Возродившийся

Глава 17

Глава КГБ Семичастный отвел от закрывшейся двери своего кабинета за которой скрылся начальник ПГУ генерал-майор Цымбал. Тот приходил с очень непростым вопросом. Понятно, что Цымбал только заняв пост начальника ПГУ не хотел слететь с него в ближайшее время, что было весьма вероятно если вал предательств вырастет, что будет выглядеть совсем плохо на фоне усиливающегося Карибского кризиса.

«Да и мне прилететь может», – подумал он.

Семичастный успел неплохо изучить своего патрона и был не в восторге от него. Слишком импульсивный, даже истеричный, не продумывает последствия своих шагов хотя бы на два три хода, отсюда одна ошибка за другой. Чем-то Хрущев напоминал главе КГБ императора Павла Первого. Такой же крикливый и непоследовательный.

«Так что сегодня я на коне, а завтра в опале, – с нарастающим беспокойством подумал Семичастный. – Вот кстати одна из причин возможной опалы. Нам бы такого как его сын – Александр Первый. Кто-то вроде Брежнева…»

Мысль была не то, чтобы нова, по крайней мере подспудно избавиться от Хрущева он был не против, но вот так ясно, с кандидатурой нового генсека…

Вдруг возникшее воспоминание недавно случившемся «восстании» в Новочеркасске лишь утвердило его в мысли, что нынешнего генсека надо менять, а то если позволить ему править дальше, то он такого наворотит, сколько враги нагадить не смогут.

«Так что полиграф как метод проверки окружения и новых кадров предлагать не стану, – решил он. – А то ведь и меня может захотеть проверить… тогда я буду иметь весьма бледный вид».

Впрочем, он был уверен, что Хрущев при всем желании не рискнул бы пойти на такой неоднозначный шаг. Остальные взвоют, как узнают, а они узнают и скорее рано, чем поздно. Дескать, сначала низовой уровень проверяешь, а потом до нас дотянешься. Шиш тебе! И табакеркой…

– Да и надо ли тогда вообще рисковать с этим предложением?

Но подумав еще немного, взвесив все «за» и «против» решил, что надо, но исключительно в сфере разведки и контрразведки. К этой мысли и подвести Хрущева, благо, что он как человек хитрый, но не умный в этом плане управляем. Вспомнить только художественную выставку…

Семичастный скривился как от кислого или даже горького с привкусом гнили, вспомнив об очередном предателе – Пеньковском. Пришло время его вскрывать. Вот только как отреагирует на это Хрущев оставалось загадкой, точнее на кого повесит ответственность за провал, тем более что нервы у того из-за ситуации вокруг Кубы были весьма расстроены, он стал особенно вспыльчив и груб в общении, это при том, что и раньше не особо сдерживался, кроя всех матом вдоль и поперек.

– Может сорваться и меня «в Сибирь» отправить, – пробормотал Семичастный. – Но даже если не отправит, все-таки предательство Пеньковского случилось до моего назначения и тут я чист, то Цымбал прав… в любой момент может произойти вал предательств и тогда я точно окажусь с головы до ног в дерьме, особенно если в партверхушке мелькнет информация о том, что все это можно было предотвратить использовав полиграф, но я почему-то этого не сделал…

Семичастный не сомневался, доброжелатели, что пожелают его утопить, всегда найдутся. Тот же Цымбал, чтобы усидеть на своем месте и смягчить удар по себе, а то и вовсе его отвести, пустит нужную утечку, дескать предлагалось решение проблемы, да только отказали и вот результат, и, стало быть, глава КГБ некомпетентен.

«И Хрущев воспользуется этим поводом, чтобы в свою очередь не замараться об меня выгораживая… к тому же у него есть другие резоны избавиться от меня, ведь я сделал для него грязную работу вычистив архивы КГБ, а значит он теперь обязан мне. Но кому нравится быть кому-то обязанным? Да еще такому как он? Так что как водится, мавр сделал свое дело, мавр может уходить… – пришел к неутешительному выводу Семичастный. – Значит нужно сделать так, чтобы у него в этом смысле оказались связаны руки».

Позвонив в секретариат Хрущева, председатель КГБ записался на встречу.

– Товарищ генеральный секретарь…

– Чего это ты Володя официальщину включил? – несколько удивился Хрущев.

Панибратства от подчиненных глава государства не допускал, но предпочитал, чтобы приближенные обращались к нему по имени-отчеству. По крайней мере Семичастный входил в число тех, кому это дозволялось, особенно в таких относительно приватных встречах.

– Ситуация уж больно щекотливая… Никита Сергеевич…

– Что там у тебя? Рассказывай, – нахмурился генсек. – На Кубе что-то случилось?

– Нет. Предатель.

– Еще один! – вскочил из кресла Хрущев. – Пидорасы! Вот чего им не хватает, а?! Чего?! Ведь катаются как сыр в масле!

«Масла видать маловато», – мелькнула отстраненная мысль у Семичастного.

Побушевав еще немного, Хрущев резко замолк и сел обратно в свое кресло.

– Продолжай…

Семичастный довел информацию о Пеньковском и предстоящем его аресте.

– Как видите, товарищ генеральный секретарь, наметилась неприятная тенденция увеличения количества предательств…

– Гниды… А контрразведка куда смотрит?! Совсем мышей не ловят!

– Они ограничены в своих возможностях Никита Сергеевич.

– Что значит ограничены?! – ярился Хрущев. – Чем они ограничены?!

– Это негласный запрет, еще со времен Сталина…

– Сталина?! – вскинулся Хрущев, люто ненавидевшего своего предшественника. – Плевать на Сталина и его запреты!

– Не все так просто, Никита Сергеевич…

– О чем ты? Что ты этим хочешь сказать? Ведь не просто так же сейчас про это сказал?

– Не просто… Многим не понравится если мы применим этот способ.

– Это почему?

– Могут испугаться…

– Почему? Что это за способ такой страшный? Ну же, говори!

– Я предлагаю использовать детектор лжи. Именно он позволит существенно снизить вероятность предательства.

– Детекторе лжи…

Семичастный кивнул, пристально взглянув на резко присмиревшего Хрущева. Ну да, если уж даже, казалось бы, всесильный Сталин не рискнул использовать полиграф, то куда уж ему, лысому клоуну.

Хрущев же кривился, тоже понимая всю сложность вопроса использования полиграфа.

«Но, если только в разведке и больше нигде?..» – думал он.

Каждое предательство, будь то побег сраного балеруна или разведчика, наотмашь било по репутации СССР на мировой арене, а значит и по нему, как руководителю, что его крайне бесило. Тем более что обстановка в стране была крайне сложной, догнать и перегнать Америку не получалось, наоборот любые попытки это сделать только еще сильнее увеличивали разрыв, лучше всего это было видно на примере сельского хозяйства и животноводства.

И если пойдет вал таких предательств, то это всем окончательно покажет его несостоятельность как руководителя, что в свою очередь приведет к потере власти. Законы волчьей стаи, что царили на политическом Олимпе, не позволят ему оставаться в вожаках, ослабевшего вожака скидывают. Как скинули самого Сталина… обложили со всех сторон, а потом нанесли добивающий удар.

Власть… Хрущев, выйдя победителем из жестокой схватки за трон, где ошибка – смерть, уже не мыслил себя не генсеком.

– Используй свой детектор лжи… но только в ПГУ… – наконец после очень долгой паузы, произнес Хрущев. – Что до… соратников, то я объясню им ситуацию.

– Есть, товарищ генеральный секретарь!

– Масштабно! – в изумлении вздернув брови, произнес генерал-майор Цымбал, читая план операции в США составленный Носовым для Барышникова. – Смело…

Самого Барышникова отправили в отставку сделав стрелочником по делу о Пеньковском, коего арестовали в середине октября. По идее планом операции должен был заниматься новый замначальника ПГУ, но видимо Барышников успел доложить о нем своему начальнику, расписав все в красках, оным заинтересовался сам глава ПГУ и взял на личный контроль. Тем более что его новому заму еще требовалось вникнуть в прежние дела, так что тут не до новых операций.

– Теперь понимаю для чего Владимир Яковлевич так активно выступал за проверку всех возможных причастных лиц к этому делу… если такое вскроется…

Цымбал покачал головой.

– Ты в курсе, как он предложил проверять на верность?

– Да.

– И как?

– С помощью полиграфа.

– Хм-м… чего это он с тобой так разоткровенничался? Тема все-таки неоднозначная…

– Потому что это моя идея, товарищ генерал-майор.

– Ах вот оно что… Верю. После этого твоего плана – верю. Дерзкий план…

Начальник ПГУ находился под сильным впечатлением от того предложения, что принес ему этот молодой сотрудник. Развалить США изнутри на несколько отдельных враждующих между собой частей это… сильно. Дух захватывало от перспектив. Так что да, если план операции принять в работу, то уровень секретности для него нужно обеспечить высочайший, из серии «Перед прочтением сжечь».

Цымбалу так же нравилось поведение сотрудника, составившего сей план. Ведет себя уверенно, спокойно, и это не маска, ему действительно словно все равно, примут его план в работу или нет.

Дмитрию действительно стало все равно, этот план он так или иначе собирался реализовывать. Что до полиграфа, то… Носов вдруг понял, что неважно создадут официальную службу или нет.

«Чего я вообще зациклился на официальном признании? – удивлялся он. – Это нужно только лишь для выявления предателей среди разведчиков. А для внутренней работы, можно обойтись и без этого, напустив туману с секретностью… что до самого детектора лжи, то он не такой уж и сложный, так что «технологи» что лепят как пирожки усилители звука к музыкальным инструментам, вполне могут его изготовить».

– Что до использования полиграфа, – после паузы продолжил Цымбал, – то разрешение на его использование дано. А поскольку идея твоя, то тебе ее создавать и вести на начальном этапе. Сам же проверишь всех причастных и если где-то произойдет провал, то это будет исключительно твой провал.

Носов чуть усмехнувшись, понятливо кивнул.

– Одним выстрелом убьем сразу двух зайцев. Зашлем тебя в США и ты проверишь тамошнюю резидентуру.

– Сколько человек я могу привлечь к работе с полиграфом?

– Чем меньше, тем лучше. Но человека три-четыре подбери. Пусть будет две группы, одна для работы за границей во главе с тобой, и одна останется здесь.

– Ясно.

– Да, кстати… Владимир Яковлевич ходатайствовал о твоем награждении по делу «Библиотека», это когда по твоей наводке выяснилось, что в свободном доступе можно достать секретные сведения, я поддержу, но это скорее авансом на будущее… за проверки на полиграфе. Так что 7-го ноября на торжественном построении состоится твое награждение орденом «Знак почета».

– Благодарю, товарищ генерал-майор.

– Можешь звать меня по имени-отчеству.

– Спасибо, Михаил Степанович.

– Все, можешь идти. Составь методику проверки на полиграфе и отработай ее…

– Можно на приговоренных к расстрелу. В этом случае точно будет ясно работает методика или нет, и где надо внести поправки.

– Точно! В общем тебе карты в руки. На все про всей тебя месяц. Полиграф доставят со дня на день, приказ на его изготовление отдан. Ступай.

– До свидания, Михаил Степанович.

Технический отдел в принципе сносно справился с задачей и изготовил агрегат достаточно компактный, всего-то с большой чемодан размером и его можно было переносить вдвоем. Плохо то, что там использовались лампы.

«Работает и ладно», – решил Дмитрий.

– Для работы внутри страны сойдет, – все же высказал он претензию Цымбалу во время очередного доклада, – но для работы за рубежом хорошо бы использовать технику без вот этой лабуды…

Носов покопавшись в архивах КГБ выяснил, что оказывается в СССР еще в двадцатых годах велись работы по созданию полиграфа, в частности Александр Лурия, работая с настоящими преступниками создал вопросную методику выявления лжи. Но его работы власти обвинили в антинаучности, сам прокурор Вышинский заявил, что психологии не место в судебной системе, является абсурдом и грубейшим нарушением прав человека, дескать использование полиграфа – недопустимый психологический нажим на личность, искажающим реальные факты…

Носов только сплюнул, когда прочел это высказывание прокурора всея Советского союза.

«То есть мордовать человека можно, не давать ему спать, пытать жаждой, а вот полиграф – это варварство», – зло думал он, вспомнив, что его прадеда вот так же однажды забрали из дома, обвинили в троцкизме и больше его родные не видели.

Так же в архиве КГБ были найдены работы американских специалистов по данной теме, Джона Ларсена и официального отца детектора лжи, что запатентовал полиграф – Лэнэрда Килэра.

Начальник ПГУ генерал-майор Цымбал лично присутствовал на первых опытах использования прибора. В качестве подопытных использовали заключенных до конца отрицавших свою виновность в предъявленных им обвинений: убийства, кражи, изнасилования.

– Как видите Михаил Степанович, ложные ответы очень четко выделяются, – показал Носов на ленту, где были отмечены резкие пики отражающие изменение ритма и силу пульса, дыхания и давления. – Восемь из десяти обследованных человек безусловно виновны, а вот с этими двумя есть вопросы к следствию… Изнасилования либо не было, либо было все по обоюдному согласию, собственно, из ответов следует второй вариант. Но я бы тут жертву еще проверил на полиграфе, а то может мужик считает, что все по обоюдке было, просто девка ломалась для вида, ну и потом в отказ пошла, поняв, что мужика не удалось захомутать, ведь жениться он на ней не сбирался, вот и отомстила. Ну а убийца, сдается мне, что действительно не виновен, а взят по ошибке, решили на него висяк повесить, раз уж все равно статью аналогичную имеет.

– Да-а…

Генерал-майор Цымбал находился под явным впечатлением от работы полиграфа.

– Признаться, я думал, что будет все не столь однозначно…

– Да. Тут главное не попасть на паталогического лжеца. Но это все-таки больше патология мозга и встречается она не слишком часто. Такие люди идут в мошенники.

– Угу… Что до этих двух случаев, то проверим для гарантии! А пока готовься к проверке выезжающих на задания, будем выявлять потенциальных предателей…

Работа началась и практически сразу пошли результаты. Из готовящихся к командировке разведчиков сходу выявили одного, что готовился сам предложить свои услуги иностранным спецслужбам и еще трех, что согласились бы на вербовку если бы им предложили достаточно хорошие условия в плане вознаграждения.

Цымбал только за голову схватился, когда получил первые результаты.

– Сколько же уже работает на врага?..

– Михаил Степанович, считаю, что нужно проверить всех, кто работал за границей. Кто-то может оказаться спящим агентом…

Начальник ПГУ только сокрушенно кивнул. А потом криво усмехнулся:

– Тогда и меня надо проверять…

– Уверен, что вы чисты и верны делу Ленина, так что можно устроить показательную проверку…

– Устроим… мне скрывать нечего.

В целом комитетчики восприняли проверку на полиграфе с пониманием, что неудивительно на фоне скандала с Голицыным и Пеньковским. Понимали, что у начальства задница начала подгорать, вот оно и начало лютовать с перестраховками.

И снова удача, хотя это с какой стороны посмотреть. В общем сходу выявили агента МИ-6. Ох как же матерился обычно выдержанный начальник ПГУ! Рвал и метал. Оно и понятно, английский агент стремительно шел вверх по карьерной лестнице и вскоре мог занять очень важную должность.

«Вот бы Андропова успеть лично проверить», – немного помечтал Носов.

Очень уж в свое время о нем противоречивые слухи ходили, вплоть до того, что он агент ЦРУ. Но увы, если и получится проверить, то не скоро.

«Проверим, никуда он не денется, – подумал Носов. – Ну, или если предатель, то сбежит, что тоже станет ответом».

Несколько человек из тех, кто подлежал проверке, кстати, пропало. Все-таки удержать в секрете испытание на полиграфе не представлялось возможным, особенно после того, как сам генерал-майор Цымбал прошел тестирование.

Пока шли проверки, Дмитрий все-таки заказал еще один комплект полиграфа у «технологов». Ребята не подвели и сделали прибор в три раза меньше и легче, чем Конторский, обойдясь без использования радиоламп.

С этим неучтенным полиграфом Дмитрий в начале января 1963-го года заявился к своему самому близкому товарищу – Демиду, коего ему удалось привлечь в свою группу как заместителя с тем, чтобы он потом сформировал вторую группу, что станет работать внутри СССР, когда он сам, наработав опыт, поедет с проверками по зарубежным резидентурам.

– Что-то случилось? – спросил он озадаченно.

– Нет… поговорить пришел. Жена дома?

– К подругам пошла… они там шьют всякое разное…

– Это хорошо. Так что пустишь для разговора?

– Заходи…

Дмитрий прошел в квартиру, так называемую малосемейку.

– Зачем это? – спросил Демид, когда Дмитрий положил чемоданчик на стол и открыв, показал содержимое.

– Поскольку я хочу поговорить с тобой о непростых и даже опасных вещах, то хочу, чтобы ты проверил меня и убедился, что я не провокатор. Или сразу отказаться от разговора и прогнать меня прочь. Это я тоже пойму.

– Хм-м… даже так?

Демид пристально вгляделся в Носова.

– Я не стану тебя проверять… как и гнать. О чем ты хотел поговорить?

– О будущем.

– Сильно… – еще больше удивился Демид. – Ты записался в пророки?

– Нет, – грустно усмехнулся Дмитрий. – Но я вижу достаточно, чтобы из увиденного сделать выводы. Ну так что, рассказать к каким выводам я пришел?

– Рассказывай.

И Носов стал рассказывать о том, к чему приведет безнаказанность партэлиты, о неэффективности в хозяйственных отношениях, пофигизме, воровстве, о том, что элита однажды захочет прибрать все к рукам дабы заиметь возможность передать все своим детям или продав за бугор уехать туда самим и жить красиво…

– Все еще не хочешь меня проверить на детекторе?

– Нет… – с хмурым видом ответил Демид. – Даже гнать не стану и закладывать.

– За последнее благодарю особо.

– Но зачем ты мне все это рассказал?

– Сначала ответь: ты согласен с моими выводами?

– Полностью, – после короткой паузы, кивнул Демид. – Я сам о чем-то подобном думал… просто не смог оформить все так четко и наглядно.

– Вопрос в том, желаешь ли ты оставить как есть?

– Да ты что?!

– Ну, мало ли?.. Дослужишься до генеральского звания, обрастешь связями, подготовишь своих детей и когда все посыплется, сможешь подхватить жирные куски в виде пары заводиков… лет шестьдесят тебе будет, если не забросишь себя, то останешься еще крепким и еще успеешь прихватить богатой и красивой жизни, на личной яхте будешь плавать, особняк на Багамах или еще в ком райском местечке.

– Кхе-кхе! – аж поперхнулся Демид. – Неожиданно… Ты прямо змей-искуситель… Хм-м… в чем подвох Влад? Я успел узнать тебя достаточно… чтобы понять, что ты не идейный фанатик… тебя не устраивает то, что есть сейчас, но при этом не сильно нравится то, что в итоге получится. А ты точно смог бы подготовиться к тем событиям, о которых говоришь и стал бы хозяином жизни с заводами и пароходами… то бишь яхтами.

– Смог бы. Больше того, я смог бы устроить себе на Западе красивую жизнь и сейчас.

– Верю… тогда почему?

– Скажу так… коммунизм как идея… принцип общественной жизни мне нравится… эта формация позволяет концентрировать ресурсы для больших проектов, амбициозных… она дает жизни смысл… как отдельному индивидууму, так и обществу в целом. Обществу нужна цель… она морально возвышает… делая человека человеком… если хочешь.

– А капитализм разобщает…

– Верно. Человек человеку – волк, вот девиз капитализма. Каждый сам за себя. Умри ты сегодня, а я – завтра. Я не хочу жить в окружении… диких животных, что рвут друг друга ради куска получше. Я не хочу жить в обществе, где главная цель людей: сладко пить, жрать, спать и сношаться… Я не хочу сам становиться таким животным. Мне нужна цель Демид. Цель, ради которой можно пожертвовать собой… гореть. Я хочу трудиться ради чего-то большего чем просто сраная яхта с красивыми блядями готовыми на все за пачку денег или особняк на личном острове. Я хочу, чтобы и мои дети тоже были людьми, жили в чистом и светлом обществе которое тоже имеет какую-то возвышенную цель, чтобы его переполняло от восторга от осознания того, что он вместе с другими людьми работает для чего-то значимого… да хоть строит космический корабль для полета к другой звезде… чтобы он познавал, развивался прежде всего духовно, а не был… потребителем, – буквально сплюнул это слова Дмитрий, – главной целью которого будет купить новый айф… какую-нибудь новую техническую хрень или модную шмотку. Понимаешь меня?

Дальше развивать Носов мысль не стал, хотя много чего еще мог сказать, просто сейчас это было бы лишним. Ну, например о том, что люди стали этакой биомассой – гумусом на котором выращивали дикие состояния всякие религиозные тоталитарные секты, инфоцыгане, просто телефонные и интернетмошенники. Но эти скороспелые богачи, а также мажоры – детки миллионеров… какие же они оказались нищими духом. Все на что хватило их фантазии – это скупать дорогие машины и устраивать ночные заезды. И чтобы хоть чем-то заполнить пустоту срывались во всякое непотребство вроде «голых вечеринок» и оргий. Ни одного созидательного действия…

Дмитрий так же считал, что одной из главных причин демографического кризиса, по крайней мере в России, является отсутствие идейного смысла жизни… общественной пассионарности. Людям нужно желать, чтобы их дело продолжили потомки, а если нет никакого дела и нечего продолжать, то и потомки вроде как не нужны… Материнским капиталом тут ничего не исправить.

Фактически европейская цивилизация, а вместе с ней и русская окончательно умерла в 21-м веке не сумев выйти из идеологического кризиса, идея общества потребления стала могильной плитой, дальше уже агония, что продлится 200-300 лет и все… Может потом еще останутся какие-то замкнутые анклавы европейцев, какие-нибудь сектанты вроде амишей или староверов, но это будет сродни анклавам диких полинезийцев или там индейцев в джунглях Амазонки. Но по мнению Дмитрия, скорее всего азиаты и африканцы, что вскоре колонизируют Россию и Европу, исповедующих агрессивный ислам эти анклавы уничтожат… ибо по их мнению неверные недостойны жить… ну, разве что в качестве рабов, и вымрут белые европейцы, что твои неандертальцы.

Но это если ничего кардинально не изменится в будущем… что точно не проглядывается с учетом возможно начавшейся ядерной войны, что сократит и без того невеликий срок «агонии». Разве что сама ядерная война, что-то сдвинет в сознании, но… сомнительно.

«Или сейчас в настоящем-прошлом самым кардинальным образом не изменю ситуацию я», – подумал Носов.

– Абсолютно, – долетел словно издалека до Дмитрия ответ и вернувший его из задумчивого состояния в реальность.

– Но… ничего этого не будет… если все останется как есть…

– И… что ты предлагаешь? – спросил Демид.

– Вернуть корабль на прежний курс… для чего придется встать за штурвал.

– Кхм-м… и как ты это представляешь?

– Да в общем-то просто… Другое дело, что для этого нужно несколько больше людей.

– Да… вот только где ты их собираешься брать?

– Согласен. Это главная проблема… при этом нужно отбирать тщательно, потому как мы сейчас будем в положении сапера, одна ошибка и ага… Полиграф тут нам в помощь… но все равно, придется работать очень тщательно, без единой осечки.

– Так что, есть у тебя ответ на этот вопрос? А то мы можем рассчитывать лишь на пару-тройку ребят со своего курса по Школе и то без гарантии.

– Есть… Нужно как-то выйти на старые кадры… которые в свою очередь могут дать наводку на достойных людей.

– Есть такой контакт?

– Сомнительный… придется проверять. Но я тебя хочу спросить: ты со мной?

– Да. Проверять на полиграфе будешь?

– Нет. Если я ошибся в тебе, и ты, кого я считаю правильным человеком, меня сдашь, то значит… гори оно все огнем… и мы не достойны лучшего.