрючившись на правый бок, а потом выстрелил снова.

Три новых плазменных трассы расчертили космос и улетели прочь от корабля, а Кайто снова замер в неправильном, неудобном положении… Как сломанный робот, вот! Как те самые роботы, которые «покончили с собой», если так можно про них сказать, на базе, и которых мы нашли спустя десятки, если не сотни лет! Они точно так же стояли и сидели в неестественных, неправильных и чуждых для человека позах!

Видеть Кайто в таком положении было больно и тревожно. Чтобы отвлечься, я всматривался в лобовик, высматривая там торпеду, «Алого» и отправленные Кайто сгустки плазмы.

— Не регистрирую, — снова покачал головой Магнус. — Никаких сигналов.

Кайто выстрелил снова. И тут же — ещё раз, будто бы в ту же самую точку. А потом, через секунду — ещё раз.

Он словно пытался передать азбукой Морзе какое-то послание для торпеды, только использовал для этой цели не звук, а свет плазменных разрядов.

Но торпеда, как и три четверти современных космических пилотов, не знала азбуку Морзе, поэтому просто продолжала себе лететь дальше, целя в «Алый», и Магнус безальтернативно это подтвердил:

— Не регистрирую изменений.

Капитан за соседним боевым постом, который тоже прекратил вести огонь, как только Кайто сел за рычаги, посмотрел на азиата странным взглядом. В нём явственно смешались недоверие, тоска и какое-то… чувство вины, что ли?

Я понимал, что капитан знает о ситуации Кайто гораздо больше, чем я. И вот это чувство вины стало для меня знаковым. Словно капитан извинялся перед азиатом, что тому пришлось впустить в себя это…

Хотя, вполне возможно, мой мозг от перенапряжения и от невозможности решить задачу, начал придумывать то, чего нет. И на самом деле всё обстоит совсем иначе.

— Ка-а-ай… — негромко протянул капитан. — Может быть, ты…

Он замялся, явно не зная, как продолжить.

Я не удивлюсь, если бы продолжение звучало как:

«Может быть, ты перестанешь маяться дурью и вернёшь контроль над оружием тому, у кого есть понимание, что с ним делать и как с ним обращаться?..»

Вполне возможно, что именно это хотел сказать капитан, и именно поэтому у него такой странный взгляд — он сам себя корит за подобные мысли. Буквально ругает в глубине сознания сам себя последними словами за то, что смеет поставить под сомнение адекватность члена своего экипажа.

Но в том, что он ставит адекватность под сомнение, нет ничего плохого. Если не ставить вещи под сомнение, не выйдет проверить их достоверность.

Вот только капитану, кажется, невдомёк, что, ставя под сомнение адекватность Кайто, он ставит под сомнение и мою адекватность тоже. Ведь это я пустил его за рычаги и позволил делать то, что он делает.

А вот почему я решил так поступить, это уже другой вопрос и, если бы кто-то его мне задал, я бы ответил просто и без сомнений — нет смысла повторять одни и те же действия в надежде на другой результат, это безумие. Чтобы получить другой результат, надо менять всю цепочку, которая к этому результату приводит.

И смена самого первого звена этой цепочки — самый верный способ.

Поэтому я поднял руку, привлекая внимание капитана, а, когда он перевёл на меня взгляд, только лишь покачал головой, глядя ему в глаза.

И капитан меня понял. Он понял, что не стоит сейчас отвлекать Кайто, а если он сомневается в его способностях, то лучше ему продолжать вести огонь по торпеде со своей пушки, увеличивая шансы на поражение. Молча.

Он всё это понял, — я видел по его глазам. Поэтому он лишь кивнул и вернул взгляд обратно к дисплею боевого поста, берясь за рычаги.

— До контакта с «Алым» осталось предположительно тридцать секунд. Может, скоро пять, — нервно доложил Магнус, не отрывая взгляда от своего рабочего места.

И в этот момент Кайто выстрелил снова. Целых четыре заряда выпустил, два по два, две коротких очереди, два коротких плевка перегретой плазмой…

И снова замер, ожидая результата.

— Не регистрирую… — уныло начал было Магнус.

И тут же заткнулся.

— Твою мать! — заорал он, вскакивая со своего места. — Попал! Сукин сын, ты попал! Фиксирую разрыв! Мать твою, как ты это сделал⁈

Капитан, не успевший сделать ни одного выстрела, перевёл взгляд на Кайто и едва заметно улыбнулся. Ему явно полегчало, в том числе и от того, что он так и не успел высказать ему свои сомнения. Зная Кайто, его это легко могло бы ввергнуть в депрессию на несколько часов, если не дней.

Впрочем, ещё большой вопрос сколько сейчас Кайто в Кайто… Если версия, которую мне высказывал капитан — правдива, и сейчас им владеет какая-то другая личность, что весьма похоже на правду, насколько я могу судить, то вероятность того, что эта личность такая же податливая и обидчивая как наш техник, стремится к нулю с тремя световыми скоростями. Я бы даже сказал, что она ему диаметрально противоположна, по крайней мере, по всем внешним признакам. Холодный расчётливый логичный интеллект, суровый, малоэмоциональный, циничный, прагматичный… В общем, анти-Кайто. Странно, что его сознание от такого соседства не взрывается вспышкой всепожирающей аннигиляции, разрывающей само пространство-время.

Хотя… С чего я взял, что не взрывается? Что я вообще о нём знаю? Может он не спит ночами, потому что в его голове две разные личности пытаются вырвать друг у друга пространство для жизни?

— Началось… — громко прошептала Кори, глядя чуть вбок, на ту часть лобовика, где выводилась общая картина боя.

Я бросил короткий взгляд на радарное поле, и увидел там неровную расползающуюся кляксу электромагнитного хаоса, скатывающего излучение радаров в клубочки и добавляющего их в общую корзину волнового шторма.

Поражённая выстрелами Кайто торпеда сдетонировала сама об себя, о свою же материю, даже несмотря на всю свою защиту. Когда плазма взрывается на фюзеляже, корёжа его и заворачивая куски металла внутрь, какой-то из них неминуемо коснётся частички антиматерии, провоцируя аннигиляцию.

Мы резко потеряли из видимости почти четверть поля боя — всё, что осталось за облаком электромагнитного хаоса. Мы потеряли из поля зрения «Алый» и несколько кораблей «лунатиков» и даже не могли выйти с ними на связь, пока этот волновой шторм не успокоится.

— На каком расстоянии от «Алого» произошла детонация? — спросил я, снова переводя взгляд на Магнуса.

— Секунду! — он принялся тыкать пальцами в навигаторский пост. — Поднимаю логи.

— На достаточном, — подал голос Кайто. — Максимум, слегка зацепило хаосом.

Техник уже вернулся в своё обычное состояние маленького чуть сгорбленного азиата, глядящего на мир со смесью опаски и удивления. Он убрал руки с рычагов боевого поста, словно сам испугался того, что только что наделал, и даже спрятал их под себя, как будто отморозил и теперь пытался согреть.

— Нашёл! — возвестил Магнус. — Сигнатура разрыва плазмы на щите — двенадцать тысяч триста семнадцать метров от «Алого», сигнатура разрыва плазмы на корпусе — одиннадцать тысяч семьсот двенадцать метров от «Алого». Нормально, жить будет.

— Я же говорил! — слабо улыбнулся Кайто и сполз с кресла боевого поста. Тяжело сполз, как будто он не рычаги управления огнём только что держал в руках, а штангу как минимум в центнер весом, да не просто держал, а ещё и усиленно качал её. Руки его свисали вдоль корпуса как две лианы, лишившиеся поддержки в виде дерева, на котором они росли всю свою жизнь, а спина согнулась в такую дугу, словно та самая штанга действительно существует, и сейчас лежит на Кайто сверху, а мы её просто не видим.

Он прошёл мимо меня, и я не удержался — протянул руку и хлопнул его по плечу. Совсем чуть-чуть, буквально пальцами коснулся, но этого Кайто хватило, чтобы зашататься и чуть не упасть. Пришлось сжать пальцы, удерживая его от падения, и, едва-едва только поймав равновесие, он посмотрел на меня взглядом, в котором, вопреки моим ожиданиям, был не страх и удивление, а вселенская, просто бесконечная, усталость.

— Ты молодец! — честно сказал я, глядя в его глаза. — Ты просто отлично поработал. Буквально спас ситуацию.

— Я молодец… — едва слышно повторил Кайто. — Я спас ситуацию…

Он повторял за мной мои фразы, но в глазах его не было понимания сказанного. Он опять смотрел куда-то сквозь меня, или наоборот — внутрь самого себя, хрен разберёшь.

Я разжал пальцы, и Кайто продолжил свой тяжёлый путь к техническому посту, едва переставляя ноги. Как натуральный робот, у которого остался последний процент заряда, напряжение батареи критически упало и его едва-едва хватает на то, чтобы заставлять двигаться приводы.

— Кайто красавчик! — со вкусом произнесла Пиявка, накручивая на палец волосы. — Но что, если они запустят вторую торпеду? У них же две торпеды, правильно?

Она сидела в своём любимом кресле в своей любимой позе, и единственная из всех не принимала никакого участия в охоте на торпеду — ей просто не нашлось в ней места. Да и не могла бы она помочь ничем, если уж говорить совсем откровенно.

— Не запустят, — отозвался капитан, не оборачиваясь к ней. — Сейчас «Алый» и «Опаловый» разделяет зона электромагнитного хаоса, так что они не смогут взять друг друга на прицел. Им придётся либо ждать, когда хаос утихнет, либо обходить его, что долго, либо пройти через него, чтобы снова восстановить радиовидимость. Но «Опаловый» этого точно сделать не сможет, потому что разрыв произошёл далеко от него, ему до него лететь и лететь. Так что, если наши сами не вылезут из-за облака, они в безопасности.

— Угу, а вот мы — нет… — закончил я за капитана. — Потому что как только администраты поймут, что «Алый» им временно недоступен, как бы они не решили воспользоваться этой передышкой, чтобы не сосредоточить огонь на нас… Кори!

— Кори да!

— Неси нас к «Сизифу» да поскорее! А то как бы у нас самих сейчас на хвосте не появилась торпеда!

Конечно, всерьёз рассчитывать на то, что среди полусотни крутящихся в округе кораблей «Опаловый» выберет целью для торпеды именно нас, было глупо. Глупо было вообще думать о том, что администраты решат потратить вторую торпеду на мелкий корабль, а не дождаться, пока на горизонте снова не появится «Алый», чтобы вторично вдарить по нему.

Конечно, можно было бы прибегнуть к уже зарекомендовавшему себя методу шуток про мамку в адрес капитана эсминца, но зачем? У нас с самого начала этой операции стояла другая задача, и то, что мы от неё вынужденно отклонились на какое-то время, не означало, что про неё стоит забыть. Даже наоборот — это означало, что к ней надо как можно скорее вернуться!

И желательно, быстрее, чем на «Опаловом» решат воспользоваться паузой в артиллерийской дуэли для уничтожения других кораблей…

Поэтому Кори моментально дёрнула корабль вниз, отчего нас всех слегка приподняло над полом, хитрой полубочкой развернулась, и на полной тяге ломанулась к «Сизифу», одиноко бредущему по космосу в стороне от боя.

Ни нам, ни администратам, не было нужно, чтобы грузовик пострадал в процессе боя. Они, конечно, про нас не знали, но в итоге всё сражение, без договорённости между сторонами, само собой сместилось в сторону от самого важного объекта. А сам «Сизиф», уж не знаю, по указанию своего капитана или выполняя приказ командира всего звена, делал то единственное, на что был способен в этой ситуации. Со всех ног улепётывал прочь, ярко светя пульсирующими маршевыми двигателями.

Ну как «со всех ног»… Со всех ног, на какие только он был способен.

Кори догнала его без проблем — «Барракуда» даже без форсажной камеры летала вчетверо быстрее, чем плёлся «Сизиф». Грузовик был полностью лишён каких-либо орудий, поэтому никак противодействовать нам не мог, и мы без проблем юркнули под его щит. Кори мастерски прижала наш корабль к фюзеляжу грузовика, практически скребя плоским днищем по его обшивке, и я скомандовал в комлинк:

— Жи, твой выход!

— Жи да.

На камерах всё того же боевого поста, за который я снова сел было видно, как тёмная фигурка робота (не зная, что это робот, и не разберёшь ни хрена, что это вообще такое — запчасть, что ли, какая-то отвалилась?) отделилась от корабля, медленно кувыркаясь, пролетела разделяющие корабли десять метров, раскрылась, и прилипла к обшивке «Сизифа».

Секунду подождав, словно привыкая к новым условием, Жи, как четвероногой паук, с огромной скоростью понёсся вперёд, прямо к ближайшему шлюзу, которых на «Сизифе» насчитывалось всего два. Больше, чем на иной станции, да, впрочем, «Сизиф» и сам по себе больше, чем иная станция. Размером примерно с молодую «Калари», а если брать какой-нибудь небольшой передовой аванпост или там научную лабораторию из серии тех, что располагают в системах с нестабильными звёздами — и вовсе в полтора раза больше.

Забавный парадокс заключается в том, что при всех своих размерах целого города, внутри «Сизиф» чуть ли не меньше, чем наша база в поясе астероидов. Почти полностью состоящий из реактора и двигателей, грузовик насчитывает всего пятнадцать членов экипажа, из которых четырнадцать работают в две смены по семь человек, а пятнадцатый — капитан. Именно поэтому на такой громадине всего лишь два шлюза — больше просто не нужно и не может быть нужно даже в теории.

— Шлюз переведён в сервисный режим, — доложил Жи через комлинк. — Стыковка возможна.

— Отлично! — я отпустил рычаги управления огнём и поднялся с кресла боевого поста. — Я к шлюзу, стыковаться! Кори, подводи! Остальные — одеваться и экипироваться! Кайто…

Азиат, который уже спустил ноги со своего кресла, удивлённо посмотрел на меня.

— Ты и так сегодня много сделал, — улыбнулся я. — И выглядишь после этого не очень, честно говоря. Если ты не в состоянии, лучше никуда не ходи. Останься на корабле.

— Да хрен ты угадал! — хмыкнул Кайто, сползая с кресла. — Вы же там без меня пропадёте.

Я улыбнулся и ничего не ответил.

Что тут ответишь… Тут и ответить-то нечего.

Ведь он вполне мог оказаться прав.