Аркаим

Глава 15

Отследить движение степняков коих согнали абха, захватив шахту по добыче медной руды, не составило проблем. В степи не спрятаться целому племени. К счастью, сразу на Аркаим они не пошли, а двинулись чуть южнее и обосновались возле озера Кумак, что примерно в ста километрах на восток от Урала. Абха их дальше преследовать не стали. Да и смысл, если большую часть скота отбили? Ну и надо полагать, что дальше гоняться за племенем у которого остались мелкие стада, но из молодых животных, что могут передвигаться быстро, просто бессмысленно — убегут. В общем гоняться можно долго и без всяких перспектив. Опять же много сил на это не выделить, и погоня чревата большими потерями. Ну и весна вступала в свои права, что тоже вносило свои трудности, тут и грязь, а так же возникающие водные преграды из-за вскрытия рек ото льда.

Осознав, что даже против такой орды Аркаим не устоит — степнякам даже не потребуется штурмовать город, у них проблем с едой нет, как нет проблем найти стадо, так что достаточно просто будет блокировать арья в их поселении и они в итоге сами оголодав сдадутся, Махавир засобирался на переговоры с абха.

— Но зачем тебе лично ехать к ним, сын мой? — пыталась остановить его мать. — Н переговоры может съездить Рагху…

— Нужно проявить максимальное уважение… чтобы у вбха даже не возникло тени того, что мы с ними играем, а оно возникнет, стоит им только вспомнить, что именно Рагху участвовал в обмане степняков.

— Но мы не станем обманывать и говорить, что он царь…

— Нет… нельзя рисковать.

Ну и имелась еще одна причина почему требовалось ехать именно ему — снова начал расти рейтинг Мани, ведь он не вылазил из разведывательных заездов, что всеми воспринималось как защита города на дальних подступах. Так что требовалось тоже внести свою лепту, что по своей значимости перебьет достижения главного разведчика.

Что до транспорта, на котором Махавир собирался наведаться к абха, то он решил использовать лодку. С большой лодкой, над которой по весне возобновили работы, все еще имелись какие-то проблемы, к тому же она требовалась для рыбалки, потому он, вспомнив о других типах лодочного транспорта, приказал изготовить три длинные узкие лодки с высокими бортами с переборками через каждые полметра. Эти переборки обеспечивали стопроцентную жесткость конструкции, а также ограничивали объемы заполнения водой в случае течи.

Из лодок Махавир изготовил классический тримаран. На него установили две мачты.

«И чего я сразу о нем не вспомнил? — дивился он себе. — Так нет, зациклился на больших ладьях. Такие и для рыбалки сгодятся».

Тримаран порадовал своей скоростью, коей явно не смогла бы похвастаться обычная лодка типа ладьи. На паруса опять же шкурок не пожалели, как и мачты поставили здоровенные, ведь опасность опрокидывания у тримарана минимальная, так что бежал он по волнам очень резво.

Переговоры — риск, точнее личное в них участие, но Махавир особо не мандражировал. Крови между арья и абха нет, они все одного корня, но главное — перспективы союза с арья для абха слишком интересны, чтобы нарушать последний пункт в списке, но не по значению, что должен был обеспечить его безопасность — неприкосновенность посла.

Их конечно засекли и потребовали остановиться.

— Я — Махавир — царь города Аркаим. Прибыл для встречи с вашим верховным вождем Амитабхом.

Пришлось подождать. Причем ждать пришлось не вызова, а личного явления верховного вождя абха. Тот особо выпендриваться не стал и лично приехал на встречу. Прочем, его, судя по всему, заинтересовала необычная лодка.

— Прими дары, раджа, — с легким кивком, произнес Махавир, после состоявшегося личного знакомства.

С этими словами сопровождающие Махавира воины подкатили колесницу, с плетеным ящиком на платформе. Вынесли этот ящик и открыли его, начав доставать из него на медвежью шкуру элементы доспехов, еще более богатые, чем сделали для Рагху. Также прилагался комплект оружия в виде меча с клевцом, кинжала и щит с бронзовым умбоном.

Сам Махавир обошелся обычными фанерными доспехами, кои лишь немного украсили различными бронзовыми элементами. На голове была лишь корона снятая со шлема Рагху. Сделано это было по двум причинам, первая — чтобы глаза абха не застила лишняя алчность, а вторая — фанерные доспехи легче, что совсем немаловажно при его ситуации с позвоночником, что не стоило лишний раз перегружать.

— Достойные дары… очень достойные, — признал Амитабх, взяв в руки серебристый меч из мышьяковой бронзы. — Что ты хочешь, раджа Махавир?

— Союза.

Амитабх понятливо кивнул, а потом спросил:

— Зачем мне союз с тобой? Вы жалкие остатки ушедшего племени арья. За вами нет силы.

— Мы будем поставлять тебе всю добытую руду с помощью которой твои мастера смогут сделать бронзу. Вы идете в земли, где вам не будут рады и вам потребуется много оружия и хорошие доспехи, чтобы побеждать и отвоевать те земли, которые вам понравятся.

— Мы можем все взять сами.

— Это так, раджа, — снова кивнул Махавир. — Кочевники, коих ты прогнал сметут нас, а потом ты сметешь либо окончательно ослабших в боях с нами кочевников, либо добьешь нас, если нам все же удастся отбиться.

— Именно.

— Но зачем вам это? Ты просто потеряешь время на эту возню, я уже молчу о людских потерях. Все это время некому будет добывать руду. Если же ты пойдешь на союз с нами, ты и так получишь все, что сможешь добыть без нас, только без потери времени. Зачем тебе бегать по степи за кочевниками или осаждать наш город, если можно обойтись без этого?

— Ты говоришь разумные вещи, раджа Махавир, — после короткой паузы признал Амитабх с легкой улыбкой, чувствуя себя хозяином положения, ибо прекрасно понимал ту непростую ситуацию, в которой оказались остатки арья. — Хорошо, я заключу с вами союз и даже скрепим его кровным родством через твою свадьбу с моей дочерью Удитой. Она вполне подойдет для тебя, тем более что ты можно сказать ее духовный брат…

На это Махавир мог только кивнуть, невольно вскинув в удивлении брови, как только понял значение имени — сумевшая подняться. Сразу же возникал вопрос, дескать это как же надо было упасть, чтобы после того, как ты встал, тебе поменяли имя. Что до духовного братства, то да, его тоже можно было назвать сумевшим встать.

Ухмылка Амитабха в этом плане не сулила ничего приятного.

«Оставалось только надеяться, что это никак не связано с излишним весом, — подумал он. — Остальное я переживу. А то ведь тоже для некоторых из них подняться — подвиг».

«Вот же мать твою!» — мысленно воскликнул Махавир, узрев свою невесту.

Нет, жирной они не была и это совсем не радовало. У него даже возникла мысль, что лучше бы уж она была жирной — лишнее можно было бы обрезать… Но скотоводческие общества не способствуют таким явлениям, да и земледельческие тоже, если уж на то пошло.

«Что бы с ней ни произошло, гуманней было бы добить», — невольно подумал Махавир в следующий момент.

Невеста шла самостоятельно в сопровождении двух суровых на вид возрастных теток, что видимо не столько являлись ее почетной свитой, сколько должны были удержать девушку от падения, потому как шла она очень… неровно, мягко говоря. Хромала на обе ноги и казалось, что вот-вот упадет.

Но и это еще не все. Все ее тело было каким-то скособоченным. Левое плечо явно ниже правого.

Лицо не видно из-за а-ля фаты — куска ткани, подвешенного так, что остались видны только глаза и в них при каждом шаге отражался приступ боли. Поскольку у арья не было обычая скрывать лицо невесты, то Махавир резонно предполагал, что и у абха таких традиций тоже быть не должно, те так уж давно они разделились, а значит тряпка эта чисто для утилитарных целей — скрыть личико.

«У нее еще и с левой рукой какие-то проблемы, — отметил он тот факт, что левая рука находится в полусогнутом состоянии. — Как она до сих пор морально не сломалась и не покончила с собой?..»

Оставалось только удивляться, как верховный вождь смог выйти из неприятного положения, ведь именно его дочь так сильно искалечилась. Ведь такое несчастье могли расценить, как признак божественного гнева, недовольства им. Но видимо как-то смог, раз до сих пор занимает место верхового вождя и даже обратить все себе на благо.

Так же Махавир не понимал, почему ее не принесли в жертву. Впрочем, тут можно было гадать очень долго, причины могут быть самые разнообразные, все зависит от религиозно-культурных особенностей, а точнее к каким выводам пришли обдолбавшиеся жрецы.

«Вплоть до того, что она символизирует какую-то беду, дескать собрала на себя все несчастья, как губка грязную воду, тем самым став неприкосновенной и избавиться от нее путем лишения жизни нельзя, типа так впитанные ею беды высвободятся и обрушатся на окружающих. Вот и отдают ее мне, это такая вот передача несчастья в чужие руки, — размышлял он. — Вполне возможно, по той же причине ей не дают наложить на себя руки…»

Дальше стало не до размышлений, началась церемония бракосочетания плавно перешедшая в пир. Но пир прошел как-то мимо него, ему было не до веселья, впрочем не особо и переживал. Брак чисто политический, ну а то, что спихнули ему неликвид, то дело десятое, главное, что союз заключен и абха выделят воинов для противостояния со степняками.

Единственное, о чем он переживал, это удастся ли ему поставить под этим союзом… подпись. То, что бракосочетание свершилось, придется продемонстрировать публично. Ну и в голове роились юморные мысли по этому поводу, дескать сможет ли он выпить столько или раньше свалится, только ему сейчас было не до смеха.

«Вот блин… все попаданцы как попаданцы… гаремы из красоток собирают, а мне вот… такая вот принцесса досталась…» — ползали в его голове невеселые мысли.

И вот его повели в шатер для подтверждения и закрепления брачного союза. Махавир изрядно принявший на грудь кумыса, уже плохо соображал, но тут ему протянули очередной рог… Он хотел было от него отказаться, дескать если он это выпьет, то напрочь вырубится, но жрец, а именно жрец протягивал ему питье, сказал:

— Выпей раджа, это божественный напиток, он придаст тебе сил…

Сил и вправду придало, хотя мозги окончательно отказали. Дальнейшее Махавир помнил очень смутно и фрагментарно.

«Но лучше бы совсем не помнил», — подумал он, когда стал приходить в себя.

Удита оказалась ломанная-переломанная. Лицо и правда оказалось обезображенным. Видно, что была сломана челюсть, причем очень сильно и срослась она неправильно в итоге у нее не закрывался рот. Ноги переломаны и тоже срослись неправильно. Левая рука из-за травмы высохла. На правой стороне груди выбирало ребро, тоже неправильно сросшийся перелом. Ну и спина — повреждение лопатки левой руки и еще что-то сломано. Из целого у нее только правая рука.

В обычном состоянии Махавир на такую калечную бы ни за что не полез, просто бы не смог, не говоря уже про то, что сделать это при многочисленных свидетелях, что просто набились в шатер бесплатно посмотреть вживую порнушку (да еще с тегом которого Махавир по прежней жизни не знал и знать не хотел, это когда снимают секс с калеками), но напиток сделал свое дело и он не только выполнил свой долг, но и перевыполнил. В общем действовал с какой-то звериной яростью, так что вспоминать было и неприятно, и стыдно от того, что и в каких позах он творил с Удитой.

Махавир погостил у абха еще пару дней, пировали и утрясали последние моменты. Так по договору арья получали пятьсот воинов из абха, коих аркаимцы должны были оснастить сначала фанерными доспехами, а потом переодеть в бронзу. Для чего будет поставляться медь. Ну и в качестве приданого Махавир смог выжать немного из этой поставляемой меди для себя.

Удита обосновалась на носу тримарана и безучастно смотрела вперед. Разговаривать она толком не могла, только лишь что-то простое могла выдавить вроде «да» и «нет» и то эти понятия скорее угадывалось по движению головы.

Как с ней себя вести Махавир не знал. Травма не могла не деформировать ее психику и как она себя поведет, было неясно. Кроме того не знал, стоит ли ему извиняться за свое поведение во время первой брачной ночи или сделать вид, что все нормально и вообще забыть о ней и не вспоминать оставив на попечении служанок.

Теперь уже его жену сопровождали те две суровые тетки, что заботились о ней с самого начала. Одна из них постоянно находилась при подопечной и зорко следила за ней.

— Что с ней произошло? — спросил он.

Служанка промолчала, лишь недовольно зыркнула на Махаира.

— Отвечай. Или я прикажу бросить тебя в воду. Может вы ей сами все кости переломали из-за каких-то своих обычаев?

— Нет раджа… Удита… играла с жеребенком на краю табуна… когда ее старший брат Амар вместе с друзьями решил прокатиться на колеснице прямо через весь табун стегая всех встречных коней… ему нравилось видеть как табун носится по полю… он своего добился, кони понесли и стоптали ее…

— Понятно… что-то такое я и предполагал.

Узнать что-то еще не удалось. Служанки как воды в рот набрали.

То, что виду жены Махавира все удивились, это не сказать ничего. Шок, вот что испытали аркаимцы.

— Сын мой…

Слов у Бъханумати просто не нашлось, чтобы выразить свое отношение и чувства к тому, что он учинил.

— Такова цена помощи нам со стороны абха… Я пошел на эту жертву как царь ради всех, кто стоит под моей рукой…

Жертву оценили по достоинству.

Махавир же вызвал к себе Дакшу, велел ей осмотреть свою жены и после того, как эта процедура была произведена, спросил:

— Можно с ней что-то сделать, амала?

— Что тут можно сделать, аниш? — удивилась жрица.

— Ну я не знаю… снова сломать кости, сложить и закрепить так, чтобы срослись правильно, сделав для этого специальные фиксаторы на ноги.

— Хм-м… Это… интересно… — задумчиво протянула жрица. — Только как быть с челюстью?

Да уж, челюсть действительно была проблемным местом, слишком подвижная часть. Ну и спина с ребрами. Как выправить ту же лопатку? А ребра? Там требовалось проводить настоящие операции. А это воспаление при отсутствии антибиотиков весьма рисковое дело.

— Может подождем пока родится ребенок, аниш? –спросила Дакша.

— Нет…

— Почему?

— Что за ребенок от нее родится?

— Он не будет таким же… увечным, аниш, — подобрала слово жрица.

— Это я понимаю, амала. Телесно он может быть и будет здоровым, увечья матери не перенесутся на рожденное ею дитя. Но каким он вырастет по характеру если у матери нет ни одного повода для радости? Если она чувствует только боль? А мать и дитя связаны и если мать все время находится в сумрачном состоянии, то и ребенок может унаследовать это от нее и вырастет таким же смурным, или что еще хуже — психопатом, коему станет в радость доставлять людям мучение. Вы хотите, чтобы вашим царем стал такой человек?

— Ты думаешь?

— Предполагаю…

«Ну как ей объяснить про вырабатываемые мозгом матери вещества, все эти гормоны радости и печали, что влияют на развитие ребенка? — сокрушался он. — И если „печальных“ гормонов будет слишком много, то и ребенок вырастит дефектным, вплоть до того, что станет маньяком…»

— Но рисковать мы так не можем… потому Удита должна вновь начать испытывать радостные чувства, предвкушение, что все станет если не совсем хорошо, то значительно лучше и эти светлые чувства через нее получит и ребенок.

— Хм-м…

Пошли уговаривать Удиту.

Махавир объяснил ей, что он хочет с ней сделать и для чего.

— Доверься мне… как ты знаешь меня тоже копытом приласкал конь и хоть мои повреждения не идут ни в какое сравнение с твоими, но мне тоже все пророчили, что я больше не встану. Но я встал…

— Яах… схохласса… — сверкнув глазами, ответила Удита.

— Она согласна, — перевела одна из служанок.

— Тогда за дело.

Как и предполагалось с рукой и ногами было проще всего: поломать в нескольких местах, выровнять кость насколько это возможно и закрепить в шине сделанной из дерева. Правда ноги у нее срослись так, что придется их вытягивать, чтобы они имели хотя бы примерно одну длину.

А вот челюсть… Тут пришлось делать золотую хреновину, что-то вроде подковы и закладывать во внутреннюю пространство, чтобы раздвинуть кость. В общем пришлось повозиться…

Чтобы ее хоть немного отвлечь, Махавир учил ее письменности и счету, что давалось ей на удивление легко, так что вскоре Удита, несмотря на то, что челюсть находилась в процессе заживления и двигать ею было нельзя, могла выражать свои мысли.

В общем Махавир выяснил, что, по сути, угадал, почему Удиту не принесли в жертву, а оставили жить в таком вот состоянии.

Пока шла такая вот реабилитация жены, пришли воины абха.

Мани доложил, что степняки стронулись с места и двинулись в сторону Аркаима. Войско абха и арья вышли навстречу.

До битвы дело не дошло. Как только степняки поняли, что белоголовые заключили союз между собой против них и, шансов на победу просто нет, они поспешили убраться прочь дальше на восток.

Махавир избавившись от угрозы со стороны степняков, занялся дальнейшим прогрессорством, точнее пытался довести до ума одну из своих идей, а именно сенокосилку. Собственно, с конструкторской точки зрения ничего сложного нет, тут больше затык в подгонке деталей, чтобы ножи а-ля акульи зубы, когда нижний ряд двигался влево-вправо относительно неподвижного верхнего ряда, не жевали и не рвали траву, а именно четко ее срезали.

Но в итоге сенокосилка заработала как надо, для чего механизм пришлось до предела упростить и ножи работали не от колесного привода, а в ручном режиме, то есть на тележке сидел человек и тупо дергал рычаг то туда, то сюда. Но даже в таком исполнении производительность сенокосилки поражала. Это не серпом резать и даже не косой-литовкой.

— Так что сено у нас будет…

Конечно для абха все происходящее в Аркаиме секретом не стало. Да, Махавир ничего и не скрывал вплоть до того, что показал новую упряжь для коней, луки и даже то, для чего он приручает верблюдов. Последнее абха заинтересовало особенно сильно.

Опасности он в этом не видел. Абха не останутся, ими уже движет не столько обстоятельства, сколько Идея, и они все равно уйдут дальше на юг в Иран — обетованную землю, обещанную им богами. По крайней мере в большей своей массе. А вот если пара родов все же отколется и решит присоединиться к ним, увидев, что здесь можно не просто выживать, а вполне неплохо жить, просто тщательно готовясь к зимним условиям, то это даже хорошо. Ну не все же в действительности хотят переть к черту на кулички и воевать за место под солнцем, тем более, когда есть иной, гораздо более безопасный вариант?

Собственно, по мнению Махавира именно так и образовались все эти скифо-сарматы на сих землях. То есть часть из абха и последующих племен протоиндоиранцев, что решили переселиться на юга, все-таки предпочли остаться в этих суровых на данный момент землях, смешался с местными племенами и вот они породили новый этнос. Конечно, скорее всего это были оставленные из числа тех, кто не мог продолжить путь.

«Теперь же никаких скифо-сарматов не возникнет, а будут аркаимцы», — подумал он.

Что до Удиты, то к концу лета она уверенно не просто стояла, а ходила.

С левой рукой такого прогресса не наблюдалось, но там похоже были порваны сухожилия и нервы, потому с подвижностью все было плохо.

Челюсть тоже зажила, хотя тут ей пришлось сложнее, все-таки идеально сопоставить не удалось, но все-таки она хотя бы стала нормально жевать, а не питаться только полужидкой пищей, что ее безмерно радовало…