Адвокат вольного города.12

Глава 26 День города

Я дозвонился. Никогда так не радовался, что дозвонился.

Я сидел в своём офисе в здании у реки, сидел и набирал раз за разом.

Здесь, в мире магии, не было мобильных операторов и фразы «абонент не абонент». Просто отсутствовало соединение.

Но я звонил и звонил, сделал по меньшей мере шестьсот попыток и когда наконец услышал его недовольный голос, часы показывали без четверти четыре часа ночи.

Поговорив с ним, я забылся, упав прямо на диванчике в кабинете. Моё жилье, моя юрта, она была в этом же здании, на первом этаже, но спускаться было попросту лень.

— Ефимович, ты чего тут? — потрогал меня за плечо Михаил Иванов — архитектор, он же гензаказчик, он же отдел технического контроля и застройщик города в целом и казино в частности.

— А? Что? — вскочил я.

— Мы тебя внизу искали. Когда не нашли, я пошёл наверх, а остальные тоже, в общем, ищут.

— Чего? — я вытер лицо рукой. — Зачем вы меня ищете? Англичане напали? Немцы?

— Ну, как зачем? — улыбнулся Миша. — С днём рождения тебя.

— Меня?

— Прости, всё как-то сумбурно. Собирайся, пойдём, а?

Я чувствовал себя, будто разгружал вагоны с углём. Железная дорога ещё не готова, вагоны не подошли, а я уже устал.

Опираясь на Мишу, как столетний старик, я брёл по лестнице с седьмого этажа.

— А нельзя было себе кабинет не на седьмом делать? — спросил Миша. — Чем плох, например, второй?

— Нельзя. На седьмом вид красивее. Ты скажи толком, о каком дне рождения идёт речь? Какое оно вообще, дно рождения?

— Аркадий Ефимович, мы в общении с Филиппом случайно выяснили, что ты свой день рождения пропустил, когда мотался по своим Римам, Москвам, Степям и Челябинскам. Если точнее, то ты был тогда в Москве. Ну, это там Яков Лаврович подсказал.

— А, так он с вами общается?

— Мировой мужик. Мы вчера познакомились, просто влюбились. Улыбка у него шикарная.

Я представил себе старого крокодила, по сравнению с которым инквизитор Никосий — пацан из подворотни и что могло заставить его улыбаться и потряс головой, прогоняя наваждение.

— Да, мой условный дедушка всё знает, всё видит, всё помнит. Ну, пропустил день рождения, дело-то житейское.

— А мы решили тебе его восстановить и отпраздновать. А поскольку формально у тебя сегодня всё же не день рождения, то обозначить это как день города. Ну, а касательно даты… Мы не подгадывали специально, понятно же, что пока ты свой Суперкурултай не проведёшь, не расслабишься.

— Верно.

— Вооооот. Он вчера прошёл, всё, надо выдыхать. Так что ты прости, но у тебя сегодня день рождения. Напрягаться не нужно, мы сами всё организовали. Официально всех уведомили о дне города с утра, но многие и так знают. Тебе надо только получать удовольствие. И начнём мы… Хотя, я не стану забегать вперёд.

Мы спустились и теперь, на первом этаже Мише пришлось суетиться, чтобы собрать всех обратно.

Собралось человек двадцать. По сути, все главы города, Филипп с Бульдогом, который привёл по такому случаю дочку, Игорь директор Патронного завода, атаман Дмитрий Чуй, у которого вместо дочки был зам — Карась, этот улыбался во все, что имелись, зубы. А также была и Кукушкина, то как и Бульдог, вместе с дочерью. И Ангелина Колонкова, обе смотрят на меня с вызовом, но мне сейчас как-то похеру. Шаповалов «снабженец всея города», Сергей бригадир ремонтников, Митяй как новый руководитель аэродрома, вся семья дядя Вани в полном составе, свежевылеченный Тайлер и сияющий Танлу-Же с парой помощников.

Так же был мой личный секретарь, командиры единорогов и четвёртого отряда, офицеры и замы, которых я знал, но уже не так близко. По сути, это и есть лидеры города Николай. Кстати, сам Николай тоже был, но застенчиво жался в углу и так же неуверенно улыбался.

— Аркадий Ефимович, — хлопнул в ладоши Дмитрий Чуй, — мы откроем шампанское, тебе тоже глоточек нальём, знаем, что ты у нас человек непьющий, правда, причину этого факта ты всем рассказал разную. Но, не суть.

Всем, кроме дочери Бульдога, единственному присутствующему на сборе ребёнку, налили шампанского, а ей яблочного сока из бутылки.

Она стрельнула по сторонам глазками и подняла руку, как на уроке.

— Я хочу сказать! — тихо заявила девочка.

— Ну, говори, — подбодрила её Кукушкина.

— На ушко хочу сказать… дяде Аркаше.

Я подошёл, и она прошептала мне на ушко:

— Я Вас люблю, дядя Аркаша. Вот вырасту и мы поженимся.

— Гм. Я могу тебе обещать одно, — распрямился я. — Мы с папой сделаем так, чтобы когда ты вырастешь, то выйдешь замуж за кого захочешь, обеспечим тебе хорошее приданое и никому в обиду не дадим.

А про себя проглотил слова «… и поэтому я очень хочу остаться в городе, чтобы увидеть, как ты вырастешь».

— Ну, давайте начнём поздравления и празднование! — громко провозгласил Чуй, и мы чокнулись.

Изображать веселье, когда внутри ты напряжён как струна, трудно.

— Так, Аркадий Ефимович, — поправил очки Филипп, — мы тебя на короткое время оставим в покое, но потом тебя ждёт завтрак в районе порта, а после нужно встречать самолёт гостей.

— Чего?

— Ну часть гостей на празднике из Кустового, логично же.

— Да, что-то в этом есть.

Первой из самолета вышла Гадюкина и её посещение меня здорово удивило, но, не больше, чем та проблема размером с гору (меня удаляют к херам из этого мира!), которая висела над моей головой.

Я встречал гостей, которых пригласил штаб по празднованию моего дня рождения и среди прибывших меня порадовал руководитель учётной службы Чёрного рынка Кустового.

Мобилет зазвонил. Высветился номер руководителя лицензионной палаты Хорькова. Поскольку мои гости уже начали подходить, то сбросил звонок.

— Николай Викторович!

— Иван Иванов.

— Я рад Вас видеть, — мы обнялись и по-мужицки похлопали друг друга по спинам, — Вы очень помогли мне с тем, что видите вокруг, с тем, чего мы все тут построили и создали.

— Аркадий Ефимович, Вы не помирать собрались? Что за подведение итогов?

— Обычное настроение в день рождения.

Внезапно в толпе прибывших мелькнул гоблин, чью необычную внешность никто в упор не замечал, на него никто не смотрел и всё же он находился прямо в толпе.

Поболтать больше не удалось, меня перехватила Гадюкина.

— Нам надо поговорить и это важно, — блеснула глазами она.

Я крутил головой, ища гоблина. Только что был тут и пропал.

— Хорошо, Ядвига Павловна. Отойдём, пообщаемся.

— Нет, надо уединённо.

— Кхе. Ну, поехали в район порта. Сегодня последний совместный день мой и моей машины.

— А что с ней?

— Пообещал заместителю атамана, можно сказать — проспорил.

То, что гоблин прилетел, это хорошо, а то, что пропал, исчез… У него свои пути, он перемещался как считал нужным, причём его метод мне непонятен, он же запросто игнорирует артефакт общего магического подавления.

Мы сели в авто и оказались в районе порта, но поскольку территория была приличной, то отъехали от основной массы народа туда, где были небрежно брошены пустые ящики и бродили птицы.

Мы вышли, я вдохнул влажный теплый воздух с реки. За счёт ширины в несколько сот метров (не Волга, конечно, та в сравнительно узком месте в районе центра Волгограда была больше полутора километров) река Хозяйка создавала собственную атмосферу, запах, влажность и вообще влияла на экосистему.

— У вас тут правда водятся дельфины? — спросила Гадюкина.

— Да, ближе к вечеру они выгоняют косяк рыбы к одному из берегов и если это сторона порта, то можно лицезреть их спины.

— И они и правда водились тут всегда? — недоверчиво спросила Ядвига Павловна.

— Так пишут в научных журналах и газетах, — по привычке соврал я.

— У нас разговор крайне конфиденциальный.

— Мы отошли от всех на пару сотен метров, Ядвига Павловна. Этого недостаточно?

Она отрицательно покачала головой.

Тогда я жестом указал ей на самую большую лодку москитного флота, груженую пустыми ящиками и парой бочек.

Мы уселись, я завёл мотор, и мы вышли на середину реки. После этого покопался в ящике под ногами, нашёл бинокль и проверил, нет ли на берегу гоблина. Если что, мы вернёмся в течение пары минут.

— Тут, — недовольно выдал я, — с учётом запрета на магию и невозможностью подслушать нас артефактами или заклятиями, мы в сравнительной безопасности.

— Хорошо. Вот о чём я хотела поговорить… Кротовский.

— А что с Сергеем Николаевичем?

— Приоткрою Вам одну тайну. Его нет в нашем мире.

— Таааак.

— Его призвали высшие силы.

— Это Вы так поэтично про смерть?

— Нет, блин, Аркадий Ефимович, не про смерть. Но важно не то, где он сейчас, а то, что он иномирец, что он из иного мира.

— Впервые об этом слышу и не уверен, что это законно. Будем считать, что я не знал, не слышал, неправильно понял.

Мобилет снова зазвонил и это снова был Хорьков. Я выключил звук звонка, отключил прибор и временно убрал его в ящик под ногами.

— Что-то ещё, Ядвига Павловна?

— Он определённо из иного мира, — она продолжала гнуть линию. — А ситуация такова, что у него остались здесь могущественные враги.

— Которые не могут до него добраться? — я пока слабо представлял, как это касается меня и гадал, где теперь гоблин и как его искать.

— До него не могут, но у него скоро родится сын.

— Поздравляю.

— И задачи клана его оберегать. Природа врага такова, что после инициации в совершеннолетие он станет, что называется, заметен и… вероятно, он будет жестоко и неотвратимо убит.

— Круто, опасно и нескоро. Напомните, насколько Вы переживали, когда за мной гонялись убийцы? Это я так тонко намекаю, что сие — не мои проблемы. Тем более у меня и своих полные штаны.

— Я знаю.

— Сильно сомневаюсь.

— Предок-покровитель нашего клана сообщил мне, буквально вчера, уже после того, как я получила приглашение на это празднество… словом, что Вы, Аркадий Ефимович тоже можете быть гостем из иного мира. Из того же, что и Сергей Николаевич. И что сегодня Вас отправляют из нашего мира, выкидывают.

— Эээээ. Стоп. Вы сейчас говорите о том, что я иномирец?

— Да.

— Обождите. Это серьёзное обвинение. Именно обвинение, потому что быть из иного мира, как я видел, не то, что незаконно, за это натурально казнят. А меня, как Вы, вероятно, догадываетесь, проверяла секретная служба, с которой я очень плотно веду работу и императорская личная охрана, служба безопасности, до того, как пустить к правителю Клечету, причем дважды.

— Ну и что, — отмахнулась она. — Кротовского тоже проверяли, даже суд был и в тот момент я, если Вы можете себе такое представить, была не на его стороне. И публичная проверка показала, что он «свой».

— А с чего Вы тогда решили, что он «не свой»?

— Я этот вопрос вообще не обсуждаю. Это вообще предыстория перед самим моим вопросом.

— А в чём тогда вопрос?

— Ну как же. Во-первых, как попасть в тот Ваш этот иной мир, почти такой же, но безопасный? Во-вторых, насколько он безопасен? Стоит ли там спрятать будущего наследника?

— Он не может туда попасть, — проворчал голос за спиной, и мы оба обернулись, резко подпрыгнув.

Это был гоблин, который сидел на ящике, причем сидел с вольготностью мужика, которые пришёл с работы и сидел на личном и хорошо знакомом диване с пивком.

— Чего? — удивился нашим взглядам гоблин, — Ты же сам меня позвал, Аркадий?

— Вы? — протянула Гадюкина.

— Гоблин я. А что, нельзя что ли? Вы же уже встречали гоблинов, дамочка?

— Джон, нельзя прятаться, выпрыгивать и пугать моих гостей, — пожурил его я.

— С чего это вдруг? Ты сам звал. Или я пошёл?

— Нет, погоди. Куда ты пойдёшь, мы посреди реки⁈

— Тогда закругляйте свой разговор ни о чём и давай пообщаемся.

Я дёрнул головой. Гадюкина была не таким человеком, которого можно легко выставить и мирно пообщаться.

— Ядвига Павловна, если я Вас правильно понял, то наследнику, который, заметим, ещё не родился, Кротовского угрожает опасность такого уровня, что вся республика Кустовой не сможет её обеспечить? Так сказать, вся королевская конница и вся королевская рать?

— Да.

— Подчеркивая, что никак не могу подтвердить, что сам являюсь иномирцем или как там оно? Одержимым демонами. Так вот, Вы спрашиваете совета, насколько сложно попасть в тот мир, откуда якобы родом Кротовский?

— Сложно? — с надеждой спросила она.

— Насколько я знаю, невозможно.

— Возможно, — буркнул гоблин и достал из ящика СВД. Где он её прятал, учитывая, что размером винтовка не уступала самому гоблину, оставалось тайной.

— Это контрабанда из «того» мира? — моментально догадалась Гадюкина.

— Гоблин, зачем ты всё выпаливаешь? — я поднял руки в защищающем жесте. — Он притащил ружьё, вот у него и спрашивайте.

— Ты заказывал, вот, я привёз.

— Погодите, Аркадий Ефимович. Ну, пусть Вы не признаёте. Объясните Вы или господин гоблин, насколько тот мир идентичен, насколько близок к нашему? — не унималась Гадюкина.

— Физическая копия, — не задумываясь ответил гоблин. — Культурно очень близок, языки понимаемы без переводчиков, доучивание и отличающиеся слова устранятся за месяц без специальной адаптации и магии. Да, никаких изнанок, никакой магии в нашем понимании. Вообще. Имеющаяся магия, по нашим меркам, в зачаточном состоянии. Бабки-гадалки, хрустальные шары, минимальное присутствие существ, связанных с магией, никакой толковой теории и специалистов. Они пошли по пути голых технологий.

— Но нет изнанок, не будет макров, — возразила Гадюкина. — Какие тогда технологии?

— И тем не менее, у них технологии и поскольку они в магии ни бум-бум, то во всём видят физику. А вот если мы говорим про безопасность… Но тут пусть Аркадий расскажет.

— А что безопасность? Я ещё раз повторяю… — набычился я.

— Да, я поняла, не подтверждаете, что имеете отношение, и всё же?

— Мир как мир, везде есть свои преступники, войны и болезни. Нигде нет абсолютно безопасного места и мира. Нет никакого рая, сколько не иди!

— И всё же без магии там по меньшей мере на одну опасность меньше. А там, внутри, какие города и территории, кланы? Поймите, мне буквально некого спросить, а мой Предок сказал, что Вас уже сегодня выкинут и всё, мы не поговорим уже никогда.

Я засопел. Они там Покровители, что, уже успели слух про меня пустить?

— Если он у Вас там родится русским пацаном, то пусть едет в Москву. Все едут в Нерезиновую, очередной провинциал никого не удивит. Среди нескольких миллионов легко спрятаться. А если он у Вас будет духовный и всячески творческий, то в Питер. То есть, в Санкт-Петербург. Туда тоже многие едут, там тоже приехавшим не удивить. Город большой, пятимиллионник. Если надо перекинуть на границе пубертата, пусть топает в институт, заодно адаптируется.

— Запасные варианты?

— Любой крупный город России, плюс столица Беларуси.

— Что такое Беларусь?

— У нас… У них нет никакого Кречета и магов, у нас есть Путин и Лукашенко. А если понадобится спрятаться уже более глубоко, чтобы даже ловцы внутри нашего мира не достали, то — Япония. Страна высокотехнологичная, с минимальной преступностью, почти нет оружия, плюс любой не японец там на виду. Там хер расслабишься, зато и к тебе не подойти. Всё, мы закончили?

— Вообще-то ещё нет.

— Тогда погодите минутку. Товарищ гоблин, ты понял суть моей проблемы? О чём я говорил тебе по телефону.

— Да, вполне. В тебя залили «билет» в другой мир, ты хочешь его выковырять и сделать так, чтобы месть Инквизиции тебя не достала… Или не нашла?

— Да.

— Проще всего тебя убить.

— Что?!?!

— А что? — развёл руками гоблин. — Так они тебя не достанут, мир не сменишь.

— Свет сменю, на «тот»!

— Но если тебя не устраивает, есть ещё вариант.

— Какой?

— Переливание крови, я дам тебе препарат и залью чистую кровь, буквально полтора литра. Неполная замена. За счёт препарата со старой кровью выйдет и зелье, которое тебя превращает в космический экспресс. Процедура болезненная, но ничего, потерпишь.

— Кх. Допустим. А что насчёт таинственного могущественного мстителя?

— Если это тот, о ком я подумал, он и правда серьёзный. Примерно, как линкор. Но такой же тупой и плохо видит. Я могу сделать твою перепрошивку, это как подделка паспорта, только меняет всю твою сигнатуру, твою душу. Учитывая, что ты никакущий маг, риск небольшой. Пару месяцев не сможешь колдовать, твой магический уровень «двойка» никогда не вырастет. Если бы ты начал расти, твоя известность и яркость бы повысилась, он тебя так и так заметит.

— Меня устраивает.

— Но, чтобы ты понимал, этот вариант близок к кастрации в магическом смысле. Ты никогда не станешь великим магом и странником между мирами.

— Да и хрен с ним, мне бы на этот толком посмотреть.

— Многие на твоём месте предпочли бы перемещение в город богов и перспективы роста в космическом масштабе. И уж точно не урезание души и удаление части магических каналов. Это как пластическая операция, только не на лице. После пластики большинство людей становятся ещё уродливее. И это при том, что вы, люди, даже изначально уродливы. С твоей энергетикой произойдёт то же самое.

— Я решаю большинство проблем без магии.

— Погоди. Так враг тебя не найдёт, ты для него станешь невидимкой, более того с учётом пущенного твоим Предком слуха он подумает, что ты отправился в город Богов. Но ты забываешь об одной важной детали.

— Главное, что ты, гоблин, молодец, удалец и вообще специалист своего дела, которому поневоле приходится доверять.

— Которого надо замотивировать. Нам с тобой нужна сделка.

— И мне нужна сделка, — встряла Гадюкина. — Мне нужен портал в «тот» мир без магии.

— Меня устраивает трёхсторонняя сделка, — потёр руками гоблин.

— Какая к херам трёхсторонняя? — возмутился я. — Вы вообще случайно просто рядом оказались⁈ Ядвига Павловна, ты пришла спросить совет? В обе руки по совету! Я тебе, заметим, бесплатно — всё рассказал, дальше создавай риски собственной шкуре.

— Ой, да какие риски…

— Такие. Тут по городу ходит полковник секретной службы и десяток агентов, а ты мне такие вопросы задаёшь.

— Обычные вопросы.

— За такие дела Вьюрковскому бошку прострелили, если ты не в курсе. Так что я и так здорово рискую. А теперь ты хочешь влезть в сделку?

— Я помогу с переливанием крови. Среди прочего у меня есть почти что медицинский жизненный опыт.

— Даже не буду спрашивать. Гоблин. Я имел предложить тебе ни много ни мало — забирай весь от зачисленного по сделке депозит тех камушков, и ты мне ничего не должен.

— Меня не устраивает.

— Чего? Я тебе считай даром всё отдаю.

— Гоблину не надо даром, гоблину нужна сделка его жизни. Ну, ты сейчас в таком положении, что согласишься на что угодно.

— Тебе золото нужно?

— Зачем оно мне? Наоборот. Я заинтересован в том, чтобы та сделка продолжалась.

— Как?

— Обнуляем депозит, и ты снова должен мне тысячу камней «молния и радуга». Тогда я сохраню все наработки и здорово заработаю в будущем.

— Мне кажется, что ты сейчас продаёшь дешёвую пластическую операцию и переливание крови по цене четверти Техаса.

— В некотором роде. Но я знаю, что ты согласишься.

— Соглашусь.

— А этой бабёнке я дам заряжаемый артефакт для перемещения в «тот» мир, в мир без магии. Да, сразу оговоримся, что ты им пользоваться не можешь. Особенности требований куратора… Словом, просто прими это как данность.

— Да пофигу. Хотя, погоди. По сделке я плачу, а получаю я и она?

— Ну, не жмитесь, Аркадий Ефимович, — до сих пор «эта бабёнка» помалкивала, а сейчас возразила.

— Сфигали? Когда с меня снимают стружку все, кому не лень, щедрость моя меняется досадой. Короче. Её артефакт за мой счёт, а мне обратно особняк, бывший Вьюрковского в центре.

— Это мой личный особняк! Ты мне его подарил за поляков-убийц.

— А это моя личная кровь, душа, друг-гоблин…

— Я Вам не друг. Гоблин Джон занял бы другу сто долларов. Но у Джона нет друзей. Но меня Ваш особняк не интересует. Делайте, что хотите.

Гадюкина надула губы, ей не хотелось отдавать обратно особняк, который она ещё не освоила, но хотелось получить артефакт, о котором говорил Джон.

— Я согласна.

— Тогда по рукам. С меня опустошение депозита и громадный долг, который загоняет меня на годы. Как ипотека. Однако годы, проведённые тут, меня устраивают. Но, гоблин, времени у тебя мало.

— Гоблин готов.

Он достал револьвер.

— Упс, это на первый вариант, если убить. Что? Так было бы проще, дешевле и чище. Ладно. Ложись, Аркадий, буду колоть тебя иголками.

С этими словами он достал из ниоткуда, словно у него был пространственный инвентарь систему капельниц с английской маркировкой, стойку для пакета для переливания, водрузил на неё пакет с кровью устрашающего размера.

— Ты там ничего не напутаешь, Джон?

— Да чего ты распереживался, Аркадий? В крайнем случае просто получится по первому варианту, помрёшь и всё.

Я сидел на трибуне и сидеть мне было проще всего, потому что мутило и накатывала слабость.

Одна из улиц, вдоль аэродрома была вычищена для проведения на неё парада в честь дня города — моего условного дня рождения.

Перед трибуной медленно и торжественно маршировали роты франтирёров, за ней следовала рота казаков, единороги, катились блестящие «козлики».

Это был настоящий парад, потому что у нас был заключён мирный договор, то есть парад знаменовал собой окончание войны, причём, победное окончание.

Моё внутреннее Восьмое марта началось только когда гоблин, который всё это время сидел справа от меня (и которого упорно не замечал никто, кроме Гадюкиной), проворчал:

— Короче, всё сработало. Добро пожаловать в кабалу… В смысле, спасибо, что воспользовались услугами нашего банка при получении кредита. Ты мне должен тысячу камней, скорость отдачи не устанавливается, но не менее пятидесяти штук в год.

— Всё будет.

— Я тогда пошёл. Ну и это, с днём рождения тебя, Аркадий. У тебя сегодня и правда день рожденья в этом мире, — он похлопал меня по плечу. — Кровь, это так, ерунда. Твоя душа только что пережила перерождение. Скоро тебе захочется поесть.

И он исчез, а я выдохнул.

…

После парада ко мне подходили, поздравляли, желали чего-то, вручали цветы, которые я передавал секретарю.

В какой-то момент ко мне подошёл О′Брайан.

— И Вы здесь?

— И я. Меня пригласили, я в первый момент решил, что это издевательство. Однако Ваши ребята не знают, какие между нами на самом деле взаимоотношения, хе-хе.

— Да какие там отношения, мистер Фредерик? Это дела прошлые. Хотите, я Вас тут в городе пристрою на какую-то должность? У меня, правда, работать надо.

— Кхе-кхе. На какую, например?

— Например, присматривать за Вашим соотечественником, капитаном Дьюспэном.

— А что он там за прыщ?

— Он посол Британии в каганате. А Вы можете быть моим советником по общению с послом.

— А у Вас какая должность?

— Ненаследный принц и премьер-министр.

— Непыльная работёнка. А можно на Ваше место?

— Нет. Но можно каждый день ходите к нему в гости и доставать своим чудесным характером. Общайтесь с ним вместо меня.

— Я подумаю.

Мобилет снова зазвонил. Я было решил, что это снова Хорьков, но это оказался международный звонок от Голландца.

— Здравствуйте. Мне сообщили что Вы сегодня празднуете день рожденья.

— Здравствуйте, Хильдебрант.

— Счастья, здоровья, приятного дня и радости!

— Спасибо, дорогой. Кстати, я Вас назначил послом в Британии. Документы получите по почте, после чего дуйте в Букингемский дворец на поклон к ихнему королю и соблюдайте традиции.

— Ой, ой. Это столько всего на изучить для исполнения даже одной только этой церемонии.

— Ну извините, у меня в Лондоне только Вы.

— Я, собственно, кроме поздравлений, хотел сказать, что изучил исследование по методикам путей в Индию. И да, я теперь могу создать рабочий артефакт по формированию такого пути в таинственный искомый мир.

— Отлично, поздравляю. Однако, как я и сказал раньше, Вы нужны мне в Лондоне, а не в таинственном мире.

— Ну, я и не собирался. Я думал, это вы отправитесь.

— И я не хочу никуда отправляться. Зашифруйте свои исследования и когда будет можно, отправляйте диппочтой ко мне по частям.

— Вот это я могу.

— А пока что никто никуда не летит.

Ко мне подошёл Миша Иванов и дёрнул за рукав.

— Там тебя ищет каган. Трон подарит.

Юба вместе с теми ханами, которые ещё не уехали, придарил мне английское кресло, которое ему самому до этого подарили англичане. Судьба у него была нелёгкая, так что мебель была потасканная и потёртая, со следами сигаретных ожогов и пятен супа.

У самого Юбы было новое кресло, по иронии судьбы его привёз я сам. А это он решил теперь сбросить на меня, что называется, с барского плеча.

Ханы, которых осталось всего несколько человек и их «мы задержимся, чтобы обсудить с братом Юбой кое-какие политические вопросы» вылилось в затяжную пьянку и это ещё повезло, что у города хорошее снабжение и их всё ещё было чем кормить и поить.

Ханы толкнули речь обо мне… наверное, обо мне, потому что говорили они на своих языках, и она у них плавно перетекла в необходимость вернуться в свой шатёр.

Когда ордынцы удалились, инициативу вернул Миша Иванов.

— Аркадий Ефимович, ты там Карасю обещал машину отдать?

— Ну да, да, было дело, — слабо улыбнулся я.

— Отдавай. Ну, символически, ключи отдавай.

Карась появился передо мной, глядя в глаза как пёс, я нащупал ключи и без колебаний отдал ему, он поклонился и убежал.

— А теперь, — продолжил Миша, — когда у тебя на короткий момент нет своей машины, принимай от нас подарок.

Толпа расступилась и какое-то время смотрел на пузатый блестящий автомобиль, чёрный и весь из себя новый, который появился на полосе проведения парада совершенно незаметно для меня.

— Мы все скинулись и купили тебе новую, соответствующую твоему высокому статусу, машину, — объявил Михаил.

Тут были все. Кабыр, Шпренгер и куратор дядя Миша, рядом Палмер и его надменная улыбочка, тут был Дзы-Нан-Цай с детьми, Кастет, который вёл под локоть Мин, тут была Ангелина и Пенелопа, тут была одетая как юная царица Кай-Мин, здесь был представитель англичан Дьюспэн, который готовил к отправке бывших пленных солдат, сэр Симменс, один из директоров Ост-Степной компании, тут были китайцы из Пекина, они сдержанно хлопали, а их руководитель носил дурацкие очки, как в тот день, когда мы с ним впервые встретились и достаточно недружелюбно поговорили, подле них Танлу-Же и парочка его бойцов, тут был Чен, стоял в ряду отряда Единорогов, они тоже прошли на параде строем, как и Четвёртый отряд.

Тут были все.

Мобилет снова зазвонил.

Толпа была такая большая, что в ней возникла суета. Миша стал расставлять людей так, чтобы они не мешали бы мне пройти к машине и поехать на ней. А я временно присел в кресло кагана и проверил, кто? Ах да, это мне снова наяривал Хорьков.

— Да, Макар Андреевич.

— Ваше сиятельство, Вы меня простите, что дёргаю, но дело серьёзное, я между молотом и наковальней.

— Вас кто-то обижает?

— Ещё и как. Кнышский прислал мне официальную и снабжённую визами телегу… то есть обращение, я хотел сказать. Он пишет, что Вы не имеете права носить статус адвоката Кустового, потому что совместительствуете с постом министерства иностранных дел каганата. А такое прямо запрещено законом об адвокатуре. Мы как могли закрывали глаза на статус минюста республики, но тут такое. И вот… Как могу ему отказать? Но и как я могу Вас обидеть? А он угрожает меня уволить, если я с Вас статус не сниму сегодня же.

Хорьков рыдал в трубку.

— Макар Андреевич, притормозите коней. Суть его требований понятна. И он прав, закон прямо запрещает адвокату заниматься любой оплачиваемой, кроме научной, образовательской и творческой деятельностью за пределами республики. Тем более, я ещё и премьер-министр.

— Так что же мне делать?

— Снимайте с меня статус, с чистым сердцем. Я разрешаю и нисколечко на Вас не обижусь. Больше того, магарыч с меня.

— Правда? — облегчённо переспросил он.

— Да. Но если вы хотите сделать мне приятно…

— Да, Вы только скажите, как мне Вам чем-то помочь, я тут же…

— У Вас там статус помощника адвоката по мне был у паренька одного.

— Китайца? Помню, конечно. Первый китаец в реестре, такое не забудешь.

— Время же прошло… Делайте ему статус адвоката сегодняшним числом.

— Нуууу. Аркадий Ефимович, а как же квалификационный экзамен?

— Тысяча, — буркнул я негромко.

— Утром пусть заходит прямиком ко мне в кабинет, выдам ему корочку и поздравлю со статусом.

— Всё, отбой, больше не могу говорить.

Я повесил трубку. Я больше не адвокат. И в город Богов никакой не еду.

Мягко встал, прошёл к своей машине, открыл.

Все захлопали. Я сел, завёл машину, закрылся и плавно тронулся по тому же направлению, что прошёл парад.

Я, человек, переживший масштабное переливание крови и махинации с душой, больше не адвокат, не странник между мирами, не искатель сокровищ, но не чувствую себя от этого проигравшим.

Я ехал парадом по своему вольному городу.