Великие Игры 3.0

Глава 14

Глава 14. «Тому далеко ходить не нужно, у кого черт за плечами»

— Про этих я как-тпо позабыл, — досадливо пробормотал наш спутник, становясь боком, чтобы всем было видно, что там скрывали его широкая спина и крылья, — парни, вроде бы, смирные. Поначалу, правда, шумели, пол разбирали, земляными работами занимались, но в соседние коридоры не лезли, вот я ими и не интересовался. А парни успели развернуться.

Обычно я не отличаюсь любопытством, но тут грех было не заглянуть.

Взгляду тут же открылось максимально колоритное производственно-бытовое помещение. Выглядело оно причудливо: все стены местами были покрыты какой-то мерзковато похлюпывающей ползучей плесенью. Там, где ее не было, — пестрели четкие детализированные и даже красочные рисунки. Чаще всего — похабные. Но были и пугающие, и даже реально отвратительные, изображающие всякого рода пытки и казни различных существ, в большинстве своем — гуманоидных. Однако, присутствовали на них и вовсе не похожие на людей, но явно разумные существа. Это было видно по их глазам: неизвестный художник очень талантливо изобразил в них всю гамму страданий и обреченности на вечные муки.

Пытали и казнили существ хорошо мне знакомые ребята: невысокие, с телами, покрытыми черной шерстью, с хвостами и рожками. Да-да, классические такие черти. Правда, и среди этой братии имелись отличия: у кого-то ноги были козлиными, а у других они гнулись коленками назад. Некоторые имели поросячьи пятачки вместо носа, а лица иных практически не отличались от человеческих, но с искривленными пропорциями. Чересчур высокие острые скулы, широкие рты — почти что пасти, полные мелких, словно острых зубов, и глубоко посаженные злые глаза, горящие то желтым, то красноватым светом.

И это только то, что можно было бы рассказать, глядя на рисунки. В жизни же, черти выглядели еще любопытнее: странная пластика при движениях, когда конечности порой сгибаются под неестественными углами, постоянные ужимки и всевозможные гримасы — эдакая карикатура на человека. А хвосты! До того подвижные и гибкие, что впору использовать их в качестве дополнительной руки!

Впрочем, вон в тени у стены, пританцовывая, стоит щуплый наполовину седой черт и кисточкой хвоста дорисовывает очередной сюжет эпической массовой термической казни.

Классических гигантских раскаленных сковород и чанов с кипятком для грешников здесь, конечно, нет, но зато в самом центре громадного зала расположена большая гладкая пустая площадка. Выглядит она словно дорожное плотно, только что отутюженное асфальтоукладчиком: черная, как смоль, и парит. Поверхность у нее явно очень горячая. Собственно, сразу же чувствуется, что в огромном помещении очень жарко.

Горгулья стоит и очень по-человечески растерянно чешет когтистой трехпалой лапой серый каменный череп.

— По идее, напасть они не должны, — наконец, выдает наш крылатый стратег, — они специализируются на ритуальной магии, основанной на специфическом способе жертвоприношения. Им нужны уже формально умершие, но еще реально способные воспринимать боль разумные существа. Почти у всех разумных есть такой миг, вот в этот промежуток времени, они добычу и хватают через мгновенные порталы. Как только сюда начали валить из портала многочисленные живые мертвецы, эти ребята почувствовали наживу и тоже заглянули на огонек. Как я понял, повторно умирающий труп для них настоящий деликатес. Обнаружив тут эдакий Клондайк, парни без спроса решили организовать здесь филиал. А потом в ретрансляторе что-то в очередной раз сломалось, и портальная магия напрочь перестала работать. Домой эти затейники вернуться не могут. Пользоваться привычной им магией — тоже. Первое время они пробовали сами убивать бродячих мертвецов, но без микропорталов толку от этого нет.

А чем они питаются? — уточнила Рина, пытаясь тоже выглянуть из-за моего плеча.

— Ты бы, внученька, не высовывалась, — резко произнес самопровозглашенный дед и расправил крыло, перекрывая девушке обзор, — не нужно, чтобы они тебя видели. Тут, понимаешь ли, по сути, большая строительная бригада, работники которой лет эдак сто не видели женщин. А питаются они фруктами, ягодами и крысами. Роют подземные ходы в соседние локации и быстренько добывают там себе пищу. Яркого света они не выносят, поэтому первое место в рационе надежно удерживают крысы и летучие мыши. У нас тут этого добра навалом.

Тем временем, нас не только заметили, но уже и организовали комитет по встрече.

Два полностью седых черта неторопливо шли в нашу сторону. На головах обоих были не то шлема, не то каски, с дырками для рогов. У одного шлем был белый, у другого — желтый.

Первым заговорил с нами обладатель белого шлема.

Не разобрав первых слов, я легонько пнул нашего гида по нижней лапе.

Бросив на меня удивленный взгляд, горгулья на удивление быстро сообразила в чем дело, смешно зашевелила ушами, и дальше все мы не только слушали приветственную речь, но и понимали ее.

— … сам Хранитель подземелья в своем улучшенном обличии с многоуважаемыми спутниками! Смеем заверить вас, что мы не нарушаем никаких строгих запретов и смиренно работаем над тем, чтобы вернуться домой, но силы с каждым годом покидают нас все стремительнее. Поэтому мы вынуждены просить у тебя, Хранитель, всесильной поддержки и всемерной помощи.

— Не спеши бить копытом, Маммон, — прервал черта наш монстр, — вечно тебе всего мало! Я ведь дал вам доступ в коридоры, полные еды и воды и не стал убивать, даже когда у меня было плохое настроение, а вы дразнили меня бильярдным шаром на ножках! Что же вам еще нужно?!

— Хранитель! — буквально возопил черт, именуемый Маммоном. — Ты дал нам хлеба, пожалел, но совсем позабыл о зрелищах! Посмотри только, как тяжело нам приходится! Наша стагнация грозит перерасти в деградацию! Чтобы не забыть азы нашего призвания, мы вынуждены заниматься созданием наглядных пособий прямо на стенах, безвозмездно облагораживая тем самым временно вверенное нам помещение. И не получаем за это никаких послаблений или вознаграждений…

— Нам просто нужно пройти, — перебил черта, который оказался даже более разговорчивым, чем он сам, монстр, — не исключено, что в результате нашей прогулки, вы сможете вернуться домой. Поэтому, чем меньше разговоров, тем лучше.

— Подвинься немного, мне же интересно! — услышал я шепот Рины у себя за ухом.

Аккуратно обернувшись, я обомлел — рядом стоял совершенно незнакомый молодой человек и улыбался мне хитро и победоносно.

— Гарр постарался! –не без гордости за друга прошептала она.

— Что ж он с голосом-то не поработал?! — пробурчал я, слегка отодвигаясь.

— Ничего, помолчу несколько минут — от меня не убудет, — прошептала Рина, с любопытством оглядывая двух седых чертей.

— Только на стены пристально не смотри, — предупредил ее, — там то еще зрелище.

— Хорошо, все равно освещение тут ужасное.

Странно, видимость тут действительно не очень. Как же я все умудряюсь рассматривать в деталях?

— Что ж, тогда мы проходим, — не дал мне додумать мысль приятный голос горгульи, — попросите своих подопечных не путаться у нас под ногами и воздержаться от шуток.

— Да какие нынче шутки, — отмахнулся черт в желтом шлеме, — старики без сил, а молодежь ленивая и бестолковая — загниваем…

Дослушивать его речь мы не стали, а аккуратно двинулись вперед.

Как-то само собой получилось так, что первым, естественно, шел Хранитель являя собой своеобразный ледокол, прорезающий нам путь в плотной группе не спешащих уступать нам дорогу чертей. Сразу за ним я подтолкнул Рину, и тут же сам пристроился ей вслед. Раз тут она являлась самым слабым звеном нашей небольшой цепочки, то стоило максимально ее обезопасить. Если бы ситуация позволяла, то, уверен, еще бы и Стун с Гарром стали бы по бокам от девушки.

Но плотный бурлящий поток постоянно находящихся в движении чертей, подававшийся в стороны перед горгульей, очень быстро смыкался за его спиной. В итоге мы двигались по очень узкому живому коридору. Это был одновременно самый мерзкий и вместе с тем страшный коридор в моей жизни. Он полностью состоял из глумливых оскаленных рож шевелящихся когтей, нетерпеливых притопывающих копыт и яростно подергивающихся хвостов. А глаза… то желтые, то красные — все они были одинаково безумные. Казалось, что любое неосторожное наше движение или слово способны стать искрой на пороховом складе.

Переведя встревоженный взгляд на Рину, немного успокоился: иллюзия была на диво хороша. Парень впереди не вызывал никаких вопросов. Шел себе вразвалочку и даже слегка косолапил. Подозрения — ноль!

Думаю, что те шутники, тоже ничего не подозревали. Они просто по слышимой только им команде, синхронно запустили каждому из нас в лицо по большой напуганной и разозленной летучей мыши.

Горгулья свою благодарно съела. Я — на рефлексах уклонился. Судя по удару камня о камень, донесшемуся из-за спины, Стун просто прихлопнул свою мышь, как комара. Дальше на миг все звуки потонули в истерическом визге Рины.

Заглушить его смог только нестройный, но мощный хор восторженных голосов, ревевших всего одно слово: «Ба-а-а-а-б-а-а-а-а!!!».

Нас всех спасло только то, что черти какое-то время не верили ни своим ушам, ни своему счастью, что дало нам возможность сгруппироваться в какое-то подобие римской «черепахи». Горгулья и сбоку и сверху укрыла за своими впечатляющими размерами крыльями Рину и Гарра, Хрюна и Флина. Мы же со Стуном, как единственные вооруженные члены отряда, защищали тыл нашей медленно ползущей к выходу рептилии.

Первую неорганизованную атаку мы отбили достаточно легко: Стун, как истинный мастер убийца, не колебался и мгновения. Как только к нам потянулись руки, оканчивающиеся костистыми пальцами, он переломил древко своей алебарды чуть ли не у самого наконечника и заработал получившимся топором с проворством лучшего в мире фехтовальщика и хладнокровием мясника.

Примерно полтора десятка отделенных от волосатых тел конечностей вразумили нападавших. Они отхлынули на время, что дало нам возможность ускорить свое продвижение к выходу.

— Нам бы добраться до коридора, — проорал я в сторону уха Стуна в попытке перекрыть поднявшийся гвалт, — тогда будет проще обороняться: твой дедуля вообще сможет перекрыть его крыльями, и на этом вся закончится!

— Берегись хвостов, — ответил мне Стун.

Я хотел было спросить, что он имел в виду, но объяснили мне это уже черти.

Четверо рослых козлоногих удальцов вышли в первый ряд и со свистом стеганули по нам со Стуном длинными хвостами.

Великан принял оба удара на каменную руку. Потом схватил намотавшиеся на нее хвосты, резко дернул на себя, заставляя двух чертей повернуться к нему задом и упасть на спину. Полшага им навстречу, взмах топора и Стун стал владельцем двух весьма сомнительных трофеев.

Я каменными руками похвастаться не мог, поэтому принял удары на древко топора. Оружие при этом пришлось выставить вперед подальше от себя. Чем тут же и воспользовались хитрые черти. Они попытались вырвать топор у меня из рук. У двух здоровяков это не вышло, но к ним тут же пришла на помощь группа поддержки. По три бойца ухватились за каждый хвост и синхронно дернули его на себя.

Сила солому ломит: выхода у меня было ровно два: либо лететь вместе с топором в тысячу чертей, радостно распахнувших свои гостеприимные объятья, либо выпустить древко из рук. Выбор, по моему скромному мнению, был очевиден, тем более, что в этот момент, Стун нарушил строй и в образовавшуюся брешь уже попытался проскочить мелкий юркий черт.

Отпустив рукоятку топора, я от всей души саданул ногой по вертлявому противнику. Тот улетел под потолок по траектории сдувающегося шарика. Это несколько удивило меня, но времени на анализ столь замысловатого маршрута невольного летуна не было, потому что на его место уже метили двое, а руки и ноги Стуна уже оплетали не меньше десятка хвостов. Большая часть из них захлестнулась на руке, держащей топор. Нападающие явно намеривались сначала обезоружить нас, а уже потом…

Что они собирались делать потом, я решил не прогнозировать в целях сохранения душевного равновесия.

Стун же, снова рванул руками, выдергивая чертову дюжину противников и вновь пуская в дело топор. Но в этот раз местные ребята уже были к этому готовы: на вооруженной руке повисло сразу несколько рослых атакующих. По ним, как по лестницам, мгновенно стали корабкаться более мелкие и подвижные особи. В то время как другие, уже буквально облепили ноги нашего великана.

Казалось, еще миг, и все будет потеряно. В этот момент из-за крыла горгульи вылетела крошечная, но стремительная шаровая молния, ударившая в чертей, висящих на руке Стуна. Уши заложило от визга, а нос сразу же вышел из строя из-за дикой вони паленой шерсти.

Зато мои мозги, наконец, прочистились, и я таки вспомнил, что на минутку еще и маг, пускай и довольно посредственный.

Действуя больше по наитию, чем имея стройный план, я подскочил к другу, пару раз пнул его по ближайшей ко мне ноге, очищая ту, от прилипчивых чертей, уже, впрочем, обломавших об нее и зубы и когти. Потом сорвал с его руки два добытых в бою длинных хвоста, напитал их энергией и начал вести воспитательную работу среди местного дремучего населения!

Первое время работа шла ни шатко, ни валко, но потом набирающий обороты здравый смысл подсказал, что тут нужна не просто энергия, а вполне себе конкретная.

И тогда я, пользуясь тем, что вся магия в подземелье пронизывает меня насквозь, стал преобразовывать те потоки, что шли от моих рук к обрубкам хвостов, которые теперь сами стегали и своих бывших хозяев, и их сотоварищей. И закрыв глаза, оставив только магическое зрения, я начал вспоминать все самое лучшее, доброе, светлое, что только было в моей жизни во всех трех посещенных мною мирах.

Импровизированные кнуты в руках вспыхнули, начав светиться, как джедайские мечи, и уже от одного этого света яростная панически толпа отхлынула от нас на пару шагов, а в мою сторону полетел мой же недавно отобранный чертями топор.

Но что раздухарившемуся магу могла сделать острая железка на палке?! Правильно, раззадорить его еще больше!

И мои кнуты, светясь и сами сгорая от этого противного им свечения пошли гулять по мерзкому скопищу нечистой силы. Теперь они не стегали — рубили и развоплощали. По нескольку мерзких карикатурных фигур за один взмах!

Строй чертей дрогнул, козлоногие и те, что щеголяли коленками, гнущимися назад, запрыгали во все стороны, от моих догорающих кнутов, как от ладана!

Увлекшись, я было начал их преследовать, и тоже скакнул (дурной пример заразителен) с места, но на лету был схвачен длинной каменной рукой и возвращен на место.

Наша черепаха явно включила вторую скорость и, набирая обороты, лихо ползла к ближайшей широкой трещине в стене.

— Прикрывай голову! — услышал я едва прорывающийся сквозь чертов визг голос Стуна. — Если будет совсем туго, прячься за меня!

Помня, что проницательность друга в этом бою еще не давала осечек, я не стал ничего уточнять, а просто начал прикрывать голову за пару секунд до того, как на нас обрушился ливень из камней и нечистот.

Собственно, чего в пещере было с избытком, тем нас и потчевали…

Получив по рукам увесистым булыжником, я вновь озарился идеей использовать магию в подручных целях и соорудил воздушный щит, которым закрыл и себя, и Стуна. Благо, на моем фоне он был не таким уж и высоким, так что лишней энергии на это ушло не так уж и много.

Понятно, что камни были ему не страшны, но про другие снаряды так ведь не скажешь.

Оп-па! Поскользнулся и чуть не упал! Через шаг снова чуть не падаю, спотыкаясь о растянувшегося на полу Флина. Он ругается. Слов я не слышу, но мимика врать не будет! Бранится, на чем свет стоит!

Подлая человеческая натура заставляет меня смеяться. Жутко стыдно, но очень смешно. Чтобы хоть как-то реабилитироваться перед самим собой вливаю в свой щит целое море энергии, делая его абсолютно упругой мембраной.

Вот! Вот теперь начинается настоящее веселье!